score

— Раз так соскучился, то поскорее покажи свою любовь, — между поцелуями шепчет Тэхён, с предвкушением улыбаясь. У них в семье есть традиция: каждый год зимой ехать в жаркую страну на отдых, которую они выполняют ещё с тех далёких времён, когда мама была беременна старшей сестрой. Поэтому в первую неделю после Нового года они вместе летят на семейный отдых. Сейчас и Хэджин, и Тэхён уже выросли, а мама и папа недовольны их отсутствием. Поэтому, как они говорят, отдых позволяет им оставаться всё такими же близкими. Никто и не против. Уже три года с ними официально ездит и молодой человек сестры, а родители всё не дождутся когда же и Тэхён приведёт кого-то в их семью. Кстати, если к слову, то родители обладатели очень милых счётчиков: у папы — сколько раз он дарил своим вторым половинкам цветы, и только десять из этих семисот были не для мамы; а у самой мамы — сколько раз она поцеловала своего мужчину. Оказывается, папа вообще её суженый, потому что ни на ком другом её счётчик не работает. У Хэджин ведётся счёт сколько раз она отбила пляжный мяч, и там уже за триста. А Тэхён в эту семью не вписывается… Мама до сих пор не знает, а Хэджин и папа не хотят ей говорить. Чонгук же с ним ехать отказался, говоря, что до таких традиций они ещё не доросли. Тэхён тоже не желал представлять новоиспечённого парня. Они встречаются всего четыре месяца. Поэтому эту неделю пришлось проводить вдали друг от друга, и оба очень соскучились. — Скажи, что ты чист, иначе я не выдержу, — Чонгук отстраняется от него, слизывая со своих губ его слюну. — Хм… Шестьдесят девять? — пошло улыбается Тэхён, скользнув взглядом по чужому счётчику. Когда он уезжал было только пятьдесят. — Очень интересное число. Предлагаю тебе самому меня сделать чистым, — вот так прямо намекает. — Как же я по тебе соскучился, — Чонгук снова припадает к его губам, получив ответ на свой вопрос. Проталкивает язык, хватает за ягодицы, а потом под ними, приподнимая Тэхёна. Вжимает его в дверь, позволяет обхватить себя ногами. А Тэхён даже не представлял, что скучал настолько. Не только по сексу, но и по ощущению Чонгука рядом. Поэтому стонет, так тихо и нетерпеливо стонет, стараясь ухватить хотя бы немного трения внизу. И как бы Чонгуку не нравилось вылизывать его рот, сегодня у них в планах нечто большее. Он с трудом отдёргивает себя, понимает что лучше всего сейчас перейти на кровать и не морочить себе голову. У них не было секса целых три недели — не получалось из-за сессии перед каникулами, а потом Тэхён уехал. Теперь же можно наконец снять напряжение, которое гуляет между ними с того самого последнего раза. Поэтому Чонгук отрывается от его губ, ибо точно не хочет дурманить себе ими голову. Вся ответственная ноша сейчас на нём — прилип, как коала, — и если Чонгук не будет нормально смотреть под ноги, то они вместе свалятся. Но он явно не рассчитывает на то, что Тэхён присосётся к его шее, с громкими звуками станет вылизывать и целовать её. От таких действий в эрогенной зоне его как током прошибает, а перед глазами на секунду мутнеет. Чонгук не успевает остановиться и врезается в чемодан, тут же матерясь. Тэхён с этого только смеётся, продолжая дразнить: то поцелует, то грубо прикусит, чтобы оставить следы от зубов, то вообще опалит дыханием. До кровати они добираются с божьей помощью. Ещё чуть-чуть — и они бы свалились от таких игр. Тэхён с удовольствием приземляется на родную кровать, которая теперь кажется ему одним из лучших мест. Она сама по себе безумно удобная, с ортопедическим матрасом, но, конечно же, самое важное — её хозяин Чонгук. И в его квартире есть особый запах, который ему принадлежит. А в спальне он проводит большую часть своего времени, поэтому здесь можно ощутить его очень резко. Чонгук нависает над ним, расположившись между разведёнными коленями. Он ещё не говорил Тэхёну о том, что к себе домой никого не водил, и что видеть именно распластанного его на кровати очень возбуждает. Наверное, он бы не смог любить Тэхёна здесь после кого-то. Решил бы потратиться на новую кровать. Потому что ему не нравится, когда кто-то после кого-то, тем более, если этот кто-то ему настолько сильно нравится. А Тэхён так красив: его пшеничные волосы, которые до сих пор пропитаны запахом моря, его слегка мутные глаза, его опухшие от поцелуев губы. Чонгук любуется, потому что он чертовски красив. Потому что ему нравится наблюдать за тем, как тот нетерпеливо трётся о его пах, тихо вздыхая в губы. Хватает за предплечья, двигает ближе к себе, желая каждой клеточкой тела прочувствовать не такое уж и чужое присутствие. Сначала вниз летит футболка Чонгука, потом штаны Тэхёна, потом наоборот — футболка Тэхёна и штаны Чонгука. Тэхён, не стесняясь, гладит его торс, руки, с наслаждением смотря на подкачанное тело. Чонгук идеальный для него: ну не нравится ему, когда парень перекачался настолько, что его кожа грозится лопнуть под натиском мышц; но и дрыщавых тоже не любит. А тут напротив — аккуратный пресс, едва заметные бицепсы и подкачанные бёдра. Тэхёну кажется, что если он будет просто смотреть на это тело в течении какого-то времени, то точно спустит себе в трусы без рук. Он подрывается и укладывает Чонгука, чтобы забраться сверху. — Специально для тебя я у родителей принял душ, — знал, что так будет. Знал, что очень сильно будет хотеть. Чонгук хмыкает, хватая его за задницу. Ему, конечно, нравится сжимать руку Тэхёна, когда они гуляют по магазинам, и по-собственнически сжимать его талию, когда кто-то на него пялится, но сжимать его зад… Это другой уровень. Нет, Чонгук бы принял его любым, потому что ему всецело нравится Тэхён, пусть они и так мало вместе. Но плоскость… У него были плоские партнёры, и это не то, чтобы плохо, просто ну мнение у него такое — важно, чтобы было за что пощупать и за что укусить. Теперь же эта самая задница приветливо виляет из стороны в сторону прямо у лица — приглашает начать то, что запланировал Тэхён. Чонгук не сдерживается и оставляет отпечатки зубов на серой ткани, а потом спускает бельё до бёдер, готовясь уже взяться за дело. Но Тэхён тратит драгоценное время на то, чтобы быстренько отбросить их трусы к остальным вещам. Это первый раз, когда они экспериментируют: до этого они занимались стандартным сексом во всех самых распространённых позах, вроде коленно-локтевой или классической — когда Тэхён сплетал ноги на его талии и притягивал максимально близко. А заходить с таких новинок кажется Чонгуку очень возбуждающим. Да и вылизать Тэхёна он хотел уже давно, просто трусил и не решался предложить. Он первым начинает действовать, проводя руками по каждой из половинок, а потом разводя их в стороны. Тэхён любит бриться прямо налысо, но видно что сделал он это недавно — может, даже сегодня. Заранее планировал урвать шестьдесят девятку? Что ж, он получит то, чего хочет. Чонгук хватает его за бёдра, немного пододвигая к своему лицу, и тут же целует прямо там. Тэхён от таких резких движений напрягается, роняя первый стон. Делал ли Чонгук римминг раньше? Да, однозначно. Было ли ему приятно так же, как сейчас? Нет. Однозначно, нет. Разве есть что-то лучше его реакции? Вон, как Тэхён дрожит всего-то от кончика языка, что обводит отверстие и слегка проталкивается внутрь. А это только разгон! Техника быстро вспоминается, и Чонгук уже проталкивает внутрь язык насколько это возможно. Тут и Тэхён начинает расслабляться, позволяя ему проникнуть ещё глубже. Самая лучшая награда — стоны. Тэхён стонет совсем негромко, часто хнычет, приберегая голос для дальнейшего. Чонгук думает, а не будет ли позорно кончить от римминга, когда ты — тот, кто его делает? Потому что вкус Тэхёна его просто сводит с ума, потому что его ягодицы красиво вздрагивают от вязкости языка. Он старается буквально насадить его на своё лицо, но останавливается тогда, когда с него самого снимают трусы и начинают тихонько дрочить. Значит, Чонгук здесь чуть ли не забег на скорость устраивает, а ему только слабенькая хватка и движения на одном месте? Вот так, значит, да, Ким Тэхён? Ну ничего. Он доведёт его до такого белого каления, что тот и двух слов связать не сможет. Но перед этим, конечно, немного подразнит. Язык выходит, а взору представляется дырочка, что поблёскивает от слюны и сжимается вокруг пустоты. Тэхён напряжённо виляет задницей, приказывая немедленно войти в него, но Чонгук только ласково целует, оглаживая бёдра. Второй, третий поцелуй — и Тэхён несдержанно стонет. Наверняка в глазах у него скопились слёзы, а лицо стало красным от жары в комнате и недостатка внимания к своей важной персоне. Но провокации продолжаются. Чонгук же только представляет, но не видит его лица, поэтому смиловаться не спешит: громко чмокает, потом переходит на левую ягодицу и мягко кусает её, как бы помечая своё. Слышатся приглушённые стоны неудовлетворения. Даже собственное имя звучит слишком жалко — Чонгук не сдерживается и громко шлёпает его. И, кажется, у него звенит в ушах от звонкого вскрика Тэхёна. — Гук?.. — как же досадно. Чонгуку нравится слышать этот молящий голос. Он облизывает губы и снова целует колечко мышц, которое тут же напрягается. Тэхён что-то бубнит, бессвязные слова сами сыплются со рта. — Гук, что не так? Почему ты… Я хочу больше… — Чонгук поднимает глаза, чтобы встретиться с просящим взглядом. Ну, что и требовалось доказать: тот пытается растереть по щекам слёзы, а сами щёки горят красным, пока приоткрытые губы под тяжёлые вдохи ловят воздух. — Я, может быть, тоже хочу больше, — как бы невзначай говорит он, сжимая губы. Тэхён кажется ему очень милым. Милым настолько, что хочется жёстко выебать его языком. И даже то, как он нетерпеливо облизывает пересохшие губы, отзывается у Чонгука где-то в паху. Наконец, Тэхён поворачивается назад. Видно, как волосы спадают вниз и наверняка мешают, но и это только больше распаляет. Чонгук не двигается, ждёт, когда же ему удастся почувствовать хоть что-то, помимо сжатого кулака, который просто стоял на месте. Пухлые губы. Их безумно приятно подолгу целовать. И не важно, это поцелуи во время скучного фильма или секса. Они бывали много где: и на губах Чонгука, и на чувствительной шее, и обсасывали кубики, и чмокали в щёчку, и ласково проезжались по линии подбородка. Но вот на члене они впервые. Лично у Чонгука. Кто знает, мастер ли Тэхён, но вот то, что это приятно — понятно сразу. Так вот, эти самые губы обхватывают сначала головку, будто на пробу. Но Чонгуку и этого достаточно, чтобы зашипеть. Тэхён играется только с ней некоторое время (невозможно посчитать в таком состоянии), и только после, натренировавшись, берёт глубже. Вот тут сознание Чонгука отключается полностью и даёт волю только чувствам. Хочется увидеть то, как Тэхён обхватывает член одной рукой, как постепенно насаживается всё глубже, как сантиметры один за другим проникают в его горло, но Чонгук может только пытаться представить это. Он вспоминает, что Тэхён остался без внимания, и это единственное, что заставляет его снова взяться за язык. За это время анус успел пересохнуть, поэтому создаётся впечатление, что Чонгук впервые прикасается к нему. Теперь без дразнилок сразу проникает языком, чувствуя, как резко напрягаются чужие бёдра. Сука, Тэхён мычит. Он мычит, а по члену разносится приятное вибрирование, из-за которого Чонгук чуть ли не кончает. Сегодня ему хочется прийти не первым. Хочется, чтобы именно Тэхён проиграл в этой шутливой борьбе. Чонгук выделяет больше слюны, смазывает стеночки, чтобы начать двигать языком вперёд-назад, имитируя член. А коленки у кого-то начинают трястись. Он спускается руками к ним, чтобы немного погладить их и как бы убедиться, что всё это — правдивая реакция Тэхёна. Его кожа очень мягкая и приятная, сейчас там находятся сотни мурашек, которые расползаются по второму кругу от аккуратного поглаживания. Чонгук буквально трахает его языком и сам от этого улетает. Только не просчитывает одно: Тэхён тоже усердно старается. И сейчас заглатывает член до самого лобка, упираясь носом в мошонку и позволяя ему пройтись по задней стенке горла. Чонгук выходит из него, чтобы откинуть голову и застонать — растягивая каждый звук и поощряя этим Тэхёна. Когда ему в последний раз делали горловой? Да очень давно. Настолько, что можно сказать никогда. Обычный минет это круто. В смысле, когда человек не насаживается глубоко, больше ласкает языком головку. А вот горловой не каждому под силу, и Тэхён является этим «не каждым». У него что, вообще нет рвотного рефлекса? Кажется, слишком тупо думать об этом сейчас, когда член обдаёт холодом жаркой комнаты всего на секунду, а потом головка снова касается задней стенки. Какого чёрта он так хорош? Чонгук закатывает глаза, ощущая тёплое горло вновь. Напрягает бёдра и бессознательно стискивает пальцами ягодицы. Он слишком, Тэхён так слишком… До дрожащих ног. Когда-нибудь Чонгук попросит сделать минет без шестьдесят девятки, чтобы чётко видеть каждое его действие, каждый пошлый взгляд, который из-за ракурса будет казаться невинным, и каждую струйку слёз. Но внезапно член снова погружается в вакуум воздуха, который окутывает горячую кожу со всех сторон и создаёт нереальный контраст температур. Чонгук не сразу понимает, что происходит. Не успевает и глаз открыть, как чувствует чужие губы. Когда же удаётся немного совладать телом, он еле поднимает веки. Тэхён над ним, с закрытыми глазами целует его. И блять… Он смешивает их слюну! Он смешивает их слюну, создавая впечатление того, что Чонгук испытал отсос самому себе и что Тэхён вылизал свою задницу. Чонгук поднимает руки, чтобы притянуть его ближе, укладывая на себя. От этих неожиданных действий оба уже на самой грани. Можно ощутить, как член Тэхёна пачкает его предэякулятом в районе паха. Он так течёт. И сводит Чонгука с ума. Их языки сплетаются, а после Тэхён буквально засовывает язык Чонгука обратно ему в рот, чтобы начать обсасывать его внутри. Придавленный член хочет ласки, Чонгук трётся о какую-то часть его тела, ничего не разбирая. Теперь уже он мычит в поцелуй, перекладывая руки на щёки Тэхёна. А тот, оставив его язык в покое, жадно целует в уголки губ. — Чонгук? — тихо зовёт. Чонгук открывает глаза и хочет их снова закрыть, чтобы не видеть эту красоту прямо перед своим лицом. Тэхён так чертовски прекрасен с этими разводами их общей слюны возле рта, со слипшимися от пота волосами у висков , что Чонгук не выдерживает и снова тянется за поцелуем. Кажется, они никогда не целовались настолько дико. Когда воздуха уже начинает не хватать, Тэхён отстраняется, громко вдыхая его в лёгкие. Эта невинная форма глаз совсем не сочетается с тем, что в них. В тёмных радужках Тэхёна столько похоти и безумных идей. Спустя секунду на зацелованных губах появляется улыбочка. Тэхён накрывает его руку на своей щеке, а после тянет ниже. — Блять… Тэ, — Чонгук ахает, когда тот заглатывает пальцы, обсасывая не все. Только три: указательный, средний и безымянный. А смотрит в глаза. Даже не моргает, пока вылизывает каждый по отдельности и все вместе. Его язык слишком горячий и мокрый, слишком быстрый и шершавый. Спустя ещё пару секунд он бросает руку Чонгука, но вместо этого вытягивает свою ладонь. — Оближи, — и сложно понять: просит Тэхён или приказывает. Чонгук пока не понимает зачем им это надо, но сносит крышу ему от этого не хило. Её срывает целый ураган бушующих эмоций, когда он уверенно вытягивает язык и своей сухой ладонью подносит Тэхёнову ближе. Как и велено, облизывает: тянется мокрыми следами от низа до кончика каждого пальца, смотря Тэхёну в глаза. Потом останавливается, чтобы развернуть руку тыльной стороной ладони и ласково чмокнуть туда. Можно увидеть восхищённую реакцию Тэхёна, потому что он её даже не скрывает. А зачем? Они занимаются сексом, а именно таким сексом Ким Тэхён не занимается ни с кем. Теперь на смену пошлой улыбке натягивается милая. Чонгук и сам от этого ярко улыбается, но не успевает моргнуть, как Тэхён разворачивается к нему задницей. Чужая мокрая рука обхватывает член, и теперь Чонгуку понятно, для чего это всё было. Слышно хмыканье Тэхёна, ведь Чонгук уже представил то, что они будут сейчас делать, а его член дёрнулся. Он облизывает губы и вставляет сначала первый палец, потом второй, потом третий. Те самые — указательный, средний и безымянный, которые тщательно вылизаны Тэхёновой слюной. Притягивает его тело ближе к себе, чтобы расцеловать ягодицы, потому что Тэхён чертовски узкий, но не настолько, чтобы ему было больно. Чонгук даже смеет предположить, что тот мастурбировал, пока был на море, потому что… ну какого чёрта все три пальца он принимает так легко, будто бы и не было тех трёх недель без секса? Это не так важно, наверное. И он ни в коем случае не против того, чтобы Тэхён занимался собой. И, чёрт… Всё равно, потому что Тэхён возобновляет движения рукой. Рукой, которую Чонгук облизал, он ритмично двигает на его же члене. Как это ощущается, сказать сложно, потому что это пиздец горячо. Чонгук будто упал в лаву, его тело дёргается каждый раз, когда приходит осознание того, что их слюна смешана везде. Что творит этот с виду милый парень… Чонгук заводится от этого, хотя, казалось бы, куда ещё больше? Он на грани от того, чтобы кончить. А потом Тэхён вообще зажимает член в районе основания и снова насаживается, хорошо работая языком. Сосёт так, будто он на вкус, как леденец. Будто вообще каждый день сосёт. Чонгук, блять, так хочет вытрахать его рот, но понимает, что сегодня не получится. Пальцы внутри Тэхёна начинают двигаться волнообразными движениями, проталкиваясь всё глубже. И даже несмотря на то, что слюна Чонгука давно уже пересохла, они плавно двигаются благодаря слюне Тэхёна. Он вытрахивает чужую задницу пальцами, смоченными в чужой же слюне. Это… Обкончаться можно. Это вообще нельзя описать. Нормально ли то, что их возбуждает подобное? Чёрт уже со всем этим, Чонгук тихо рычит и добавляет к пальцам ещё и язык. Теперь их слюни точно перемешались так тщательно, что тщательнее некуда. Тэхён снова мычит, снова пускает дрожь по телу Чонгука и этим заставляет двигаться внутри ещё жёстче. Он только сейчас слышит, насколько громкое исходит от них хлюпанье. Вытаскивает язык, чтобы пройтись им чуть выше — к копчику, — и смачно поцеловать возле своих пальцев. Эти движения, конечно, очень хороши, но вот что ещё более сногсшибательно — так это толчки. Чонгук наслаждается, когда пальцы мягко выходят назад, оглаживая колечко мышц снаружи, и как резко толкаются внутрь, пропадая где-то там очень-очень далеко. Настолько, что Тэхён выпускает член изо рта, чтобы простонать во всё горло. Его колени снова дрожат, но в этот раз разъезжаются по сторонам, и Чонгук не спешит помочь Тэхёну подняться. Тот, вообще-то, умением садиться на шпагат не обладает, и ему наверняка не очень приятно. Вот только Чонгук уже вошёл во вкус и снова толкает пальцы, в этот раз — ещё глубже. И ещё, и ещё. И так до тех пор, пока наконец не удаётся нащупать тот самый козырь, который выбивает из Тэхёна всё, кроме желания поскорее спустить Чонгуку на грудь. Там ебаные миллионы нервных окончаний, от которых Тэхён превращается в лужу. Чонгук не спешит выходить, чтобы подразнить Тэхёна ещё больше. Всё время, каждую чёртову секунду пальцы задевают простату, выбивая из её обладателя всё, кроме мыслей о Чонгуке. — Это слишком!.. Пожалуйста, перестань, Гук! — Тэхён напрягается без попыток расслабиться, потому что не выйдет. Когда простату буквально долбят пальцами, это невозможно. Можно только где-то на грани сознания просить Чонгука остановиться. — Не отвлекайся от дела, Тэ. Давай, соберись и приступай, — легко сказать, когда простата не твоя. Чонгук ухмыляется на эту неконтролируемую дрожь и хватает Тэхёна за бёдра одной рукой, чтобы он не смог сдвинуться с места. Так будет неинтересно. А вот смотреть на то, как кто-то из последних сил пытается вырваться от слишком сильных эмоций, это безумно интересно. Чонгук ощущает себя каким-то в край чокнутым извращенцем, который не слушает своего партнёра, но Тэхёну же нравится — это видно. Даже когда тот берёт себя и член в руки, а после заглатывает его, это не особо ему помогает. Минет превращается в просто поскуливание и вибрирование на члене, но Чонгуку так хорошо. Ему и без этого будет хорошо. А вот Тэхёну от его кончика языка будет просто невозможно. Он лижет именно там, где наибольшее количество нервных окончаний — на самом входе. Играется, водя его полукругом, ведь другую сторону оккупировали пальцы. Всё же решает немного сжалиться, с трудом оттаскивая себя от простаты, и снова двигается внутри, пытаясь пока её не задевать. Тэхён же блаженно стонет, потому что такие жёсткие действия довели бы его не только до оргазма. Эти движения отличаются от того, когда по ним проходится член: пока он выйдет и зайдёт, пройдёт минимум несколько миллисекунд, а вот жестокие пальцы Чонгука просто бесконечно надавливали на простату. Приходя в себя, он заглатывает член и не удерживается от того, чтобы пройтись по нему зубами. Естественно, травму он Чонгуку устраивать не будет, но вот так легонько задеть может себе позволить. Заслужил. Чонгук нацеливает свои ощущения больше на себя, нежели на Тэхёна. Продолжает двигать пальцами и языком, но уже более лениво. Ведь это снова толчки в горло. А Тэхён дразнится немного: выпускает член изо рта и подолгу просто надрачивает лёгкой хваткой. Это своего рода отдых перед самым главным. Прошло уже достаточно времени и действий, чтобы наконец-то кончить — это каждый понимает. Поэтому, даже не обговаривая, они снова начинают то, что делали ранее. Тэхён больше не трогает член руками, разве что только придерживает, а Чонгук находит простату и просовывает язык. Каждый занят делом и стонать во всё горло ну никак не получается, а поэтому они могут позволить себе только громко мычать, принося друг другу ещё большее количество удовольствия. Ещё немного. Чонгук понимает это и по себе, и по Тэхёну. Бёдра Тэхёна опять напряжены, и это далеко не от затёкших от неудобной позы ног. Это как раз из-за того, что пальцы Чонгука слишком коварны и снова не оставляют комочек нервов ни на секунду. Ох, если бы у него был такой же длинный язык, он бы такое показал Тэхёну… Но, к сожалению, природа наградила его не этим, хотя и то, что она дала, очень полезно. «Не мычи так, пожалуйста», — думает Чонгук, когда эти звуки раздаются прямо глубоко в горле. Он старательнее вылизывает его, вспоминая про ту самую слюну, которая уже успела вылететь из памяти. Громко чмокает вход, слегка кусается, а после вновь начинает двигать языком туда-сюда, имитируя толчки. И хотя теперь Тэхён старательно держится, но по тому, как он сжимается вокруг пальцев, стаёт понятно что это из последних сил. Чонгук чувствует себя слишком горячо. В паху давит сперма, он даже чувствует, как каждая клеточка и ткань члена настраивается на то, чтобы ярко кончить. И это тоже возбуждает. Он начинает рвано дышать, уже не в силах контролировать свои действия. Пальцы на ногах и руках снова напрягаются, и последние точно оставляют следы на чужих бёдрах. В груди творится целый переполох, из неё непрерывно рвутся просящие стоны. Где-то на последних отголосках сознания Чонгук понимает, что он кончает Тэхёну прямо в горло — глубоко и обильно. Если его распалённому мозгу не кажется, то тот давится, но принимает каждую капельку. Сквозь чёрную пелену с разноцветными кругами он отчётливо слышит громкий стон — свой собственный. Член обмякает во рту, а после Тэхён бросает его. Разнеженный ласковыми волнами оргазма, Чонгук не сразу замечает чужой. С трудом открывает глаза, чтобы не только ощущать, но и видеть, как капли вязкой спермы пачкают ему и грудь, и живот, и даже дотягиваются до паха. Тэхён стонет, кажется, ещё громче, чем Чонгук ранее, но при этом ещё и сильно трясётся. Да, внутри у него точно землетрясение, где земля и небо меняются местами. Чонгук сглатывает и ещё раз проталкивает пальцы глубже. Хочет продлить наслаждение, с которым Тэхён валится на него и дрожит ещё больше. Он утыкается лицом ему в бедро и точно пускает слюни с громким «Ха». Где-то среди бреда, который Тэхён несёт, Чонгук слышит мольбы прекратить. Ещё пару секунд, пожалуйста. Чонгук никогда не видел настолько сильного оргазма. Никогда и ни у кого. И сам тоже такого не ощущал. Никогда перед ним не извивались, прося прекратить это безумие. Ему нравится смотреть на раскрасневшиеся ягодицы и на растраханный пальцами анус, ещё мокрый от их общей слюны. Нравится и чувствовать чужую горячую сперму, которая уже совсем скоро начнёт засыхать. Нравятся и лёгкие порывы вырваться, что обрываются самим же обессиленным Тэхёном. Но ещё больше Чонгук желает увидеть его лицо и позволить полностью расслабиться. Тэхён же весь процесс стоял на коленях. Он прекращает и слышит облегчённый вздох. Справедливость, наконец, восторжествовала. Затем вытаскивает пальцы, пару секунд наблюдая, как Тэхён расслабляет и напрягает мышцы, а потом вытирает мокрую руку о простынь. — Тэ? — обеспокоенно зовёт Чонгук. Тот мычит, но не двигается. Видимо, совсем выбился из сил. Приходится подхватить разгорячённое тело дрожащими руками под пупком, аккуратно приподнимая, а следом и под грудью. Ну а после — положить на свое плечо, нежно убирая с лица действительно мешающие волосы. Может, в следующий раз ему заплести маленький хвостик из чёлки, чтобы ничего не мешало? А следующий раз вообще будет? Чонгук разглядывает умиротворённое лицо, оглаживая красные щёки. Веки Тэхёна немного подрагивают, а дыхание постепенно приходит в норму. Чонгук улыбается. Он на секунду подумал, что сломал его. Нет, ну лежит не двигается! Что ему надо было думать? А сейчас вон подаёт признаки жизни: облизывает пересохшие губы и слегка приоткрывает глаза. Чонгук вытирает потёки слюны возле рта и ждёт полного включения. — Ты!.. — яростно кричит Тэхён спустя пару десятков секунд. — Ты слишком наглый, Чонгук! Я же сказал больше так не делать, а он всё равно лезет! От такого и отключиться можно, — возможно, он и правда чуточку обижен. — Ты феерично кончил, даже не смей этого отрицать. — Но можно же заставить меня кончить более спокойным способом, — тон становится игривым, а глаза Тэхёна высыхают от слёз и светятся удовлетворённостью. — Но тогда ты бы не кончил вот так, — Чонгук вытягивает свою руку из-под него, чтобы использовать предплечья как опору и навалиться с поцелуями. Он и сам сомневается, что они пять минут назад и они сейчас — это одни и те же люди. Ну, подумаешь, любят пошалить. Иногда полезно. Теперь же от былой пошлости не осталось и следа: Чонгук вообще забывает такие слова и ласково обсасывает чужие губы, не побрезговав целоваться после минета. А что? По факту, он уже сам себе отсосал, так что всё окей. Тэхён подрагивающими руками обхватывает его щёки, а после переносит их на плечи. Блаженно приоткрывает глаза, когда губы напротив перестают целовать его губы и идут от правого уголка вверх. Чонгук обцеловывает щёки, виски, лоб, нос, быстро клюёт другую сторону, чтобы просто зарыться ему в шею. Запах Тэхёна сейчас перекрывает пот. Конечно, после такого оргазма он будет вспотевшим. Но и это нравится Чонгуку. Он ещё пару раз целует шею, а после отстраняется, поднимая голову и желая столкнуться с чужим разнеженным и ласковым взглядом. Но вместо этого Тэхён выглядит, как хитрая сучка: глаза сощурены из-за блядской ядовитой улыбки. Осознание приходит вмиг — что-то не так. Но вот что, Чонгук пока не понимает. Бегает глазами по лицу напротив, пытаясь найти хоть какие-то ответы. Что-то в Тэхёне точно поменялось, но найти отличия сложно. Четыре. Так, не понял. Чонгук вскочил и вообще ничего не понял. И, наверное, он выглядит очень смешно, раз Тэхён вяло смеётся. Счётчик Тэхёна показывает четыре. Не три, а четыре. У Тэхёна поменялось число! Не это ли праздник? Только теперь Чонгук будет долго ломать голову. — Перестань так коварно улыбаться, — предупреждающе шепчет он. Быть тем, кто издевается (любя) над другим из-за счётчика, Чонгуку нравилось. Но вот быть тем, над кем издеваются – совсем нет. На самом деле, ему кажется, что ещё пару недель — и Тэхён окончательно поймёт. Но вот что у самого Тэхёна, он не знает и даже близко не догадывается. — Я отвечу тебе тем же, что и ты делал со мной, — естественно, это просто безобидные шутки. — Только в двойном объёме, — подмигивает Тэхён, ещё ярче улыбаясь. Так по-злодейски хихикает, что Чонгук теряет дар речи от его глаз, которые обретают форму полукруга, от его ровных зубов и просто от того, что он такой счастливый. Если тупость Чонгука будет приносить ему наслаждение, то он готов тупить хоть все свои года. Потому что видеть именно такого счастливого Тэхёна ему нравится больше всего. От его улыбки и у Чонгука уголки губ тянутся вверх. Бессознательно, он даже и не сразу замечает, что любовно втыкает на Тэхёна. — Почувствуешь себя в моей шкуре. И я не дам тебе ни одной подсказки, — а после, пользуясь плечами Чонгука как опорой, привстаёт к нему, чтобы так же нежно поцеловать. Чонгук теряет голову и разбрасывает по разным углам комнаты все посторонние мысли.