20
12 октября 2023 г. в 17:50
— Экие прыгучие, — ворчала Пряха. Она старательно плела свою паутину, и нити медленно сковывали Андрея по рукам и ногам. — Молодёжь!
Андрей медленно приоткрыл глаза. Сознание возвращалось к нему словно толчками — очень неприятно. Он попытался пошевелиться, но не смог.
Рука болела ужасно, будто огонь её сжигал по-новой.
Он скосил взгляд на Пряху. Та заметила его движения и сочувственно похлопала сухой рукой по колену.
— Ну полно, полно, внучок, ты уж не серчай, надобно тебя связать, уж больно ты шустрый. Ты лежи-полëживай, глазки прикрой, отдыхай себе. Скоро всё дурное окончится.
Андрей ответить ничего не смог — Пряха явно наложила на него немоту, чтобы не смог никакого заклятия прошептать.
— Миша! — позвал он мысленно. Но ничего не произошло. Андрея это напугало: наверное, дед с Мишкой сделал что-нибудь.
Он услышал тихий стон: рядом зашевелилась Алëна, приходя в себя. Она тоже была связана.
— Ох, дочка, дочка, — Пряха покачала головой. — Ну чë ж ты наворотила глупостев-то. Сдался тебе этот мальчишка-то, он ещё и с бисем водится, мерзость ведь! Я-то тебя чему учила, а? Бесей стращать, спуску не давать, а не дружбу водить.
В это время появился дед Макар. Подошёл, потрогал Андрея кончиком посоха.
— Знаю, что ты там ужо всего себе надумал, ишь, глазищами сверкаешь! — он поцокал языком. — Но ты пойми, Андрейка, оно ж только ради блага! Сам знаешь, коли колдуном стал, дак приходится зло творить, чертям работу давать, не то они тебя мучают. Ты и сам так делал, усë понимаешь. Но я то зло исправлю, всё исправлю, вот те крест. Надо только время вспять поворотить. И никакого зла не свершится, ни у кого из нас злой доли не будет.
Андрей пока ничего не понимал. Да и звучало всё это бредом. Но сейчас его больше волновало, что с Мишкой, а потом уже — что они с Пряхой делать собрались.
Между тем колдунья закончила свою пряжу и пошла к столу. Книга лежала там, она пролистала её и кивнула.
— Усë так, Макар, как и думали: печати-то открылися, но остался обряд, без него ничë не выйдет.
Дед вздохнул.
— Горько оно, конечно, ну а чë делать, — он покачал головой. — Полночи ждём, стало быть?
Пряха кивнула.
— Горько ему, — она фыркнула. — Сам знаешь, нету нашей доли колдовской без горечи. Горько было и дочку носить, чтобы жертвовать, и внучка воспитывать, чтобы в геенну огненную кидать, а чë делать?
Андрей задрожал. Дед Макар бросил на него быстрый взгляд и покачал головой.
— Нет, Андрейка, не надо оно тебе, не спрашивай. В больших знаниях большие печали. То, чë подумал — оно свершилось ужо, но мы и это исправим. Ничë не будет, всё зло так и сотрëтся.
— Давай-ко их покуда отсадим, — Пряха щелкнула пальцами, и тысячи больших и малых пауков подползли и окружили Андрея. Их было так много, что они смогли его подхватить и понести прочь.
И тащили долго, бросили в темнице снова. А рядышком Алëну. Она всё ещё дрожала, но уже пришла в себя.
— Андрей… — позвала она шёпотом. Андрей смог только дëрнуться и замычать.
— Вот же, — пробормотала она. — Точно. Спокойно лежи, не дëргайся.
Андрей послушно замер — а что ещё было делать — и почувствовал, как Алёна коснулась губами его губ, и тут же откатилась. Андрей закашлялся и выдал:
— Да чë за херня, ей-богу!
Ага. Сняла немоту.
— Спасибо тебе, — пробормотал он. Вздохнул. — Алëнка, объясни-ко мне всё. Да без утайки говори! Хватит ужо этих козней за спиной.
Алёна помялась.
— Да чë рассказать…я не всё знаю, только урывками, чë-то наставница говорила, а чë-т сама услышала, дак вот.
— Ты скажи мне, чего они хотят-то? Как…как давно? — Андрей с трудом сглотнул.
— Давно, Андрюша, — печально ответила Алëна. — Наставница моя, Пряха, она бисей пущего всего ненавидит. А всё от того, что они всю родню её загубили, дак и у меня то же было. А дед твой, ох…дед твой время вспять поворотить хочет. Не знаю, зачем оно ему, но вбил он себе в голову, что ежели это сделает, дак всё в его судьбе будет ладно. Может, колдуном быть не хочет, а может чë другое. Книга-то не открывалась никому, я знаю, что у деда Макара ищщо его наставник был, дак он пробовал и без толку.
Андрей молча кивнул. Дед же заранее знал, что книга в могиле Капитона, это он помнил.
— Ну и задумали они, — Алёна шумно вздохнула. — Андрюша, не знаю я всего, как, почему, отчего такое решили, но знаю лишь, что у них план был себе сосуд с большой силой сотворить. Скопить её, поместить в форму да взрастить, и на то время нужно. Вот они и приступили.
— Чë за сосуд-то?
Алёна помолчала.
— Сам понимаешь, оно колдовство чёрное, злое, древнее…сосуд-то человеческий. Такое дело, — с трудом выдала она.
Андрей почувствовал, как у него холодеет внутри, а по затылку ползут мурашки.
— Ты понял? — тоскливо спросила Алëна.
— Не…не совсем, — пробормотал Андрей. Язык еле слушался. — Она сказала…дочку горько носить… Пряха-то…
Алёна всхлипнула.
— Андрей, я ж только недавно узнала! Не знала я, не знала, клянусь тебе! А как поняла, так ужо поздно было!
Андрей молчал. У него плохо укладывалось в голове, что так вообще можно было.
— Дед и Пряха, — прошептал он. — Их дочь?
Алёна снова всхлипнула. Закивала.
— Она, она моя…да? — Андрею эти слова дались с трудом.
— Жертва нужна, для ритуала-то. Печати открыли они вдвоём кое-как, а толку? Нужна жертва, Андрюша, жертва сильная, колдовская.
— Мама…была?
— Была. Но сбежала она. Сбежала недалеко, потому что не знала ничë, ну как я думаю. Иначе б бежала ещё дальше. А так просто из отчего дома к мужу ушла, ну а там всё знаешь. Призвали по её душу самого Князя Адова, большого чëрта со свитой, думали, этого достаточно. Пряха всё твердила, мол, вот, страшное дело, но коли потом время поворотят, дак оно и не сбудется, ничего того не будет, грехов ихних.
Андрей прислонился к каменной стене. У него все внутренности свело, дышалось с трудом, а сердца он и вовсе не чувствовал.
— Матушка — дочь их, — прошептал он еле-еле после долгого молчания. — А они её в расход, как сосуд. Но не вышло. Я выжил, и тогда они меня…дед меня взял к себе сразу, вот как…
— Не знала этого, — шёпотом сказала Алёна. — Наставница только и говорила о ритуале да о том, что нужно тебя привести, что ты поможешь, тебя убедить надо, когда ты станешь сильный, чтобы ты ритуал вëл. Дед Макар мне то же говорил. Он и рассказывал, куда ты пойдёшь и чë делать будешь. Ищщо сказал, мол, ты…на девчонок падок, — она слабо фыркнула. — Прихожу я, а ты там с чертом, я и обомлела.
Андрей нервно хихикнул.
— Оттого глаза мне строить и не стала?
— Дак конечно! Думала, мол, совсем больной головой, ищщо с бесями водится! Мишку-то не знала, — ответила она тоскливо.
Андрей снова умолк.
— Мишка где? — спросил он.
— Того не знаю, — ответила Алëна. — Мы с Пряхой как тебя схватила на поле-то, дак сразу сюда принесли. Долго ты лежал, несколько дней может, а Мишка не появлялся. Дед, наверное, закрыл его где-нибудь, он такое умеет. Вряд ли он его изничтожил, Миша дух сильный, на то время да обряды нужны, а им щас не до того было.
Андрей с ней был согласен. Мысль о том, что Мишка где-то заточëн и с ума там сходит от беспокойства и злости, его не грела.
— Нельзя сидеть, — пробормотал он. — Я должен уйти. Отберу у них книгу и уйду, и ты за мною. Коли ты меня спасти пыталась, дак они тебя тоже убьют.
— Да убьют. Но как я могла? Мы, колдуны, всегда на себе грехи носим, то верно. Но такое ничем не смыть, не убрать, ни временем, ни силами никакими. Вот я и решилась: пусть думают, что ты убежал, дак побоятся. Дед один ничего не сделает, будет думать, а Пряху он бы тогда злодейкой представил тебе. Она сильная, очень, но былой силы ужо нет, я ж её забрала. На то колдуны учеников и берут, чтобы чертей своих не носить. Да всё равно в аду несладко, моли, не моли, но попадёшь. Победил бы ты её, может, всё и обошлось бы.
— Дак и тебя бы злодейкой сделал.
— И пусть. Лучше умереть, чем в таких делах помогать.
— Ну нет уж, — Андрей нахмурился. — Не бывать смертям. Не дам я ни себя погубить, ни тебя, ни Мишку держать взаперти. Надо выбираться.