Особая честь

      Темный Лорд пришел в комнату Драко только в девятом часу вечера. Его правую руку туго стягивали бинты, и это все, что напоминало о произошедшем. С плеч струилась новая мантия: либо Люциус пытался замолить павший балахон, либо Лорд успел побывать в штабе. Он вернул человеческую личину, а жесты и мимика потеряли жуткую змеиную плавность; винные глаза стали спокойнее.        Или так только казалось из-за внешности.        Однажды Драко уже попался на располагающий облик и то впечатление уверенной спокойной силы, которое Темный Лорд создавал. Но на побережье юноше пришлось на собственной шкуре узнать, что Неназываемый может за миг превратиться из внимательного и терпеливого наставника в ослепленного яростью монстра. Впредь Драко пообещал себе быть предельно осторожным рядом с ним.        Нагайна будто бы решила не мешать предстоящему разговору и сползла с подоконника на пол, а там уже забралась на кровать.        — Ты пропустил собрание. — Сказал Неназываемый. — Я дам воспоминания.       Драко занервничал и крепче стиснул пальцы на коленях. Лорд не пожелал вызвать его. Должно быть, решил, что магические выбросы могут сорвать встречу. Драко оказался бесполезен и вреден. В его нынешнем положении это был тревожный звоночек: скоро он потеряет защиту семьи и тогда окажется полностью зависим от мнения этого человека.        — Извините. — Тихо сказал Драко.       Лорд плавным взмахом ладони подтащил кресло к окну, сел и подпер подбородок рукой. Взгляд его, скользнув по закрытой позе подростка, задержался на длинных пальцах и худых щиколотках. Драко сменил хват, обняв ноги под коленями.       Лорд хмыкнул и спросил:       — За что ты сейчас извиняешься?       — Раньше Вы говорили, что я обязан присутствовать на всех собраниях, приносить зелья и вести стенограммы. Я ничего из этого не сделал.       — Рад, что свою вину ты осознаешь и признаешь. И мы можем сразу перейти к наказанию.        Драко вздрогнул, крепче обнял колени и под ждущим взглядом Темного Лорда смиренно опустил подбородок.       — Но вот незадача, — Неназываемый склонил голову на бок, — тебя ведь все еще пасет Родовая Защита. Ни магические, ни физические методы внушения мне больше не доступны. Признаться, это выбило меня из колеи на весь день: я не знал, что делать с тобой дальше. Рядом со мной никогда не было неприкасаемых людей. Сначала я даже думал пресечь наше общение до тех пор, пока Люциус не снимет защиту. Но потом решил: а ведь безнаказанность тоже может стать хорошим испытанием.        Драко легко уловил угрозу, прикрытую за спокойным голосом, и кивнул, что принял к сведенью. Не было никакой проверки. Темный Лорд требовал беспрекословного послушания в обмен на сохранность Драко в недалеком будущем.       —  Это все очень захватывающе: новый опыт, как-никак. Кем бы все мы были без него? Но я не за этим пришел. Думается мне, у нас назрел важный разговор. Понимаешь?        Драко пожал плечами: он не понимал, какое Темному Лорду дело до мнения слуги? Днем он грязно и зло трогал юношу против его воли, а вечером вдруг решил побеседовать с ним же по душам? Это смешно.        Не дождавшись словесного ответа, Темный Лорд вздохнул так, словно смирился с необходимостью вытягивать из Драко буквально по слову.       — Драко, мне понятна твоя настороженность. Я сам посеял ее сегодня своей реакцией, которая тебе, боюсь, показалась излишне острой. В этом есть доля правды: в нормальных обстоятельствах я бы и не стал лезть в твои штаны силой. Я надеюсь, тебя успокоит, что трахать рыдающих подростков по кустам никогда не входило в мои представления о том, что я должен делать со своей жизнью. Ты сможешь лично убедиться в этом, если доберешься до моего уголовного дела. Папка толщиной с Нагайну после обеда. Но там нет и никогда не появится обвинений в изнасиловании.       Драко собирался молча высидеть этот разговор, но оскорбленное возмущение взяло верх, и он процедил:       — Еще шесть часов назад….       Лорд резким голосом оборвал его:       — Шесть часов назад я почувствовал, как за прикосновение к твоему плечу меня ударило по пальцам магией! И так уж и быть, я разжую, раз ты отказываешься смотреть на ситуацию не только глазами разобиженного на весь мир ребенка. Люциус накинул Родовую Защиту, а потом умолчал о ней, зная, что я буду обучать тебя совсем не Хогвартским фокусам. А знаешь ли ты, Драко, что за любое заклинание серьезней Инсендио, брошенное мной в тебя, Родовая Защита убила бы меня на месте?!       Драко резко выпрямился с чувством, будто его огрели по голове: он совсем не думал в этом ключе. Магия! Каким же идиотом он порой становится на эмоциях! Юноша так сосредоточился на домогательствах и чувствах, что там, на побережье, он уверился, что и Лорд разозлился только от того, что склонить Драко к сексу, не считаясь с его желаниями, оказалось невозможным.        Темный Лорд рассвирепел, потому что заподозрил Люциуса Малфоя в организации покушения на свою жизнь.         — Я проверил наверняка, стоит ли защита самым безопасным и для меня, и для тебя способом! А теперь скажи, что мой гнев был на пустом месте. Скажи, что я несправедлив к Люциусу!       Драко опустил глаза и прошептал:        — Вы очень милостивы к моей семье. Я… благодарен. Я очень благодарен.        Юноша не врал. Только сейчас его накрыло осознание, какая страшная беда подошла сегодня к его семье на расстояние вытянутой руки. Приблизилась, заглянула в глаза и отошла. Драко мог сколько угодно обижаться и злиться на отца и мать, но если бы с ними что-то случилось, он бы…. Он даже не может вообразить, что тогда от него осталось бы. Неназываемый был настолько милосерден, что проигнорировал даже враждебный жест Нарциссы. И плевать, с каким намерением она подняла палочку! Темный Лорд пощадил его родителей. Драко не имел права чувствовать что-либо, кроме благодарности.        — Хорошо, если так. А то мне начало казаться, что ты весь сложен из недоверия и враждебности ко мне. — Сухо сказал Неназываемый. — И раз с твоими чувствами мы разобрались, разберемся и с моими.        Драко снова крепче обнял колени, не то в поисках опоры в самом себе, не то пытаясь сжаться и стать незаметным. Намерения Лорда были очевидны. Никакого неловкого недопонимания в их ситуации возникнуть просто не могло.        — Ты уже взрослый мальчик, поэтому, надеюсь, объяснять, что такое секс, мне не придется.        Драко кивнул, скупо радуясь, что не плачет. У него было почти пять часов на размышления. Большую их часть он, разумеется, посвятил отцу. Но нашлось место и для Темного Лорда. Драко хотел бы гордо сказать, что взвесил все «за» и «против», но он просто смирился с наименьшим из зол.        Еще в белой комнате Темный Лорд сумел очень дотошно донести суть их взаимоотношений. Либо юноша выполняет приказы добровольно, либо в последствии он жалеет, что не сделал с первого раза.        — Как…. — Драко запнулся, его губы задрожали, но он все еще не плакал. — Как часто это должно происходить? И могу ли я? — Он прикрыл глаза: как это унизительно! — Могу ли я использовать рас-расслабляющие и умиротворяющие зелья?        Не услышав ответа, Драко опасливо взглянул на Неназываемого. Мало ли, вдруг он сочтет зелья оскорблением. Мужчина смотрел на него с вежливым участием. А потом покачал головой:       — Я не это имел в виду. Мои желания ни в коем случае не пересекаются с твоей службой. Личное остается личным. Рабочее — рабочим. Только так я веду дела.        Драко растерянно нахмурился, и Лорд, вздохнув, сказал:       — Ты чистокровный, молодой, красивый, с сильной магией. Натура у тебя любопытная, увлекающаяся и верная. Далеко не глуп, просто порой взрываешься. Обучен этикету, манерам. Можешь… иногда быть милым. Почему бы мне не заинтересоваться?        Щеки Драко потеплели. Он не был бы смущен интересом к своему телу, но внимание Темного Лорда еще и к личности оказалось по-настоящему приятной неожиданностью. Драко только был немного удивлен тем, как мало нужно, чтобы заинтересовать Темного Лорда.        Неназываемый фыркнул:       — Люди почему-то думают: чтобы оказаться в моей постели, надо быть либо растерзанным на куски магловским ребенком. Либо, я даже не знаю! Захватить мне соседнюю страну? Быть перерождением Мерлина, ибо до меньших магических талантов я не снизойду? Небольшое противоречие в этих двух условиях, разумеется, никого не смущает.         Вопреки напряжению Драко хмыкнул над сварливым голосом Лорда.       — А влечение не так работает. — Продолжил Неназываемый уже серьезно. — Оно либо есть, либо его нет. Я просто заинтересован. И намерен начать ухаживания.        За шесть часов Драко успел придумать столько грядущих гнусностей, унижений и боли, что поневоле начал приглядываться к люстре. Выдержит, или Драко снова опозорится? А теперь он смог бы взлететь на своем облегчении, как на метле! Юноша чувствовал себя как смертельно-больной, узнавший вдруг, что его диагноз — ошибка.        — И я могу отказаться? — Уточнил Драко с замершим сердцем.        Лорд молчал несколько секунд, потом спросил:       — Могу ли я узнать причины?        Драко неуверенно повел плечом. Что говорят в таких ситуациях? В голове не было никаких причин, кроме «стремно как-то».        Но если подумать, страх Драко перед Темным Лордом родился в день их знакомства. Неназываемый был жесток и угрожал Драко принудить удовлетворять себя за непослушание. Возможно, тогда в голове юноши и сложилась логическая цепочка: наказание-секс.        Но с того момента, как Лорд принял окончательное решение на счет службы Драко, его отношение в корне изменилось. Он перестал угрожать, и юноша не смог припомнить грубость или унижения в свой адрес.        Лорд был добр с Драко.        Юноша даже успел привыкнуть к нему. Он чувствовал себя хорошо в общении с Неназываемым. Они много разговаривали о совершенно разных вещах, а не только о делах или успехах/неудачах Драко. А еще Темный Лорд никогда не стыдился его. Даже когда Драко поставил его в ужасную неловкую ситуацию, Неназываемый одним лишь жестом дал понять всем присутствующим, что решит ситуацию. Но Драко не будет подвержен публичному наказанию, выговору или унижению.       И разве не об этом пожалел Драко на побережье? Не о том, что их только-только налаженные отношения рухнули?        Но, с другой стороны, физические отношения — это ведь совсем другое. Драко даже никогда не интересовался мужчинами! Он воровато взглянул на Темного Лорда и попытался представить, каково это — хотя бы целоваться с ним. Это оказалась не та фантазия, которую трудно вообразить. Яркий эмоциональный образ буквально набросился на ум юноши! И Драко с горящими щеками и выпученными глазами отвернулся к окну.        Он бы задыхался в насмешливо изогнутые губы. Драко тянулся бы вверх за поцелуем и скулил, моля о продолжении. Лорд бы игриво отстранял голову и требовал вести себя хорошо. От бессилия Драко падал бы головой на подушку и сминал в кулаках синий шелк простыней.        — В любом случае ты, разумеется, можешь сказать нет. Это не значит, что я отступлю, не попытавшись. — Сказал Лорд обыденным голосом.        Драко испытал опустошающее облегчение от того, что он не читал в этот момент его мысли и даже не подозревал, о чем думает тот, кто только что собирался сказать ему нет.       — И раз мы выяснили, что я испытываю к тебе интерес, это подразумевает, что мне не все равно на твои переживания. Всякую мелочь, вроде выскочивших прыщей, так уж и быть, можешь оставлять при себе.        По тону голоса стало понятно, что на самом деле только так Драко и следует поступать.        — Но о важном придется говорить. А сейчас, боюсь, я даже буду вынужден прибегнуть к своему статусу. Хочу напомнить, что твоя жизнь принадлежит мне. Ты больше не вправе ею распоряжаться.        Драко невольно качнулся взад-вперед, будто тело попыталось так вернуться во времени и оказаться в безопасной колыбели. И найти покой.       — Я не понимаю.       — Суицид. — Поморщившись, сказал Лорд. — Это, к сожалению, та единственная опасность, на которую Защита Рода Малфой не отреагирует. Отголоски прошлого. Малфои считали, что человек, решивший уйти из жизни, слаб и не заслуживает спасения.         — Ну, наверное, правильно считали.       Драко криво улыбнулся полу. Потому что в тишине комнаты, в одиночестве у него не получалось контролировать свои мысли. Тихие, но навязчивые, они возникали из ничего и рассыпались тут же на горечь и боль.       Интересно, а если выпасть из окна комнаты — это насмерть?       Интересно, а желание умереть равняется желанию убить? Возможно ли направить Аваду Кедавру в собственную грудь? Она же безболезненная. И у кого только хватило ума назвать милосердную смерть — Непростительной?       — Я бы не стал. — Драко для достоверности кивнул. — Это же больно, должно быть….       Он заткнулся, поджав губы.       — Больно, значит? — Повторил за ним Лорд и покачал головой.       — Я не собирался ничего делать. — Нервно заверил Драко.       — Это сейчас. А потом твой отец снимет Защиту Рода. С твоего согласия, кстати. Ты встанешь в круг со своими родителями и магическим Наставником, и вы по очереди произнесете плюс-минус одинаковую речь. Твоя будет такой: Я, Драко Малфой, сын Люциуса Малфоя, подтверждаю, что моя жизнь и мое здоровье не представляют никакой ценности для Рода Малфой, Главой которого я некогда должен был стать….       Драко заплакал так резко, что испугался. Это были слезы, которые он сдерживал весь день с того момента, как сбежал из отцовского кабинета. Его будущий брат или сестра и так получит всю его жизнь. Ему или ей не должно достаться еще и его слез!       Драко спрятал лицо в коленях и сквозь спазмы в горле прокаркал:       — Пр…простите.       — За что ты сейчас извиняешься, ребенок? — Устало спросил Лорд.       Драко помотал головой. Ему потребовалось несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы гласные не были растянутыми и не дрожали:       — За отвратительное зрелище. Я сейчас успокоюсь. Сейчас.       — Тебе не за что извиняться: я нарочно тебя довел. Разумеется, ритуальная речь будет звучать так, чтобы потомкам не было за нее стыдно. Что-нибудь нейтральное и незапоминающееся.       Юноша вскинул лицо с чувством гнева и процедил:       — Зачем?       Ему подумалось вдруг, что Лорд, лишившись возможности карать физически, решил замучить его морально.           — Что бы ты сбросил напряжение и хотя бы на секунду высунул голову из своих страданий. Ты еще юн, и тебе простительна эта трогательная наивность.         Он сказал это таким тоном, что Драко без труда расслышал «досадная». Неназываемый считал его поведение каким угодно, но точно не трогательным.        — Чувства — это, конечно, прекрасно. — Продолжал Темный Лорд. — Без них легко утратить всякий вкус к жизни. И тогда даже самая великая цель покажется бессмысленной. Но они не должны становиться камнем на шее. Ты понимаешь?       Драко пожал плечами.        — Что ты чувствуешь, Драко? — Спросил Темный Лорд. — Твой отец вылепил себе идеального Наследника, оторвав все лишнее. Такого, чтобы слова против не смел произнести. Такого, чтобы без оглядки на него не мог выбрать даже факультативы в школе, которая и не нужна. Такого, чтобы даже если в правильном мозгу и задребезжит какая-то призрачная мечта, так и не решился бы озвучить ее вслух и порушить ему все планы.       Драко не согласно мотнул головой: Лорд сгущал краски. Возвращаясь домой на каникулы, юноша твердо решил поговорить с отцом о карьере ловца. Он бы сказал ему. Если бы Темный Лорд не забрал его на службу, он бы сказал. Драко выбрал бы нужный момент, когда Люциус был бы в благодушном настроении, и придумал аргументы «за» и «против» чтобы не звучать как капризный ребенок. Он бы обязательно поговорил с ним.       Глаза Драко снова стали влажными. Юноша подумал: а сколько на самом деле он выжидал бы тот самый момент?       — Я не хочу о нем говорить.       Темный Лорд подался вперед.       — Но это важно, Драко. Важно обработать рану, пока свежа и не загноилась. Чтобы не осталось шрамов. Что ты чувствуешь после того, как он вышвырнул твою верность? И искреннюю веру маленького ребенка в своего великолепного родителя?       — Мне обидно. — Выплюнул Драко, чтобы от него отстали.       — И что толку с твоей обиды? — Лорд возмущенно выпрямился. — Пойди, вернись в кабинет к отцу и скажи ему: ты причинил мне обиду! Это жалкое чувство. Но ты почему-то пытаешься спрятаться за ним. Неужели находишь некоторое извращенное удовольствие в том, чтобы быть жертвой?       Это прозвучало обидно, и Драко торопливо заверил:       — Я не пытаюсь спрятаться!        — А что тогда? В кабинете ты не выглядел жертвой. У меня дух захватило от твоего магического выброса. Не пытайся солгать мне, мальчишка, что это тоже была обида! Обида — никчемное чувство! Оно не дает, а только отнимает силы. Что ты чувствовал, когда от твоего взгляда дрожал пол?       — Азарт. — Тихо признался Драко. — Опьянение. Будто с рук сняли кандалы, которых я раньше не замечал. Свободу. Хотелось еще и еще.       Темный Лорд плавно поднялся и подошел почти вплотную. Драко не ощутил потребности сжаться и приподнял голову, чтобы не терять визуальный контакт.        — Чего хотелось?       И было уже поздно идти на попятную.        — Вышвырнуть его стол в окно. — Признался Драко, чувствуя себя глупо.        — Еще?       — Накричать на него.       — Еще.       Неназываемый не отстанет — понял Драко. Он будет продолжать, пока не получит желаемое. Не было смысла пытаться увильнуть. Чем быстрее юноша сознается, тем скорее Темный Лорд оставит его в покое.       — Я просто был зол! — Агрессивно сдался Драко. — Мне много чего хотелось. Причинить ему ту же боль, какую он причинил мне. Заставить его пожалеть, что отказался от меня.       Про себя это звучало кошмарно, но в половину не так ужасно, как вслух. И запал Драко иссяк.       — Я знаю, что не должен был злиться на него. — Попытался он оправдаться. — Роду нужен Наследник, а я теперь… служу Вам. Я просто не смогу уделять делам семьи достаточно времени и сил. Отец — он поставил Защиту Рода вопреки своим планам, чтобы спасти меня. Он даже не был уверен, что это сработает! Я должен быть благодарен.       Лорд мотнул подбородком.        — Нет, ты должен злиться. Злость – хорошее, сильное чувство. Это злость смяла стол, а не твоя сыновья покорность. Это злость мечтала о карьере ловца. О чем-то большем, чем чужие планы на всю твою жизнь.        Неназываемый склонился к алому уху и сказал театральным шепотом, будто делился с Драко страшной тайной.        — Ты злишься на отца, Драко.       Злиться на Люциуса было чем-то неправильным. Разумеется, у Драко и раньше случались эмоциональные вспышки. Они с Люциусом ругались, как это происходит во всех других семьях. А однажды Драко так разошелся, что надерзил на экскурсию в подземелья мэнора. Люциус в красках описал, как раньше воспитывали детей в доме Малфоев. Драко хватило на жизнь вперед, и он только лишний раз уверился в том, какой хороший у него отец: юноша вырос, не зная ни розги, ни кандалов, ни ночей в темнице.        Но Драко никогда не злился на него (и вообще ни на кого) так. Будто кислоту разлили по внутренностям. И она шипит и пенится, разъедая мясо. И если не выплеснуть наружу, она сожрет целиком, заживо.        Это было недопустимо. Злиться на отца означало быть плохим сыном. А Драко и без того давал ему слишком мало поводов для гордости.       — Он отказался от тебя, Драко. — Сказал Темный Лорд.       — Он все равно останется моим отцом. Он хороший отец. Я не могу на него злиться.       — Можешь. — Отрезал Лорд. — Так и должно быть. Однажды наступает пора выйти из тени отца. А для этого его необходимо отвергнуть. Подвергнуть сомнению каждое его слово, каждый урок, который он преподал тебе. Он говорил, что читать необходимо слева направо. Делай наоборот.       — Это глупое бунтарство. — Кисло заспорил Драко. — Такие подростки — бездарности. Они ничего из себя не представляют. Отец был рад, что я не такой.       — Но откуда ты знаешь, что это глупо, если никогда не пробовал?       Драко промолчал. Неприятная тема снова всколыхнула в груди тревогу. Он поздно спохватился, вспомнив о своем решении быть осторожнее рядом с Лордом и не доверять больше благоприятному впечатлению, которое он создавал.        Неназываемый поднял ладонь, и на ней материализовалась кожаная книга с истертым гербом рода Малфой на корешке. Лорд передал ее Драко. Юноша взял с ощущением, будто крадет у собственной семьи. Но любопытство победило, и, открыв обложку, он прочел о работе регенеративных чар.        — Справа налево, Драко. — Напомнил Темный Лорд.        Вздохнув, Драко подчинился и заворчал:       — Здесь полная белиберда.       Драко все ждал, что Неназываемый сейчас скажет что-нибудь вроде: «зато теперь ты это знаешь на собственном опыте». Его глаза быстро устали от бессвязного текста, и буквы поплыли. Юноша моргнул, а когда посмотрел на страницу снова, слова приобрели смысл.       — Это ведь описание ритуала Наставничества Малфоев!        Драко жадно припал к тексту. Темный Лорд позволил ему пробежаться до конца раздела, а потом с улыбкой сказал:       — Вот видишь, а ты говорил, что это глупо. Родители далеко не всегда бывают правы, Драко. А чаще всего – они всего лишь пережиток прошлого. Обычные люди, умы которых забиты ошибочными представлениями о себе и о мире. И вот две ошибки встретились и породили третью.       Он коснулся подбородка Драко и приподнял его голову.       — Ты — сумма их общих ошибок, надежд и нереализованных мечтаний. Я слышал, Нарцисса не отпустила тебя в Дурмстранг. Знаешь ли ты, почему?       Драко в стыдливой тайне боялся, что это потому, что у него нет предрасположенности к агрессивной магии. Но ответил другое:       — Школа далеко.       — А Хогвартс на расстоянии вытянутой руки? — Усмехнулся Лорд. — Нет, Драко. Так уж получилось, что в далеком прошлом, когда в программу Дурмстранга протаскивали запрещенную практически во всем остальном мире магию, люди, ответственные за это, были особенно заинтересованы в воспитании солдат. Поэтому на сегодняшний день Дурмстранг — это единственная школа боевой магии.        В иной ситуации Драко завалил бы Лорда вопросами. Сейчас же его любопытство лишь колыхнулось, но тут же угасло.        — Я знаю, что Люциусу не досталось в детстве обучения. Поправь, если ошибаюсь, но он буквально горел вылепить из тебя боевого мага, каким сам так и не стал. Но Нарцисса не позволила, не так ли? Она — милая девочка из рода Блэк, с младенчества познавшая, каково это, когда взамен игр с другими детьми, ребенок учится бороться с Империо и прочим малоприятным вещам. Разумеется, она не позволила. Ведь она так сильно желала себе нормальное детство: рисовать мелками на асфальте, скакать на скакалке во дворе, а по вечерам играть на рояле для семьи.       По плечам Драко побежали ледяные мурашки. Были ли слова Лорда надуманны? Или взаправду. Он вспомнил, как мать садила его рядом, даже если он вредничал и просился в сад поиграть с павлинами. Как терпелива она была, обучая его перебирать пальцами по клавишам.       — Хотя в Дурмстранге предусмотрены факультативы по родовой и кровной магии. Это сняло бы с тебя половину нынешней нагрузки. Но твоей матери не было никакого дела до того, как трудно тебе будет наверстывать необходимые будущему Главе Рода знания в перерывах между уроками. Гораздо важнее, что она не хотела быть боевым магом. И поэтому и ты не должен был им стать.        — Возможно, это и есть ее опыт? — Тихо отбился Драко.       — Но откуда ты можешь знать, что это голос опыта, а не родительского эгоизма? Ты же, разумеется, хороший сын и никогда не пробовал поступать вопреки.       Драко промолчал. Он чувствовал, что обязан оспорить слова Лорда. Но было в них что-то нерушимое. А в интонациях — манящая запретность. Драко ни разу не бунтовал. Никогда. Это не значит, что ему не хотелось порой сбежать из дома, хлопнув дверью, или поставить локти на стол, или уйти на прогулку в лес и вернуться с опозданием на пару часов. Или… еще что-нибудь глупое и бессмысленное, но зато Его. Драко даже не мог вот так, с ходу припомнить все-все свои порывы. Он так привык давить их, что почти перестал замечать.        — Каждый ребенок обязан однажды низвергнуть родителей, Драко. Это единственный существующий путь стать цельным, найти в их лжи и ошибках себя.       Он пододвинулся так близко, что говорил почти в губы Драко.        — Это не ты плохой сын от того, что злишься на них, Драко, а они плохие родители, потому что причинили тебе боль. Твоя злость нормальна. Используй ее с умом. Сделай своей силой. Тебе повезло найти этот источник в столь юном возрасте. В этом мы с тобой похожи.       Драко с сомнением поднял брови: ему казалось, что между ним и Темным Лордом нет вообще ничего общего. Настолько острой ощущалась разница в силе, опыте, знаниях, да и в возрасте.        — Мой отец был неудачником. — Неожиданно откровенно сказал Лорд. — Ничтожеством. Ему выпал великий шанс стать частью того, к чему он и прикасаться то был не должен. Но он увидел в нем только еще одну возможность — пожалеть свою никчемную судьбу. И отверг его.       Улыбка Неназываемого стала странной. Мягкой. Драко сказал бы: любящей, если бы не контекст. Но в то же время в красных глазах заплясала тьма.        — Я исправил то недоразумение. И теперь я тот, кто я есть. Порой, Драко, порой, если кто-то взваливает на твою шею камни, прежде чем снять с себя их вес, нужно уничтожить руки, которые это с тобой делают. А ты….       Выше приподняв голову юноши, он сказал:       — А ты заслуживаешь гораздо большего, чем сжиматься перед кем-то таким, как твой отец.        Драко замотал головой: его отец был Лордом Малфоем, Чистокровной Идеей из плоти и крови.        — Сейчас за тебя говорит привычка ставить его на пьедестал. Но злость. Твоя злость знает, какой он человек на самом деле.       Драко вспомнил сдержанное шипение Люциуса, когда Лорд взамен приветствия выдрал из его хвоста волосы. Легче, чем ощипать павлина в саду. Тот так же после раздует грудину и уходит с гордо поднятой головой.       — Твоя злость знает, что он не заслуживает твоего восхищения.       Драко вспомнил, как подумал, что пусть не от отца, а от Неназываемого, но получит внимание. Почему Люциус всегда был выше детских переживаний, а Темный Лорд — нет?        — Она желает скинуть этот балласт уничтожающего тебя эгоизма.       — Он любит меня.       — Драко, любовь — это не слова. Не бесконечные заверения после того, как довели до слез. Не именитые наставники и репетиторы. Она не измеряется ценой одежды и квадратными метрами родового особняка. Любовь — это чувство. Ее чувствуют, Драко.       Темный Лорд нежно прикоснулся губами ко лбу Драко. Юноша крепче схватился за подоконник: комната закружилась, а в голове сам собой прозвучал собственный неуверенный голос: «я знаю, что меня любят».       — Мне жаль. — Прошептал Темный Лорд и, отстранившись, вернулся в кресло.        Отчего-то это и оказалось худшим. Его сострадание полоснуло по ребрам, как те розги, которых Драко повезло не испытать спиной.        Сколько Драко себя помнит, мама только и делала, что убеждала его в том, что Люциус любит их. Словно пыталась доказать это ему и, наверное, самой себе. А Драко — он порой задыхался от чувства, будто недостаточен для отца. Будто с ним всегда было что-то не так. Мелочи. Но во всем. Говорит хорошо, но слишком быстро. Двигается уверенно, не сшибая стены и не запинаясь о ковры, но слишком много. Знания хватает на лету, но на арифмантике вот виснет. Популярен среди сверстников, но лидировать не хочет. А если и хочет, так только ради того, чтобы доставать Гарри Поттера. Мыслит серьезно, но в голове сплошной ветер. Амбициозен, но не в ту сторону.         Если расспросить Люциуса, он наверняка сможет продолжать этот список бесконечно. Не потому ли, что он просто никогда не любил сына?        Люциусу нужен достойный Наследник, потому что того требует его статус Лорда. Ему необходимо, чтобы сын блистал безукоризненными манерами, знаниями, внешностью. Потому что это украшает его самого. Как колье на шее Нарциссы подчеркивает его состоятельность, так достижения Драко — успешное отцовство.        Вот и вся семья.        Драко вдруг ощутил себя набором сервиза, существующим только для особенных дней. В их доме такой был: белоснежный фарфор, расписанный серебряными цветами, которые прорастали, расцветали, и увядали к концу ужина. Люциус поступал с Драко так же, как с чашками и тарелками. Хвастался на людях, а оставшись наедине «убирал в шкаф» — проявлял лишь поверхностный интерес к успехам, но особенно ему нравилось мусолить его неудачи!       Драко начало казаться, что он сейчас с ума сойдет. Этот день вообще когда-нибудь закончится? Или будут еще какие-то новости?        — К сожалению, мне пора возвращаться в штаб. — Сказал Темный Лорд.        Драко вскинул голову с желанием кричать: Лорд не мог сейчас просто встать, уйти и бросить его в комнате, посвященной Люциусу Малфою! Драко задохнется в одиночестве. А еще он опасался, что родители могут изъявить желание увидеться, как только Темный Лорд покинет поместье. Люциус ни за что не проигнорирует позорную сцену в кабинете. Семейные проблемы должны оставаться в семье — это нерушимо. К тому же Люциус — он же бюрократ до мозга костей! Наверняка он захочет обговорить и узаконить нюансы их дальнейшей жизни. Как минимум вопросы имущественного наследства. Мэнора, разумеется, Драко теперь не видать, но Люциус может откупиться от него виллой во Франции.        А Драко не хотел. Не хотел его видеть, не хотел даже думать о будущих братьях/сестрах, о домах и деньгах.        Лорд коснулся кончиком волшебной палочки виска и плавным движением запястья извлек серебряную нить обещанного воспоминания. Он закупорил ее во флакончик, который достал из кармана, а потом обернулся и сказал:       — Последние дни были насыщенными, и я не успел зачаровать блокнот для тебя. Ознакомься пока с последними новостями. Там ты узнаешь о наших с тобой планах на завтра. Но никуда ничего не пиши.        Оставив воспоминание на тумбе, Лорд собрался уходить. Драко наблюдал за ним с нервной дрожью в груди. Ему так хотелось начать просить не уходить. Лорд уже открыл дверь, когда юноша не вытерпел и позвал:       — Милорд.        Драко тут же прикусил язык: ну зачем? Мало за день впечатлений? Еще захотелось?        Лорд остановился.       — Что, Драко?       — Нет, ничего. Извините, что дергаю по пустякам.        Он опустил голову, смиряясь с тем, что останется в отцовском доме один. И если даже сегодня Нагайна отпугнет от комнаты посетителей. То завтра Драко придется спуститься в общую столовую и сидеть там, давиться едой в неловкой тишине. Или того хуже — делать вид, что ничего не произошло и не изменилось.        Драко резко просипел:       — Я не хочу оставаться здесь.       Лорд обернулся.        — Я отказываюсь разгадывать твои шарады. Говори со мной прямо, рискуя получить отказ, либо не говори вообще.       Драко не сразу понял причины его недовольства. Но потом сам себя поймал на малодушном желании переложить ответственность за идею побега на плечи Темного Лорда.        — Могу ли я пойти с Вами? — Спросил Драко, внутренне сходя с ума от напряжения: в будущем этот порыв повлечет последствия. Он понимал, что, если что-то с ним случится, только он сам и будет в этом виноват. Но не было сил остаться.         — У меня для тебя есть только одна спальня, Драко. Моя.       Драко несчастно взглянул в лицо Неназываемого. Это не справедливо! Он же говорил об ухаживаниях, а сам начал с ультиматумов!        Лорд продолжил:       — Я не требую от тебя близости: знаю, что так не бывает, а Родовая Защита даже притвориться тебе не позволит. Но если ты сегодня ляжешь в мою постель, это значит, что ты принимаешь ухаживания. Это значит, что завтра я отказ уже не приму.       Драко как вживую вспомнил холодный взгляд отца, его не терпящий возражений голос: ты должен понять, Драко. Драко больше не хотел быть ему ничем должным! Он просто хотел уйти. И под отцовским взглядом он скупо кивнул, принимая условие Неназываемого.        И тогда Темный Лорд велел собрать вещи.