Шлюха Ёнбок

      Той зимой было очень холодно. Снег большими белыми хлопьями падал на землю и не успевал таять, оседая красивым покрывалом, на котором тут же появлялись свежие следы. Хёнджин репетировал допоздна, а потому изматывался так, что уже и стоять сил не было. Впрочем, они все так работали. Крис волновался сильнее всех, порой не слезал с компьютера, работая над песнями, Чанбин помогал ему, Сынмин разрывался между репетициями, работой и домом, а Джисон вообще не посещал свою съемную квартиру — спал прям на диванчике в студии звукозаписи. Они активно готовились к предстоящему дебюту, за которым последует желанный тур по крупным городам, переживали, но все равно верили в успех и были готовы сделать все для достижения амбициозных целей.       — Вали уже домой, Джинни. Ты сейчас свалишься, а у нас тут нет лишнего спального места.       Хван широко зевнул и потер глаза, которые уже слипались от усталости. Крис даже не смотрел на него, был вроде как весь в работе, хотя все равно прекрасно видел его состояние.       — Я не хочу спать.       — Да-да, я вижу.       Бан усмехнулся, все так же не отрываясь от работы, а Хёнджин покосился в сторону диванчика, на котором мирно посапывал Джисон. Порой Хван ловил себя на мысли, что этот омега на самом деле очень милый и хорошенький, особенно когда спит. Даже несмотря на то, что большую часть времени Хан его искренне бесил своим несносным характером. Минувшим днем Джисон был сильно не в духе, кажется, опять не сложилось что-то с каким-то омегой. Было за него обидно. Должно быть, омеге найти себе омегу даже сложнее, чем альфе найти альфу, хотя подробностей Хёнджин, ясное дело, не знал, да и знать особо не хотел.       Чуть в сторонке на кресле устроился Чанбин. Он уложил голову на сложенные на столешнице руки и тоже спал, уже сильно утомленный рабочим процессом. Даже компьютер не выключил, на экране виднелись музыкальные дорожки. Песня, над которой он работал, обещала стать хитом, это точно.       Сынмин уже ушел, ему нужно было помочь отцу с какими-то делами по дому, Чонин вообще не появлялся, был занят своими делами, но поддерживал постоянную связь, сообщая об успехах.       — Я серьезно, — наконец, Крис посмотрел на него. Под глазами залегли круги, лицо было немного бледным, но светлая улыбка придавала ему шарма. — Ты с ног валишься. Вызвать тебе такси?       Хван помотал головой.       — Не надо, я сам. Наверное, и правда лучше отдохнуть.       На самом деле он был голоден, потому как поужинать не вышло от слова совсем, но сил на то, чтобы озаботиться поиском пищи, просто не было. Хотелось куда-нибудь прилечь и полностью расслабиться, отдохнуть от всего того, что было в течение этого долгого дня.       — Тогда вызывай прямо сейчас и сваливай уже.       Крис снова вернул все свое внимание компьютеру, а Хван кивнул. Он натягивал на себя верхнюю одежду, находясь в прострации и словно переставая временами понимать, где он находится и что вообще должен делать дальше. И как только Крис держится и умудряется работать, учитывая, вы он выкладывается так же усердно? Не человек, а просто машина.       Снаружи было холодно, это немного отрезвило разум. Хёнджин продрог и замотал головой, скидывая с волос снежинки, а потом пронаблюдал за тем, как изо рта выходит пар. В этот поздний вечер было бы особенно приятно погулять, неспешно ступая по тротуару, наслаждаясь переливами серебристого снега под светом уличных фонарей. Погулять с Ёнбоком. Его омега просто обожал прогулки. Будучи очень тактильным, он всегда брал Хёнджина за руку и прижимался к его боку, счастливо улыбался, когда альфа трогал его волосы или целовал в лоб.       Хван жалел лишь о том, что не может позволить себе побольше таких проулок. Ли часто спрашивал, может ли он уделить ему время вечерком, и альфа искренне извинялся — увы, не может. Репетиции, репетиции и еще раз репетиции. Ёнбок каждый раз говорил, что все понимает, кивал ему и повторял извечное «Хорошенько потрудись!». И ведь хотелось потрудиться, хотелось быстрее добиться всего на свете, чтобы его любимый им гордился. Хотелось стать известным и знаменитым, чтобы Ёнбок мог сказать: «это мой альфа». Хотелось быть самым лучшим, самым крутым и красивым, самым успешным и влиятельным, и все ради одного-единственного омежки с очаровательными веснушками на миловидном личике.       Нужный автомобиль подъехал быстро. Хван забрался в теплый салон и устроился поудобнее, а хмурый и явно уставший за день не меньше него таксист спросил, куда надо ехать. И Хёнджин сперва задумался, и лишь потом назвал адрес. Не свой адрес. Ехать пришлось около получаса. Альфа едва не заснул по пути, мозг то и дело норовил отключиться окончательно, так что ради отвлечения Хван разблокировал телефон, покопался в разных диалогах чата и отыскал тот контакт, о котором думал.       «Ты уже дома, малыш?»       Ёнбока не было в сети, но уже через несколько секунд он набирал сообщение. Ли всегда и сразу отвечал своему альфе. Порой даже казалось, что он только и ждет сообщения, что мигом бросить все свои дела и ответить. И наверняка ведь скучает по Хвану.       «Конечно, уже давно. А ты?»       Хёнджин улыбнулся и тут же набрал новое сообщение.       «Как раз еду домой. Расскажи, чем ты сейчас занимаешься»       Он знал, что Ёнбок ему ответит, расскажет подробно, как и что было. Омега не обманул его ожиданий, так что с его потока сообщений он узнал, что Ёнбок ходил на мастер-класс, слушал там про бисквиты и какие-то бизе, и уже сам пробовал их готовить. С ним ходили его друзья-омеги, с которыми Хван был знаком. У них эти бизе так и не получились, зато получились у Ли, причем с первого раза.       Хёнджин не мог перестать улыбаться. Он все читал чужие сообщения, редко отвечал, что-то уточнял, хвалил, говоря, какой же умничка его омега, а Ёнбок отвечал на это смайликами со смущенными мордашками. На душе стало так тепло, даже усталость отошла на второй план.       Хван намеренно не сказал омеге, что едет к нему, решил сделать сюрприз. Оказавшись у нужного дома, он заплатил таксисту, который даже пожелал ему доброй ночи, а потом направился к крыльцу. Дверь ему открыли не сразу. За порогом обнаружился его милый Ёнбок. Светлые волосы стояли торчком, с плеча сползал слишком великоватый вязанный свитер, на лице виднелись шматки крема. Удивляться нечему, омега ведь готовил свои бизе и еще не успел умыться.       — Хён? — удивленно выдохнул Ли.       Альфа развел руки в стороны и улыбнулся.       — Сюрприз.       Вышло немного вяло и устало, но и этого вполне хватило, чтобы Ёнбок просиял и тут же кинулся ему на шею.       — Хён! Почему ты не сказал, что едешь ко мне?!       Он был таким теплым, таким нежным в его объятиях, что хотелось просто забыться и замереть на месте, обнимая тонкое прелестное тело, вдыхая его пряный аромат и наслаждаясь мгновениями. Но на улице было слишком холодно, снег все та же падал, давая понять, что надо срочно идти в дом вместе с омегой, на котором нет верхней одежды.       — Чтобы ты удивился.       Чуть приподняв Ёнбока над полом, альфа перешагнул за порог и сам закрыл за собой дверь, повернув ключ два раза, как это всегда делал Ли.       — Какой же ты дурак. Я бы успел разогреть тебе ужин, ты же наверняка очень голодный. А теперь тебе придется ждать!       Несмотря на недовольный тон, Ли просто весь сиял и сам тянулся к нему за прикосновениями. Он был так искренен в своем порыве быть как можно ближе к альфе, что Хёнджин даже расторгался. Можно ли было любить его малыша еще сильнее?       — Ничего страшного, — отозвался он. — Зато я смогу полюбоваться на тебя, пока ты хлопочешь на кухне.       Ли мило краснел, вроде как выпутываясь из его объятий, чтобы побежать на кухню, а вроде и не особо пытаясь как-то отстраниться. Но по итогу пришлось его отпустить, кушать и правда очень хотелось. А наобниматься с омегой он еще успеет.       Чуть позже Хван осознал в полной мере, что заявиться к своему любимому спонтанно на ночь было просто отличной идеей. Ёнбок спешно сообразил сытный ужин, закормил его своими тортиками с бизе, а потом сам уселся к нему на колени, когда они устроились в уютной гостиной на диване. Оказалось, что Ли до его прихода смотрел аниме, что-то там про каких-то ниндзя, Хёнджин бы при всем желании не понял, о чем речь. Его волновал лишь его омега.       — Здорово, что ты приехал, — шепнул Ёнбок ему куда-то в шею. — Я так соскучился по тебе.       — Я тоже соскучился. Прости, мы так редко видимся.       — Все хорошо. Главное, что все-таки видимся.       Хвану было так хорошо. Прекрасное ощущение, что ты — дома, именно там, где тебе самое место.       — Я люблю тебя, малыш.       Ли прижался к нему сильнее.       — И я тебя люблю, — ответил он. — Хорошо, что я не успел пойти в ванную. Ты пришел очень вовремя.       — В смысле? — Хёнджин все так же не отрывался от своего омеги.       — Ну, я собирался подкраситься. У меня уже корни сильно отросли, так что я думал о смене имиджа…       — И что надумал?       — Решил плюнуть на все и красить в черный, чтобы больше не мучиться с осветлением. А теперь понимаю, что точно не хочу черный. Это судьба, что ты пришел так вовремя.       Ёнбок хихикнул, а Хван улыбнулся, мысленно представив любимого брюнетом.       — Тебе бы пошло.       Омега замотал головой.       — Ну нет. Мой брат брюнет, а мне всегда хотелось от него отличаться. Я бы, наверное, потом захотел вернуть блонд, а выводит черный цвет очень тяжело.       Хёнджин не стал ничего отвечать. Ему было без разницы, какой там цвет волос у его самого замечательного в мире ожежки. Он моментально забыл об этом разговоре уже через пару минут, когда Ёнбок сказал:       — Ты сейчас уснешь прямо на диване, хён. Здесь будет неудобно спать, пошли в спальню.       — Погоди, сейчас…       Снова прижав к себе омегу, Хван вдохнул его аромат полной грудью. Так приятно, так правильно. Сейчас Ёнбок потащит его в спальню и уложит спать, альфа точно вырубится сразу, сил уже не осталось совершенно. Но он точно заснет счастливым, потому что под боком будет спать его омега. Его самый лучший и самый любимый малыш. Тот, кто занял главное место в его сердце за такое короткое время.       Именно в тот момент, сидя на диване с Ёнбоком на коленях, Хёнджин принял судьбоносное решение, одно из главных своей жизни. Он решил жениться на этом омеге, купить ему кольцо, как и положено, поставить метку. Сделать его своим, любить его всю жизнь и никогда не отпускать. А Ёнбок тогда еще не знал об этих планах, он ведь в принципе еще не заглядывал так далеко.       Тогда все было слишком хорошо.

***

      В голове медленно прояснялось. Боль мешала мыслительным процессам, но Хван и думать забыл о кровоточащем носе. Подумать только — омега умеет так сильно бить. Омега… Кто, черт возьми, такой этот омега? Это Ёнбок? Но если да, то кто тот омега, что застыл на пороге? Что, в Сеуле обитают два Ёнбока, только один крашенный, а другой брюнет?       Забавно, но в голове отчетливо всплыл короткий разговор, что случился зимой минувшего года. Ёнбок тогда сказал, что хотел отличаться от своего брата. И, кажется, он имел в виду не Минхо, они как раз вообще не шибко похожи.       — Зачем ты пришел, хён?       На сей раз все и екнуло. Хван сглотнул, уже совершенно забыв о боли. Вот он — его омега, вот от вида кого он теряет разум, вот чей голос заставляет сердце биться чаще. Его Ёнбок, это точно он.       Омега выглядел, мягко говоря, не очень. Лицо бледное и осунувшееся, круги под глазами, щеки впалые. Парень словно потерял в весе, ключицы выпирали сильнее, куда-то исчезли милые округлости бедер. Зато вырос внушительный живот, который из-за общей худобы лишь сильнее бросался в глаза. Ёнбок выглядел таким уставшим и измученным, что Хвану стало больно, но уже не физически.       — Мы это… — подал голос Джисон, когда от Хёнджина ответа так и не последовало, — поговорить хотели. Привет, Ёнбок. Ты же помнишь меня, да? Я Джисон.       Омега покосился на него. Даже Хану стало не по себе — никакого огонька в глазах, как раньше. Совершенно потухший взгляд. Создавалось ощущение, что тот яркий и улыбчивый паренек, которого они помнили, просто угас и превратился в тень.       — Помню, — кивнул Ёнбок.       — Это хорошо. Прости, я слегка озадачен, — Хан посмотрел на другого омегу, так пугающе похожего на Ёнбока. — А это кто?       Тот недобро зыркнул на Джисона, но говорить ничего не стал. Минхо все еще придерживал его за руки, явно опасаясь, что тот вновь сорвется и пустит в ход кулаки.       — Это мои братья, — спокойным тоном отозвался Ёнбок. — Старший брат — Минхо, и младший — Феликс. И да, мы с ним близнецы.       Это было похоже на избитое клише в подростковом романе. Близнецы. Чертовы близнецы… Разве такое могло произойти? Хёнджин, растерянный и уже ощущающий подступающую в горлу тошноту от осознания, уставился на младшего из братьев своего мужа. У них были совершенно идентичные лица, просто у этого Феликса был пирсинг и волосы черные, косой пробор и челка. И, в общем-то, все отличия.       — Ты не говорил, что у тебя есть брат-близнец.       В самом деле, кто мог ожидать подобного? Совсем полная картина сложилась в тот миг, когда Хван разглядел у Феликса на шее метку — немного воспалившуюся и потемневшую. Это именно Феликс был на том самом видео? Ведь так?       — А ты и не спрашивал, — отозвался Ёнбок. — заходите в дом, надо приложить лед.       Минхо тут же встрепенулся, а Феликс рыкнул.       — Какого черта, Бокки?       Но Ёнбок лишь устало выдохнул.       — Нам и правда стоит поговорить, раз уж они пришли. Пожалуйста, Ликси, ты же обещал, что не будешь никого убивать. А говорить на крыльце — идея плохая, обо мне и так все соседи судачат, сам знаешь.       Феликс спорить не стал. Лишь окатил еще раз Хёнджина полным презрения взглядом и ушел в дом, бурча под нос что-то о том, что одно лишнее движение — и кто-то все же умрет.       Минхо, в отличие от младшего из своих братьев, был спокоен и собран.       — Бокки, ты уверен?       Ёнбок кивнул.       — Да. Все хорошо, Хо. Я справлюсь.       Он направился следом за Феликсом, но плавно и придерживая живот, и именно в тот миг Хвана осенило окончательно. На том самом видео Уджина был не Ёнбок. Это был Феликс. Почему же Хёнджина тогда не смутил цвет волос? Потому, что Ёнбок как раз на днях писал о том, что покрасил волосы. Просто он не уточнял, в какой цвет. А Хван вообще забыл о том, что Ёнбок не хотел краситься в брюнета.       Значит, его омега и правда покрасился, но, судя по всему, в синий, который сейчас как вымылся и стал зеленоватым. Все логично. А Феликс — чертов близнец и точная копия Ёнбока, — был и остается брюнетом. Значит, именно с ним трахался Уджин, именно о нем говорили те, кто рассказывал о гулящем якобы Ёнбоке. В конце концов, Феликс жил в Австралии, приезжал в Корею редко. Кто мог вообще знать, что к чему?       Но тогда выходит, что Ёнбок на самом деле не изменял Хёнджину?       Но мало бы этого открытия, так еще плюсом ко всему шел огромный живот Ёнбока. Вряд ли он с утра объелся кимчи. Он беременный. От кого? Судя по всему — от Хёнджина. Если измен не было, то от кого ему быть беременным? И если сопоставить все сроки, посчитать, когда Хван уехал в турне, все совпадает. У Ёнбока восьмой месяц беременности. Похоже, он забеременел в их первую брачную ночь. Они ведь тогда не предохранялись, и узел был. Их это тогда не особо тревожило, ведь беременность вне течки — большая редкость. А течка у Ёнбока была в конце зимы — ее он провел с Хваном. Следующая должна была быть летом.       — Эй, ты как?       Голос Джисона донесся до него словно сквозь вату в ушах. Хёнджин даже не сразу понял, о чем его спросили. Он был шокирован свалившимся на него осознанием ситуации.       — Ты… ты же тоже видел его, да?       Хан растерянно кивнул.       — Ага.       Они оба успели забыть о том, что Минхо все еще стоит рядом. Старший омега все так продолжал смотреть на них, как на что-то весьма не лицеприятное, но теперь это даже не задевало. Теперь его поведение было более чем понятно.       — Проходите в дом, пока я не передумал, — скомандовав это, Ли пошел за Ёнбоком. — Бокки, подожди меня. Я сам достану лед.       Когда они, наконец, остались одни на крыльце, Джисон сунул в руку Хёнджину носовой платок. Тот растерянно прижал его к носу, утирая кровь.       — Ты серьезно не знал, что у твоего мужа есть брат-близнец?       Это даже звучало ужасно. В самом деле — ведь не знал. Как так вышло? Ёнбок даже имени этого Феликса не называл, но говорил, что Хван будет удивлен его внешним видом. Намекал, что ли? Бред какой-то. Хотя Хёнджин сам никогда не интересовался тем, как вообще братья его омеги выглядят. Ёнбок хотел пригласить их на свадьбу, но ведь свадьба прошла спонтанно, они бы физически не успели приехать. Тем более и Минхо тогда был в Австралии, с родителями и Феликсом.       Можно было провести свадьбу на пару дней позже, но у группы уже было запланировано турне, уже расписаны концерты. И Хёнджин решил, что плевать, потом познакомится с родней, после турне.       — Я не знал.       Джисон прикусил губу.       — И на том видео был не Ёнбок, а Феликс?       — Да.       В этом уже не стоило сомневаться. Хан закивал каким-то своим мыслям.       — Это плохо. Хотя нет — это просто паршиво. Похоже, Чанбин был прав, когда орал в гостиной, что это ты шлюха, а не Ёнбок.       — Я идиот, — подытожил Хван.       Больше ему нечего было сказать. Если бы еще тогда, увидев то самое видео, он бы связался с Ёнбоком, а тот бы все объяснил, скинув в доказательство фото Феликса… Да, Хёнджин в самом деле просто идиот.

***

      Минхо указал ему в сторону ванной. Хёнджин хорошо ориентировался в этом доме, а потому молча направился к нужной двери, чтобы умыться. Нос не был сломан, что хорошо, но оттек точно останется. А вот платок Джисона безнадежно испорчен. Его Хван в итоге оставил на раковине.       Теперь он просто понятия не имел, как быть дальше. Он любил Ёнбока и был готов простить ему измены, но в итоге оказалось, что никаких измен не было. Вернее, не было измен со стороны омеги. Это не Ёнбок, это Хёнджин должен умолять о прощении. Но как ему теперь это прощение заслужить? Как вообще теперь жить, понимая, что он натворил?       — Держи.       Минхо всучил ему в руки что-то холодное и обернутое в одноразовую медицинскую пеленку.       — К носу приложи.       Было очевидно, что помочь он решил только потому, что Ёнбок об этом попросил.       — Где он?       — На кухне, — хмуро отозвался старший Ли. — Имей в виду — одно лишнее действие — и я тебя выкину пинком под зад. Я доминантный омега, на меня твои феромоны не подействуют. И, сдается мне, я еще и физически сильнее тебя. Ума не приложу, что Бокки вообще в тебе нашел.       Он направился в гостиную, где как раз находился Джисон, а Хван, не теряя времени, помчался на кухню. Ёнбок обнаружился у окна. Он стоял полубоком к вошедшему альфе, сложив руки на груди.       — Малыш…       — Подойдешь ко мне ближе, чем на два метра — и я сразу позову брата, — тут же предупредил омега. — На мне твоя метка, ты можешь легко подавить мою волю одним своим запахом. Но я не позволю тебе это сделать.       Хёнджин замер на месте. Тело сковало холодом, а сердце пропустило удар. Верно, он это заслужил. Конечно, Ёнбок просто не подпустит его к себе, а со стороны альфы будет подлостью подавлять его волю.       — Выслушай меня, малыш. Я очень виноват перед тобой. Я поступил ужасно, знаю, но…       — Зачем ты пришел, хён? — прервал его Ли. — Я так долго пытался выйти с тобой на связь, так отчаянно хотел понять, в чем дело. Я спрашивал себя каждый день — что я сделал не так, в чем провинился? Но ответа не было. И тебя рядом не было. И вот сейчас, когда я уже смирился, ты просто решил, что нам нужно поговорить?       Наконец, Ёнбок посмотрел на него. Его карие глаза блестели от влаги, но слез не было. Пока не было, омега держался.       — Я думал, что ты мне изменил. Малыш, я был сам не свой, думал, что ты меня предал. Я просто боялся даже говорить с тобой. Боялся того, что между нами все будет кончено. Мне очень жаль, что все так сложилось. Я трус, — голос Хёнджина дрогнул. — Я просто трус, знаю. Нужно было все выяснить, поговорить с тобой, а не убегать. Но… Уджин показал мне то мерзкое видео, и я был уверен, что на нем ты! Я не знал, что у тебя есть брат-близнец. Как я вообще должен был понять, что к чему?       Ёнбок поджал губы.       — Хочешь сказать, что тебе показали видео, на котором мой брат что-то делал с неким Уджином, и ты решил, что я тебе изменяю?       — Так и есть. Это видео было… отвратительно. Что я должен был подумать вообще? Омега с таким же лицом, как у тебя, с меткой на шее. И он делал на этом видео омерзительные вещи. Не только с Уджином, он переспал с кучей альф, и все эти альфы потом говорили, что спали с тобой.       Омега отшатнулся, словно его ударили.       — Не смей осуждать моего брата. Он точно не виноват в том, что ты не соизволил хотя бы спросить у собственного мужа, что к чему. Мог бы хотя бы написать, что бросаешь меня. Я бы не сходил с ума от неизвестности и, возможно, обошелся бы без нервного срыва.       Его слова были пропитаны болью. Хван понял, что он понятия не имеет, через что прошел его омега за прошедшие полгода.       — Срыва?       Ёнбок обхватил руками свои плечи, словно пытаясь от чего-то защититься. Хёнджин ощутил мерзкую горечь на языке; его омеге плохо, он нуждается в защите, а он, худший альфа, не просто не защитил и не помог, он сам виновник такого состояния Ёнбока. Это он довел его. Это из-за его пренебрежения омега страдал и страдает до сих пор.       — Ты пришел, чтобы оправдываться, да, хён? Обманулся, а потом решил сбежать, как трус — как у тебя все просто. Ты вообще хоть раз подумал обо мне? Ты подумал о том, что я пережил за эти восемь месяцев? Хоть раз за все это время?       Хван опустил взгляд, не в силах видеть своего омегу настолько разбитым. У Ёнбока дрожал голос, слезы все же полились из его глаз по щекам.       — Молчишь? Ладно, я сам тебе расскажу, — продолжил Ли. — Я очень хорошо помню тот день. Вернулся с работы, хотел написать тебе, рассказать, как у меня прошел день, спросить, как прошел твой концерт, сказать, как я по тебе соскучился. Но написать так не получилось. Как и позвонить. Оказалось, что ты заблокировал меня везде. Я не знал, что и думать, не знал, как выйти на связь с тобой. Чуть с ума не сошел, пока думал, в чем дело. А потом… — Ёнбок снова всхлипнул, уже и не пытаясь сдерживать слезы. Голос все так же дрожал. — Ты ведь понимаешь, что все мои коллеги на работе, мои сокурсники, соседи, все мои друзья знали о том, что мы с тобой женаты. Видел бы ты их лица, когда из каждого утюга начала звучать твоя песня. «Шлюха Ёнбок»… — вновь всхлипы. — Ты пел не про абстрактного омегу, ты пел именно обо мне. И «гулящая тварь» — это самое безобидное, что прозвучало в мой адрес. А потом… куда бы я не пошел, везде в меня тыкали пальцем, мне смеялись в лицо. Все, кому не лень говорили — шлюха Ёнбок идет! Знакомые, не знакомые — все это говорили, хён! Куда бы я не пошел, везде была эта чертова песня!       Теперь Ёнбок рыдал, а Хван, не в силах на него смотреть, ощутил, как разрывается его собственное сердце. Что же он наделал…       — На работе прямым текстом спрашивали, с кем я тебе так изменял, что ты такое про меня поешь. В какой-то момент они вообще стали смеяться мне в лицо. Говорили, что так мне и надо, шлюхи никому не нужны. Они специально делали радио громче, когда звучала эта песня, посетители приходили, чтобы поглазеть на меня. Ко мне начали приставать! А однажды чуть не изнасиловали, хён! На меня смотрели так, будто я и правда… шлюха…       Ни разу за минувшие месяцы Хёнджин не думал о том, что его песня могла натворить столько дел. А ведь подумать стоило. Хвасон — маленький город, найти круг его общения в нем мог без труда любой фанат. Более того, он сам вписал имя Ёнбока в название песни, оно звучало в припеве. Можно ли было поступить со своим мужем хуже? Тем более, что Ёнбок, как оказалось, даже не был ни в чем виноват.       — Прости… малыш, прости меня…       — У меня был нервный срыв, — беспощадно продолжил омега. — Я провел в клинике месяц. Я был готов умереть, был уже одной ногой в петле — Минхо вытащил! Он заставил меня жить. А потом я узнал о беременности. Даже врач смотрел на меня косо, думаю, хотел спросить, от кого я нагулял. Ведь все знают, что я шлюха, мой муж уже всем успел сообщить.       — Я не знал…       С каждым словом Ёнбока Хёнджин чувствовал себя все большим и большим мудаком. Он причин своему омеге так много боли…       — Ты ничего не знал! Зато я узнал многое! Минхо пытался скрыть это от меня, боялся, что я опять попытаюсь свести счеты с жизнью, но нашлись «добрые» люди, которые подкинули мне новостей о твоих похождениях. О том, как ты трахаешь каждого встречного омегу и развлекаешься, пока я чуть не умер по твоей же вине, хён!       И это была правда. Хван действительно худший альфа. Он не знал, что ему говорить. Хотелось обнять Ёнбока и умолять его о прощении, но у него не было на это права.       — Но знаешь, что самое мерзкое? — омега рыдал, но продолжал говорить. — Я ведь все равно надеялся. Я до последнего надеялся, что ты вернешься, что это все окажется каким-то дурным сном. Что ты просто обнимешь меня, скажешь, что все это неправда, что это какое-то недоразумение. Что ты заберешь меня куда-нибудь подальше, туда, где никто не будет тыкать в меня пальцем. Туда, где никто не будет снова и снова рисовать краской на моем заборе слово «шлюха». Я ведь до последнего надеялся. Минхо уговаривал меня уехать к родителям в Австралию, а я все отказывался, ждал тебя. А потом ко мне пришел Ёнсу, рассказал, как побывал группи у вас на концерте, как ты его от души поимел в своем номере в гостинице. В подробностях рассказал, смеялся. И я вдруг осознал, что жил все это время в самообмане. Меня обманывала эта чертова метка, которую ты оставил. Ты сломал мне жизнь. Единственное хорошее, что ты мне дал… — Ёнбок опустил руки на выпирающий живот. — И то чуть не потерял из-за тебя. Поэтому, как только я узнал, что ты вернулся в Хвасон, я попросил Минхо отправить тебе документы на развод. Мне нужно, чтобы ты их подписал.       Хёнджин сглотнул и поднял взгляд.       — Малыш, я понимаю, что поступил ужасно и у тебя есть полное право никогда меня не прощать, но прошу тебя — дай мне еще один шанс. Я сделаю для тебя все, клянусь.       Он не мог потерять Ёнбока. Он был обязан из кожи вон лезть, чтобы хоть немного искупить свою вину. Обеспечить омегу всем. В конце концов, Ёнбок беременный, у них будет ребенок!       — Единственное, что ты можешь для меня сделать — это подписать документы. А потом проваливай и делай что хочешь и с кем хочешь.       Хёнджин растерянно замотал головой.       — Нет, малыш. Нет. Я люблю тебя. У нас ведь… ребенок…       Он уставился на живот омеги, словно лишь сейчас осознав эту мысль: его ребенок. Он станет отцом.       — Два ребенка, если тебе интересно, — Ёнбок резкими движениями утирал с лиц слезы. — У меня в роду в каждом поколении рождаются близнецы. Они будут носить мою фамилию, от тебя нам ничего не надо. Я, как беременный омега, должен быть под опекой, и без официального опекуна мне никак не лечь в больницу. Так что дай мне развод, чтобы мой отец мог оформить опеку. Я перееду к родителям, они мне со всем могут. У меня есть братья. Мы справимся. От тебя требуется только подпись.       Одна новость за другой просто огорошили Хвана. Два ребенка, близнецы… Его дети, которых он рискует вообще никогда не увидеть, если Ёнбок и правда получит развод и уедет.       — Я твой муж. Я опекун.       Омега снова обнял себя руками.       — В этом и заключается проблема. Ты не просто многократно предавший меня муж, который изменяет и порочит мое имя. Ты еще и законный опекун, который снова укатит в турне, оставив меня в одиночку разбираться с моими проблемами. А без опекуна я не смогу получить медицинскую помощь, ни одна больница меня не примет. Я избавляю тебя от обязательств, на которые тебе и так плевать. Ты не нужен ни мне, ни моим детям. Уходи. Все вопросы по разводу можешь обговорить с Минхо, он мой адвокат.       Несмотря на состояние омеги, его тон звучал твердо. Он все решил, и, справедливости ради, все он решил правильно. Хван просто худший опекун для своего мужа, у него ведь через две недели тур по Штатам.       — Солнышко, прошу тебя, давай все обговорим…       — Я сказал — уходи. Хо, выпроводи его, пожалуйста!       Ёнбок отвернулся от него. Судя по тому, как задрожали его плечи, он снова заплакал. Хёнджин понял, что если он сейчас попробует давить на мужа, то сделает лишь хуже. Он и так уже натворил дел. Ему нужно все это обдумать и принять, нужно как-то решил, что делать. Отпустить Ёнбока он не может, но и принуждать его к чему-то будет просто бесчеловечно. А как быть с беременностью? Омеге же скоро рожать. Его с собой в тур не заберешь. А если дать ему развод, он просто исчезнет навсегда вместе с их детьми, на которых Хван по закону уже не будет иметь никаких прав.       Оказавшийся за его спиной Минхо потащил его в сторону за локоть, а альфа не стал сопротивляться. Джисон встретил их в гостиной.       — Подпиши документы и уходи, — сказал Ли. — Мы ничего от тебя не требуем, хотя, будь я на месте Бокки, я бы тебя засудил за твою говнянную песню, а потом мы разорил и уничтожил твою карьеру. Хотя бы из чувства благодарности оставь его в покое, он достаточно настрадался.       Хёнджин даже не посмотрел в его сторону.       — Никакого развода.       Скинув с себя чужую руку, он покинул дом. Минхо проводил его раздраженным взглядом, а потом сказал Хану:       — Значит, до встречи в суде.       Тот уже и не знал, как на это реагировать. Где-то в сторонке послышались шаги. Феликс спешно шел на кухню, чтобы утешить своего вновь расплакавшегося брата-близнеца.