Серый на морях

Серый не назвал ни своего имени, ни имени родителей. Его о чем-то спрашивали, что-то говорили, кажется, даже показывали, но все, что он сумел выдавить из себя, было: — Бассейн. Часть толпы тут же исчезла, будто Серый стер их, подав голос. Оставшиеся уже не так напирали, и Серый был им за это очень благодарен. Родителей нашли на удивление быстро, и Серый не знал, радоваться ли этому или не стоит. С одной стороны, больше всего на свете ему сейчас хотелось увидеть их, показать им, что он жив, что раскаивается, убедиться, что мама с папой не пропали только потому, что Серый повел себя как дурак. С другой… Мама начала плакать сразу, стоило Серому попасть в ее поле зрения. Кинулась к нему, села рядом, обняла — и все говорила, говорила что-то обвинительно-радостное, но ни слов, ни сути Серый не улавливал. Папа эмоции сдерживал: спокойно подошел к ним, потрепал Серого по затылку, пристально посмотрел в глаза — и не сказал ни слова. Так же спокойно повернулся к спасателю. Судя по тому, как менялось папино лицо, спасатель рассказывал все подробно. Серый чувствовал, как холодеет, чувствовал, как по ходу рассказа крепнут мамины объятия, и второй раз за день прощался с жизнью. Папа ожиданий не обманул. Дослушав спасателя, сказал что-то в ответ, а потом скомандовал: — В номер. — Паша, — попробовала было мама, но папа повторил: — В номер. Мама разжала объятия всего на секунду, чтобы встать самой и помочь подняться Серому, а потом ухватила его так крепко, будто всерьез планировала у папы отбивать. Серый готов был сгореть со стыда, но отказаться от маминой поддержки не решался — боялся, что без нее окончательно развалится. Папа шагал перед ними с такой скоростью, что Серый едва не бежал за ним следом, и только у самого номера замедлился, уточнил: — Они говорят, ты с пирса упал. Правда? Серый знал — это его спасение, но еще знал, что не имеет права так спасаться, признался: — Прыгнул. Прямо над его ухом мама отчетливо всхлипнула. Папа сжал челюсти. Открыв номер, папа пропустил в него Серого и велел: — Горячий душ, потом под одеяло. Никакого бассейна, никакой газировки из холодильника. И ни шагу из номера. Мама на этих словах убрала руки с плеч Серого, отступила назад. Серый понял, что его сейчас бросят — заслуженно, но все равно жестоко! — и хотел уже взмолиться, хотел кинуться к папе и убеждать его не уходить, но папа понял это, отрезал: — Жди. Сразу нельзя.