Серый на морях

— Офигеть, — выдохнул Серый. «Белая гора», о которой всю дорогу вещали в автобусе, оказалась куда красивее и масштабнее, чем он себе представлял: похожая на огромный сугроб, вся в чашах с чуть мутноватой, но все равно голубой водой — огромная и невероятная. Не идущая ни в какое сравнение ни с пустынями, которые они смотрели в прошлый раз, ни с древним городом, который был только что. Окружающие, первым делом схватившиеся за камеры и телефоны, его восторга будто бы не разделили. Какая-то женщина тут же осуждающе покачала головой, девочка лет пяти, которую она держала за руку, тихо прыснула. Экскурсовод предупреждающе прошипела: — Молодой человек! — И правда, офигеть, — выдохнул папа, подходя со спины и осторожно укладывая руку Серому на плечо. — А тебе как, Тань? — Офигеть, — подтвердила мама. Экскурсовод задрала нос, но промолчала: сделала вид, что их не услышала — пошла вперед, размахивая своим флагом и созывая группу в кучу. Серый, вообще-то благодарный родителям за поддержку, пристыженно отступил назад. Папа убрал руку с его спины, подмигнул и шепнул: — Не обращай внимания. Ты имеешь право на эмоции. — Она не поэтому, — отозвался Серый. И угораздило же его из всей толпы народу облить соком на завтраке именно экскурсовода! Он и извинился уже, и объяснил, что сделал это совершенно не специально, что не видел просто, как она подошла к нему сзади — но все было без толку. Дружелюбие в голосе экскурсовода тут же сменялось иссякающим терпением, стоило Серому попасться ей на глаза, рыжее пятно на ее белой футболке служило немым упреком и напоминанием. — Ты не виноват, что она злюка, — отмахнулась мама, осторожно повязывая Серому на шею платок, чтобы прикрыть не защищенную футболкой кожу от солнца. — От меня одни проблемы, — парировал Серый. — Не одни, — отрезал папа. Экскурсовод, начавшая объяснять группе, куда идти и во сколько возвращаться, посмотрела на них так выразительно, что Серый без малейших слов понял — они мешают, и спорить с папой не стал. Он так же молча и без споров расстался с обувью, хотя и думал, что идти по горе изо льда босиком будет скользко, отдал ее маме в пакет, дождался, чтобы другие люди пошли к лечебным тавернам, убедился, что все понял правильно, и двинулся следом. Лед оказался совсем не холодным и каким-то шершавым, хоть и скользким. Идти по нему было странно — Серый каждый шаг ожидал какого-то подвоха, думал, что вот теперь-то ощущения изменятся. — И все равно, — начал он и отвлекся, едва успел вытянуть руки и ухватить папу за плечо, придерживая и не позволяя упасть. — Жив? — Жив, — кивнул папа. Он принялся отряхиваться, будто Серый все же позволил ему упасть, расправил футболку, покрутил ступней, и только после этого облегченно выдохнул. — Осторожнее, скользко, — видимо, на всякий случай предупредила мама. — Скользко, — подтвердил папа. Посмотрел на Серого, обнял его, тихо шепнул: — Я же говорил, не одни.