Горизонт Событий

— Я не побегу. Не побегу. Никогда. Что ты знаешь о всадниках? Что ты о них знаешь…? Что?! Собственный крик тонул в горле, вырываясь жалобными хрипами. Я металась по постели, видя перед глазами лишь темноту — густую и вязкую. Холодную и дышащую могильным смрадом, которая смеётся, поблескивает жестокой усмешкой Мальбонте. Страх, скользкие холодные щупальца обхватывают ноги. Я куда-то бегу по тропе, которой нет конца, бегу в пустоте и всегда вновь и вновь оказываюсь в его руках. — Посмотри, Вики. Взгляни, — он хватает меня за плечи, разворачивает к себе спиной. Моё сердце отбивает набат в висках. Взмах окровавленной руки перед лицом, и пелена мрака рассеивается, являя ужасающую картину. Опаленный мир. Сожженые дворцы, низвергнутые города… кровавое небо, навек лишенное солнца. Мертвая пустыня и груды смердящих тел всюду, куда ни глянь. — Ты должна понять, что всё катится в бездну. Должна бежать. Шепфа не сможет защитить тебя, он тебя бросил, — тихий зловещий голос над самым ухом, устрашающий своим равнодушием. — Нет! Размахнулась и ударила вслепую. Ладонь обжег резкий импульс мгновенной боли.       — Ай, госпожа, что вы делаете? — послышался откуда-то слева возмущенный голос Энзо. Я открыла глаза. Моя спальня? Просторная, светлая и минималистичная, как комната в музее или операционная. Постель смялась и вымокла от пота. В воздухе ещё висел сладковатый запах прошедшей ночи с примесью липкого страха. Энзо поспешил сползти на пол без лишних слов и принялся искать свою одежду и брошенное куда-то в угол оружие. — О, Шепфа, что же я наделал? Нельзя было… мы не должны. Я не должен, — причитал ангел, стараясь не смотреть на мою обнаженную грудь, которую я и не думала прикрывать. Я молчала. Поначалу даже наслаждалась этой едва уловимой вуалью опасности, риском быть пойманной, что так горячит кровь. Но со временем быстрые дворцовые развлечения стали наскучивать, потому что всегда заканчивались одним и тем же. Совестью, сожалениями, царапающими по гордости. Побегом… избеганием. А я оставалась в холодной постели, зная о новом витке сплетен среди слуг. Я вновь соблазнила гвардейца, чистое и невинное создание света, доблестно несущее свою службу… да еще и под носом у самого Шепфа. Даже не слышала, как за ангелом закрылась дверь, упав на подушки и обреченно глядя в потолок. Вечером он не скрывал своих похотливых помыслов, и соблазнила я его далеко не колдовством или силой очарования, которой не имела в отличии от Мими. Я хотела таким образом отсрочить свои кошмары и тревоги, а то и вовсе избавиться от них. Но холодное, жестокое утро наступило, как и всякий раз, неотвратимо. Одиночество. Мимолетными связями и физическими удовольствиями его не рассеять, не уничтожить… Даже в чьи-то руках я чувствовала себя одинокой и покинутой, не способной ответить на самые пылкие признания в любви и отозваться на нежные слова. Сердце как будто заледенело. Возможно, это расплата за сделанные мною выборы. А может… дело и правда в тьме. Я часто думала о Дино, о моём погибшем ангеле. Любила ли я его или лишь обманывала себя, как и во всех прочих случаях? Что стало бы с нами сейчас? Легко бережно хранить воспоминания о прошлом, куда сложнее лицом к лицу встретиться с настоящем. Мне хотелось думать, что Дино бы понял… прижал меня к себе, избавил от этой всепоглощающей пустоты. Но он был мертв. Совсем. Навсегда. Мертв, как и мой враг, убивший его, но в отличие от проклятого Мальбонте, он не приходил в мои сны… не успокаивал, не одаривал умиротворением и светом. Свет погас, пора с этим смириться. Прошел месяц с исчезновения Шепфа. Дворец жил своей жизнью, и о вторжении Калари как будто все забыли. Но звёзды всё так же падали каждую ночь, земля дрожала, хотя жители столицы, кажется, привыкли. Ко всему можно привыкнуть, даже к самому жуткому, неприятному и аморальному. Советники что-то обсуждали каждый день, но меня не приглашали на эти собрания. Я опасалась, что они задумали заточить меня или казнить, но успокаивала себя мыслями о том, что гнев Шепфа всё ещё останавливает их, а потому тронуть не посмеют. Но моя жизнь всё больше походила на заточение. Сперва они запретили стражникам выпускать меня в город, потом не пустили ко мне Мими, после и вовсе закрыли дворец от посетителей. На мои вопросы: — Что происходит? Советники отмахивались, обеспокоенно сновали по коридорам, сидели в зале до поздней ночи. Что-то почувствовали? — Шепфа передал нам вести, дал указания. Это всё, что тебе нужно знать, — бурчал Олис, когда я всё же поймала его на галерее с требованием объяснить. Но ответ удивил, я вскинула брови: — Какие вести? Я имею право знать. Но советник только презрительно фыркнул, смерив меня надменным взглядом. — Ты — источник всех наших бед. Если бы не приказ Шепфа, мы бы… — Я могу дать отпор любому из вас, — прищурилась я, но Олис не стал продолжать разговор, бросив только уничижительное: — Против всего мира тебе не выстоять. Едва накинув халат, я вышла на балкон, как делала каждое утро, посмотреть на город, но там было спокойно, настораживающе спокойно. Толпа не собиралась на площади, не сидела по домам, всё было обычно. Солнце тускло проливало свой свет, прячась за плотными серыми облаками. Но в воздухе всё же висело странное, едва уловимое предчувствие приближающейся беды. Уже не похожее на примитивное самонакручивание. Как природа замирает перед сильной бурей, так и мы, не готовые к шторму, безоружные и беззащитные, ожидали, не признаваясь в этом самим себе… — Что ты знаешь о Всадниках? — мой отчаянный крик тонул в пустоте бездны. Я задавала один и тот же вопрос каждую ночь, но Мальбонте только ухмылялся, наслаждаясь моей беспомощностью, заставляя презирать себя саму за эту слабость… За растоптанную гордость в попытке выведать ценные знания у заклятого врага. Он лишь раз снизошел до ответа, и его слова с тех пор я прокручивала в памяти раз за разом, как заезженную пластинку. Разбирала по буквам, выискивая тайные смыслы, знаки, подсказки… — Знаю, что они несут смерть и разрушения всем мирам. Знаю, что им нужна ты. Знаю, что вам скоро придёт конец. Он как будто издевался, но в то же время предостерегал. Зачем ему это? Что значит, им нужна я? Зачем? Вопросы, вопросы… страх неизвестности. Раскрыв крылья, я полетела. Наплевать на правила и условности. Мне мог указывать только Шепфа, и то я его не слушалась. Сидеть взаперти было невыносимо, потому я сразу рванула в облака, теряясь в густой пелене, окунаясь в бескрайний и безбрежный небесный океан, отдаваясь порывам ветра как накатывающим волнам. Свобода, дыхание полной грудью. Безмятежный полёт подальше от столицы. Я хотела полететь к порталам, спуститься в Нижний мир, встретиться с Мими. Я не считала себя пленницей в буквальном смысле, несмотря на все писанные законы и правила. Ничего серьезного мне не будет, и не хотелось сегодня думать о кошмарах, и о приближающейся беде… Но беда пришла. Мы ждали вторжение армии, нашествие воинов другой вселенной, новую долгую войну, но никак не… Первое, что я услышала: грохот. Хлопок огромных перепончатых крыльев где-то высоко в облаках… и хлынувший с неба огонь. Он обрушился прямо на ничего не подозревающий город, охватил дома, трактиры и сады. Лился нескончаемыми смертоносными потоками со всех сторон, насколько хватало взгляда. Я замерла, раскрыв крылья во всю ширину, не веря своим глазам. Страшная панорама, на миг мне показалось, что я всё ещё сплю. Внизу послышались крики. Началась паника, бессмертные выбегали на улицы, взлетали, стремясь спастись, но тщетно. Неведомая и ужасная кара настигала их одного за одним или целыми группами. — Ты должна бежать из столицы… — повторила я неподвижными онемевшими губами, ломая ногти о собственные ладони, так сильно в них вцепилась, глядя на развернувшийся под собой ад. «Мне это снится…» Наивная надежда, осталось только ущипнуть себя, ощутив весь спектр мимолётной тупой боли в бедре, чтобы окончательно убедиться. Дворец отреагировал: армия пришла в боевую готовность, взвились в небо водные элементали, пытаясь потушить пожары. Поднялись солдаты, вооруженные мечами и золотыми луками с острыми стрелами из драконьей кости. Но противник оставался в тени, незамеченный, недосягаемый. Я оглядела окружающее пространство, затянутое плотными серыми облаками, но даже через них было видно, как дрожит, вибрирует и покрывается трещинами защитный купол. Кто-то атаковал его… «Не может быть, если бы вторжение началось только сейчас, враг бы не долетел до столицы так быстро» Снова хлопок. Такой силы, что заложило уши. Дворец вздрогнул, посыпались камни и парапеты. Никогда прежде я не чувствовала и не видела такую силу, такую непреодолимую мощь. Одна из статуй едва не рухнула на Энзо, ворвавшегося на мой балкон. Внутренний голос умолял броситься подальше отсюда, улететь, скрыться в Нижнем Мире, предупредить Люцифера. Но под палящим дождем не добраться до границ «Звезды». Единственный способ — воспользоваться порталом в недрах Дворца. Я спустилась обратно на балкон, и Энзо тут же налетел на меня, укрывая от сыплющихся отовсюду осколков камней и стекол. — Вики, вам нужно в укрытие, — с беспокойством затараторил ангел, утаскивая меня прочь. — Всем нужно! Почему остолопы-советники не эвакуировали город? Вопрос остался без ответа. Силовая волна, начали рушиться дома, а по улицам поползли чудовищные трещины, хороня в своих провалах всех, кто находился поблизости. Дворец чудом устоял, но мы с Энзо упали, покатились, врезались в поваленное апельсиновое дерево. А потом всё озарилось светом… божественным сиянием, словно взошло ещё одно солнце. Исполинские мощные золотые крылья пали тенью на творящийся хаос. Горожане на миг остолбенели, кто-то упал на колени, протягивая руки к небу, кто-то молился о том, чтобы этот свет защитил их. Шепфа спустился величественно и тихо, избавитель и опора мира. Он держался спокойно, уверенно. Взмах его длани остановил огненный дождь, тот больше не проливался над городом, но по-прежнему бушевал за его пределами. Он спустился на главную площадь, грозно оглядев небосвод. — Выходи, захватчица, — голос звенел громом, лился будто отовсюду, наполнял уши и умы. Вырвавшись из рук Энзо, я подползла к краю обрушившегося балкона, чтобы лучше видеть. Гвардейцы собралась вокруг Шепфа, но держались поодаль, держа луки и мечи в боевой готовности. Но противников не было видно. Все затаили дыхание в повисшей тяжестью над головами тишине, в которой как в замедленной съемке сверху пролился луч зеленоватого тусклого сияния, ударил в землю напротив Шепфа, являя собой высокую статную женщину. Закованная в золоченую броню с частыми красными прожилками-узорами, напоминающими сосуды в теле. Высокие кожаные сапоги. Белые длинные волосы заплетены в тугие косы и уложены вокруг сверкающей короны. В тонких руках захватчица держала лук с наложенной стрелой, но словно не собиралась пускать его в ход. Двигаясь грациозно и царственно, она сняла стрелу и демонстративно бросила её в колчан, но этот отказ от битвы казался наигранным. Незнакомка источала опасность, безграничную уверенность, её аура душила, давила, мешала спокойно дышать. Лица мне видно не было из-за большого расстояния, но голос отчетливо слышен. — Бросаешь мне вызов, Наместник? Думаешь, что сможешь защитить свой жалкий мирок? Ошибааешься, — протянула незнакомка лениво и надменно, оглядела гвардейцев, потянулась, разминая спину. — Какие милые у вас перышки. Ненавижу запах паленых перьев. Гвардейцы зашевелились, насторожились, готовые броситься в атаку, вопросительно поглядывали на Шепфа, но он не давал команды. — Что тебе нужно здесь, Чума? — спросил он подчёркнуто миролюбиво, хоть в этом миролюбии сквозила тревога. — О, ты знаешь, что, — замурчала Чума, вальяжно прохаживаясь по площади вдоль нацеленных на неё мечей и луков. Потрогала пальцем одну из направленных ей в голову стрел, игриво облизнула выступившую капельку крови. Резко на пятках развернулась к Шепфа. — Мне нужна девчонка. Та, что отмечена Тьмой. И ты отдашь её мне. Свет, исходящий от Шепфа, дрогнул, померк, отражая его тяжелые думы. Он поднял голову, словно точно знал, что я наблюдаю. Наши взгляды встретились на миг, и меня обуяло холодом. Противным предчувствием, кислым привкусом предстоящего предательства. — Нет, — только и смогла выдохнуть, заметив, что та, кого Шепфа назвал Чумой, тоже посмотрела на меня, и взгляд её прожег кровь иррациональной паникой. Захватчица довольно ухмыльнулась, готовясь без крови получить свой трофей. Но тут снова раздался голос Шепфа: — Если отдам её, ты оставишь в покое мой мир и его жителей? «Бежать… должна бежать…» Ответом послужил громкий безумный хохот. Захватчица откинула голову, сотрясая небеса своим весельем. Но вмиг посерьезнела, взглянула на Шепфа исподлобья и ответила властным, надменным тоном, словно разговаривала со слугой: — Спроси себя, наместник, так ли безгрешен твой мир и его обитатели? Не торгуйся со мной. Пора Жатвы давно настала… Дальше всё произошло слишком быстро. Гвардейцы схватились за мечи, вздохнули тетивы луков, несколько десятков стрел почти достигли плоти захватчицы, но отскочили от её золотой брони. Чума снова расхохоталась, а затем пронзительно свистнула. Свист нарастающим, давящим на уши пронзительным звуком пронесся над головами, вынуждая прижать ладони к вискам. А потом… Улицы столицы заполнили полчища белых крыс. Они неслись отовсюду, выползали из люков, подворотен, чердаков, бежали к площади буйной рекой, сметающей всё на своем пути. Гвардейцы их не видели… только слышали нарастающее шуршание тысяч лапок и назойливый писк. — Осторожно! — охрипшим голосом крикнула я, попытавшись подняться, раскрыть крылья. Им нужно было помочь. Ангелы начали озираться, но поздно: крысы набросились на них, разрывая кожу и плоть мелкими острыми зубками, вырывая перья из крыльев. Крики боли и ужаса, звон мечей. Гвардейцы беспорядочно махали оружием в попытках отбиться, невольно попадали друг в друга. Кричали, ругались. Падали, скрываясь под бегущими без остановки телами животных. Тонули в этом крысином болоте без шанса подняться вновь. Передо мной встал выбор: бежать и прятаться или встать на их защиту. Смешно. Спасать мир, который ненавидит и отвергает. Драться за Шепфа, который только что пытался выменять меня на сохранность своей власти? Как бы поступил на его месте Мальбонте? Я тряхнула головой, отогнав последнюю мысль. Мальбонте был чудовищем, и я убила его. Убила ради мира, который меня не принял и презрел за то, что я существую. Такова цена. Но ещё есть шанс доказать свою значимость. Доказать, что я не… он. И способна на искренний альтруизм. — Госпожа, стойте, — крикнул Энзо, но не смог мне помешать, заваленный грудой камней, придавивших его крылья. Я раскрыла свои и бросилась вниз. Пролетела над площадью пулей, собирая в ладонях мощную разрушающую силу, которая послушно отозвалась и ураганом обрушилась на крыс. В воздух взвился отчаянный визг и запах паленого меха, но их было слишком много. Ангелы дрались с ними, пока Чума глядела на всё это со скукой на красивом бледном лице. Она походила на фарфоровую куклу: огромные глаза цвета огня и крови, сердцевидное лицо с тонкими благородными чертами, пухлые сжатые губы, скрывающие под собой острые мелкие зубы, напоминающие акульи клыки. Её можно было бы назвать красивой. В спокойном выражении лицо Чумы отражало миловидность, обаяние, даже некоторую наивность. Но стоило ей улыбнуться, как сразу на поверхность выступала вся гниль и смрад её озлобленной безумием души. — Какая смелая… — ухмыльнулась захватчица, наблюдая за мной. Она стояла среди крысиной возни, спокойная, будто не имеющая к этому отношения. Те, кого кусали крысы, тотчас покрывались отвратительными язвами, харкали кровью. Шепфа выхватил свой светозарный меч и нанес сокрушительный удар, но Чума ловко увернулась, расхохотавшись, словно того и ждала. — Твоё миролюбие заканчивается на неугодных? — спросила она, поднырнув под заряд светлой энергии, не задевший её. — Я лишь пытаюсь защитить свой дом, — голос Шепфа надломился, из-под корки внешней строгости отчетливо пробивалось отчаяние. Чума захохотала ещё громче. — Защитить?! Дурак. Одолеешь меня, но явятся мои братья. Как долго ты продержишься без своего тёмного близнеца? Напоминание о Шепфамалуме ядовитым шипом пронзило грудь Шепфа, и яд тот начал просачиваться в кровь, отравляя, гася неиссякаемый свет его уверенности. Я пролетела круг над площадью, уничтожая крыс, и уже хотела ринуться на подмогу, как из-за облаков раздался страшный рёв исполинского зверя. Тяжелые крылья рассекли воздух, в свете зенитного солнца сверкнула ярко-красная чешуя, ударил мощный змеиный хвост. И вновь на город обрушился огненный дождь. Я чудом увернулась от лап снижающегося чудовища, едва сумев разглядеть блестящее оранжевое брюхо и длинную изогнутую шею, увенчанную маленькой продолговатой головой с пылающими рубинами глаз и пастью кинжалов-зубов. Со спины чудища кто-то спрыгнул. От дыма я заметила только алый плащ, почуяла удушливый и четкий запах крови. Чудовище снова едва не снесло меня в полете, и мне пришлось сложить крылья, влететь на нижнюю галерею дворца, чтобы спрятаться от смертоносных когтей и огненной пасти. С площади послышался незнакомый мужской голос. Резкий, жесткий с отчетливыми стальными нотками. Хлесткий холодный приказ: — Найди девчонку, сестра. Я здесь разберусь. Звякнул покидающий ножны огромный меч. Всполохи энергий, светлой и кроваво-красной, отзвуки жестокого сражения. Свист. Стук набоек по полу пустого коридора, эхо, отпрыгивающее от стен и сводчатых потолков. Прижав ладони к груди, чтобы отдышаться и унять сердцебиение, я осторожно выглянула из-за колонны, за которой пряталась. Чума вальяжно шла вдоль галереи, уверенно принюхиваясь. Её губы расползлись в усмешке. — Я знаю, что ты здесь, от меня не спрячешься. Писк заставил вздрогнуть, её крысы лезли вверх по стене Дворца, указывая своей госпоже моё местонахождение. Прятаться бесполезно, остаётся только драться. Драться или умереть. Я медленно вышла из-за колонны в тот момент, когда животные отрезали мне путь к отступлению. Кучковались за спиной, пищали, грызлись, плотоядно поблескивали бусинками глазок, царапали мрамор когтистыми лапками. Чума разочарованно хмыкнула, увидев меня, но красные воспаленные глаза зажглись любопытством. — Ты знаешь, кто я? — спросила она ласково, но за этой лаской пряталось самодовольство. — Ты — враг, — ответила я без прелюдий и игр. Мне до конца не было известно, кто такие Всадники, но не оставалось сомнений, что передо мной одна из них.