***
Ночью Андрей ворочался неспокойно. Ветер снова снился ему, у ветра было печальное лицо, и Андрею хотелось его обнять, но как ветер-то обнимешь? — Хороший мой, — звал он его тихо. — Любимый. Не тревожься, хорошо всё со мной. Жду тебя, скучаю, без тебя одиноко совсем. Ветер только вился вокруг, а потом и вовсе исчез. Андрей на том проснулся. На улице было тихо-тихо, нехорошо. Андрей взял книгу и сжал еë покрепче. На всякий случай рассыпал соль по углам да на пороге, прошептал заговоры. Забрался на печку и стал ждать. В какой-то момент в дверь стукнулись. Потом застучали уже с силой, будто кулаками долбились тяжёлыми. Андрей снова зашептал обереги. Вскоре стук прекратился. Потом что-то хрустнуло и всё стихло. Андрей остаток ночи провёл без сна, а на утро выяснилось, что пропала Анна, та самая молодая девушка. — Ох, шош это такое, шош это такое! — причитали бабы. Девушки плакали, мужики крестились. Вся Немзя собралась на лобном месте и обсуждала ночной случай. — Это всё Андрей-колдун виноват! — кричала бабка Анисья. — Вот пришёл он, и теперича начали кажный день пропадать! Она плюнула Андрею под ноги. Он тяжело вздохнул. — А ну хватит, Анисья! — Иван нахмурился. — Не Андреева это вина! Он нам в помощь Богом послан, а ты всё хулишь! — У самой-то невестка, Галя-то, пропала ищщо в прошлом месяце, — поддакнула Марфа. — Небось сама сглазила её, вон она к лесному хозяину и попала. Анисья ругалась страшно, в итоге просто ушла. Андрей поднял руки. — Люди добрые! Не гневитесь, а лучше разойдитесь-ко по домам да помолитесь хорошенько. Найду я диавола этого, а может ещё и людей верну назад, коли они живы. Токо время мне нужно да ваша помощь. Коли буду чë спрашивать, вы мне всё без утайки говорите. Немзечане согласились. Андрей же сел думать, что делать дальше. Потом решил пойти на росстань да у лешего попытаться отбить Анну и мальчика. У них с Алëной ничего не вышло, но вдруг здесь, в Немзе, получится. Вышел он на росстань к ночи, очертил круг, поставил дары и свечи зажëг да сказал: — Лес праведной, лесной праведной, дети ваши, слуги ваши! Раб Божий Пëтр из Чердыни да раба Божия Анна из Немзи, Богом упомяненные, не проданы тебе, не отданы, записи на них не деланы. Чтоб в эту минуту выслал их! Как сказал, так и будет. Сначала ничего не произошло. Но потом зашумел ветер, и на ближайшее дерево уселся огромный чёрный ворон. Его глаза горели алым. — А, Андрей, — проговорил он скрипучим голосом. — Давно я ждал, когда ты наконец меня позовëшь отсюда. Долго же ты. — Ты лесной хозяин? Так верни всех, кого украл! — Андрей нахмурился. — Не, не леший я. Лешего ты не дозовëшься. — ворон каркающе засмеялся. — Но коли желаешь, я тебе помогу. И ты мне поможешь. — С чего это? — А с того, что без меня никого ты не найдешь и сам пропадёшь. А я тебя к лешему выведу. Но с условиями. Сперва вот что: в ночи мы туда не пойдём, надо идти днём. Завтра весь день наберись сил, а потом, через день в полдень приходи сюда, на росстань. Да только смотри, Андрей, никому про меня не говори в деревне. Иначе конец всем, и Анне, и Петьке малому. Андрей помолчал, но потом сказал: — Добро. Так и будет. Смотри не обмани, найду и спуску не дам. Ворон засмеялся и испарился с хлопком.***
Андрей добрался до дома уже тогда, когда начало светать. Он уселся на крылечке своей избы и вздохнул, потëр устало лицо. Лёгкий тёплый ветерок тронул его волосы и погладил по щеке. «Мишенька», — тоскливо подумал он. — Дюша!!! ДЮША!!!!! Андрей поднял голову и вскочил. Нет, не показалось. Из леса по дороге к нему нëсся Мишка, выпучив глаза, а за ним бежала Алëна. Андрей расплылся в улыбке шагнул с крыльца и упал в его объятия. Не сон. — Мишка… — прошептал он счастливо. Миша сжал его своими ручищами так, что аж больно было. Ткнулся носом в его макушку и засопел. Алёна подбежала, тяжело вздохнула и ткнулась лбом ему в спину. — Нашли, — пробормотала она. — Нашли, — подтвердил Андрей. — Живые. Как я рад вам — не передать.***
Андрей проснулся днём. Сначала нашли Алёне избу рядом, помогли обустроиться немного, а потом ушли спать, и так Андрей в объятиях Миши и проспал долго. Миша дремал. Он вцепился в Андрея и сопел ему в плечо. Через тонкую рубаху его горячее дыхание особенно приятно чувствовалось. Андрей попытался слезть с печи, воды попить да по нужде сходить, но Миша, рыча, вцепился лишь сильнее. — Мишенька, — мягко сказал Андрей. — Вернусь мигом. Он всё же выпутался из объятий, а когда вернулся и полез на печь, обнаружил, что Миша не спит, а встревоженно ждёт Андрея. — Ну чë ты взволновался, родной, — ласково проговорил он, ложась рядом снова и гладя Мишу по щеке. — Куда ж я от тебя денусь. — Да куда угодно, — буркнул Миша, сверкнув глазами. — Вон, чертей каких-то наласкал, пока меня не было, тьфу, блять! Андрей фыркнул. — А, так сдержали они слово? Ну и хорошо. А то чë, зазря я что ли кровь свою тратил. Миша засопел громче. Хотел что-то сказать, потом не стал, только потянулся к Андрею и принялся его целовать, жадно, кусаче. Андрей улёгся на спину и расслабился. Миша был тяжёлый, приятный на ощупь и пах собой, свежим ветром и можжевельником. — Мишенька, — шептал он между поцелуями. — Мишенька, любовь моя. Миша покраснел. Серьёзно поглядел на Андрея. — Я, ну, это…это тоже. Дюша. Люблю тебя. Очень. Пиздец. Андрей заулыбался и поцеловал его снова. Сперва они лишь ласкали губы друг друга, но потом Андрей полез ему под рубаху. Миша дрожал от каждой ласки. Где ни погладь — всё откликается. А Андрей уж нагладил его с лихвой, ни в чëм себе не отказывал. — Ох, Мишка, — хрипло шепнул он. — Какой ж ты…какой… Миша, пыхтя, выпутал его из рубахи и штанов. Уставился на Андрея темнющими глазами. — Нравлюсь? — Андрей игриво изогнулся. — Нравишься, — выдохнул Миша. — Так нравишься, Дюша. — Дак чего замер? Делай, чë хошь. Миша помялся, а потом, потом… Андрей стонал на всю избу. Миша горячо вылизывал его широким языком прямо в срамном месте. И вылизывал там с большим воодушевлением, с причмокиваниями, мокро. Андрей раскинулся на лежанке, заполошно дыша, дрожал всем телом. А в конце, когда совсем хорошо стало, счастливо засмеялся. И тут же снова Мишу к себе притянул. — Моя очередь, — Андрей облизнул губы. — Теперича тебе хорошо сделаю. И сделал. Да так, что в избе предметы летать начали, пока Миша стонал да выл от удовольствия. И парили вещи ещё долго, упали с грохотом лишь тогда, когда Миша кончил. А Андрей долго и довольно облизывался и утирал губы. Миша осоловело смотрел на него. — Мишка, — ласково позвал Андрей.Протянул ему руку. — Может крови моей попробуешь? — Ну нет, — забормотал Миша. — Ты её всём чертям предлагаешь, я тебе не простой чëрт. — Конечно, не простой, — Андрей погладил его по голове. — Да ты и не чëрт вовсе. Ты любимый мой, оттого и предлагаю вкусное. Считай, хочу подношение моему божеству сделать. Миша ужасно покраснел, замялся, заëрзал. — Так, это, а тебе худо не сделается, точно? — Не сделается. Сам же предложил, ну. Миша осторожно взял его за руку. Острым клыком оставил царапину на пальце. — Больно? — спросил он встревоженно. Андрей помотал головой. Тогда Миша слизнул кровь с раны кончиком языка. Закашлялся. — Она…жесть, какая вкусная, — прохрипел он. Сверкнул глазами. — И ты её всем чертям раздавал?! — Не всем, не всем, а больше и вовсе никому другому не дам, — успокоил его Андрей. Миша засопел, лизнул ещё и ещё. Андрей гладил его по голове и звал ласково. Потом Миша отстранился, подул на ранку, и она тут же затянулась. Он облизнул губы и потянулся, чтобы поцеловать Андрея ещё.