Особая честь

      День начался в седьмом часу утра. Со змеиного шипения.       Драко, не привыкший делить с кем-либо кровать, неудачно повернулся во сне и отдавил коленкой хвост Нагайны. Увидев блеск клыков по пробуждению, юноша быстро стал здоровым и бодрым и спорхнул на пол.       Нагайна захлопнула пасть, свернулась кольцами, мстительно заняв середину кровати, и продолжила спать.       Драко потоптался у изголовья, отогнул уголок одеяла, но там для него было мало места. Пофантазировав о том, что будет, если выдернуть его из-под змеи, и получится ли как фокус со скатертью и бокалами, юноша резко вспомнил, что спит уже четвертые сутки, и убрался за письменный стол. Хотя бы оценить масштабы катастрофы, именуемой «летнее домашнее задание». Вряд ли Макгонагалл сочтет новый статус Драко при Темном Лорде веской причиной для ненаписанного сочинения.       Когда небо за окном из серо-розового стало нежно-голубым, рядом возникла Лолли и раздражающе-жизнерадостно заявила:       — Любимый хозяин! Хозяйка Нарцисса велела Лолли справиться о Вашем самочувствии!       В складках одеяла ожила Нагайна. Свесившись с кровати, она заинтересованно защелкала языком. Лолли тревожно подняла уши торчком и скосила огромные глаза на неспешно спускающуюся на пол змею.       — Передай, что я хорошо себя чувствую.       Лолли юркнула за ногу Драко, а Нагайна скользнула под его стул. И юноша раздраженно убрал стопы в сторону. Настигнув эльфийку, змея накрутилась на ее худенькое тело по шею.       — В таком случае хозяйка Нарцисса велела доставить молодого хозяина в малую столовую для завтрака! — Тонко пропищала Лолли и торопливо добавила: — Она была вне себя от злости, когда узнала, что Вы чуть не погибли на голодный желудок….       И Лолли аппарировала.       Нагайна шлепнулась на пол и вдумчиво уставилась на место, где расточилась ее добыча. А Драко, захлопнув учебник, вскочил на ноги. Лолли наябедничала на него матери! Теперь Нарцисса не слезет с него, пока не проконтролирует каждый прием пищи. После событий последней недели это казалось невероятным! То есть, для того, чтобы служить Темному Лорду, порой с риском для жизни, Драко был уже достаточно взрослым. А чтобы не есть, когда не хочется — нет? Почему это не может работать наоборот?       Нагайна оказалась у выхода быстрее Драко, и он, нехотя расставшись с заманчивой идеей забыть змею Лорда в комнате, придержал для нее дверь. Вместе, притираясь друг к другу, они спустились с третьего этажа. Нагайна гнула туловище, петляя между стоп Драко тягучими волнами. Ей пришлось уменьшить ширину зигзагов, а ему привыкнуть к движению под ногами и неспешному темпу шагов. Это было не сложнее, чем вальс — мрачный, жуткий, но невероятный танец.       В малой столовой за круглым белым столом их ожидала Нарцисса. Женщина проводила взглядом скрывшуюся под столом Нагайну и вежливо улыбнулась сыну. Но ее взгляд остался мрачным. Тинки из-за порога накрыл стол на две персоны, и Драко хмуро спросил, где отец.       — У Министра Магии обнаружились очень странные спортивные предпочтения, — поделилась Нарцисса. — Хотя, быть может, это я чего-то не понимаю? Вот скажи мне, Драко, как мальчик, какое удовольствие в беготне по утреннему лесу за несчастной зверушкой?       Драко дорезал пышную, дышащую сливочным запахом оладью на ломтики и пожал плечами.       — Ну, не знаю. Может, Фадж хочет почувствовать себя воином, или хищником?       — Но тогда он должен бегать не за беспомощными кроликами! — Воскликнула Нарцисса. — А выйти и сразиться один на один с Драконом.       Возмущение оживило ее по-светски вежливое лицо, и Драко порадовался тому, что сумел отвлечь мать от ее переживаний.       — Ну, он же хочет почувствовать себя хищником, а не стать им. — Драко поиграл бровями, а потом не сдержался и прыснул в кулак. — Прости, но я так и вижу, как отец в начищенных туфлях и шелковой мантии сигает по кустам за кроликами.       — Молодой человек, как Вы можете так говорить! — Нарцисса назидательно покачала головой. — Ради сегодняшнего дня мы обратились за услугами к мадам Малкин. Она сшила потрясающий эксклюзивный костюм для прогулок по лесу. Твоему отцу очень даже к лицу быть охотником.       Драко ухмыльнулся. Но в следующую секунду почувствовал прикосновение к щиколотке, и веселый настрой слетел с него, как мантия не по плечу. Он взглянул под стол и, напоровшись на неподвижные змеиные глаза, отстраненно спросил:       — Но зачем отцу вообще обхаживать Министра Магии?       — Фадж ведет себя как очень глупый и трусливый человек. Его монолог о лжеце Дамблдоре на десять страниц напечатали даже во «Ведьмином досуге». Фадж ему все припомнил. И холодную гостиную Слизерина, и некомпетентных педагогов, и Василиска в канализации. Только представь себе этот гневный опус между желтой статейкой о новом любовнике солистки Ведуний и колдографиями с модного показа в Норвегии. Но Милорд считает, что Фадж темнит.       Возможно, Драко проявил бы чуть больший интерес к подозрениям Темного Лорда на счет Министра Магии, чем скупое: «понятно». Если бы Нагайна осталась, где была, а не сложила морду ему на колено. Оладья встала поперек горла.       — Не пялься так. — Прошептал Драко змее. — Я не дам! Лорд потом меня самого тебе скормит.       — Драко, она просто смотрит.       — Ты просто не видишь, как она это делает.       Нарцисса улыбнулась краешком губ.       — Все-таки ты вырос очень добрым мальчиком, Драко. Я рада, что…       — При чем здесь моя доброта? — Драко всплеснул руками. Нагайна повела мордой, как загипнотизированная. — Она пялится так, будто скоро сожрет меня вместе с оладьей!       Нагайна дотянулась до груди юноши.       — Нет. Ну нет, Нагайна! — Взмолился юноша.       Змея раскрыла пасть возле его вилки. Блеснул второй ряд загнутых клыков. Шипя и ругаясь про себя Драко пальцами стянул с тарелки оладью и швырнул ее подальше от стола. Нагайна скинулась на пол. Резкими зигзагами змея настигла отнятое и, окружив кольцами, начала глотать, не жуя. Мать с сыном наблюдали за ней. Драко представлял на месте оладьи Клауса: как это было бы не сломайся он под давлением Лорда. О чем думала мать, юноша мог только догадываться.       Нагайна уничтожила еду. И Нарцисса прошептала, склонившись ближе к Драко:       — Я понимаю, что Нагайна выглядит внушительно. Но не думаю, что она причинит тебе вред без позволения Лорда.       — Ты веришь, что Лорду не все равно?       Нарцисса качнула головой.       — Я знаю, что Лорд нормально относится к тем, кому позволил встать на шаг позади себя. К прошлому мальчику он никогда не был жесток. Даже когда собрания Пожирателей начинались и заканчивались истязаниями провинившихся, Регулус никогда не казался запуганным.       — Регулус? — Переспросил Драко. — Звучит очень знакомо.       — Регулус Блэк. — Напомнила она. — Твой двоюродный дядя. Ты должен был слышать о нем.       — Да, ты упоминала. Сын Вальпурги и Ориона Блэков? — Уточнил Драко.       Нарцисса кивнула. И сын спросил:       — Но тогда почему я не припоминаю его имени среди Пожирателей Смерти? Разве суд над личным слугой Темного Лорда не должен был запомниться общественности? О тете Белле, например, все еще кто-нибудь что-нибудь да упоминает. Один стал сиротой по ее вине. Родственники других переехали за границу, потому что не верили, что стены Аскабана удержат безумную ведьму. Другие хотели бы увидеть ее в бою. — К горлу Драко подступила тревожная тошнота, и он почти на гране слышимости спросил: — Что стало с Регулусом после исчезновения Лорда?       — Он пропал без вести в конце семьдесят восьмого. Лорд искал, поднял всех Пожирателей, но мальчик словно сквозь землю провалился. Мы решили, что он попал в руки врагов и погиб.       Женщина спрятала переживания за нарочитыми манерами. Она распрямилась, как палка, и с излишней небрежностью запилила тесто ножом. Но грусть по кузину в ее глазах множилась откровенным ужасом за будущее сына.       А Драко, сидя напротив, тщетно придумывал успокоительные слова, но чувствовал, как его собственную грудь ломает булыжник безнадежности. Информация о незавидной, но чего скрывать — предсказуемой участи Регуласа Блэка подняла на поверхность те мысли, которые Драко нарочно гнал прочь. В скором времени слухи о нем и Лорде разойдутся по Волшебной Британии, и Драко превратится в одну из самых желанных целей для любого из врагов Темного Лорда. А он совсем не готов ни к чему такому! Драко всего лишь шестнадцать. Он не хочет умирать в шестнадцать.       Надеясь отвлечься от тревоги за свое будущее, Драко попытался переключиться на чужое прошлое:       — Как Регулус стал приближенным к Темному Лорду?       Нарцисса задумалась, и Драко с удивлением понял, что у нее нет внятного ответа.       — До начала войны многие из чистокровных родов называли Лорда не Господином, а другом семьи. — Начала она издалека. — Он был желанным гостем в любом из домов Блэков. Но мне всегда казалось, что с Вальпургой его связывало нечто большее, чем просто деловые договоренности, какие были между Лордом и моими родителями.       Застав Драко врасплох, голос Нарциссы сорвался на дрожь, и она зажмурилась. Выждав необходимую ей паузу, женщина продолжила рассказывать:       — Вся моя семья была перемолота и уничтожена в прошлой войне, или ее последствиями. А все, что досталось мне в память о родителях, сестрах и братьях — какие-то нелепые слухи тех лет, случайные оговорки, намеки Регулуса да Беллы.       Она съела кожицу с нижней губы. Драко захотелось одернуть, но он не смог перебить ее горе, которое, наконец, было озвучено.       — Я пятнадцать лет задавала себе вопросы, на которые у меня все еще нет ответов. Почему мои родители и Вальпурга с Орионом отдалились от Темного Лорда незадолго до начала войны? Было ли тому причиной разочарование в его устремлениях? В нем? Но если так, почему тогда Вальпурга отдала ему младшего сына? Почему мои родители поддерживали Беллатрису в ее стремлении служить ему? Но самое главное, что случилось в шестьдесят седьмом?       — Почему ты считаешь тот год особенным?       Взгляд Нарциссы остановился на расшитой салфетке в центре стола, под вазой с белыми лилиями. Спустя вечную паузу она заговорила отстраненно и тихо, словно заранее боялась сорваться на эмоции:       — В начале мая шестьдесят седьмого ушли Луи и Бэрри Паркинсоны. Магическая недостаточность на фоне драконьей оспы. Персей за несколько недель превратился из избалованного балагура в старика. Он шепнул мне еще до начала церемонии, что хоть горе и разрывает его сердце, он все же рад, что родители наконец обрели покой. Из бедняги Бэрри болезнь выжрала все силы. Он умер сквибом. Даже его последний портрет не ожил после смерти.       — Разве такое возможно?       Она пожала плечами.       — Я собственными глазами видела полотно. Застывшее. Лишенное волшебства, но написанное рукой волшебника. Невероятное чувство. Будто глазами мертвеца с холста смотрит пустота. Но пустота живая, жадная и голодная. Позднее я узнала, что Паркинсоны избавились от той картины.       — Ты была дружна с Луи и Берри? — Спросил Драко, подумав было, что понял причины ее особенного отношения к 1967 году.       Лицо Нарциссы стало удивленным, а сама она прыснула в ладонь.       — Что? Нет уж! Покойная Луи ненавидела Блэков! Однажды ее плешивая сова притащила дохлую мышь к порогу Блэк-хаоса на день рождения моей матушки. Мы ответили ей распотрошённой жабой на рождество! — Нарцисса грустно рассмеялась. — Луи была такой вредной кошёлкой. Я всегда думала, что она сведет в могилу сначала Бэрри, а потом переживет сына и внуков. Не пережила. — Закончила она без эмоций. — На их похоронах впервые за долгое время на людях появился Темный Лорд. До этого о нем ходили разные странные слухи. Будто он не то покинул страну, не то был убит в уличной драке. Его внешний вид ужаснул меня.       Нарцисса покачала головой: никак не могла подобрать слова, чтобы описать увиденное. Наконец, бросив тревожный взгляд на вытянувшуюся во всю длину Нагайну, она произнесла полушепотом:       — Он был как дементор, на которого натянули человеческую кожу. Какой-то гипсовый, иссушенный будто. Щеки впали, синяки под глазами, руки дрожали. Его шатало, когда он шел. Оттеснив Персея, он остановился между черных, блестящих на солнце гробов, положил ладони на лбы Луи и Бэрри и начал речь. А я стояла, слушала, но не понимала ни слова. Его голос был столь неживым, что ускользал. Понимаешь?       Драко неуверенно кивнул. Он мог представить, но у него не было примера из жизни, кроме монотонного голоса профессора по Истории Магии, способного усыпить кого угодно одной фразой. И юноше оказалось категорически невозможным вообразить описанного матерью Темного Лорда. Но может это от того, что Драко не знал его до войны? Может ли быть так, что по молодости Темный Лорд еще был способен на такие сильные человеческие переживания?       — Ты думаешь, что Паркинсоны заболели с чей-то помощью? И Лорду известно с чьей?       Черты ее лица исказило гневное возбуждение. Нарцисса твердо кивнула, оперлась на стол руками, привстала и заявила импульсивно и зло:       — Я уверена в этом! Нет, Драко, не смотри на меня как на безумную! Послушай! Сразу за Паркинсонами, в начале июня несчастный случай забрал Третьего Фрэнка Лонгботтома. Мы с Люциусом не были приглашены на похороны: после смерти Фрэнка род отошел его сыну, Мистеру Лонгботтому, а тот разорвал все связи с Блэками и Малфоями. И с Темным Лордом, разумеется. А уже на конец того же месяца были назначены похороны Дугласа Розье. Он умер от старости в девяносто четыре года. Ему было жить еще и жить! — От гнева она поджала губы. — У его могилы Темный Лорд выглядел лучше. Только. Знаешь это чувство? Когда говоришь с человеком, он даже отвечает что-то в тему. Но не то интонации, не то глаза такие что кажется, будто человек не с тобой. Будто он скоро уйдет.       Драко кивнул. Именно такими, пугающе-собранными, но ушедшими глубоко в себя, были его сокурсники по факультету в Хогвартс-экспрессе всего неделю назад.       — Таким же Лорд говорил речь и на похоронах старшего Флинта в середине августа и Роньё Трэверса в сентябре. Таким же он был, когда опустился на корточки перед близнецами Кэрроу. Бедные дети потеряли обоих родителей в неполные десять! Как безутешны они были! Как рыдали! Он сжимал их ладошки в своих, будто пытался согреть: снег выпал рано, вокруг только проплешины черной земли виднелись из-под него.       — Это взаправду жутко и странно. — Проговорил Драко, поежившись. — Слишком много смертей за полгода. Будто кто-то специально….       Мать словно не слышала его:       — К концу того проклятого года мне начало казаться, что я схожу с ума! Каждую ночь меня преследовал лязг лопат. И могильная земля, осыпающаяся в бездонную яму. И бесконечный ряд гробов. А на их крышках лежали белоснежно-чистые полотна с гербами высокородных домов, а за гробами — руины поместий. Каждую ночь я бежала от гроба к гробу, искала принадлежащий Блэкам, чтобы узнать кто из моих родных станет следующим. Но всегда находила пустой, ждущий любого из рода. И просыпалась.       Драко, смущенный несдержанностью Нарциссы, ее срывающимся голосом и бледной, как лепестки лилий, кожей, поднялся, чтобы поухаживать за ней. Протянув стакан, он попросил:       — Мам, выпей воды.       Она отстраненно поблагодарила, и несколько минут они провели в молчании. Драко, успевший проклясть себя за то, что по незнанию растравил ее воспоминания, мучительно выдумывал предлог, чтобы сменить тему. Но Нарцисса, похоже, была настроена рассказать ему все, что знала. И возможно, у нее были на то свои причины, как и у Лолли, загадавшей Драко шарады про срубленное дерево.       — После полугода похорон Темный Лорд стал Темным Лордом. Он больше не вел дел с главами родов, забросил политическую деятельность. Его полулегальная, очень мутная, но официальная партия была распущена. Взамен ей Темный Лорд начал набирать личную армию. Тогда и появились Пожиратели Смерти. И уже в семидесятом началась война. Ты спрашивал, почему шестьдесят седьмой стал для меня особенным. Вот мой ответ. Я уверена, что в тот год что-то произошло. Что-то ужасное. О чем Лорд не рассказывает ничего и никому из ныне живущих. И покойники тоже молчат.       Она взглянула на стену за спиной Драко. Юноша обернулся и увидел, как Абракас Малфой скрылся за деревянной рамой холста.       — Что касается Регулуса, мне известны лишь слухи. И по тому, как редко я слышала что-либо о кузене, мне думается, что Лорд запрещал ближнему кругу трепаться о нем. Все же Регулус был очень юн и уязвим для врагов. Для меня эта история началась с того, что однажды Белла вернулась в Блэк-хаос в таком бешенстве, что магическим выбросом разнесла холл. Бедняжка от ревности саму себя не помнила! Кричала, что она сильнейшая из ныне живущих Блэков и что только она достойна быть рядом с Лордом, а не какой-то сопливый мальчишка. А потом она и вовсе разрыдалась, упав посреди обломков потолка и колонн. Из ее несвязанных бормотаний я поняла, что Темный Лорд взял над Регулусом Магическое Наставничество с согласия Вальпурги. И позднее Белла нет-нет, а зубоскалила над мальчиком. У нее болела душа, и она даже в столовой вилке видела повод припомнить, что пацана в очередной раз поймали на собрании Пожирателей за тем, что он из-за угла наблюдал за Темным Лордом, а подойти постеснялся. «Только представь это жалкое зрелище, — говорила мне Белла, — стесняющийся помощник Того-Кого-Нельзя-Называть». Не смотри так, Драко. И Регулус, и Белла обожали его душой и сердцем. Лорд может быть очень обаятельным. И детям, по моим наблюдениям, он чаще нравится, чем нет.       Слово «детям» резануло слух       — Подожди. — Сказал Драко. — Что значит — «Регулус был очень юн»?       — Когда Темный Лорд взял Регулуса в ученики, мальчику должно было быть девять или десять лет. Где-то в этом временном промежутке. Лорд обучил его всему, что счел нужным. Регулус вырос рядом с Темным Лордом. Он жил ради Темного Лорда и для Темного Лорда. Ты должен был занять его место. — В глазах матушки блеснула сталь, и женщина со светской небрежностью взяла в руки чашку с чаем. — Но не сложилось.       Она коротко неестественно улыбнулась и отпила.              После завтрака Нагайна подобрела и допустила Драко в постель. Остаток дня они провели, мучаясь от тревоги и бездельничая. Когда юноша задремал, ему примерещилась готичная «М» между драконьими силуэтами. Молчаливые и безликие люди кидали на герб рода Мафлой горсти могильной земли и исчезали во тьме. Проснувшись, Драко взялся бездумно листать книжку, проигнорировав учебник. Но вскоре шелест страниц наскучил Нагайне, и она путем проб и ошибок выдрессировала непутевого волшебника: массировать ей лоб и подбородок, кончиками пальцев поглаживать ребра, но ни в коем случае не лапать живот. Еще ей понравилось слушать чтение вслух: тогда змея складывала морду на грудь Драко и, кажется, погружалась в анабиоз.       Вторая ночь с Нагайной прошла несравнимо тяжелее первой. Драко разлеплял глаза каждые полчаса-час и в тревожном полубреду проверял, лежит ли все так же на боку, а не на Нагайне. Ближе к рассвету он вымотался переживать, и его срубил сон без сновидений. Даже если Драко и потревожил змею, то либо она не смогла его добудиться, либо отнеслась с большей терпимостью. На утро он нашел себя в позе звезды, а змеиный клубок у себя между бедер.       К завтраку Драко был приглашен через дверь, приоткрывшуюся на ширину эльфийского носа и тут же закрывшуюся перед мордой Нагайны. В столовой в одиночестве их со змеей уже ожидала Нарцисса. Ощущая себя главным героем хроник про временные петли, Драко спросил, куда на этот раз Министр Магии похитил ее мужа.       — Ты верно подметил, Драко. — Протянула женщина таким медовым голосом, что он уже был ядовитым. — Люциус все еще является моим мужем. Но на полеты гиппогрифов он повез Фаджа, а не меня.       Предплечье заныло фантомной болью, и Драко, почесывая кожу сквозь рубаху, пробубнил себе под нос:       — Не на что там смотреть.       Взгляд матери стал тяжелее надгробной плиты, и юноша поежился. И кто его только за язык-то тянул?       — Гиппогрифы благородные и красивые существа. — Прочеканила Нарцисса. — Которых нельзя дразнить, а потом пытаться казнить. Не так ли, Драко?       — Это отец устроил! — Защищаясь, воскликнул Драко. — Я просил его отстать от животинки: за моей спиной только ленивый и Крэб с Гойлом не посмеялись над Малфоем, который «чуть что бежит плакаться в мантию папочки».       Драко передразнил заикающийся голосок какого-то недоумка с Хаффлпаффа, гогот которого подслушал из туалетной кабинки. Конец третьего курса обернулся самым настоящим кошмаром. Благо, что за каникулы история позабылась и обросла слухами об очередных геройствах Гарри Поттера. И четвертый курс не встретил юношу вопросами наигранно-напуганных студентов. Не казнит ли Люциус Малфой их сову, или кота, или змею, или крысу, если животное будет неосторожным и заденет Сахарное Величество Драко Малфоя? Драко как вспоминал те окрики в спину, так до сих пор вздрагивал.       — Я понимаю, мой хороший. Но если бы ты чаще рассказывал нам с отцом о том, что происходит с тобой в школе, то такой ситуации не возникло бы. Уточню: с тобой, а не Гарри Поттером.       — Не жестоко для урока? — Спросил сквозь зубы Драко. — Надо мной хихикал весь Хогвартс.       Нарцисса осталась непоколебимой:       — Да, так оно и было. А мы с твоим отцом узнали об этом от Теодора Нотта на летних каникулах. Я уверена, — она запнулась, но качнула подбородком и продолжила: — я уверена, что Люциус остановил бы травлю Дамблдора, если бы узнал, что из-за его действий у тебя возникли проблемы с коллективом.       Драко насупился, ковыряясь в тарелке. Да, он не нашел в себе смелости пожаловаться отцу на травлю. А как? Как он мог признаться Люциусу Малфою в том, что он, будущий Глава Рода, не может поставить на место зарвавшихся одногодок? Это просто стыдно и недостойно того, чтобы называться его сыном.       Подхватив на вилку кусочек бекона Драко все же не выдержал и предъявил матери самую нейтральную часть из своих разочарований третьего курса:       — Самое обидное, что все мои мучения оказались впустую. — Проворчал он. — Я тешил себя мыслью, что на следующий год получу другого Директора.       — Хогвартс тоже не за день строился. — Нарцисса пожала плечами. — Люциус и не надеялся, что удастся вот так просто выжать Дамблдора из директорского кресла. Но вода камень точит. Пока Дамблдор, заручившись своим авторитетом, спасал Хагрида от отстранения, его авторитет-то треснул. Ты бы только слышал, в каких выражениях мисс Малкин с подружками перетирали старику косточки. И «скупердяй»: на зарплаты квалифицированным педагогам жалеет средств. И «двуличный сукин сын», и даже «душегуб». Взял в профессора лесничего, у которого нет хотя бы школьного образования и которого судили за убийство несчастной девочки. А может, его уже тогда оправдали только по протекции Дамблдора? Может, старик покрывает его животные порывы убивать? Это были самые лучшие слухи, какие мне приходилось собирать по знакомым, Драко. Жаль только, что на суде мы провалились с таким треском. Я бы сказала «феерично», но отцу ни слова.       — Вы так и не рассказали, что случилось на суде.       Нарцисса покачала головой жестом «даже не спрашивай» и сказала:       — В коллегию судей затесался проклятый Альберте Мун. Старик до пятидесяти сидел скромным клерком, перебирал бумажки, а потом неожиданно получил рекомендации Дамблдора, и карьера его пошла в гору. Ну вот, видимо, теперь оправдывает рекомендации-то. Стоило Люциусу только рот открыть, чтобы напомнить о всех происшествиях, случившихся в школе при Дамболдоре, так Альберте хватался за молоток и стучал по кафедре. К теме, уважаемый! Мы собрались, чтобы судить гиппогрифа, а не Директора Хогвартса! — Нарцисса передразнила, сделав голос, как у мальчишки-газетчика, а потом вздохнула. — В итоге крайним осталось несчастное животное. Хорошо, что ему удалось сбежать от палача.                     Покончив с завтраком, но не получив указаний на день от матери, Драко решил, что его постельный режим был продлен. Он устроился в кровати с книгой. Нагайна, довольная и добрая после того, как отжала пять кусочков бекона, вальяжными изгибами разлеглась сверху. Так они начали еще один ленивый день. Но после полудня дверь распахнулась будто с ноги. И в комнату широким шагом влетел мрачный Северус Снейп. Его лицо было пепельным и осунувшимся, под глазами залегли темные круги. И Драко подумал о том, что Наставник возится с ним в качестве дополнительных факультативов. У него и без Драко хватало работы.       За зельеваром зашел Темный Лорд. Перед собой он нес глиняный пузатый кувшинчик с крышечкой. Юноша приподнялся на локтях. Северус вынул волшебную палочку так хлестко, будто собрался начать воспитывать ей его, как розгами, и потребовал:       — Лягте и не шевелитесь. Очень Вас прошу, мистер Малфой!       Драко рухнул на подушку. Чувство, будто он по глупости сломал хроноворот и ухитрился этого не заметить, усилилось.       Снейп обернулся к Темному Лорду, и тот издал горлом шипящие звуки. Нагайна зашевелилась и сползла на перину, но вредно оставила кончик хвоста оплетать щиколотку юноши. Зельевар неодобрительно качнул головой, но, придержав свои возмущения, взмахнул пас диагностических чар.       Договорив со змеей, Лорд посмотрел на Драко.       — Что я говорил о кормлении моей змеи со стола?       Драко скосил глаза в сторону окна. На улице была безветренная солнечная погода. Самое то, чтобы полетать за мячиком над лесом. А что он мог сказать из не очевидного? Что Лорд оставил своего монстра на человека не той весовой категории? Нагайна забрала бы все, что хотела силой, если бы Драко не отдал по-хорошему.       — Нагайна чувствует, когда ее боятся, и очень быстро вползает на шею, чтобы на ней ездить. И вообще-то я надеялся, что после ночи в одной постели ты проникнешься к даме.       Драко вспыхнул лицом и шеей до самой груди. Темный Лорд дразнился! Не издевался и не уничижал, как раньше, а беззлобно подшучивал. А Драко не знал, как реагировать. Имеет ли он право отшутиться? Или должен быть молчаливым и покорным объектом его чувства юмора и радоваться тому, что не Круцио?       Северус опустил палочку на уровень груди, покрутил темное древко в пальцах, как всегда делал в минуты задумчивости. Драко показалось, что он борется с желанием наколдовать диагностические чары еще разок-другой.       — И кто из нас оказался прав, Северус? — Спросил Лорд.       — Вы были правы: магическое естество восстановилось в большем объеме, чем было. Видимо, серьезный дефицит запустил компенсаторные механизмы. На излишках организм нагнал темп восстановления до нормального. Но….       Лорд не дал Северусу закончить мысль, и сказал:       — В таком случае, Драко, твое пребывание в кровати больше неуместно. Живее поднимайся: нас ждут великие дела.       Драко задумался на секунду — а что для Лорда Великие Дела? Лелея надежду на то, что этот день не закончится захватом Министерства Магии, школьник вылез из кровати.       Лорд добавил в спину:       — Официальный стиль!       Драко кивнул и беспрепятственно прошел сквозь зеркало в небольшое помещение с тремя открытыми шкафами из коричневого дерева. Скинув по пути ночную рубаху на оттоманку, Драко остановился у вешалки, занятой строгим рядом костюмов. Сдвинув несколько в сторону, он выбрал темно-синие бриджи с фраком.       В комнате раздался голос Северуса:       — Но резкое увеличение магического естества — признак патологических процессов.       Готовность Северуса отстаивать научные истины оказалась героической. Ни больше, ни меньше. Драко накинул на плечи рубашку из серого шелка и засуетился над пуговицами. Он должен был вернуться как можно скорее, чтобы великие дела начали уже вершиться, а тревожные споры остались в комнате.       — Если скачок происходит без причины. — Согласился Темный Лорд прохладным тоном.       Взвизгнуло дерево по дереву, будто кто-то протащил что-то тяжелое по полу. Драко вздрогнул от неожиданности и замер, прислушиваясь. Но собрать картинку из звуков не получилось. На гране слышимости зашелестела тяжелая ткань, спокойно отстучали каблуки, единожды донесся стук, какой бывает, когда ставишь чашку на стол.       Спустя паузу Лорд продолжил говорить откуда-то со стороны окна:       — Что не является нашим случаем. Ты и сам видел, что из-за истощения магическое естество Драко получило множество микротравм. Но именно в результате их регенерации оно и увеличилось в объеме.       — Вы говорите о магическом естестве, как о мышечной ткани. Что не является верным. — Прочеканил Северус Снейп.       Драко чертыхнулся и ускорился. А что так скромно: «не является верным»? Почему бы сразу не заявить Темному Лорду в лицо, что он неуч? Если уж рубить голову с плеч, так махом, а не по миллиметрам. На предпоследней пуговице юноша понял, что сбился в самом начале, и, путаясь в пальцах и петельках, начал расстегивать перекошенную рубашку.       — Это хорошее сравнение: мне нравится. Да, я воспринимаю волшебное естество как большую энергетическую мышцу. Механизмы роста те же.       — Хорошо. — Произнес Северус тем же сдержанным тоном, какой порой доставался Драко на их дополнительных занятиях вне Хогвартса. Это был голос уставшего профессора, осознавшего всю тщетность своих попыток вложить крупицу знания в головку «юного дарования». И бытия заодно.       Драко запутался окончательно. Проще стало надеть другую рубашку, чем спасти эту. С треском ниток он стянул ее через голову и схватил с вешалки белый накрахмаленный хлопок. Но на нервах снова сбился где-то между второй и пятой пуговицами. Зачем им быть такими крошечными?!       — Но магия, особенно в таком нежном возрасте, очень тонкая структура. Последствия резких скачков, какими бы не были их причины, непредсказуемы….       Драко психанул и сделал немыслимое — прикрыл перекошенную рубашку фраком. Если бы Люциус увидел это вопиющее безобразие, он бы лишил сына наследства. На ходу прикалывая к вороту черный галстук-бабочку с белым камнем-брошью, Драко почти выбежал из гардеробной.       Темного Лорда он нашел сидящим спиной к окну в кресле, которое раньше стояло рядом с камином в другом конце комнаты. На пол рядом с изящной ножкой он поставил кувшин. На кровати Нагайна, изогнувшись широкими зигзагами, заполонила перину вдоль и поперек. Северус же скромно занял стул у письменного стола.       Темный Лорд посмотрел на Драко, и под его взглядом тот трудно поборол желание одернуть фрак и поправить манжеты и пригладить волосы.       — Какой ты шустрый. — Удивился Лорд и сказал: — Как могу видеть, ты слышал наш разговор с Северусом. Я обдумал его авторитетное мнение и решил, во избежание, прислушаться. Поэтому я запрещаю тебе колдовать еще три дня. Ничего. Даже Люмус. Все благодарности можешь направить в адрес своего Магического Наставника.       Драко длинно и многозначительно взглянул в глаза Северуса Снейпа. За эти три дня Драко с ума сойдет от скуки. Что он будет делать в перерывах между великими делами? Такими темпами уже к концу июля у Драко не останется домашнего задания.       — Благодарностей от Вас не жду. — Отрезал Северус. — Вы все еще слишком глупы, чтобы понимать всю серьезность Вашего положения, Мистер Малфой.       С этими словами Северус Снейп поднялся, эффектно одернул полы мантии и, отвесив полупоклон Темному Лорду, с независимым видом вышел вон. Драко, наконец, получил, что хотел: спор разрешился без насилия, и Наставник оказался вне досягаемости Лорда. Но теперь сам Драко остался с ним наедине, не считая Нагайну, и вся его смелость истаяла, как одинокая снежинка на теплой ладони.       — Что-то твой отец задерживается. — Заметил Лорд и велел: — Подойди, Драко.       Ситуация повторялась один в один с первым днем, но Драко был готов к этому и остался спокоен и собран. Он все решил для себя еще в белой комнате. Сейчас он молча подойдет и опустится на одно колено, как было принято в высшем свете задолго до его рождения. И в этом не будет унижения, а только порядок и манеры.       Лорд молча похлопал по подлокотнику кресла.       Драко растерялся, испугался и замер. Что опять? Лорду оказалось недалеко тянуться, и он, схватив юношу за локоть, усадил его на подлокотник силой. Они столкнулись плечами. Юноша безуспешно попытался отстраниться. А еще стать уже и меньше. Цыкнув, Лорд дернул Драко за лацканы фрака к себе, дотянулся до воротника и вывернул его наружу.       — Серьезно, Драко, ты так спешил, что одеться нормально не смог? Я не собираюсь убивать Северуса Снейпа за то, что он лечит моего помощника. Ну а с рубашкой-то что?       Не спрашивая разрешение юноши, Лорд расстегнул фрак. Драко зажмурился, но этого казалось мало, чтобы опаляющее солнце в грудине погасло, и он прикрыл ладонью красное лицо.       Он почувствовал, как чужие прохладные руки выдернули рубашку из-за пояса бридж.       Чтобы спастись от стыда, Драко осталось только провалиться на месте. Но для аппарации понадобилось бы волшебство, а Темный Лорд запретил колдовать. Только поэтому юноша сейчас не оказался в какой-нибудь глуши, подальше от его пальцев, щекотно выдавливающих пуговички из петелек.       — Так не пойдет, Драко. — Заговорил Лорд. — Мы не сможем работать вместе, если ты так и продолжишь сидеть в своем панцире в ожидании, когда я, наконец, причиню вред тебе или твоему Наставнику, или твоим родителям.       — Я просто еще не привык. — Заверил его Драко.       Сердце притормаживало от каждого случайного прикосновения к животу через хлопок. По грудной клетке расползался вязкий промораживающий страх. Драко боялся и ждал того, что рука Лорда окажется под рубашкой и накроет живот. Мягко, даже нежно. Так же, как Лорд трепал его волосы в белой комнате. Однажды он уже заступил на черту с сексуальным подтекстом. Что помешает ему зайти за нее теперь?       — Но как ты привыкнешь, если без моего прямого позволения разрешаешь себе только дышать нормально? Драко, наша ситуация не про «перетерпеть». Это про «до конца наших дней».       — Я понимаю. — Тихо прошептал Драко. — Я постараюсь не зажиматься больше. Правда.       Ради того, чтобы не выставлять себя пустословом, Драко переборол стыд и страх и раскрыл глаза. С тревожным волнением юноша наблюдал за тем, как Лорд быстро и ловко перестегивает пуговицу за пуговицей. Когда он закончил, Драко поспешил самостоятельно заправить рубашку в брюки.       В дверь вежливо постучал и открыл ее Лорд Малфой. С собранными в хвост волосами, в строгих брюках и черной мантии он создавал впечатление человека, отправляющегося на деловую встречу, но никак не болельщика, вернувшегося со скачек бешенных животных.       Люциус нашёл взглядом Лорда и Драко. На мгновение он замер, а в его глазах поднялось что-то темное и тяжелое. Но потом мужчина сморгнул какие-либо эмоции, и его ртутный взгляд стал тем самым, который Лорд называл рыбьим. Матовые радужки с провалами чёрных пропастей в центре. Хладнокровные и будто взаправду бездушные.       Драко снова окатило стыдом, как гигантской волной. Он представил, как выглядит со стороны, и похолодел. Отец, увидев его, сидящего на подлокотнике, как какая-то куртизанка, еще и в расстёгнутом фраке, должно быть, подумал, что Драко выбрал самый простой путь к расположению Темного Лорда. Потому в его взгляде и мелькнула та тяжесть. Как теперь Драко может стереть презрение из его глаз?       Первым порывом стало вскочить с кресла, рассыпаясь в извинениях и заверениях, что такого больше не повториться. Чего «такого» Драко бы не смог ответить внятно, если бы его спросили. Но юношу опередил Темный Лорд. Он подхватил кувшин с пола и, поднявшись, шагнул навстречу Люциусу, но увильнул от его протянутой руки. Лорд зашел за его спину и выдрал из платинового хвоста несколько волосинок. Отец зашипел и дернул головой от боли. А потрогав прическу, сморщил тонкий нос: на макушке собрались петухи.       — Вам стоило просто сказать. — Пробормотал он.       Люциус дернул за ленту на затылке, и его волосы рассыпались по плечам. А Драко с тревогой отметил для себя, что, похоже, Лорд держит Люциуса в неведении даже тех дел, которые непосредственно касаются его.       Сняв крышку с кувшинчика, Темный Лорд бросил в него отнятое. Лениво булькнуло. Люциус вытянул шею и заглянул поверх плеча Лорда во внутрь. Его лицо стало удивленным, а потом равнодушным. И Драко тоже расслабился: ничего опасного с биологическим материалом отца Лорд не делал.       Реакция закончилась, и Темный Волшебник осушил зелье в несколько больших глотков, таких, будто ему приходилось проталкивать их в горло через силу.       — Я могу узнать, зачем Вам понадобилась моя внешность? — Спросил Люциус.       Лицо Лорда взбугрилось, подбородок сузился, скулы выступили четче, а губы налились объемом. Кожа бритой головы резиново отвисла вниз, побелела и рассыпалась блеском ухоженных волос по плечам. С болезненным хрустом Лорд вытянулся на несколько дюймов, одновременно с тем сдувшись вовнутрь, как шарик.       Так в комнате стало два Люциуса Малфоя. Они асинхронно обернулись, взглянули друг на друга одинаковыми оценивающими взглядами, и у Драко немного закружилась голова.       День обещал пройти странно.       — Нет. — Ответил Лорд и недовольно одернул ставшую короткой мантию. — И мне так же понадобится твоя волшебная палочка.       Люциус непроизвольным жестом перехватил змеиный набалдашник трости обеими руками и осторожно произнес:       — Но, Милорд. Вокруг мэнора в последнее время стало появляться подозрительно много грибников и туристов….       Лорд молча протянул руку, и отец, сжав челюсти, расстался с требуемым. Темный Лорд вытащил из трости волшебную палочку, осмотрел ровную лакированную древесину, покрутил в пальцах. А потом он направил кончик на полы своей мантии. Когда те удлинились, Лорд спрятал палочку и велел:       — Не стой с таким лицом, будто я обрекаю тебя на смерть. Драко, дай отцу свою палочку.       Юноша был рад, что отец не останется без оружия. Времена нынче нервные, а новость о подозрительных личностях рядом с поместьем не прибавляла спокойствия. Это стало неприятным опытом — покидать дом с беспокойством за сохранность его жильцов. Драко нашел между подушек волшебную палочку и, передав ее отцу, наконец, смог поймать его взгляд. Люциус напряг уголки губ неискренней раздраженной улыбкой, и Драко, дернувшись, опустил глаза в пол. Отец был не доволен им. Драко мечтал объяснить ему, как оказался в том стыдном положении на подлокотнике. Он бы, может, даже поделился историей из белой комнаты. Но не в присутствии Темного Лорда. Оставалось только ждать вечера и надеяться на то, что им с отцом удастся пересечься для разговора.       Темный Лорд небрежно пихнул в грудь юноши волшебную палочку из дерева темно-бурого цвета с темными и светлыми прожилками. Осторожничая, Драко прикоснулся к ее прохладному древку с мыслью о том, что палочка в его пальцах принадлежит Величайшему Темному Волшебнику их времени. Прикасаться к ней оказалось волнительно. И Драко должен был признаться в том, что его сердце застучало быстрее не от страха. Это был трепет.       Темный Лорд хмыкнул и сказал:       — У любых правил и запретов есть исключения, Драко. Моей палочкой воспользуешься только в самом крайнем случае. Ты должен будешь направить ее себе в грудь и твердо произнести: «домой!». Ты понял?       Драко кивнул. Лорд в отцовской манере стукнул тростью по полу и, опершись на нее, скомандовал:       — А теперь, когда никто не остался без оружия, предлагаю заняться уже, наконец, важными делами!