Встану, не перекрестясь, да пойду на росстань

      — Дюш, — беспокойный голос сопел ему в ухо. — Дюш, ну ответь, ë-моë. Поговори со мной, Дюш, а?       Андрей попытался приоткрыть глаза, и в итоге у него это получилось. Обеспокоенный Мишка склонился над ним, хлопая своими тёмными глазищами.       — Кончилось всё?       — Да вчера ещё, — Миша тут же схватил мокрую тряпочку и шлепнул её Андрею на лоб. — Всё, все живы, а ты дома.       Андрей поморщился.       — Дед в село ушёл, — быстро ответил Миша. — Сейчас, накупит нужного и вернётся, травки там какие-то ему понадобились и ещё что-то.       — А, стало быть, одни мы с тобою? — слабо улыбнулся Андрей. Цапнуть соблазнительно Мишу за руку у него не получилось, вышло жалко, скорее, но он всё же попытался лечь покрасивши. — Миг хороший, самый наилучший для ласки.       Миша посмотрел на него как на юродивого.       — Тебе чуть жопу не вихрем не оторвало в той телеге. Ты чë несёшь, какие ласки, ë-моë?!       Андрей вздохнул.       — У вас, бисяков, с любовным делом худо, — сказал он с сожалением. — Никакого в том разумения, ни-ка-ко-го.       — Молчи уже, специалист по чертям хренов, — забубнил Миша. Он снял с его лба мокрую, пахнущую отваром из цветов тряпку, макнул её в миску и, почти не отжав, шлëпнул Андрею на лицо опять. Андрей хотел было тряпку снять, но Миша вдруг вцепился в неё, дал приподнять края ткани, открыв лишь нос и губы, а с глаз снять не дал.       И поцеловал.       Это было совсем нежданно. Андрей опешил, но быстро в руки себя взял и всем телом, как мог, потянулся к нему. Уста-то у Мишки были горьковатые от отвара да холодные, и Андрей вылизал их жадно, словно сладкоежка — ярмарочное карамельное яблоко.       — Хорошо, — прошептал он хрипло в Мишины губы. — Вмиг я излечился.       — Да хрен там, — пробормотал Миша осоловело. — Лежи уже, ë-моë.       Он суетливо отстранился и отполз подальше. Андрей тут же стащил с лица тряпку, но заметил лишь чёрный кошачий хвост, торчащий из-под одеяла. Он потянулся и вытащил Мишку, прижал его к груди, ткнулся губами в пушистую макушку.       — Мишка, Мишенька, — ласково шептал он. — Люб ты мне пуще всех остальных.       — Даже больше того волосатого беса Степана? — проворчал Миша.       — Какого…а, да, того, ну конечно больше!       — И больше, чем кривохуевого рогатого Колеськи?       — Миш, ну верь ты мне.       — А что насчёт большезадого Углежора?       Андрей вздохнул и потëр переносицу.       — Мишка, что за ревнивость тебя взяла-то, а?       Миша насупился, распушился.       — Да черти постоянно про тебя болтают, заебался уже слушать! Мне чë теперь, каждому хвосты надирать?       — Да не надо никому ничë драть! Андрей принялся чесать Мишу между ушей. Постепенно тот расслабился, даже размурчался тихонько.       Дед вернулся к вечеру, Андрей с Мишкой тогда уже пригрелись на полатях и дрыхли без задних ног.       — А ну подымайся, Андрейка, — дед потянулся и ткнул его в бок посохом. — Вижу, тебе полегчало. На-ка, садись трапезничать, а сам слушай, чë скажу.       Он налил в чашку отвара, который принёс с собой в глиняном горшке, подвинул его к Андрею.       — Я уж боялся, что ты помрëшь, — ворчал Макар. Его глаза были полны беспокойства. — Принесли тебя еле живëхонького. Но вижу, просто так тебя не возьмёшь.       Потом он достал Чёрную Книгу и открыл её перед Андреем.       — Смотри, чë.       Андрей глянул: один из значков на первой странице теперь был не чёрным, а алым, точно кровью начертан. Но главное, что часть книги наполнилась словами, рисунками. Андрей пролистал их: заклятий тьма, ни одного знакомого! Какие-то древние сказания ищщо да рецепты.       — Это ж как оно так? — он поднял брови.       — Дак печать ты поломал, Андрюша, первую то исть, вон знания-то и открылись! Поискал я, вишь, да вот чë понял: первая печать была от силы, вторая, вишь, от ума, а третья, стало быть, от духа.       — Ничë всё равно не ясно, дед, — буркнул Андрей. Макар поцокал языком.       — Книга-то, голова твоя дурная, тебя испытывает. Ты дела не бросай, за работу пуще прежнего берись, глядишь, случай выпадет — ещё печатей откроешь.       Андрей откусил большой кусок хлеба и задумчиво пожевал.       — Дело говоришь, дед, — произнёс он.       Не успели они толком поесть, как в дверь постучались.       — Семëныч! Нечасто тебя увидишь! — присвистнул Макар. Семёныч, староста мелкого села Берëзовки, снял шапку и поклонился.       — Дедушко Макар, здрав будь! Вот, держи-ко, собрали денюжку всем миром. Тут дело-то простое для вас, знатких, но нам совсем худо. Засеяли мы хорошо в энтом году, да токо чуть ночь, как часть поля потопчут. Даже выжгло кусок, еле остановили. Стерегли негодяя да никого так и не увидали. Сходил бы ты, дедушко, пошептал чë, изгнал бы, если нечистый там.       — Звучит несложно, — дед почесал бороду. — Ну сходим, сходим. А вон, токо Андрейку пошлю, он щас главный по знаткости.       Семëныч тут же Андрею поклонился и просил разобраться с делом.       — Отдохнуть не дают, тьфу ты, — ворчал Миша с полатей, когда староста ушёл. — Дюша чуть не помер, а ты, дед, опять его гонишь! Дай хоть дух ему перевести!       Андрей улыбнулся ему: Мишка заботился, смешной, милый.       — Да не сахарный, не стает, — фыркнул Макар. — Чай не девка. Дело-то пустячковое, уж наверняка иной колдун туда чертей заслал и всё. Побить да заломы убрать, и хватит на том.       — Тоже так думаю, — Андрей хлебнул чай, встал, собрал котомку с книгой да отправился в сени одеваться.       — Мишка, куды опять удираешь! — крикнул Макар. — А суседить кто будет? Андрейка там сам управится!       — Да я всё с утра уже сделал, что надо было, дед, отвянь, ë-моë! — отмахнулся Миша. Андрей почувствовал тёплый кошачий бок у себя на плече и улыбнулся.       Идти-то недалеко было, до Берëзовки рукой подать. Андрей шёл, насвистывая песенку, а Миша дремал, сопя ему в шею. Наконец добрались, Семëныч и мужики другие уж ждали. Тут же проводили его к полю.       — Андрюша, ты, это, не серчай, — сконфуженно пробормотал Семëныч. — Я покуда до вас добирался, мои тут ещё одну векшицу вызвали. А я и не знал.       Андрей с досадой поцокал языком.       — Конкуренция, блять, — недовольно засопел Миша ему в ухо.       — Обидно за недоверие-то, Семëныч!       Староста побледнел.       — Андрюша, да ей-богу, доверяю я тебе! Ну не выгонять же девку, боимся уже.       Андрей вздохнул. Махнул рукой и пошёл к полю.       Девушка и в самом деле была там. Обходила колосья по краю и высматривала. Андрей подошёл поближе и кашлянул.       — Здрава будь, девица, — он ослепительно улыбнулся. — Вижу, за работой ты. Но дело такое, шо и мне тут поработать придётся.       Девушка выпрямилась и подняла голову. Красавица, конечно, глаза большие синие, коса русая. Андрей приосанился, на что ведунья фыркнула.       — Знать тебя не знаю, — ответила она, возвращаясь к своему делу. — Своей иди дорогой.       Миша недовольно засопел и впился когтями Андрею в плечо так, что тот поморщился.       — Дерзкая баба, — буркнул он.       — Слышу тебя, бисяк, — отозвалась девушка, не оборачиваясь. — И слышу отлично.       Миша засопел ещё недовольнее.       — Ну, знаешь меня али не знаешь, а дело мне делать нужно, — произнёс Андрей. — Так шо не обессудь.       Он отошёл и стал осматриваться. Краем глаза посматривал на векшицу, а та и не глядела на него вовсе.       Заломов было много, часть уже была срезана. А ещё воняло гнилью. Андрей прошёлся по краю, потом осторожно зашёл в колосья. Он срезал заломы по пути серпом и бросал их в суму, бормоча заговор. Потом его внимание привлекло нечто блестящее на земле. Андрей подошёл, наклонился и ткнул палочкой в предмет: маленькая, очень маленькая серьга с красным камушком. Должно быть, обронил кто-то из девиц во время работы, ничего необычного, но Андрей отчего-то не мог мимо пройти, вещица на миг показалась ему зловещей. И он аккуратно подцепил её палочкой и спрятал в мешок.       С заломами было покончено лишь к темноте. Андрей вернулся и увидал, что векшица уже собирает свою суму. Она подняла на него взгляд и фыркнула.       — И чë, много бесов наловил?       — А ты? — улыбнулся Андрей.       — Троих, — она поправила косу.       — Стало быть, это все и были, у меня заломы токо. Эк нехорошо вышло-то, всю драку на девицу скинул.       — Оно меня не удивляет, — пожала худыми плечами векшица. Миша громко фыркнул. Андрей засмеялся.       — Дерзкая ты. Как тебя звать?       — А тебе зачем? — она упёрла руки в бока.       — Да без корысти спросил. Я вот Андрей, — он улыбнулся.       Девушка помолчала. Потом подобрала свою суму.       — Алëна я. Всё равно больше не свидимся, — произнесла она и пошла прочь.