Пленник

Как обычно, Джейк тихо сидел у входа в Маруи, пока остальные члены его семьи спали. В данный момент ему было о чем подумать. Его беседа с Кири и Пауком была тяжелой. Последствия того, что он узнал, все еще давили на него. Как он мог быть таким слепым? Как он мог не видеть, что Паук зависит от него? Джейк даже не мог припомнить всех тех случаев, когда он мог причинить ему вред. Это было... немыслимо. Каким бы ни был ущерб, на его устранение потребуется время. Как его отношения с Кири, так и особенно его отношения с Пауком. Их сегодняшняя беседа, когда они все трое были вместе, стала хорошей отправной точкой. После этого он пообещал себе, что поговорит с Нейтири, когда они уйдут на охоту. Джейк знал, что его пара может быть... обидчивой, когда дело касается ребенка, поэтому он не хотел обсуждать это ни с кем из присутствующих. Особенно перед детьми. У него была надежда, что он сможет помочь ей его увидеть. Все, казалось, было обнадеживающим, если смотреть вверх. И все же… Он не мог отделаться от ощущения, что Паука все еще что-то беспокоит. Несмотря на все, что он сказал, он чувствовал, что чего-то не хватает, что-то остается недосказанным. Он вспомнил, как пытался расспросить Паука о его плене. Кири практически сразу же предупредила его, чтобы он не приставал к нему с этим вопросом. Но ему нужно было знать. Он отказывался когда-либо снова быть слепым к боли Паука. Он отчаянно хотел помочь парню справиться с тем, что случилось, но из их разговора стало ясно, что Паук не готов к разговору. А вот Куоритч… Несмотря на все его отрицания, он почти наверняка стоял за всем, что случилось с Пауком, когда он был у RDA. В конце концов, он был с ним на корабле. "Я его не знаю" Черт возьми, кто знает, каким ужасам подвергся Паук по приказу своего врага? Сердце Джейка забилось быстрее, когда его наполнило новое чувство решимости. Ему нужно это сделать. Ради Паука. Он встал, еще раз взглянул на свою крепко спавшую семью, и направился в ночь. Тогда он недостаточно надавил на Куоритча. Сегодня же он точно узнает, почему Паук так боялся говорить о своем плене, чего бы это ни стоило. Если Куоритч думает, что сможет унести это с собой в могилу, то он глубоко ошибается.

***

Ночь была почти тихой. Не было ни ветерка, ни звуков животных вдали, даже шума волн на пляже, будто вся Пандора затаила в ожидании дыхание. Паук слышал, как колотится его сердце, когда он осторожно крался по пляжу, сжимая в руке нож. Тяжесть того, что он собирался сделать, давила на него все больше и больше. От этого у него скрутило в узел желудок. Он практически подтверждал худшие вещи, которые люди говорили о нем. Он сын Демона. Ему нельзя доверять. Он опасен. Он не мог отрицать, что и раньше думал об освобождении своего отца. Эта мысль приходила ему в голову каждый раз, когда он навещал его, после чего она становилась все более навязчивой по мере того, как время, оставшееся до суда, становилось все короче и короче. Но каждый раз он быстро подавлял эту мысль, хороня план вместе с огромной волной вины, которая захлестывала его каждый раз, когда он обдумывал это. Этот человек должен был быть его врагом. Куоритч ненавидел все, что было дорого Пауку. Как смеет Паук даже думать о том, чтобы освободить его? Это было практически преступлением против Эйвы, учитывая все, что сделал Куоритч. Но Паук продолжал возвращаться к этой идее, несмотря ни на что. Она должна сработать. Это будет лучше, чем то, что... ждало бы его в будущем. Сможет ли Эйва его понять? Если все пройдет хорошо, он уплывет вместе с Куоритчем, и они будут уже далеко, прежде чем кто-нибудь сможет понять, что они пропали. Салли и остальные На'ви, смогут собрать все воедино и понять, что произошло. Может быть, именно это и ранит Паука больше всего. Мысль о том, что люди, которых он когда-то называл семьей, узнают о его предательстве. Но он делает это не только ради себя, но и ради Салли. Он должен прекратить причинять им боль. И если уход был единственным выходом, то так тому и быть. Наконец добравшись до хижины, Паук тихо прокрался вдоль нее. В тишине даже небольшой шум мог насторожить охранников. Ему нужно быть осторожней. Когда же Паук наконец-то нашел сделанный им проход, то на мгновение остановился. Неприятное чувство в животе напомнило ему о том, как он впервые навестил своего отца. В ту ночь он пересек точку невозврата. Это был день, когда, после всего того времени, что они провели вместе, он, наконец, признал, что Куоритч был его отцом, который заботится о нем. Возможно, с того первого визита этот момент был неизбежен… Но это все равно казалось окончательным выбором. Выбор между отцом и жизнью, которая у него была сейчас… Он все еще может уйти. Он может выбросить нож, и его план никогда не будет раскрыт. Только Эйва будет знать о нем. Куоритч будет казнен, а он... попытается как-нибудь настроить свою жизнь, среди На'ви. Но Паук уже сделал выбор. Он глубоко вздохнул и почти беззвучно пробормотал: — Да простит меня Эйва за то, что я собираюсь сделать. Все еще сжимая нож, он залез внутрь. Внутри царила тишина. Брезентовые стены приглушали слабые звуки, доносившиеся снаружи из-за Паук мог отчетливо слышать звук собственного дыхания. И не только свой. — Паук? - голос Куоритча перешел в шепот. — Папа. - сказал Паук, подкрадываясь к решетке. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел лицо своего отца. Он выглядел еще ужасней и грязней, чем раньше. Пауку казалось, что он смотрит в зеркало своих собственных эмоций. — Паук, я... сожалею о вчерашнем. То, что пришлось вот так прогонять тебя. Я... — Все... все в порядке, папа. — Нет, я... - Куоритч замолчал, когда Паук поднял руку, в которой находился нож. — Паук? - обеспокоено спросил Куоритч. — Папа, я здесь, чтобы вызволить тебя. Обеспокоенность на лице Куоритча сменилась выражением легкого шока. Его рот был слегка приоткрыт, когда он пытался осмыслить только что сказанные Пауком слова. — Малыш... что...? — Этот нож сможет разрезать этот толстый материал и стену. - быстро объяснил Паук, слегка проведя рукой по лезвию и протягивая нож Куоритчу. Его отец взял нож, и просто смотрел на него, не делая никаких движений, чтобы перерезать путы. — Папа? - мысли Паука метались, пока он наблюдал за кажущейся несуществующей реакцией своего отца. Каждая секунда казалась вечностью. Наконец Куоритч вздохнул. — Ни за что, малыш. Сердце Паука упало. Неужели Куоритч только что... отказался? —Ч-что? Куоритч печально улыбнулся. — Они ни за что на свете не догадаются, что это ты меня освободил. Я здесь, потому что хотел защитить тебя. Я больше не хочу тебя терять. Несмотря на то, что Паук не дрогнул, его сердце все равно бешено колотилось. — Я иду с тобой, папа. Куоритч поднял бровь от явного удивления. — Я не могу больше здесь оставаться, папа. Когда я сказал... что у меня ничего не осталось, я имел в виду именно это. Все, чего я сейчас хочу - это быть с тобой. Я должен уйти. Куоритч покачал головой. — Это не сработает, малыш. Ты что, думаешь, что мы сможем уплыть? С каждым племенем на хвосте? — Мы... мы можем взять Илу. - сказал Паук, пытаясь сохранить надежду перед лицом реальности. — Меткайина использует их для быстрого перемещения. К утру мы уже будем далеко. Но нам нужно уходить прямо сейчас! — Они будут знать, куда мы направляемся, Паук. - сурово подчеркнул Куоритч. — В Плацдарм ведет только один путь, и я гарантирую, что они догонят нас задолго до того, как мы сможем преодолеть даже часть пути. — Тогда не Плацдарм. - ответил Паук, отчаяние в его голосе становилось все отчетливее. — Тогда мы просто уплывем в любое другое место. Туда, где есть природа. Я покажу тебе, как здесь жить... - Паук уже говорил это ему раньше, когда они еще были на "Морском Драконе". Тогда его отец встретил это криками и враждебностью. Но теперь те же самые слова заставили уши Куоритча опуститься. — Мы сможем выжить, я знаю это. Мы... Паук остановился, когда его отец воткнул между ними в грязь нож. Он положил руки Пауку на плечи, посмотрел сыну в глаза и произнес одно слово. — Нет. Паук уставился на своего отца, теперь его глаза блестели от слез. — Но... мы можем... мы могли бы... — Нет, Паук. - печально сказал Куоритч. — Это слишком опасно. Я не пойду на риск потерять тебя. Ты для меня все, Паук. — Папа... я... я не могу потерять тебя. Я не могу... представить свою жизнь без тебя. Ты нужен мне. Я не хочу, чтобы ты умирал... Куоритч не делал попыток скрыть боль, но все равно покачал головой. — Мое время вышло, Паук. Я тоже как и ты не в восторге от этого. И я ни за что не позволю тебе разбрасываться своей жизнью также. — Папа... прошу... Это была отчаянная мольба, несмотря на то, что Паук уже знал ответ. Он принял решение, и этого уже было не изменить. Это конец. Когда остатки адреналина покинули Паука, он начал терять равновесие, охваченный нарастающей усталостью. Однако прежде чем он успел упасть, Куоритч притянул его к себе в объятия так сильно, как только мог. — Прости меня. - хныкал Паук на плече отца в промежутках между приглушенными рыданиями. — Это все моя вина. Куоритч нахмурился. — Не вини во всем этом себя, Паук. - Паук поднял голову, и посмотрел на него своими покрасневшими глазами. Куоритч продолжил. — Это моя вина. Я давно должен был понять, как много ты для меня значишь. Я должен был сделать тебя приоритетом с самого первого дня. Может быть, мне даже следовало принять твое предложение сбежать. Но я был глуп и слеп. Я был занят охотой на Салли и продолжал игнорировать тебя, пока не стало слишком поздно. И теперь я расплачиваюсь за это. Куоритчу потребовалось мгновение, чтобы аккуратно поправить на лице Паука маску и высвободиться из его объятий. — Но ты не заплатишь такую цену вместе со мной. Ты сможешь справишься с этим. Паук молча опустил голову. — Я... я не могу. Я недостаточно силен. Я не знаю, что я буду делать, когда ты... — Посмотри на меня, малыш. Куоритч приподнял подбородок Паука, чтобы снова посмотреть ему в глаза. — Я не прошу тебя быть сильным. - он изобразил на лице грустную улыбку. — Это то, что делал я, малыш, и посмотри, к чему это меня привело. Ты не убийца, сынок. Ты не одержим идеей борьбы и мести. Ты хороший человек, Паук. У тебя есть сердце. Ты - не я. Паук сначала промолчал, а после ответил. — Я предатель. Тот факт, что я здесь, это доказывает. Куоритч снова покачал головой. — Нет, ты здесь не потому, что ненавидишь На'ви. Ты хочешь спасти меня, малыш, потому что я тебе небезразличен. Точно так же, как ты спас от меня тех На'ви, когда я приказал сжечь их деревню. - сказал Куоритч, намекая на рейды, в которые он таскал с собой Паука. — Это твой путь, малыш. Ты же не хочешь видеть, как страдают люди. Даже такой злобный старый урод, как я. После такого Паук долгое время молчал. Он снова опустил взгляд, глубоко задумавшись. Наконец он выдавил из себя слабую улыбку. — Старый? Ты не старый. Тебе же вроде... 20? Куоритч ухмыльнулся в ответ. — Может тело у меня и новое, но вот мой разум уже прошел долгий путь, малыш. — Что? Куоритч снова заключил Паука в объятия, хоть и не в такие сильные как раньше. — Забудь. Просто помни, что я сказал, хорошо? — Хорошо, папа. Паук закрыл глаза, когда отец обнял его. Эта ночь прошла совсем не так, как он себе представлял. Но почему-то... он почувствовал себя лучше. Может быть, теперь все действительно станет лучше. Даже несмотря на предстоящий суд… — Я... я буду скучать по тебе, папа. - прошептал Паук. Эти моменты напоминали ему о том, что он потеряет больше всего. Несмотря на то, что Куоритч был жестоким, холодным и бесчувственным человеком, эти моменты между ними были для Паука особенными. Он запомнит их надолго. Паук держал глаза закрытыми. Если бы только это могло длиться вечно. Он почувствовал, что начинает погружаться в сон… Звук приглушенных голосов снаружи внезапно заставил их обоих напрячься. Глаза Паука распахнулись. — Папа...? — Тихо, малыш. - едва слышно прошептал Куоритч . Ни один из них не осмеливался пошевелиться, поскольку некогда сонные охранники теперь явно бодрствовали. Их разговор продолжался еще какое-то время, слов было не разобрать. А затем снова стало тихо. Паук вздохнул с облегчением, откидываясь назад в объятия своего отца. Затем полог хижины поднялся, и внутрь вошел Джейк, держа в руке длинный нож. Когда он поднял глаза, то застыл, уставившись на Куоритча, держащего на руках Паука.