Особая честь

      — Тебе пора уже учиться хотя бы на ровном месте не орать о своих слабостях, Драко.       В комнату зашел Темный Лорд. Если бы не голос и черная мантия с капюшоном, Драко вряд ли узнал бы его. Он превратился в Волдеморта, которого запомнила Хозяйка Башни, как своего спасителя. Красивый на лысо бритый мужчина крепкого телосложения, ровесник Люциуса, с острыми углами челюсти, тонким носом, высокими скулами. Змеиным в нем остались лишь чешуя с левой стороны лица да винные глаза.       Драко поднялся на локтях, желая обрести опору перед лицом страха. Но подоспевший Северус надавил на его плечо.       — Прошу Вас не шевелиться, чтобы не обременять меня осложнениями вашего и без того чахлого здоровья после того как Вы и без того обременили спасением Вашей жизни всех, кого только было возможно.       Выдохнув от облегчения, Драко упал на спину. Северус Снейп остался прежним. Он цедил мрачный сарказм с наслаждением ценителя редких вин и отстраненно гладил большим пальцем угол деревянного ларца, который держал подмышкой. Драко углядел в его демонстративно-повседневном поведении не только моральную опору, которую мечтал получить от родителей, но и намек на то, что дела старших Малфоев втискиваются в пределы нормы. Ничего катастрофичного и необратимого, во всяком случае, не произошло.       Убедившись, что юноша успокоился, Северус сгрузил ларец на тумбу, достал волшебную палочку и взмахнул ей плавную восьмерку над головой Драко.       Нагайна вползла на кровать и на ноги юноши.       — Он развалится, милая. — Предупредил Лорд.       Соскользнув на перину, Нагайна свернулась под боком Драко крупными кольцами. Она прекратила возиться, и тревога юноши притихла тоже. Похоже, Лолли оказалась права. Ни Темный Лорд, ни его ручной монстр не выглядели разгневанными его неудачей. Школьник отвел взгляд от звериной морды и только тогда заметил на собственных молочных руках ярко-розовые полосы и змеиные укусы.       — Твои страхи оказались на диво живыми, Драко.       Темный Лорд дернул левый рукав вверх. Его предплечье пятнал еще не до конца сошедший желто-коричневый отпечаток узкой ладони. Драко резко выдохнул. Он отчего-то просто знал, что контур совпадет с его рукой, если он обезумеет и прикоснется.       — Я прошу простить меня за доставленные неприятности. Такого больше не повторится.       — Пустые обещания! — Отрезал Лорд.       Драко зажмурился, сдерживая резь, чтобы она не пролилась слезами. Бесполезно. Что бы он ни сделал или ни сказал, все будет обращено против него. Даже извинения. Бытовой обмен любезностями с Темным Лордом давил на нервы, как не давил ни один экзамен в Хогвартсе. А Драко чувствовал себя пустым еще с того момента, как на щеки Клауса шлепнулись белки глаз. Теперь еще и физическая слабость вдавливала в перину. Драко искал, но не находил сил разговаривать с Лордом. Хотя бы не сейчас.       — Не смей реветь! — Приказал Лорд. — Я не требую от тебя ничего невыполнимого. Обещание должно быть созвучно магической клятве, иначе это пустословие. А магия любит точность и конкретику. Как ты смеешь обещать мне, что никогда больше не попадешь в опасность? Есть ли у тебя такая власть над обстоятельствами? Нет. Или ты обещаешь, что я больше не буду спасать твою жизнь? Но и это только мое решение, над которым у тебя нет власти.       Драко глубоко вздохнул, чтобы побороть дрожь в голосе, и выдавил:       — Я приложу все силы, чтобы таких ситуаций не возникало впредь.       — Уже лучше. — Сказал Лорд и обернулся к Северусу. — Как его состояние?       — Магический фон колеблется в пределах нормы. Но организм истощен. Восстановление происходит гораздо медленнее, чем должно. Я бы рекомендовал еще сутки полного покоя.       — Ты услышал, Драко, свое новое задание?       Юноша кивнул.       — Я думал, ты понял, что я ценю конкретность.       — Я должен оставаться в кровати еще сутки.       — Умница.       На фоне Северус загремел склянками: вытащил из ларца сразу три флакона за горлышки и составил их в ряд. На пузатом боку одного он написал волшебной палочкой: «гармония».       Темный Лорд в это время обошел кровать и сел бедром к бедру юноши. Все ощущения Драко сфокусировались на давящей тесноте между ними. Он вспомнил тяжесть руки Лорда на макушке и захотел отодвинуться как можно дальше. Но с другой стороны одеяло придавила Нагайна.       Лорд сказал:       — Меня бесконечно удивил тот эльф в одежде: с каких пор Малфои привечают домовика как члена семьи?       Это оказалось так же, как если бы Темный Лорд поинтересовался у Драко, за какую квиддичную команду Великобритании он болеет! Удивление снесло тревогу на периферию мыслей, и юноша глупо спросил:       — Лолли?       Драко воровато огляделся. К его облегчению эльфийка не явилась на имя, произнесенное без намеренья увидеть ее.       Лорд кивнул, и юноша заверил:       — Лолли не занимает никакого особенного положения в этом доме.       — Правда? — Ненатурально удивился Лорд. — Твой эльф носит одежду, которая не по карману большинству жителей Магической Британии.       Драко сухо ответил то же, что и всем любопытным:       — У меня кровоточат глаза от эльфийских наволочек.       — Я бы даже поверил в это. — Лорд усмехнулся. — Если бы не обнаружил эльфа в твоей кровати, когда пришел в первый раз.       Драко открыл-закрыл рот. Разумеется, домовые эльфы не допускались в хозяйскую постель. Лолли, вероятно, позволили ради ритуала. Но даже под таким благовидным предлогом это все еще оставалось странным: всегда есть место на полу.       Лорд продолжил этот странный допрос:       — Люциус заверил меня, что особенное положение Лолли — блажь Наследника.       Драко сжал зубы. Темный Лорд специально начал издалека. Он уже имел разговор с его родителями и знал наверняка, что положение Лолли в доме странное — не такое, как принято. И так Драко попался в своей неискренности с поличным.       — Что-то вроде одной из его бесконечных родительских ошибок. — Лорд покачал головой. — Но я хочу услышать твою точку зрения. Что это? Переходный возраст? Бунт? Родители не позволяли играть в куклы, и теперь ты наверстываешь?       Драко с головой окатило волной жгучего, как перец, стыда. Если бы на месте Темного Лорда сейчас сидел кто угодно, другой юноша нагрубил бы в ответ. Но Драко еще был дорог его язык, так что он проглотил обиду и тихо заверил:       — Никак нет, Милорд.       — Тогда что? Поправь, если ошибаюсь, но эльф выглядит очень молодо. Вы росли вместе в этом огромном пустом доме, не так ли?       — Милорд, я не привязан. Мы росли вместе, это правда. Но она просто всегда была моим эльфом. Что-то вроде игрушки у других детей. Только моя могла еще и воровать мне конфеты с кухни.       — Из нее, должно быть, вышел отличный вор. — И тем же нейтральным тоном Лорд спросил: — А когда у Лолли день рождения?       Драко ответил, что в июне, на пять дней позже его собственного, и только тогда осознал, что вообще не должен этого знать. И он снова заверил Лорда:       — Милорд, я не привязан.       — Я не потерплю ложь, Драко.       — Но я не вру! — Отчаянно сказал Драко. — Раньше в поместье жил еще один эльф. Его звали Добби. Он был таким нелепым и глупым! Постоянно все портил! Например, однажды отец велел ему нарвать белых роз из сада мэнора для мамы: у нее тогда попортилось настроение. Так Добби притащил в ее комнату всю клумбу. Целиком. С огромными комьями земли. Он сказал, что так Госпожа будет ближе к природе, а цветы не пострадают, и позже он сможет вернуть их в сад.       Лорд фыркнул.       — Он выполнял приказы, но так, чтобы это стало вам во вред.       — Да, но я понял это только после того, как Добби смог освободиться.       — Неужто так достал Люциуса?       Драко покачал головой:       — Это очень странная история. Как я понял, отец кинул в Добби книгой или какой-то тетрадкой, между страниц которой Гарри Поттер засунул свой вонючий носок, чтобы освободить эльфа. Это и странно. Хозяином Добби был мой отец, а не Поттер. Но его намеренья оказалось достаточно. Возможно, конечно, что Добби в очередной раз так разозлил отца, что он не желал его видеть. Магия не нашла противоречий в намереньях Поттера и Хозяина эльфа и посчитала контракт расторгнутым. Просто даже не верится, что бывают такие совпадения.       Драко так увлекся размышлениями, что не сразу заметил на себе по-змеиному застывший взгляд мужчины.       — Милорд?       — Когда, говоришь, сбежал тот эльф?       Драко насторожился. На него навалилось странное чувство, будто он где-то ошибся. Но юноша не знал — где и как? Идти на попятную было поздно, и он уклончиво ответил:       — Примерно два года назад.       Темный Лорд дернул бровью, проговорил: — «Вот как». А спустя паузу он вернулся к нейтральному и легкому тону беседы, будто этой странной заминки не было вовсе:       — Но я, признаться, так и не увидел связи между Добби и этой твоей Лолли.       — Я просто понял, что даже магический приказ возможно обойти. Постоянные угрозы становятся фоновым шумом, а к боли привыкают. Ничто из этого не может гарантировать верность разумного существа. И в итоге только любовь невозможно просто взять и отодвинуть в сторону. Я просто не хочу совершать те же ошибки, которые совершил отец. Лолли сделает для меня все что угодно не потому что я буду угрожать ей, а потому что она сама захочет помочь мне.       — Я забыл, что ты еще ребенок и склонен к самообману. Но я принимаю ответ. Он неплох. Страх — дает не власть, а только иллюзию власти. Неплохо-неплохо.       Звонко звякнуло стеклянное донышко фиала о тумбу, будто Северус выронил его, или не рассчитал силу, когда ставил. Лорд поднял на зельевара тяжелый предупреждающий взгляд и произнес гораздо более холодным тоном, чем тот, который доставался Драко:       — Вижу, ты закончил. В таком случае, дай Драко инструкции и можешь быть свободен.       — Всенепременно.       Северус объяснил порядок приема зелий. Глоток «гармонии» раз в час. Зелье в матово-алом флаконе по чайной ложке после еды, а то, что в сером – по полфлакона перед сном. Последним зельевар указал на треугольный флакончик с мутно-зеленой водицей внутри:       — За полчаса до сна десять капель под язык.       — Убери его из лечебного плана. — Сказал Лорд.       Северус взял флакон, покрутил его, оглаживая линии пальцами, посмотрел на Лорда, потом на Драко. И так, глядя в глаза юноши, произнес:       — Но, Милорд, позвольте. У мальчика магическое истощение. Зелье восполнит дефицит. Это ускорит лечение.       — Пусть в таком случае лежит не сутки, а двое. В зелье нет надобности.       Губы Северуса натянулись уголками вниз, он склонил голову, будто смирился с приказом. Но, взяв паузу, снова заговорил:       — Это зелье назначают при истощении, чтобы восполнить магический дефицит. Чтобы не был нанесен ущерб магическому естеству.       — Единственная угроза для магического естества всех юных волшебников — в твоих руках.       — Милорд…. — Голос Северуса стал глухим.       Страх за Северуса заморозил грудь Драко. Но в то же время его самоубийственная забота приятно согрела сердце. Во многом потому, что это стало неожиданностью.       Несмотря на статус Магического Наставника Драко, который Северус Снейп взвалил на свои плечи с обреченным лицом в качестве подарка Люциусу на пятилетие его сына, между ними так и не сложилось ни доверия, ни близости. Драко просто не чувствовал, что имеет право нагружать Северуса переживаниями или совать нос в его жизнь. И если совсем честно, то Драко всегда казалось, что Северус его тихо ненавидит. Просто чуть меньше, чем Поттера, но чуть больше, чем всех остальных студентов Хогвартса. Но Люциус разглядел в сыне задатки к зельеварению. И пусть, что только он один, это не помешало Драко Малфою стать прирожденным зельеваром. Это утверждение никогда не оспаривалось и не обсуждалось в их доме. В общем, Драко под стоны своего самолюбия понимал, почему Северус Снейп не был в восторге от навязанного ему по старой дружбе юного дарования.       — Я понимаю, к чему Вы. — Заверил Северус. — Но научных изысканий на эту тему нет. Милорд, экспериментировать на живом человеке опасно. Зелье не несет вред для магии волшебников — это известно наверняка.       Мысленно Драко умолял Северуса прекратить спорить с Темным Лордом и уйти. В моменте ему было плевать даже на то, что станет с его магией без дефицитного зелья. Хотелось только одного — чтобы Северус Снейп никогда не оказался на месте Клауса.       — Но и пользы от него нет. Оно просто искусственно восполняет то, что должно восстановиться естественным путем, так?       — Это ускорит лечение….       — Ценой развития! — Голос Лорда стал хлестким. — Хватит спорить со мной!       Северус, наконец, склонил голову и отступил на шаг.       — Простите за дерзость.       — И я хочу, чтобы студенты Слизерина больше не получали его. Разумеется, если речь не идет о действительно безвыходных ситуациях, которые со школьниками почти никогда и не случаются. Как декан факультета ты должен быть способен это устроить.       — Как Вам будет угодно.       Северус раскланялся и покинул комнату. Когда он закрывал дверь, Драко поймал долгий взгляд его черных, как ночь, глаз, но не смог прочитать их эмоции. А когда они с Лордом и Нагайной остались втроем, странности Северуса забылись.       — Посмотри на меня, Драко.        Шея по деревянному заскрипела, когда юноша подчинился. Драко встретился взглядом с алыми глазами, череп сдавило, и в памяти встали четкие, как колдографии, образы первой встречи с Хозяйкой Башни, ее воспоминания о Хогвартсе и о подвалах Министерства. И то, как Драко бесполезно удирал взамен того, чтобы заполучить информацию.       Как-то так и должен ощущать себя сорванный кран — вода фонтанирует, а он может только чувствовать ее рвущуюся наружу мощь и поток, и ждать, когда же кто-нибудь перекроет его.       Лорд разорвал зрительный контакт, и воспоминания осели, как взбаламученная тина. В комнате установилась тишина. Драко показалось, что он оглох. И юноша вздумал уже попросить о втором шансе. А еще — он ведь даже не знал с чем ему придется столкнуться в волшебной книге! Вот если бы знал, то…! Но жива еще была память о раздражении, которое высказывал Лорд в ответ на скулеж Хвоста. По заявлению самого Лорда тот оставался жив только благодаря огромной форе, которой у Драко не было. Поэтому юноша не осмелился рисковать лишний раз вызвать его недовольство и велел себе заткнуться даже мысленно.       Красивое лицо Лорда стало приятно-удивленным, и он похвалил:       — Умница. Ты быстро схватываешь суть, мне это нравится. Если все еще рассчитываешь на место подле меня, тебе придется забыть про бестолковые оправдания, лесть и мольбы. Вся эта пустая болтовня и так постоянно отнимает кучу моего времени.       — Вас это злит?       — Еще как. — Лорд криво усмехнулся.       Плечи Драко осыпало холодными мурашками: откровение Лорда стало пугающей неожиданностью. Драко вспомнил путанные оправдания отца, заикающиеся мольбы мисс Блэр, скулящие извинения Хвоста. И он подумал о том, сколько еще их было? Сколько людей падало перед Лордом в надежде получить снисхождение для себя или близких? Сколько сотен волшебников и волшебниц откинули гордость и честь и взывали к милосердию, которое после бесконечной вереницы горьких слез, искаженных мукой лиц и опустошенных глаз просто не могло не ожесточиться в камень? И никто из них даже не подозревал, что вымаливает не спасение, а смерть.       — Драко, мне не нравится твоя склонность сочувствовать врагам.       — Милорд, я….       Драко проглотил рвущиеся наружу оправдания. Ложь тоже была недоступна, пока Лорд читал его мысли. А больше говорить было нечего.       — Ладно. — Вздохнул мужчина. — С моей стороны продолжать цепляться к тебе за это уже не справедливо. Я с первой встречи отдавал себе отчет в том, что ты будешь лить слезы над каждым моим поверженным врагом. Потому что ты рос в мирное время и привык думать, что человеческая жизнь бесценна. А твои родители будто нарочно воспитали тебя прямо противоположно тому, чем должен быть Пожиратель Смерти. Я только настаиваю на том, чтобы словосочетание «лить слезы» так и оставалось фигурой речи.       Реальность показалась не реальной. И в голову Драко скользнула мысль, которая пошатнула мир — а не сошел ли он с ума в волшебной книжке? Не пускает ли слюни где-нибудь в больничной палате, пока воспаленный от страха мозг кормится сладкими иллюзиями о подобревшем Лорде?       Лорд цыкнул:       — Ты поверишь, что все по-настоящему мне на слово, или моему Круцио? В моем снисхождении нет ничего странного: я просто знаю, что это ненадолго. Мы уже на войне. Обожжешься раз о свое же сострадание, и больше никогда не вспомнишь, что это такое. Но это все лирика. Где книга, Драко?       Драко вытащил фолиант из-под подушки. Лорд забрал его и сварливо покачал головой.       — Ей не место здесь, ребенок. Уснешь так и можешь больше не проснуться. Итак, кто видел книгу? Я знаю, что ты не смог бы спрятать ее: ты вернулся уже без сознания.       — Милорд. — Прошептал Драко, опустив глаза на свои руки.       Обманчиво-спокойная и плавная Нагайна подняла морду и пригрелась на его груди. Воздух застрял в гортани. Драко еще помнил, как молниеносна змея в броске.       — Не пытайся юлить!       — Книгу спрятала Лолли, потому что я велел ей никому не рассказывать о наших с Вами делах. — На грани слышимости вытолкал Драко и, втянув голову в плечи, зажмурился.       Повисла долгая пауза.       — Та самая патовая ситуация, когда я должен наказать тебя за непослушание, которое, однако, совершенно случайным образом спасло все дело. Я бы предпочел избавиться от эльфа.       Слова будто по голове огрели и оглушили. В уши хлынул звонкий гул, ноги и руки похолодели. И Драко надорвано прошептал:       — Милорд, но….       — Кому она подчиняется больше — тебе или Люциусу?       — Отец глава рода. Она обязана ставить его приказы в приоритет над моими. — Обреченно признал Драко очевидное для них обоих. А потом, вздохнув, сипло и тонко зачастил: — Но она никогда этого не делает. Лолли умеет хитрить, когда наши приказы противоречат. Она всегда выбирала меня.       — Ты просишь пощадить эльфа, к которому ты, по твоим собственным словам, не привязан?       — Лолли может быть очень полезной. Она толковый эльф. Она может даже ассистировать при варке зелий.       — Ты учил эльфа варить зелья? — С убийственной иронией спросил Лорд.       — Ассистировать. — Безнадежно поправил Драко.       Они замолчали. Лорд водил кончиками пальцев по изгибам звеньев цепи, а Драко с безнадежным чувством ждал его окончательного решения. Ждал милосердия от человека, который выжег другому глаза. Это безнадежно. Темный Лорд убьет Лолли. И это Драко будет виноват в ее смерти. Вот она, судьба Лолли — умереть в шестнадцать лет из-за глупости «Любимого Хозяина». Но ведь не обязательно умирать! На Драко широкая пижамная рубаха. Скинуть ее через голову — секунда. Если начать одновременно с призывом, то это даже быстрее, чем произнести: «Авада Кедавра».       Магия! О чем он думает вообще? А потом, после вспышки героического кретинизма – что? Милорд, простите, рука дернулась?       Пальцы мужчины сорвались с цепи, ногти громко царапнули по обложке, и Лорд выдохнул сквозь зубы:       — Хорошо. С твоими симпатиями мы разберемся позже: за успех положена награда, а не наказание. Но если твой эльф выдаст мою тайну, отвечать за это будешь ты.       — Успех? — Тихо переспросил Драко сжавшимся горлом.       Скупая похвала вселила в юношу надежду. Это был тонкий прутик, перекинутый через буйную реку, по которому Драко мог добраться до расположения Темного Лорда и вытянуть за собой родителей и даже Лолли. Но в то же время в груди заскребся страх: Лорд любил кромсать чужие надежды. А Драко не сделал ничего весомого с волшебным учебником, чем мог бы заслужить награду.       Мужчина кивнул.       — Ты меня приятно удивил. Дважды, вообще-то, за три дня. Но с Руководством по Ментальным Искусствам все прошло даже лучше, чем я смел надеяться. Если так пойдет и дальше, то это вообще не должно будет занять много времени. Мы управимся за несколько месяцев.       — Но я думал….       Лорд отмахнулся.       — Что я буду требовать невыполнимых результатов? Тебе удалось добраться до вершины башни. Еще полминуты назад я считал, что это невозможно за одно посещение.       Драко непонимающе покачал головой, и Лорд, вздохнув, снизошел до разъяснений:       — Раньше у Руководства по Ментальным Искусствам существовал своего рода обряд посвящения. Формальный ритуал, как речь директора в начале года. Хозяйка Башни встречала будущего ученика, знакомилась с ним, после чего устраивала экскурсию по замку, которая заканчивалась на вершине Башни, где и по сей день горит сизое пламя….       Отчего-то оказалось легко и горько представить дружелюбный замок, меняющий интерьер под настроение. И мягкую усмешку на лице Хозяйки Башни. Она, должно быть, и раньше имела смущающую привычку наклоняться близко к лицу и пялится глаза-в-глаза. Возможно, беззлобно подшучивала над детьми, заставляла их краснеть, бледнеть и заикаться. Но потом, вдоволь насмеявшись, брала жестом поддержки за руку и вела навстречу тайнам Ментальных Искусств.       Драко уже никогда не сможет увидеть Руководство в его первоначальном виде. И обучаться ему и его поколению останется только по бездушным бумажным книжкам.       Министерство справилось. И оградило, и защитило их от настоящего волшебства.       — Там, на вершине Башни ученик мог коснуться вершины потенциала собственной магии. — Продолжил рассказывать Темный Лорд. — Увидеть то, ради чего в принципе затевается обучение.       Пламя опалило Драко гармонией и яростью океана. Но это не было похоже на что-то, что может принадлежать человеку. Принадлежать Драко. Он подумал, что книга, должно быть, пострадала так сильно, что ныне способна показывать только случайные образы.       — После этого студент официально становился учеником Хозяйки Башни. Так что формально ты прошел инициацию. Драко, ты даже не представляешь, насколько это хорошо!       Лорд прикоснулся к ладони Драко, сжал его пальцы в своих, но тут же отдернул руку и сел ровно. Но выражение его лица смягчилось: разгладилась хмурость на лбу, и глаза стали шире без цепкого прищура, свойственного его мимике. Лорду оказалось сложно сдерживать ликование.       — Я полмесяца гонял Хвоста к Хозяйке Башни, но он не смог даже продраться через коридор. И не думай, я не идиот. У него трюк с намеренной остановкой не сработал — дверь не приблизилась. Но тебя чары книги пропустили.       — Почему?       Темный Лорд пожал плечами и задумчиво сказал:       — Возможно, возраст сыграл важное значение. Руководство все-таки написано для подростков, а не взрослых. Да и ментальное здоровье Хвоста оставляет желать лучшего, в отличии от твоего. А Ментальные Искусства требуют ясного сознания. С другой стороны, Руководство должно было помочь ему, но только усугубляло психические проблемы. Ну да ладно. Чары книги в таком ужасном состоянии, что сложно предполагать хоть что-то. Главное для нас сейчас, что как бы Хозяйка Башни не сопротивлялась, ты стал ее учеником. Помнишь ее крик в последний момент? Про веру. Она просто не может не учить своего ученика. Потому что какой бы разумной она не казалась на первый взгляд, на самом деле она не самостоятельное сознание. У нее нет воли.       Драко проворчал:       — Мне она показалась очень даже волевой и разумной.       Лорд покачал головой.       — Заключать в книгу живую душу гиблое дело: они просто заканчиваются самовозгоранием. Это Руководство куда больше примитивного запирания живого в неживом. Для него Кандита создала сложнейшее плетенье чар, которые были способны имитировать разумное поведение и накапливать опыт. Конечно, по нынешним временам все это кажется чем-то невообразимым. Даже я понятия не имею, как восстановить чары до того вида, какими они были тысячу лет тому назад. Иначе тебя или Хвоста ждала бы приятная прогулка под руку с лучшим педагогом в истории, а не беготня от страхов.       — Но почему тогда Хозяйка Башни вообще начала нападать, если она взаправду не разумна? Я думал, она просто сошла с ума от одиночества.       — Можно и так сказать, — Лорд усмехнулся. — Её чары созданы тонко реагировать на чувства волшебников. А книга была изолирована от людей, но то и дело становилась объектом вначале пренебрежения, неприязни, а потом и страха. Но что куда хуже, за чарами никто не следил и не устранял негативный опыт. Хозяйка Башни просто научилась быть такой, какой ее считали те немногие, кто был рядом. Страшной. Злой. Темной Магией. Но на самом деле даже ее попытки навредить ограничены теми же методами, которыми она раньше помогала студентам.       — А проклятье вдогонку это такой отголосок методов обучения того времени? – Спросил юноша.       — Она не проклинала тебя. То, что с тобой случилось — был самый обычный магический выброс.       — Но моя магия пыталась уничтожить меня! Так не бывает!       — Хозяйка Башни вскрыла нарост, и все твои страхи, сомнения, противоречия, которые ты отказывался признавать шестнадцать лет, наконец-то, нашли выход наружу. Неудивительно, что волна оказалась впечатляющей.       Уголок губ Темного Лорда дернулся вверх косой ухмылкой. Мужчина облизал губы и лишь спустя паузу продолжил объяснять:       — Руководство сделало то, что должно было согласно его учебного плана. Разница в интенсивности. То, что хорошо по чуть-чуть, при злоупотреблении способно нанести непоправимый вред. К слову, то дефицитное зелье. Не думай, что я решил тебя угробить. У меня есть все основания считать, что оно — одна из многих, но далеко не последняя по значимости причина того, что современная молодежь серьезно уступает моему поколению. Проблема не только в образовании….       В дверь постучали. С раздраженного позволения Лорда в комнату вошла Нарцисса. Взглядом воровки, мысленно примеривающей чужую драгоценность, она посмотрела на сына и отвесила полупоклон Лорду.       — Милорд, извините, что прерываю. Домовой эльф сообщил, что Драко пришел в себя. Как его мать, я хотела бы побыть с ним рядом. Вы позволите присоединиться?       — Ты больше не имеешь никаких прав на него. — Отрезал Лорд. — Вы с Люциусом были польщены тем, что я забираю вашего сына на службу. Что-то изменилось? Или вы были не до конца искренны со мной?       Лицо Нарциссы застыло маской холодной вежливости. Прежде Драко видел ее такой кукольно-фарфоровой летом, перед его вторым курсом Хогвартса. При Аврорах, обыскивающих поместье раз в неделю. И журналистах, которые опять начали упоминать фамилию Малфоев через запятую после Темного Лорда.       Нарцисса поклонилась.       — Никак нет, Милорд. Прошу извинить мое вторжение. Такого больше не повторится.       Драко опустил голову. Заскучавшая Нагайна подняла морду выше, и юноша погладил ее, чтобы успокоилась и не лезла. И равнодушие, с которым он сделал это, осело тяжестью в груди. Все так быстро менялось. И в этом стремительном водовороте событий не нашлось даже секунды на то, чтобы сказать матери: «я дома». С первого года обучения Драко в Хогвартсе его тоска по матери была в разы удушливее, чем по отцу. И после потрясений последней недели юноша нуждался в том, чтобы оказаться рядом с матерью, получить ее поддержку и заботу.       — Я не говорил, что ты должна уйти. — Сказал Лорд в спину Нарциссы. — Ты можешь остаться.       Драко вскинул лицо и заулыбался. Радость, о существовании которой он уже успел забыть за последние дни, и благодарность наполнили его сердце. В голове закрутились скороговорки-благодарности, но Драко прикусил язык, припомнив нелюбовь Лорда к пустым разговорам. Если Драко хотел отплатить за такое снисхождение к нему, его матери и Лолли, то должен был ответить равноценно.       С напряженно-ровной спиной Нарцисса подошла к кровати и, взглянув в глаза Лорда, села рядом с подушкой, в опасной близости от змеи. Нагайна стрелой вытянулась к ее восковому лицу, но была демонстративно проигнорирована. Женщина обняла сына и поцеловала его во влажный висок.       Ее губы были мягкими, волосы пахли детством — цветами и свежестью. Чувство безопасности накрыло юношу одеялом, которое руки матери подпихивали ему под бок, когда он болел.       — Как ты себя чувствуешь, мой хороший?       — Нормально, мам.       — Ты даже не представляешь, как всех напугал! Я бы велела тебе больше никогда не рисковать так, но Милорд прав — не имею на это права. Это не значит, что я не переживаю, понимаешь?       На глаза Драко выступили слезы. Долгожданное воссоединение с родителями укололо в сердце горечью. Объятия матери стали еще одним напоминанием о том, как немыслимо извернулись их жизни. Где-то глубоко в душе Драко продолжал надеяться, что каким-то образом все вернется в прежнюю клею. И только в тонких руках Нарциссы осознал окончательно, что как раньше, уже не станет.       Лорд заговорил на змеином языке, и Нагайна уставилась на хозяина, изредка щелкая языком. Замолчав, Лорд поднялся на ноги и сказал:       — Драко, перенесем нашу беседу на следующий раз: я должен вернуться в штаб. Нагайна останется с тобой. Не подкармливай ее! Даже если будет просить, не корми: она недавно ела.       Драко кивнул, потерявшись в собственных эмоциях. Отбытие Темного Лорда принесло облегчение, которое тут же оказалось придавлено змеиными кольцами под боком. Нарцисса словно ощутила смятения сына и погладила его по голове.       На пороге комнаты, уже открыв дверь, Лорд остановился и, не оборачиваясь, сказал:       — Скажи, Нарцисса, то обещание отдать мне первенца — оно же никогда не было искренним?       — Родить ребенка, который встанет за Вашей спиной, было моим вкладом в нашу борьбу. А чего хочет мое сердце, к сожалению, невозможно в том мире, в котором мы живем.       — Это трогательно. Очень. Правда. Но я не об этом спрашиваю.       — Милорд?       — Вы пообещали мне ребенка, потому что знали, что отдавать не придется.       — Милорд, Ваше исчезновение чуть было не стало концом для всех чистокровных Родов Великобритании. Я и мой муж искренне понимаем причины Вашего недоверия. Потому что в тот день, когда Люциуса допустили до должности в Хогвартсе, — она замолчала, качая головой, — в тот день я ушла в лес и до захода солнца благодарила Магию за то, что она спасла нашу семью. Потому что если это не было явлением ее воли, то тогда я не знаю, что еще в этом мире способно сотворить такое чудо: полностью реабилитировать нашу семью, восстановить нас в правах, позволить жить, а не существовать. Мы работали на восстановление репутации со дня суда. Но я знаю, что Люциус просто делал все, что мог, как механизм часов. Он не верил в успех. Признаться честно, только я в этом доме делала вид, что верю в него за нас двоих. Это утомляло.       — Освобождение из-под суда не стало для тебя неожиданностью?       Она кивнула:       — Я считала, что Дамблдор не станет разводить костры для ведьм на главной площади города: это не его методы. И я оказалась права. Наша борьба началась не на суде, а сразу после него.       — И ты, осознавая, насколько невозможным выглядит ваша нынешняя сытая жизнь, настаиваешь на том, что Люциус не заключал ни с кем никаких сделок?       — Милорд, я не владею всей информацией о делах моего мужа. Но Вы и сами давно знаете Люциуса. Мой муж предпочитает переговоры, а не поле боя. Порой он идет на очень сомнительные сделки с точки зрения наших союзников. Да что там, с моей точки зрения. Но в моменты сомнений я просто напоминаю себе, что все, что делает Люциус – он делает ради благополучия чистокровных Родов. Он пойдет на все, чтобы защитить нас. А как спросит с него обещанное поверженный враг?       — И я не должен был спросить?       У Драко схватило сердце. Он взглянул на маму, но та не выглядела застигнутой врасплох. Она склонила голову с грустной улыбкой:       — Вы были нашей надеждой, а не врагом.       Лорд спросил со горьким смешком:       — Надеждой?       Он покачал головой, но больше ничего не сказал и, наконец, вышел. Драко прислушивался и считал его шаги в коридоре до тех пор, пока они не затихли совсем. Тогда Нарцисса взяла его лицо в ладони, погладила большими пальцами скулы и, вымучив улыбку, прошептала:       — Мой маленький Дракон. Теперь тебе придется стать очень сильным, мой хороший.       Голубые глаза Нарциссы заблестели, светлые ресницы слиплись стрелочками. Женщина рвано вздохнула и продолжила говорить задыхающимся голосом:       — Прости нас с отцом за то, что не научили тебя ничему, что сейчас смогло бы тебе помочь. Но после исчезновения Лорда ты стал нашим единственным смыслом существования. Все, что мы делали, чего нам удалось добиться, было ради тебя. Мы мечтали, что сможем дать тебе то, чего были лишены сами. Мира.       На ее щеки сорвались слезы, и Драко поспешил обнять мать. Она прижалась влажным лицом к его шее и прошептала:       — Прости, что мы не смогли победить. И в итоге победить придется тебе.       Так, покачиваясь в объятиях друг друга, мать с сыном сидели в уютной тишине. Нарцисса успокоилась, и они смогли поделиться теми важными вещами, о которых никогда не говорили прежде. А ныне они больше не имели никакого значения. Сын сообщил, что хотел стать ловцом. А Нарцисса признала, наконец, что должна была отпустить его обучаться за границу. Драко проговорился, что какое-то время сходил с ума по маглорожденной Грейнджер. Лохматая девчонка виделась ему каким-то недостижимым идеалом, настолько заоблачной, что даже фамилия Малфоев блекла на фоне. Мама строго напомнила, что идеальных нет. И тихо пожаловалась на то, что возвращение Темного Лорда пошатнуло их отношения с Люциусом.       Их перешептывания прервал вежливый стук в дверь, а потом она открылась и в комнату зашел отец. Люциус был таким же, как и всегда. Ровный, одетый, как на переговоры, гладко выбритый и причёсанный. Он даже на змею в кровати сына отреагировал скупым заломом светлой брови и только.       Люциус сел на место Темного Лорда и сказал:       — Рад, что ты в порядке.       Отец дотянулся до руки сына и крепко сжал её.       — Извини, что не смог вырваться раньше. По приказу Лорда мы не афишировали твое состояние, а от Фаджа без серьезных аргументов не так-то просто улизнуть.       Драко взглянул в окно, небо за которым давно уже стало насыщенно-черным.       — Ночь же уже.       — Лорд захотел, чтобы я стал для Министра Магии лучшим другом, побратимом и советчиком во всех начинаниях. Я стал. — Устало вздохнул Люциус и поморщился. — Но давай не о делах.       — Пап, я в порядке. — Поспешил заверить его Драко.       — Да, я знаю: Северус уже рассказал все о твоем физическом и магическом состояниях. Я хотел поговорить о выбросе. Пусть, что ты продемонстрировал очень стойкую магию. Только Темный Лорд смог подавить ее. И это, бесспорно, заслуживает уважения. Но я разочарован. Мой сын не должен в шестнадцать лет терять контроль над своими чувствами.       Драко стало обидно до слез. От того, что Люциус отказал ему в близости, предпочтя разговору с ним скупой медицинский отчет. И его критика выжала сердце юноши, как половую тряпку. Конечно, отец был прав. Драко не должен позволять чувствам брать верх над магией. Ему же не десять, в конце то концов. Но после встряски от Хозяйки Башни, похвалы от Темного Лорда, Драко чувствовал, что хочет, чтобы отец хот раз в жизни ограничился горделивым взглядом в его сторону. Без уничтожающего все холодного — «Но…».       — Прости. — Прошептал Драко себе под нос.       Повисла тишина, а потом Люциус снова прикоснулся к руке сына и сказал:       — Ладно, забудь. Ты, должно, быть устал.       И только по тому, что отец отступил вот так просто, Драко понял, как сильно он устал. По нему не было видно. Люциус держался утонченных манер и правил приличия всегда, но в моменты, когда все рушилось, уже они начинали поддерживать его. Это островок спокойствия посреди буйствующего океана неизвестности, который всегда будет под ногами. Даже если настоящую землю выбьют из-под них. И это то, за что Люциус воевал с Драко шестнадцать лет подряд. И был готов продолжать столько, сколько потребуется. Пока мальчик не прекратит воспринимать манеры как красивое, но не самое ценное и обязательное дополнение к наследству Малфоев.       Раньше Драко этого не понимал.       Мальчика захлестнуло острое желание ответить на заботу отца хоть чем-то, и он неуверенно приподнял руки в стороны. Даже если это будут ничего не значащие сантименты перед лицом войны и обвинениями Лорда. Объятия — это все, что Драко мог дать отцу и матери здесь и сейчас. Вздохнув, Люциус обнял сына. И тогда Нарцисса со смешком сгребла в объятия их обоих.       Нагайна завозилась и высунула морду из клубка туловища. Щелкая языком, змея наблюдала за семейным воссоединением.