Иногда "греть" уши бывает полезно

      Преодолев обратный спуск, Грей, поплутав по переходам и галереям, остановился в первом попавшемся не сильно длинном коридоре, куда выходило несколько дверей. Это хоть как-то походило на что-то явно жилое, а не хозяйственные чуланы и кладовки или коридоры какого-то технического назначения.       — Вообще-то это гостевое крыло, — тут же прокомментировал фамилиар.       В этот раз он преодолевал путь на руках хозяина и не спешил быть указкой — отпустил всё на самотёк, погрузившись в какие-то свои звериные мысли.       — Как это тебя сюда занесло? Впрочем, тебе сейчас без разницы, лишь бы кровать была. Потом выберешь себе покои в хозяйском крыле.       — Действительно, — буркнул парень и открыл ближайшую дверь.       Комната как комната. Стены, пол, потолок, портьеры на окнах, мебель стандартного для спальни набора: кровать, тумбочки по бокам, пуфик в изножии и гардероб. И пыль.       — Тергео!       Харди, изображавший шарфик на шее Грея, предусмотрительно спрятал голову в пузыре чар, которые парень тоже не забыл накастовать, помня, что сотворило простое заклинание несколько часов назад, когда он применил его в галерее предков.       — Репаро тоже площадным бей, а то мы до ночи не управимся, если каждую деталь отдельно клеить будем.       Грей кивнул на дельное замечание и, описав кончиком палочки круг над головой, вскинул ту к потолку, как бы салютуя или стреляя в воздух.       — Репаро!       Обвалившаяся штукатурка взмыла с пола и прилепилась обратно к потолку, даже трещин не осталось, отслоившиеся обои, кое-где провисшие клочками, тоже восстановились, деревянные панели и паркет стали целыми и исчезли «вспученные участки».       — Скоблифай! Бриллиблеск! — продолжил совершенствовать комнату и совершенствоваться в наложении чар по площадям парень.       Хрустальные, позолоченные и латунные предметы интерьера засверкали в проникающих сквозь чистые стёкла лучах заходящего солнца.       — Последние заклинания были лишними, — прокомментировал усердность своего хозяина Харди. — Можно было обойтись…       — Зато комната, как новая. И постель тоже… — перебил его хозяин.       Грей вернул палочку в ножны и засунул руки в карманы джинсов. В голове мелькнули образы.       — Я дурак, — со вздохом констатировал парень и стал вытаскивать из карманов давно припрятанные запасы еды, что прихватил ещё в Хогвартсе.       Он же готовился к лету у Дурслей! С диетой Дадли и наказаниями от дяди в виде лишения ужинов! Да, это было ещё до подслушанного разговора, который поменял абсолютно всё — перевернул с ног на голову. Но он готовился, и в карманах, зачарованных чарами расширения пространства, лежали кульки и свёртки с готовой Хогвартской едой. И там были не только пирожки с различными начинками. Хотя их было больше всего. А что? Самая удобная форма пищи для пикника или на вынос, что называется. Для того же пюре нужны ещё и тарелка с вилкой или ложкой, а жареный или печёный пирожок с этим же пюре можно просто руками держать.       Чары расширения помогли весь этот объём спрятать в карманах джинсов, а чары сохранения — «Стазис» — собственно, сохранить всё это свежим и съедобным. Не то, чтобы эти чары были панацеей, но всё же их наличие сохраняло еду, да и всё остальное, лучше, чем обычный холодильник или морозилка. Ведь даже в холодильнике скоропортящиеся продукты не «живут» больше недели, да и в морозилке хранение тоже не вечно, хоть и неизмеримо дольше. К тому же, вытащив из морозилки тот же суп, его предварительно нужно разморозить и разогреть. А ещё часто у замороженных уже готовых блюд после морозильной камеры вкус… Не портится, но другой — это точно. А чары Стазиса… Финита — и блюдо, словно из печи вытащили, если, конечно, чары накладывались на свежеприготовленное горячее блюдо, а не на остывшее.       Вот и сейчас на прикроватную тумбочку были выложены сверток с тушкой курицы-гриль и корзинка с пирожками с мясом, пачка заварного чая. Идти искать какую-либо столовую или кухню, в которых опять предварительно тоже нужно будет навести чистоту — не хотелось.       Финита на свёртки — и по комнате поплыл умопомрачительный аромат, заставивший и так уже не раз издававший голодные трели желудок исполнить целую оперную арию.       Небольшая шкатулка, что скорее была просто декоративным предметом интерьера, нежели в ней кто-то когда-то хранил украшения, по щелчку пальцев превратилась в заварочный чайник. Ещё щелчок — и он наполнился кристально чистой водой по заклинанию «Агуаменти». Грей не останавливал тренировок в беспалочковом и невербальном колдовстве и постепенно совершенствовался в этом. В принципе, для колдовства таким образом и жесты были не особо нужны, но это как-то облегчало процесс чисто на психологическом уровне. Палочка же, как концентратор, на самом примитивном, физическом, она помогала фокусировать потоки энергий и в рисовке плетений.       — Фервео!       Носик чайника издал тонкий свист под давлением вылетевшего из него пара, а Грей сыпанул туда заварки из пачки.       — О! — восхитился Харди. — Это ты вовремя вспомнил! Я вот тоже не подумал, что у тебя не только накопители в карманах имеются.       И нагло отломил ножку у курицы, впившись в неё зубками и чуть помотав головой. Впрочем, Грей не стал возмущаться, а поскорее тоже отломил оставшуюся ножку и тоже приступил к насыщению себя любимого. И минут на двадцать в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь сдержанным чавканьем фамилиара и похрустыванием разгрызаемых хрящей и косточек.       Харди с припозднившимся то ли обедом, то ли с ранним ужином закончил первым.       — Ну, вот поели, теперь можно и поспать, — протянул он. — Часика три у нас на это есть, прежде чем наступит подходящее время для проведения ритуалов.       Грей трансфигурировал из подсвечника чашку и налил в неё настоявшийся чай.       — А обязательно в час рождения? — поинтересовался он у своего всезнающего фамилиара.       — Не-а-а-а, — зевнул тот. — Но желательно. Ты, кстати, достал бы свой накопитель, пусть сейчас, пока отдыхаем, восстановит тебе силы, потраченные на всё вот это… Когда войдёшь в род, зарядим снова. А тебе силёнки ещё понадобятся.       Химера свернулся уютным клубочком на одной из подушек и моментально заснул. Вскоре и допивший чай Грей повалился на кровать, сняв с себя всю одежду, но оставшись в боксерах. Последовал совету зверя — выудив из своих безразмерных запасов браслет и нацепив его на руку, активировал на отдачу энергии. Кинул чары Стазиса на остатки пиршества, подтянул на себя покрывало и тоже провалился в сон, как будто выключили.       — Вставай, пора, — по щеке прошлось что-то тёплое и пушистое, а в ухо ткнулся мокрый нос.       Грей тут же распахнул глаза. Ему казалось, как это всегда бывало после незапланированного вечернего сна, что он будет чувствовать себя несколько разбито, но нет — он был бодр и чувствовал себя отдохнувшим.       — Темпус! Одиннадцать вечера.       — Да, пока доберёмся до площадки, пока нарисуешь пентаграммы, как раз к часу твоего рождения управимся.       — Да уж, замок вроде небольшой, меньше Хогвартса, а бегать тут и бегать, — потянулся парень и принялся одеваться.       — Ритуальная площадка, как ты уже, наверное, понял, специально вынесена за пределы непосредственно дома. А границы щитовых чар проходят в паре километров за пределами острова, оставляя его маленький видимый кусочек для технических, так сказать, нужд. Станешь членом рода, сможешь аппарировать, и расстояния перестанут быть проблемой.       — А если бы умел сейчас — не смог бы? — без особого интереса поинтересовался Грей.       В пределах Хогвартса даже те, кто умели аппарировать, не могли. Исключением был только феникс, но тот не маг, а магическое существо с непостижимой для них магией. И, кстати, домовики игнорили это правило за здорово живёшь.       Кстати! Домовики!       — А фейри тут есть?       — Позднее зажигание у тебя, однако, — ехидно хохотнул Харди. — Отвечаю по порядку: аппарировать, как я уже сказал, тебя научат, не беспокойся; щиты Гнезда настроены так, что в их пределах могут аппарировать только члены рода, гости — нет, или только в паре с членом рода; у Поттеров никогда не было фейри, они считают это напрасной тратой магии. Имеется в виду тех, которых ты знаешь. То есть модифицированных магией. Когда Игнотус основал род, диких фэйри почти не осталось, а за теми, что остались, шла настоящая охота из одомашненных. Так что Игнотус посчитал, что ему лишняя пиявка не нужна.       Они вышли к началу подъёма на площадку.       — Это точно, — хмыкнул Грей.       За последние двое суток его кровушки, а с ней и магии попили все, кто только мог, а если бы пришлось на себя вешать и домовика… У-у-у-у! А ведь это только начало. В ближайший месяц ему предстоит ещё не раз и не два делиться этими составляющими как с фамилиаром, так и с проснувшимся алтарём. А если бы ещё и домовики магию сосали…       — Но слуги из волшебных народцев имелись, — тем временем продолжал просвещать хозяина Харди. — Помощники по хозяйству — брауни. Эти и на людей похожи больше, и благодарность принимают не магией, а вполне себе материальными вещами: молоком и едой. Деньги им не нужны, они ими всё равно не пользуются. В свободном плавании они еду и просто из леса себе достанут, а больше им не нужно. Вообще, — задумчиво протянул зверёк, — в становлении и поддержании магического домохозяйства… Деньги — это не самое важное. Но об экономике и прочем ты потом с предками поговоришь.       — И что брауни из себя представляют? — спросил Грей, понимая, что за два прошедших курса УЗМС и дополнительное чтение как-то упоминания об этих существах не встречал. Да и ЗОТИ, что больше был похож на бестиарий, тоже не светил такими знаниями.       А об экономике, он, действительно, потом позаботится, хотя «как так — деньги не самое главное» пока не понимал. Уж что-что, а простую истину: есть деньги — есть крыша над головой, еда и гоночный велосипед вкупе с игровой приставкой, Вернон Дурсль смог вбить в голову не только своего сынка, но и Гарри. Это нищего Гарри Дадли и его приятели гоняли ради удовлетворения своих садистских наклонностей, а других, пострадавших от их кулаков, банально, под угрозой физической расправы, грабили. Да и сейчас множество его проблем бы решилось, были бы деньги.       — Росточком повыше известных тебе фейри будут, на голове не лысина, а копна коричневых кучеряшек, за что и получили своё название, и синие глаза. И да, служат они исключительно добровольно, и если хозяин перестаёт отвечать каким-то их требованиям, просто покидают дом.       Харди, как обычно прыгающий впереди Грея, остановился, оглянулся на хозяина.       — Но есть и у них особенность. При серьёзной угрозе жизни брауни либо становятся невидимыми и бегут в лес, а успокоившись, в случае исчезновения угрозы, возвращаются в привычный вид… Либо начинается процесс их превращения в боггарта.       — У-гупс… Ик… — икнул Грей.       Про боггартов-то он знает, но таких подробностей их возникновения Люпин им не говорил, а в учебнике история их появления не описывалась. Только то, что те любят селиться в тёмных местах и пугать людей, превращаясь в их самый жуткий страх.       А потом вдруг расхохотался, аж до слёз.       — Эй, ты чего это? — Харди снова остановился и уставился на своего хохочущего хозяина.       — Да, так. Фильм один вспомнил. «Гремлины» называется. Так там сюжет закручен как раз на то, что вот эти самые Гремлины с виду милые и няшные пушистики. Но стоит только, забывшись, покормить их после полуночи… И они превращаются в злобных и жестоких тварей. А теперь получается, что боггарты — это то, во что перерождаются смертельно испуганные брауни?       — Ну… да… — недоумённо ответил Харди, потом застыл на мгновение, глазки его подёрнулись плёнкой, потом встряхнулся и снова выдал. — Современная программа обучения — фикция какая-то! Почему вам про боггартов рассказали, а про то, откуда они берутся — нет?       — Ну-у-у… У меня складывается такое ощущение, что самообороне в Хогвартсе вообще учить не хотят. Квиррел с Волдей, которому точно не нужны соперники в противостоянии, Локхарт, который владел единственным заклинанием стирания памяти, всё остальное у него получалось из рук вон плохо, если вообще получалось именно то, что он хотел. Опять же Пожиратель под Оборотным, который обучал не обороне, а откровенному нападению… Единственный более или менее дельный препод - и тот оборотень. И таки да, вбить в голову студентам программу не одного, а трёх курсов, зная, что два предыдущих года их ничему не учили толком — это всё же достойно уважения. Но и того «попросили» с должности. А на должность преподавателя по УЗМС взяли Хагрида…       — Удивительно, что вы знаете хоть что-то, — печально вздохнул Харди.       На этом они окончили подъём и вышли на площадку с алтарём. Грей понял, о чём ему ещё днём говорил Харди. За пределами зала ревело, гремело и сверкало, но наложенные им плетения вполне справлялись с проявлениями внешней агрессии природы. Ветер был таким сильным, что деревья, которые росли по склонам гор, окружающих Гнездо, пригибало аж к земле. Кое-где деревья даже вырвало, и теперь их стволы пытались проделать просеку в своих, продолжающих цепляться корнями за скалы, собратьях. Как раз в этот момент одно из таких деревьев, подхваченное порывом ветра врезалось в казалось бы пустой проём, а на самом деле в полог наложенных заклинаний.       Треск сломанных веток, гром, грохот упавшего к фундаменту ствола, яркая вспышка молнии…       — Ух ты! Буйство какое!       — Я ж говорил…       — Может, Хагрид и много знает про зверушек и иже с ними, — всё же закончил свою мысль, прерванную их приходом в ритуальный зал и увиденным зрелищем, Грей. — Но как преподаватель он отстой. Снейп, впрочем, тоже. И Треллони в эту же корзинку. Не знаю, как там преподают Синистра и Вектор, я ни на Руны, ни на Арифмантику не ходил, но единственный толковый препод лично для меня — Флитвик. А МакГонагалл… Опять же… Как специалист в своей области она хороша, но как преподаватель — едва ли лучше того же Снейпа. Тот травит ядом, отбивая охоту заниматься зельями, эта грузит так, что за формулами волшебства не видно. Я, когда понял и принял основную формулу: воображение — желание — воля, как-то резко перестал испытывать затруднения в выполнении заданий по трансфигурации. Да и не только по трансфигурации. Но это я понял не благодаря МакГонагалл. Так что ты прав. Студенты сдают СОВ и ПАУК, скорее, вопреки учебному процессу, нежели благодаря хорошим преподавателям.       — И это печально, — снова по-человечески вздохнул Харди, но тут же приободрился. — Ну, ничего, другие нас не интересуют, мы теперь будем развивать здоровый эгоизм! А предки тебя научат. И, смею надеяться, лучше этих ваших профессоров. Ты же не дитё расшалившееся, бегать от портретов в сад не станешь? Ты же уже понимаешь, что это в первую очередь тебе самому нужно, а не какому-то там дяде?       — Естественно! — согласился Грей и приступил к начертанию пентаграмм. — Но возвращаясь к брауни… Я так понимаю, они покинули Гнездо?       — Не факт, — Харди уселся на алтарь и внимательно следил за тем, что и как вырисовывает мелом Грей. — Им нравилось у Поттеров, а потому они вполне могут быть всё ещё здесь. Ну, не прямо в доме, иначе бы тут не было такой разрухи, но где-то на территории острова — вполне. Просто затаились и теперь присматриваются к тебе. Но гарантирую — вредить не будут. Это не в их характере. Не понравишься — просто уйдут окончательно, даже не показавшись на глаза. Вот здесь перемычку исправь… В таком виде — связь последовательности у тебя обратная получается.       Грей окинул взглядом своё творчество и признал правоту фамилиара.       — Да, вот так. Раздеваться не обязательно. Обнажёнка или ритуальные рубахи на голое тело — это скорее традиция, чем необходимость. А вот артефакты лучше снять…       Грей хмыкнул, вспомнив, как он оголялся в туалете Хогвартс-Экспресса. А оказывается — это было не обязательно. Впрочем, его джинсы теперь тоже артефакт, с их-то зачарованными карманами. Так что сняв, ножны с палочкой, браслет и джинсы, оставшись в футболке и боксерах, Грей зажёг свечи, окропил пентаграммы кровью и улёгся на алтарь, который уже покинул Харди. Сейчас ему тут было не место.       Зверь смотрел, как всего на мгновение мелькнула первая пентаграмма — принятие в род — и тут же погасла. Но не успел он заволноваться таким нестандартным ходом, как загорелась вторая. Испытание на звание Главы Рода началось.       — Интересно… Так быть не должно… Почему?       Харди сорвался с места и помчался куда-то в глубину дома. Но спустя пару минут, ему, химере, скорости доступны несколько большие, чем Грею, а сейчас не было необходимости сдерживать себя, вернулся в алтарный зал и остался ждать результата испытаний.       Он бродил среди сизых клубов тумана. Где-то рядом были мама, папа и прочие члены рода. Он чувствовал себя спокойно, но как-то обезличено. Кто он? Что он? В голове даже мыслей на эту тему не появлялось. Он просто один из членов огромного Рода. Даже без родового имени. Мутными картинками перед мысленным взором прошла жизнь, какая могла бы быть у него, не похить его Сириус, но этого он не сознавал. Здесь и сейчас он не помнил своей реальной истории, а воспринимал себя как тот, кто прожил именно эту, показанную магией, жизнь.       Туман рассеялся.       Он стоял в кабинете отца и говорил:       — Я хочу жениться, отец. У меня есть невеста. Она магглорожденная.       — Нет, сын, магглорожденных в нашем роду не было и не будет, — гневно ответил отец. — Ты женишься на чистокровной девушке!       «Я был прав, — это были первые осознанные мысли. — Отец не согласится. Как же быть? Я люблю её, а Бет… Кузина! Ну, же думай! Шляпа же пыталась распределить тебя на Слизерин! Хитрость, мне нужна хитрость!»       — Нашему роду необходим приток свежей крови, отец, — спокойно произнёс он. — Безумие Анджеллы, не совсем адекватное поведение Юрса… Невозможность Гелики родить ребёнка… Всё это не делает чести роду, — медленно, но веско он излагал, приходящие в голову факты. — Или вы хотите как Лансбурги — довести род до полного вырождения? Бет — моя двоюродная сестра! Бабушка приходится двоюродной сестрой нашему дедушке! Ещё раньше были случаи инбридингов! Уже сейчас мы расхлёбываем последствия, а наши девушки и юноши не котируются на брачном рынке… Есть вариант сделать мою невесту чистокровной…       Он на мгновение замолчал, не закончив фразы, однако отец его понял, хотя и промолчал.       — Лалли можно принять в род по обряду Новой крови. Тем самым мы соблюдём заветы предков! Истинные заветы, а не их пародию.       Отец продолжал молча рассматривать парня, пока…       — Принято! — грянуло везде и всюду, а пространство вокруг снова заволокло сизыми клубами тумана.       — Лалли! — он радостный обнимал свою невесту. — У меня есть согласие на нашу свадьбу! Но с одним условием…       — Каким? — полюбопытствовала девушка, лица которой он не мог разглядеть, но здесь и сейчас ему это не нужно было, он знал…       — Перед нашей помолвкой ты должна пройти ритуал вхождения в род по обряду Новой крови.       — Что? — в голосе любимой послышались первые нотки возмущения. — Зачем?       — Ты войдёшь в наш род, — протянул парень, присматриваясь к своей любимой, не такой реакции он ждал.       — Позволь мне догадаться, — едко выдала девушка. — Я войду в ваш род младшим членом?       — Ну, да…       — Бесправной рабыней?! — голос девушки начал повышаться.       — Моей невестой, — набычился парень.       — Знаю я эти ваши чистокровные заморочки — невеста без права голоса! И мне ещё и кровь придётся пускать. Это же кровавый ритуал?       — Почему сразу кровавый? — несколько обиделся парень. — Ты как будто подозреваешь, что тебя на алтаре зарежут!       — А что?! Это не так?       — Конечно, нет! Ну, пару капель на алтарь прольёшь…       — Я не буду заниматься Тёмной магией! — голос взвился под потолок. — Что за извращение средневековое!       — Лалли! — парень пребывал в полном недоумении от поведения своей любимой.       — Или женись на мне так, без всяких этих ваших темномагических ритуалов, или забудь о моём существовании! — взвизгнула девушка, проехавшись по чувствительному слуху с пронзительностью циркулярной пилы.       Тик-так.       Он чувствовал, что сейчас решается его судьба.       Где?       В чём?       Он не знал.       Но от его решения зависит его будущее.       Больно. Как больно разочаровываться в тех, кого любишь всем сердцем. Ради того, чтобы жениться по любви, ему пришлось выдержать целый бой с родственниками. А тут…       — Прощай, — бросил он и покинул комнату, снова окунувшись в сизые клубы тумана.       — Принято! — грохнуло пространство.       — Это твой сын, — говорила сидящая напротив него женщина.       Когда-то он любил её, и да, их отношения не были лишь платоническими. Но тогда она поставила его перед выбором: или она, или его род. Он раздавил своё сердце, но выбрал род. Сейчас он женат и да — счастлив. У него с женой нет той феерии чувств, что была с этой девушкой, но тихая радость совместно проведённого времени, разделённая напополам грусть от неизбежных потерь. Взаимопонимание и поддержка во всём. Вот только одна беда: как он и говорил когда-то отцу, аргументируя своё желание ввести в род магглорожденную ведьму, — близкородственные браки вылились и для него в проблему. У них до сих пор не было детей.       Нет, его женой стала не кузина Бет, которую прочил ему отец. Он всё же женился по любви. Не такой, какая была с Лалли, но по любви. И его жена не являлась ему близкой родственницей. Однако магический мир тесен и к сегодняшнему моменту все волшебники в той или иной мере приходятся друг другу родственниками.       Пять лет брака. И не сказать, чтобы они пренебрегали выполнением супружеского долга. Как и не сказать, что стоит отчаиваться: пять лет — не пятнадцать, как у его собственных родителей. Однако детей в их союзе до сих пор не появилось, а это повод всё-таки задуматься. А тут, как гром среди ясного неба объявилась Лалли и теперь предъявляет ему «сына». Одиннадцатилетнего подростка, готовящегося поступить в Хогвартс.       — Что ты хочешь?       Спрашивать, почему он узнаёт о существовании сына только сейчас — бессмысленно.       — Он твой наследник, — улыбается она.       — Доказательства? — он выгибает бровь.       То, что предъявленный ребёнок его почти точная копия — не доказательство. Они в мире магии живут, здесь косметическая «хирургия» такого уровня, что магглам не снилась. К тому же… Как бы он ни любил Лалли, но в моменты близости всегда предпочитал безопасность. Восемнадцать лет — не тот возраст, когда хочется стать папашей. В ход шло всё: и временно стерилизующие чары, и зелья. И он готов магией поклясться, что никогда не забывал надеть кондом. Что-то одно могло дать сбой, но чтобы всё и сразу?       — Я сделала тест ДНК , — пожала плечами девушка и передала ему распечатку.       Он снова в очередной раз выгнул бровь. В отличие от большинства волшебников он в маггловском мире не был неандертальцем. Не в последнюю очередь благодаря Лалли, но и кроме неё у него там имелись связи и даже бизнес. А потому шёл в ногу со временем и не терялся в маггловских технологиях. Однако…       — Где, а точнее — как ты раздобыла мой биологический материал для сравнения? — он не прикоснулся к конверту, тот так и остался лежать на столике, что разделял бывших любовников.       Он никогда не пренебрегал ритуалами личной защиты. Подстава с помощью Оборотного зелья — один из самых распространённых способов преступников всех мастей уйти от ответственности, ага. И уж кому, как ни ему, одно время подвизавшемуся в структурах Департамента Магического Правопорядка, об этом знать? И точно знал, что если бы она смогла раздобыть его материал, то магглы бы ничего по его ДНК не смогли бы сказать. Это чертовщина, но его ДНК бы для них была пустым листом.       Отдел Тайн тоже не дремлет и, как только появились прецеденты, проверили возможность определения ДНК магов в различных условиях. В конце концов, дурных девчонок, желающих заполучить себе богатого и титулованного мужа, и среди магичек достаточно. И лордам от их претензий нужно как-то отбрыкиваться. Ведь в ход идут и любистоки, включая запрещённую «Амортенцию» всех мастей, и зелья гарантированного зачатия.       Вот только сведения о том, что маггловский ДНК тест, при определённых обстоятельствах, ритуал по отторжению этому причиной, может дать осечку — не распространены.       — После того, как ты меня беспринципно бросил беременную…       — Я тебе вообще-то замуж предлагал, это ты меня перед выбором поставила, — хмыкнул он.       — …у меня остались твои… Хм… выделения. Я их сохранила под Стазисом, — продолжила она, проигнорировав реплику предполагаемого отца.       Черты лица бывшей пассии заострились от сдерживаемой злости и… Ненависти. Да, это определённо была ненависть.       «Ну-ну. Даже если и сохранила… А ведь в последнюю нашу встречу, ту самую, роковую, мы любовью не занимались. Значит, планировала что-то такое заранее. А ведь я тебя любил! Больно. Как же больно!»       — Допустим, — это уже вслух. — Это, — кивок на конверт, — не доказательство. Я знаю, за деньги продаётся если не абсолютно всё, то многое. И тот же тест можно банально купить. А можно и без денег… «Конфундус» — и нужная бумажка у тебя на руках.       — Ты мне не веришшшшшшь? — змеёй прошипела бывшая.       — Нет, — не обратил на шипение внимания. — Ты одиннадцать лет молчала. А теперь, когда я стал Главой рода — пришла? Это слишком очевидно, так как банально до слёз. Я требую магической кровной проверки.       — Я никогда не соглашусь на тёмные ритуалы!       Он пожал плечами.       — Твоё право. Нет доказательств, нет…       Чего нет ещё, он не стал досказывать, сама поймёт. Всё же дурой Лалли никогда не была. Да и чего она там хотела? Она ведь так и не сказала… Хотя и так понятно. И он покинул место встречи, не оборачиваясь на зло орущую ему в спину магичку. Однако дело на самотёк не оставил. Репутацию всё же стоит защитить от досужего злословия.       Через неделю состоялся магический суд, проигнорировать вызов на который бывшая не могла, если не хотела получить разгромный штраф, а то и показательную отсидку на тройку дней в Азкабане.       — Ты всех подкупил! — выла женщина, когда в суде, прямо при сотне свидетелей была проведена магическая экспертиза и было доказано, что ребёнок, как он и предполагал, был не от него.       Но сколько бы Лалли ни кричала, судьи, присяжные и прочие заседатели только пальцем у виска крутили. А он пошёл ещё дальше. Тут же, пока ещё все не разошлись, подал претензию на лишение нерадивой матери родительских прав и присвоении этих прав ему, раз уж именно его она хотела видеть в качестве отца своего ребёнка. И судьи, на ещё не успевших опасть дрожжах, удовлетворили его просьбу.       А уже дома был проведён ритуал магического усыновления, в котором его поддерживала и супруга. И пусть ребёнок не сможет наследовать ему по крови, но «Новая магия», введённая в род, разбавит это застоявшееся болото.       — Принимаю, — грохот пространства.       Он снова Гарри Поттер. Повзрослевший. И он сидит в каком-то маггловском кафе, а напротив него небезызвестный ему Дадли Дурсль. Тоже повзрослевший, даже откровенно постаревший. И худой, как щепка.       — Родители перестали со мной общаться, когда выяснилось, что Ками тоже… Из ваших, — с трудом проталкивая воздух в лёгкие, исповедовался ему Дадли. — Я для них тоже стал «уродом».       Гарри горько усмехнулся, но не прерывал «кузена». Как оказалось, Дурсли так и не поняли, что он им никогда не являлся племянником. Или им так этого и не сказали. Какая теперь уже разница? И вот — он случайно встретил Дадли, который его, тем не менее, узнал. Узнал и пригласил на этот разговор.       Дадли умирает. У него последняя стадия рака. Он боролся долго, упорно, ради малолетней дочери, но всё впустую. Ками всего шесть лет. Жена Дадли, мать девочки, погибла ещё раньше, в автомобильной аварии.       — Они не примут в свою семью ещё одну волшебницу, Гарри.       Дадли посмотрел на кузена больным, отчаянным взглядом.       — Мне недолго осталось, кто о ней позаботится?       Через месяц в роду Поттер прибыло — в него обрядом вошла Камелия Поттер.       — Принимаю! — и снова клубы сизого тумана.       Ему прилетела сова из Хогвартса, где некий аноним расписывает «подвиги» его единственного сына в духе Мародёров и ФредоДжорджа. Он уже не раз пытался достучаться до сознательности ребёнка, тот покаянно вздыхал, горестно закатывал глаза и обещал, что больше вот никогда-никогда… Но проходило время и вот снова…       Что делать?       Выпороть розгами в духе позапрошлого века? Так это тоже не гарантия, что до мальчика дойдёт весь ужас его поведения.       Отрезать, как когда-то дед отрезал кузена?       Больно. Это очень больно. Он понимает деда, который до последнего не решался на этот шаг.       И ведь не скажешь, что плохо воспитывал. Любил безмерно! Всё же единственный и выстраданный у магии ребёнок. Были у него подозрения, что это как награда ему за двух приёмных детей, которых он ввёл в род. И не делал различий между ними и родным, младшеньким. Всех воспитывал одинаково. Старался не баловать и жене не давал расхолаживать детей. Разве что девочку лелеяли чуть более, так на то она и девочка.       Единственный наследник.       Два приёмных ребёнка, он их любит как родных, но род те наследовать не смогут никогда — они к роду только по магии, но не по крови.       Решено. На каникулах он проведёт ритуал «Тёмный Свет». Страшный и опасный ритуал, в ходе которого он может лишиться сына, если тот не пройдёт испытание этим ритуалом, то умрёт, поэтому и Тёмный. Ну, а пройдёт…       То есть результат у ритуала однозначный: либо маг после него исправляется, либо…       Умирает.       Иного не дано.       Он вскинулся на алтаре и втянул в себя воздух широко раскрытым ртом, как будто последние пару минут не воздухом дышал, а под толщей воды находился.       В глазах ещё мелькали обрывки видений, но мозг уже подавал знаки, что это всё нереально, это всё мираж.       Испытание.       И он его…       — Поздравляю нового Главу Рода, — на его грудь запрыгнул Харди, да, точно, Харди, его фамилиар.       …прошёл.