Хаос. Теос. Космос

14 октября 2023 года. Суббота. «Какой он красивый! Я влюбился!» «Он танцор? Работает в студии Мина? Или в одном из клубов?»       «Не видишь, что ли, что он поет, а не танцует?»       «Что мешает танцору петь?»       «В каком клубе его можно найти? Он приваты принимает?»       «Он НЕ стриптизер!» «Какой у тебя прекрасный голос! Где можно услышать полную версию песни? Она будет на споти?» «А «Ви» это же не его имя? Как его на самом деле зовут?»       «Мне сказали, что его зовут Тэхён и он стажер Биг Хит»       «Стажер? И бигеры позволили ему вести акк до дебюта? Ты путаешь»       «Я ушел из Биг Хит полгода назад и могу сказать, что на тот момент Ким Тэхён был стажером Биг Хит»       «Он и сейчас стажер?»       «Я не знаю, я же там уже не работаю, но на фото с прошлого месяца был малый танцевальный зал компании, так что, скорее, да, чем нет»       «Да Биг Хит специально это замутили, насмотрелись на западных блогеров-звезд и решили попробовать» «Какой невероятный! Давай встретимся? Напиши мне» «Очень красивая песня, я такой раньше не слышал, подскажите автора оригинала»       «Похоже, что он сам, я всё перерыл и не смог найти такую песню» «Чей-то богатенький сынок? С деньгами любой дурак сможет»       «С чего ты взял, что он богатенький сынок?»       «То есть обстановка на видео и присутствие на закрытом дне рождения Мин Чимина тебя ни на какие мысли не навело?»       «Его могли пригласить как исполнителя туда»       «Именно поэтому он говорил про поздравления, и Мин был удивлен подарку, ну-ну, иди пересмотри сторисы, пока они не исчезли» Отбросив от себя телефон, Тэхён сильнее закутался в плед, прижался боком к спинке дивана и устало опустил на нее голову, чувствуя, что его все еще немного потрясывает от напряжения. Сторис Чимина имел просто разрывной эффект, количество подписчиков уже превысило три миллиона и даже не думало останавливаться в своем росте. Чонгук предположил, что цифра, скорее всего, дойдет до пяти миллионов, а там уж как повезет. — Почему пять? — спросил тогда Тэхён. — Официальная численность семьи — чуть больше пяти миллионов… — Сколько? — оторопев, перебил его Тэхён. — Это же десять процентов от всего населения страны. — Ну да, — отозвался Чонгук, в безразличном жесте пожав плечами, — а ты о какой численности думал? — Я вообще не задавался таким вопросом, — буркнул Тэхён, запоздало осознавая то, что очень зря игнорировал этот момент. — В любом случае, — продолжил Чонгук, — в семье о тебе уже знали, но видели немногие. Вот Чимин и помог с этим видео. Уверен, первыми его стали распространять те, кто был на дне рождения, показывая другим тебя, так и понеслось. Всем же любопытно, — хмыкнул Чон, — а там уже заработали алгоритмы «Инстаграма», оценившие твой аккаунт и твои посты как популярные, предлагая их всем остальным. — Столько подписчиков нет у некоторых настоящих знаменитостей, — понуро вздохнул Тэхён. — А у тебя будут, — уверенно указал Чонгук. — Как у твоего омеги, — скривился Тэхён, желая уйти в другую комнату и от разговора. — Об этом где-то указано? — вопросом остановил его Чонгук. — Кто-то рассказал об этом в комментариях? Нет, — ответил же он сам. — Никто из семьи не посмеет это написать, но я хочу, чтобы ты понял одну вещь, члены семьи: не мои безвольные рабы, я не могу их заставить что-то полюбить. И то, что им было любопытно тебя увидеть, не обязывает их подписываться на твою страницу, лайкать посты и писать восторженные комментарии. Сам же видел: у Чимина подписчиков меньше, чем у тебя, а он в семье далеко не последнее место занимает. Поэтому не стоит думать, что эти подписчики появились у тебя только потому, что мы делим одну постель по ночам, они могли ограничиться сторисами Чимина, но не стали, а пришли к тебе, — подойдя к Тэхёну со спины, Чонгук прижался к нему и проговорил на ухо: — Не смей занижать свою важность и значимость, роль моего члена в этой истории настолько мала, что мне впору оскорбиться, — закончил он, попытавшись разрядить атмосферу. Сейчас же, когда Чонгук оставил его одного, уйдя в кабинет разговаривать по телефону, Тэхён продолжал думать над его словами, находя в них истину. Все его посты получили невообразимое количество лайков: разное, но все равно несравнимое даже со смелыми мечтами. Фотографии города хвалили за красоту, за обработку, за оригинальный ракурс. Фотографии с личными вещами или кусочками интерьеров — за атмосферу и оригинальность. Немногочисленные фото с ним самим в центре изображения осыпались комплиментами в отношении всего, что всё же было видно на фото: его волосам, фигуре, завораживающим длинным пальцам, стилю в одежде. Последнее же видео, снятое Чонгуком, полнилось лайками и комментариями в геометрической прогрессии: там обсуждали всё, начиная от него самого и заканчивая его песней. Проскальзывали неприятные комментарии, но они тонули в потоке, похожем на цунами, интереса и восхищения. Даже если первыми подписчиками, создавшими ажиотаж, и были члены семьи, то многие другие явно о нем ничего не знали, раз спрашивали даже имя. Тэхён постоянно возвращался к появляющимся комментариям, читая их, пока не начинал чувствовать тошноту из-за их обилия, осознавая, что нельзя заставить членов семьи и тем более посторонних людей писать всё это. К тому же он был абсолютно уверен, что Чонгук не давал такого указания своим, потому что его утреннее удивление было настолько неподдельным, что так сыграть его мог только обладатель «Оскара». Размышляя над случившимся, Тэхён медленно приходил к пониманию, что за три года в агентстве привык к отсутствию к себе внимания. Его прятали, как скверную тайну, закрывая на видео компании, если он на них случайно попадал. Когда к ним пришел новый педагог по вокалу и стал хвалить Тэхёна за технику, за удивительный диапазон, то другие сотрудники быстро объяснили ему, что у них другая методика работы с учениками. Тогда Тэхён подумал, что менеджеры против несоответствующей действительности лести, теперь же думал, что ему специально не позволяли говорить всей правды, чтобы он даже не думал уходить из компании в поисках места получше. Он столько лет думал, что каждый раз он был слишком плох для новой группы, пока в один из вечеров, когда Тэхён рассказывал Чонгуку истории со стажерства, тот не выдал: «Так, может, ты, наоборот, был слишком хорош для них, и тебя пытались спустить до их уровня?». В тот раз Тэхён ответил Чонгуку, что это точно не так, теперь же он сомневался. Потому что три года «Биг Хит» вкладывала ему в голову понимание, что он не особенный, что у него обычный, просто низкий голос, что его внешность создает больше проблем, чем пользы, а любые танцы из-за его бедер смотрятся как развратные, что в итоге сам Тэхён стал в это верить и воспринимать как истину. Как истину, с которой совершенно не вязалось то, что творилось в «Инстаграме». — О тебе уже говорят в новостях, — сообщил вернувшийся в гостиную Чонгук, садящийся у его ног и гладивший их через плед. Обреченно простонав, Тэхён уткнулся носом в обивку дивана, демонстративно натягивая край пледа на голову. — Ты можешь это остановить? — глухо попросил Тэхён, после скинув плед с лица и продолжив: — Ну не знаю, заявить, что я образ, сгенерированный нейросетью. Напиши такую программу, будет тебе реклама. Негромко раскатисто рассмеявшись, Чонгук подался к Тэхёну, подхватывая его на руки вместе с пледом, чтобы перетащить к себе на колени, расположив того в своих объятьях. Поправив сползший с ног плед, подвернув ткань под голые ступни, Чонгук прижал Тэхёна к себе, обхватывая одной рукой за спину, второй продолжая гладить от колена и ниже. — Прости, это выше моих сил. Теперь ты известен на всю Корею, и только тебе решать, что с этим делать. — Что говорят в новостях? — с усталым вздохом поинтересовался Тэхён, разместив голову на плече Чонгука. — На самом деле ничего специфичного, — ответил он, на мгновение убирая руку с колена Тэхёна, чтобы поправить его чёлку, лезшую в глаза. — Только о том, что ты бьёшь рекорд за рекордом по количеству подписчиков за определенный период времени, что ты невероятно красив и у тебя волшебный голос, — продолжал он, добавив в тон довольную улыбку. — Что тобой уже забит «ТикТок», что люди уже перепевают твои песни, выставляя каверы и видеоинструкции, как играть твои мелодии на разных инструментах. — О, боги, — повержено протянул он, — скажи, что про «ТикТок» — это неправда. — К счастью или сожалению, правда, — не убирая с губ легкую улыбку, проговорил Чонгук. — Я даже для любопытства зашел в свой. И мне, кто пользуется им крайне редко, сразу же выдало несколько видео о тебе. — Они уже много обо мне узнали? — понуро уточнил он. — Не знаю, — честно признался тот, — тут нужно более тщательно смотреть эти видео, но прости, кое-что я все же сделал, — выдал он, выждав секундную паузу, давая Тэхёну возможность озвучить реакцию. — Я позвонил Шихёку и запретил давать хоть какие-либо комментарии на твой счет. — Спасибо, — выдохнул Тэхён ему в шею, — а то я уже голову сломал, что говорить родителям, когда станет известно, что я больше не стажер «Биг Хита». — Мне, кстати, понравилась одна версия в комментариях, — вдохновленно заметил Чонгук, чуть склоняя голову, чтобы заглянуть в глаза медленно моргающего Тэхёна. — Та, что «Биг Хит» решили повторить западный опыт с блогерами, скажи родителям об этом. — И как быть, когда я таким блогером не стану? — уточнил он, без сил смотря на Чонгука. — Ты им уже стал, — напомнил он. — Но на самом деле подумай, это может быть хорошей возможностью. Над тобой не будет компании, будешь делать только то, что захочешь сам. — Я не справлюсь, — вздохнув, ответил тот. — Я подберу тебе команду, — проговорил Чонгук, переведя взгляд в сторону, задумываясь над своими же словами. — Менеджера, стилиста, оператора и звукорежиссёра. Четверых для начала точно хватит. Запишешь песни, будешь вести соцсети, может, какие контракты предложат. — Я видел, что в личку пришло сообщение с аккаунта сериала «Хваран», — подхватил Тэхён, — хотят взять мою песню саундтреком ко второму сезону. — Без менеджера не обойтись, — кивнул Чонгук, оставляя на лбу Тэхёна легкий поцелуй. — Я займусь этим, пока не отвечай. Ну или напиши, что позже с ними свяжется твой менеджер, — исправил себя Чон. — Чонгук, — позвал его Тэхён, не скрыв неуверенность и волнение в голосе, — но как быть… — С чем? — подтолкнул замолчавшего Тэхёна Чонгук. — С нами, — добавил тот. — Все же мы живем вместе, очень быстро выяснится, что я из бедной семьи и не могу позволить себе тот образ жизни, который сейчас есть у меня. Причем это «Ури», отсюда никто не проводил съемок, а тут я. — Тэхён, тут всё зависит от твоего желания, — взяв серьезный тон, стал он пояснять. — Ты можешь хоть сейчас сделать фото и выставить его в «Инстаграм», подписав его соответствующим образом. Пойми, для меня нет проблемы объявить о том, что я более несвободен. Проблема есть у тебя. Поэтому я требовать признания не стану, захочешь меня скрыть — я сцены и скандалы устраивать не буду, — помолчав секунд десять, даже своим видом давая Тэхёну понять, что фраза не окончена, Чонгук все же решился: — Я скажу тебе даже больше. Ты можешь меня даже не любить. Просто позволяй это делать мне и не люби никого другого. Всё остальное я разрешу тебе без всяких условий, — прижав к себе Тэхёна, уткнувшего лицо ему в шею и обхватившего за нее руками, Чонгук добавил: — Даже если ты решишь провести экскурсию по всей башне, я соглашусь. Отнесусь очень настороженно, но разрешу. — Я, наоборот, хочу скрыть, что это «Ури», — едва слышно проговорил Тэхён ему в шею, щекоча его кожу дыханием и губами. — Создавай иллюзию, что это номер в «Ремдаоне», — подсказал Чонгук. — Чимин с Джином все равно часто тебя туда таскают. — Думаешь, у меня получится? — затаившись в своей позе, спросил Тэхён все также в шею. — Когда я звал тебя к себе, то обещал поддержать любой твой выбор, — напомнил Чонгук. — И если ты хочешь воспользоваться этим шансом, который тебе дал случай, то я тебя поддержу и встану за твоей спиной. Всё остальное будет зависеть от тебя. Промолчав, Тэхён еще крепче обнял Чонгука за шею, прижимаясь к его груди своей, в которой загнанно и взволнованно билось сердце, давая Чону куда более весомый ответ, чем могли дать слова. ****** 15 октября 2023 года. Воскресенье. — И что будешь делать со своей известностью? — спросил Чимин, неловко пытаясь ртом поймать ускользающую трубочку от молочного коктейля. — Я не знаю, — ответил Тэхён, болтая трубочкой в своем коктейле, разбивая пенку, мысленно осознавая, что лишь портит вкус напитка. — Мне все еще кажется, что это какой-то дурной сон. Я сейчас проснусь, — бросив трубочку в стакан, сказал он, откидываясь на спинку стула, — и не будет этих ужасающих шесть миллионов восемьсот тысяч. — Даже не мечтай, — протянул Джин, отпив свой кофе. — Вон, посмотри, — сказал он, кивнув Тэхёну за спину, указывая за столик, расположенный в другой части кафе, — пришли минут двадцать назад, но только и делают, что смотрят на тебя, щебечут и делают типа селфи, где на фоне нас должно быть вполне четко видно. Скривившись, Тэхён не стал оборачиваться, прекрасно зная эту картину: за те часы, что они по прихоти Чимина ходили по магазинам, используя подаренные ему сертификаты, пока обедали в кафе, он постоянно слышал оханье за спиной, гул шепота и шум затворов камер. Несмотря на то, что ожидаемая им жизнь айдола предполагала именно всё это, Тэхён понимал, что явно переоценил свою готовность к подобному. От излишнего внимания омег и альф, особенно последних, спасало лишь внушительное оцепление из охраны Тэхёна, где Сынмин всегда был ближе всех, ястребом смотря на всех, кто приближался на слишком близкое расстояние. Именно в этот день он впервые почувствовал радость и благодарность за приставленных к нему альф, потому что не мог себе представить во что превратился бы их выходной, если бы все желающие могли бы без преград подойти к ним. — Мне кажется, — вдохновлённо заговорил Чимин, допив свой напиток, издав громкий хлюпающий звук в конце, — что ты просто обязан поприветствовать своих новых подписчиков. — Что сделать? — переспросил Тэхён, не улавливая смысл слов Чимина. — Поприветствовать, — едва ли не по слогам повторил тот. — Ну брось, — взбудоражено выдал он, посучив ногами в нервно-раздраженном жесте. — Нужно выставить фото и написать несколько слов, некрасиво будет же, если промолчишь. Типа зазнался, — закатив глаза, сказал он, показывая свое отношение к подобным выводам, но подчеркивая факт их существования. — Рост значительно замедлился, так что самое время. Давай, — указал Чимин, доставая свой телефон из кармана, — сядь нормально. Прими какую-нибудь позу, — командовал он, наводя на Тэхёна камеру. — Я сейчас явно не в том виде, чтобы позировать, — кисло выдал Тэхён, прикрыв глаза расслабленной ладонью. — Ну давай, — канючил Чимин, наигранно дуя губы и легко подпинывая Тэхёна под столом. — Отстань ты от него, чудовище, — вклинился Джин, мягким жестом опуская ладонь Чимина с телефоном на стол. — Он, конечно, симпатяжка, но согласен, фото в таком настроении будут отстойными. Только время зря потеряете. — Ну ладно, — нехотя согласился Чимин, блокируя экран телефона. — Но я все же настаиваю на том, что поприветствовать надо. Давай тогда старое фото возьмем? — взволнованный неожиданной идеей предложил он, смотря на Тэхёна широко распахнутыми глазами. — Помнишь, мы тебя у Ремдаона фотали, ты еще тогда там же сразу в «Селин» вырядился? — продолжал Чимин сыпать подробностями, думая, что Ким не может вспомнить. — Я еще практически жопой на асфальт сел, чтобы башню максима… — Я помню-помню, — уверил Тэхён, сжалившись над потугами друга возродить в нем воспоминания, которые появились сразу после первых слов. — Да, хорошая фотография, — согласился он, восстанавливая в памяти то, как он, поймавший свой глаз между пальцами в знаке «Ви», стоял в черных ботинках на небольшом каблуке, синих джинсах, в черной водолазке, в черном длинном пальто с атласными лацканами, а на фоне него вытянутый из-за ракурса «Ремдаон», «врезавшийся» в чарующе фиолетовое небо. — Но что я там напишу? «Привет, спасибо, что вы здесь, но уходите, я вас не знаю»? — карикатурничал Тэхён. — О, — неодобрительно протянул Джин, мотая головой, — так точно писать не надо. Напиши что-нибудь из серии «Привет, я Ви, рад видеть вас у себя в гостях». — Какая банальная нудятина, — фыркнул Чимин, хмыкнув в сторону. — Ну давай, мистер креативность, покори, — негодуя, подначивал Джин. — Срази меня своей оригинальностью. — А вот и сра… — Вы знаете, что значит «фиолетовый»? — вклинился Тэхён, открывший на своем телефоне обсуждаемую фотографию, в очередной раз поражаясь тому, как исказившая цвет неба камера создала волшебную атмосферу. — Фиолетовый — это последний цвет в радуге, — продолжил он, не обращая внимания на замерших Чимина и Джина. — Фиолетовый означает, что я буду доверять вам и любить вас долгое время. Я фиолетовлю вас, — хохотнул он, поднимая взгляд на омег и замирая. — Что? — зажато поинтересовался он. — Офигенная подпись под фото, — выдохнул Чимин, забыв про перепалку с Джином. — Давай, пости, пока помнишь слова. — Прям так и писать? — неловко замялся Тэхён, выпрямляясь и с сомнением смотря на экран с фотографией. — Ащ, — сквозь зубы выдал Чимин, забирая у Тэхёна телефон, — давай, сам сделаю, — сказал он, загружая фото и по памяти воспроизводя только что озвученные слова. — Перечитай, — указал Мин, повернув к нему экран, — все правильно? Кивнув несколько раз, Тэхён дополнил жест словами: — Да-да, все верно, но ты правда думаешь, что это подходит и это уместно? — критично проговорил он, скривив губы, когда Чимин отправил этот пост на публикацию. — Еще как! — с чувством выпалил он, возвращая телефон. — Это правда клёвое приветствие. Джин, скажи ему, — с нажимом выдал он, повернувшись к тому. — Да, Тэхён, действительно хорошо сказано, — подтвердил Джин, кивнув, — мне кажется, ты зря сомневаешься, — продолжил он, — тебе даже придумывать ничего не надо. Просто выставляй фото, которые и так делаешь, песни, которые и так создаешь, ставь в подпись то, что думаешь. Мне кажется, твоей наполненности хватит на то, чтобы не только удержать эту популярность, но и увеличить ее. — Верно, — указав на Джина пальцем, подчеркнул Чимин. — Ты просто еще молод, жизненного опыта не так много, но это с лихвой компенсируется твоей натурой. Покажи ее, людям понравится, — сказал он, после тихо посмеявшись, прикрыв рот ладонью. — Чонгуку же всё нравится, а он привереда. Не проникнувшись веселым настроем Чимина, Тэхён тяжело вздохнул и заговорил: — Чонгук — это еще один большой вопрос во всей этой истории. — Почему? — удивился Джин. — Неужели он против твоей славы? Он же сам теб… — Нет-нет, — поспешил оборвать его Тэхён. — Он не против, сказал, что даже сам мне команду для работы подберет. Дело не в этом. — А в чем? — озадаченно спросил Чимин. — Боюсь не соответствовать, — с протяжным выдохом проговорил Тэхён, ногтем ковыряя скатерть. — Но, как понимаю, ты не планируешь рассказывать о ваших отношениях? — предположил Джин, помня то, что Тэхён рассказывал про свою семью и их мнение о семье Чон. — Нет, — подтвердил Тэхён, — не планирую, но разве это что-то меняет? — хмыкнул он. — Я же знаю, что я с ним, поэтому постоянно думаю о том, как то или иное моё слово воспримет он, как оно может на нем отразиться. — Ты думаешь, Чонгуку есть дело до того, что о нем скажут или подумают? — с покровительственной ухмылкой спросил Чимин, заломив брови в скептическом жесте. — Ему-то, может, и нет дела, — выдал Тэхён, — но давайте будем честными, ему куда проще вести дела семьи, когда у него такая идеальная репутация. Дельфину проще, чем акуле, хотя дельфин куда опаснее, — проговорил он, вспоминая их первый разговор с Чонгуком, но не желая рассказывать Чимину с Джином, что это не просто красивая фраза. — Я же понимаю, что случайности случаются и обо мне могут узнать, даже если вся семья будет молчать. И я не хочу, чтобы мои глупые слова, неуместные поступки тенью легли на него, на семью. Это правда пугает. Я не хочу отплатить ему вот так за всё то, что он для меня сделал, — понижая голос к концу фразы, закончил Тэхён. — А в чём проблема советоваться с Чонгуком? — предложил Джин, незаметно для Тэхёна взглянув на Чимина, приподняв брови в одобрительно удивленном жесте, взглядом указывая на понурого Тэхёна. Грустно усмехнувшись, Тэхён заговорил: — У него сделки на миллиарды, а тут я с вопросом о том, какую фотографию выставить в сеть. — Но разве видео с песней не он снимал? — неуверенно уточнил Чимин, пытаясь вспомнить точные формулировки Тэхёна. — Он, — подтвердил тот, — но это же был просто порыв, случайность. — И сторис Чимина к себе сохранить — он посоветовал? — сказал Джин, продолжая мысль Чимина. — Да, — кивнул Тэхён, бросив взгляд на уже совсем опавшую пенку в коктейле и брезгливо скривившись, — но это же его желание было дать мне совет, а так это я к нему должен лезть. Не вовремя, не то настроение, проблемы, — предполагал Тэхён, перечисляя, — и всё. — Что «всё»? Думаешь, выгонит? — вскинув брови, неверяще спросил Чимин. — Да брось, Чонгук тебе уже так многое позволил, что десяток секунд на вопрос о фото или видео он переживет. Невольно вспомнив вчерашние слова Чонгука, Тэхён сцепил пальцы в замок, почувствовав, что те вздрогнули от отголоском звучащих слов: Чонгук сам сказал, что позволит ему всё, что он пожелает, но пользоваться таким предложением Тэхёну было откровенно стыдно и неловко — он не привык к подобному. Всегда именно он был тем, кто помогал, но не наоборот. Даже несмотря на статус омеги, семья видела в нем опору, безмолвно требуя соответствующего поведения. Сейчас же оказаться в совершенно чуждой роли было некомфортно, Тэхён не понимал, что он может делать, что он должен делать, а от чего необходимо воздержаться. Он чувствовал себя новичком-канатоходцем, которому сразу же натянули канат над пропастью, выбросили страховку, впихнули палку в руки и толкнули в спину. И Тэхён даже не знает, что страшнее: упасть в пропасть или дойти до другого края… ***** Вернувшись в квартиру ближе к вечеру, Тэхён устало переставлял ноги, понимая, что вымотался даже не физически, а именно психологически. Почувствовав на себе весь ажиотаж известности, он сто раз за день успел усомниться в том, нужно ли ему это. Переодеваясь, умываясь практически на автомате, Тэхён продолжал внутренний диалог, иногда выдавая в мир внешнюю реакцию в дерганном движении руки, в одиноко вырвавшемся бурчании или в изломе губ. Он даже успел в машине почитать информацию для абитуриентов Сеульского национального университета, примеряясь к обычной жизни студента, но в итоге признавая, что никакой обычной жизни у него все равно уже не будет. Да и учиться было просто не на кого. Как бы легко Чонгук ни относился к вариантам возможного будущего Тэхена, показывая доступность любой дороги, сам Ким оценивал происходящее с большим скепсисом, понимая, что, например, поступить-то на химика-ядерщика за деньги Чонгука он сможет, но вот учиться со своими мозгами — нет. Оглядываясь назад, Тэхён с грустью признавал, что, кроме пения и танцев, он ничего и не умеет, хотя и убежден после «Биг Хита», что и это у него не очень получается. Буквально свалившаяся на голову известность была Тэхёну на руку, вот только он признавал, что от этой тяжести на плечах у него вполне может позвоночник ссыпаться в нижнее белье. Люди годами набирают подписчиков, привыкают к славе, постепенно радуясь первому узнаванию, первому автографу, первому селфи с фанатом и адаптируясь к новой жизни, а он за одну ночь превратился из пешки в ферзя. Размяв шею, покрутив головой в разные стороны, потряся кистями рук в сбрасывающем жесте, Тэхён на выдохе обессиленно опустил плечи, направляясь на поиски Чонгука, который, судя по пальто, висевшему в шкафу, был дома. Костяшками отстучав мелодию в пару нот по дереву двери, Тэхён опустил ладонь на ручку и зашел, не дожидаясь разрешения. Отвлекаясь от монитора, Чонгук в размеренном жесте откинулся на спинку кресла, оглаживая Тэхёна взглядом, добавляя заинтересованных искр в темноту своих глаз при любовании обнаженными из-за очередных коротких шорт Кима ногами. Подав Тэхёну руку ладонью вверх, Чонгук с улыбкой принял его пальцы в свои и приложил губы к костяшкам, сцеловывая с них даже легкий дискомфорт от соприкосновения с твердой поверхностью. — Тебе не нужно стучаться, — пояснил Чонгук, неотрывно смотря на Тэхёна, разместившегося на крае стола. — Здесь не происходит ничего, что тебе бы не стоило видеть, — проговорил он, замедляя темп голоса к концу фразы, завороженно наблюдая за тем, как Тэхён закидывает ногу на ногу, прижимая обнаженные бедра друг к другу и кладя его руку тыльной стороной ладони на границу соединения его ног. — Мне так комфортнее, — ответил Тэхён, слегка изогнув губы в улыбке, но не найдя силы добавить в нее озорства, — не люблю врываться, заставляя людей вздрагивать. — Как прошел день? — присмотревшись к тому, как тягуче Тэхён взмахивал ресницами, поинтересовался Чонгук, большим пальцем поглаживая его ладонь, еще покоящуюся в его пальцах. — Изнурительно, — признался тот, выдыхая и слегка сгорбившись. — Если бы не твоя охрана, то меня бы разорвали на сувениры. — Всё так плохо? — насторожившись, спросил Чонгук, делая мысленную пометку о том, что ему следует переговорить с Сынмином. — Увеличить численность охраны? — Нет-нет, — поспешно отказался Тэхён, выпрямляя спину и смотря на Чонгука широко распахнутыми глазами. — Я не совсем то сказал. Просто все смотрели, ходили вокруг, шептались, хихикали, — на мгновение замолчав, он добавил, дернув губой: — пищали. Ничего страшного. Кто-то подходил, но не ближе, чем позволяла охрана. Спрашивали про песни, про планирую ли я эфиры, есть ли у меня аккаунт в «ТикТок», — перечислял Тэхён, расслабляясь от вполне безобидных вопросов, безопасность которых осозналась только сейчас. — Всё правда нормально, просто это так… — Напрягает, — подсказал Чонгук, внимательно всматриваясь в лицо Тэхёна, улавливая каждый оттенок его мимики. — Словно вокруг не хватает воздуха из-за скопления людей. — Да, — облегченно согласился Тэхён, благодарно выдыхая, радуясь, что его поняли. — Меня будто в клетку загоняли, хотя сейчас я понимаю, что я, похоже, больше перенервничал и сам себя туда загнал. — К этому нужно привыкнуть, — проговорил Чонгук, подавшись ближе к Тэхёну, забирая свою ладонь из его пальцев и перекладывая ее на внешнюю сторону бедра, при этом упирая локоть левой руки в столешницу и подушечками ее пальцев рисуя легкие узоры на обнаженной коже, на которой теперь был легкий пушок из-за позабытой бритвы. — Когда я возглавил семью, то было примерно также. Конечно, тогда не было такого засилья интернета, но мне буквально не давали прохода. Мне потребовалось время, — честно выдал Чонгук, поднимая взгляд на Тэхёна, улавливая движение его правой руки, пальцы которой оказались на колючем ежике его затылка, массируя кожу. — Я, наверное, только через пару месяцев перестал реагировать на этот гул вокруг меня, это стало обыденно, — закончил он, прикрывая глаза и наслаждаясь давлением ловких пальцев. — Надеюсь, — ответил Тэхён для проформы, указательным пальцем левой руки вертикально проводя по шее Чонгука, слегка поддевая его под подбородком и оставляя горизонтальный росчерк ногтем по родинке под губой. — Я боюсь сделать что-то не так, — решив последовать совету, проговорил Тэхён, попадая под цепкий взгляд вновь смотрящих на него глаз Чонгука. — Что именно? — спросил Чонгук, левой рукой отодвигая подальше клавиатуру и мышку с ковриком. — Что угодно, — ответил Тэхён, отвлекаясь на действия Чонгука, не понимая их причин. — Уточни, — попросил Чон, без особых усилий подтягивая Тэхёна к себе. Удобнее усевшись перед Чонгуком, раздвинув ноги и уперевшись ступнями в сидение рядом с бедрами Чона, Тэхён выставил руки назад, опираясь на них и слегка откидываясь. — То, что о тебе не знают все, не отменяет того, что семья в курсе, — начал Тэхён, невольно поджимая ягодицы, когда Чонгук подался ближе, положив согнутые локти на его бедра, на мгновение оставляя одобряющий и подбадривающий поцелуй в районе сердца. — И, судя по всему, их в моих подписчиках больше всего. Они-то каждый мой шаг будут рассматривать под лупой. — И что с того? — искренне не понимая проблемы, уточнил Чонгук, поменяв положение рук и уже вновь гладя кожу на внешней стороне бедер. — Любое моё слово и действие может отразиться на тебе, — пояснил Тэхён, не позволяя дыханию уходить глубоко внутрь и замирая под настойчивыми пальцами. Рассмеявшись тихим глубоким грудным смехом сквозь сомкнутые, но изогнутые в улыбке губы, Чонгук поднял голову, цепляя взгляд Тэхёна своим. — Ты собираешься запустить эфир, где в нашей постели отдашься другому альфе? — Что? — не веря ушам, возмущенно выдохнул Тэхён, отталкиваясь начавшими неметь руками от столешницы и растерянно смотря в черные глаза, которые даже на мгновение не перекрывались взмахом ресниц. — Нет, конечно, — выдал он, собираясь продолжить, но был перебит: — Всё остальное не может на мне отразиться, — твердо пояснил Чонгук, но снижая цепкость своего взгляда, позволяя векам вновь скользить вверх-вниз. — А моя измена — может? — из любопытства спросил Тэхён, выдыхая свое напряжение. — Потому что Главе не изменяют? — с флиртующей улыбкой уточнил он. Положив левую ладонь на небольшую металлическую коробочку, расположившуюся на самом краю стола, Чон заговорил: — Прежде чем я поставлю тебе мушку, — начал Чонгук, лишь слегка вздернутыми уголками губ давая понять, что посыл был принят, но оставляя свои слова в серьезной тональности, — я дам тебе прочитать Кодекс семьи Чон. С мушкой, — подчеркнул Чонгук, перебрав пальцами по крышке, — ты станешь ее полноценным членом и будешь подчиняться установленным там правилам. За измену Главе полагается смертная казнь, причем от его же руки, — рассказал он, удовлетворенно отмечая, что Тэхён даже не вздрогнул. — И не потому, что Глава — ранимый нежный альфа, желающий отомстить, а потому, что так Глава публично исправляет свою ошибку, кается в ней перед всеми. Ведь если Глава так близко подпустил предателя, то где гарантия того, что он не допустил ошибку в чем-то другом и его решения верные? Твоя измена — это сильнейший удар по моей репутации, особенно когда все знают, что ты живешь со мной. А всё остальное семья примет. — Мне говорили, что ты никогда ничего не объясняешь, — поддавшись моменту, выдал Тэхён, взволнованно покусывая губы. — Но ты объясняешь мне всё, что я хочу. — Потому что ты спрашиваешь, — заметил Чонгук, вновь вернув руку на теплое мягкое бедро. — Я действительно не люблю тратить время на объяснения своих поступков и указаний. Если я уже принял решение, то, значит, у меня есть причины и доводы, остальным нужно лишь делать то, что я сказал. Я не нуждаюсь в чьем-то одобрении, в чьей-то оценке моих мотивов, тем более такое уточнение зачастую звучит как принижение и сомнение, а ответы — как оправдание. А аппа с самого детства готовил меня на роль Главы, учил тому, что авторитет разлетается в прах, стоит лишь начать распинаться о том, да потому перед тем, кто должен повиноваться, а не искать в моих словах изъян. Люди очень быстро переходят от «обсудить» к «осудить», что уничтожает стабильность в семье. Однако, — подметил он, делая недолгую паузу, — когда меня о чем-то спрашивают в лоб, я отвечаю предельно честно. — Мне можно взять это за правило? — спросил Тэхён, склоняясь над Чонгуком и аккуратно кладя свои ладони на линию челюсти. — Да, — согласился тот, бросив красноречивый взгляд на губы Тэхёна, — спроси, и я отвечу, — выдал он, подаваясь выше, соединяя их губы. Целуя-покусывая то нижнюю, то верхнюю губу Тэхёна, Чонгук обхватил его правой рукой по талии, потянув на себя, при этом сильнее упираясь ступнями в пол и левой рукой держась за край столешницы, чтобы стул не поехал назад, пока Тэхён перебирался на него. Получив более удобный доступ к чужому рту, Чонгук запустил ладони под футболку, оглаживая покрывшуюся мурашками спину, и протолкнул свой язык между влажных губ Тэхена, под его глухой стон сталкиваясь с языком, двинувшимся ему навстречу. Проскользив ладонями ниже, Чонгук улыбнулся в поцелуй, когда с силой сжал ягодицы, получая в ответ глухое шипение и давление чужого паха на свой. Пустив ладони дальше по бедрам, желая подтащить Тэхёна еще плотнее, Чонгук замер, столкнувшись с подлокотниками кресла, которые вдавливались в бедра Тэхёна. Прервав поцелуй, он опустил взгляд, убеждаясь в том, что почувствовал. Взявшись правой ладонью за край стола, вновь удерживая кресло на месте, Чонгук левой обхватил Тэхёна по талии, приподнимая его и кивком головы подсказывая, в какую сторону ему нужно собрать ноги. Мотнув головой и прикоснувшись ладонью к руке Чонгука, Тэхён безмолвно попросил его отпустить и, придерживаясь за подлокотники, сам спустил ноги на пол. Бросив мимолетный взгляд на колени Чонгука, Тэхён вновь посмотрел в черные глаза, легким движением головы из стороны в сторону прося их раздвинуть. Сев глубже в кресло, Чонгук развел ноги, придавив свои бедра к боковым стойкам подлокотников, давая больше места для Тэхёна. Сев между ног Чонгука, Тэхён развернулся, закидывая свои перекрещенные ноги на правое колено Чона, и откинулся на уже подставленную для него левую руку альфы, прижимаясь боком к его торсу и укладывая голову на плечо. Убрав пальцы с края столешницы, Чонгук прошелся ладонью по привлекательно выставленному бедру, еще больше обнаженному из-за задравшихся и врезавшихся между ягодиц шорт. Не удержавшись, Чонгук вновь вдавил пальцы в мягкость чужой плоти, наслаждаясь видом упругой ягодицы под напряженной ладонью. Мягко простонав, Тэхён проскользил ладонью по торсу Чонгука, запуская пальцы под ткань домашней футболки альфы, и, слегка царапая ногтями кожу, стал очерчивать кубики пресса, сразу же проступившие еще сильнее из-за напряжения. — Ты же понимаешь, — тихо заговорил Чонгук, прижимая губы к светлым волосам у лба Тэхёна и проговаривая слова меж сбившегося дыхания, — что, если мы так продолжим, то ты окажешься спиной на столе и с ногами на моих плечах? Позволив грудному смеху тихими перекатами проскользить по пространству кабинета, Тэхён поднял взгляд на Чонгука, смотря на того сквозь край рваной челки, и выдал: — А этому что-то мешает? Издав глухой рык, Чонгук подхватил Тэхёна под спину и колени, резко поднимаясь, отчего стул откатился к расположенному за спиной шкафу. Вновь усадив Тэхёна на стол, Чонгук развел его ноги, размещаясь между ними, впиваясь в губы поцелуем-укусом, давя на него своим весом и укладывая на массивный стол. Обхватив талию Чонгука ногами, Тэхён шире открывал рот, даже не пытаясь перехватить инициативу, позволяя чужому языку глубоко проникать в него, вынуждая довольствоваться только редкими вдохами воздуха, втянутого через нос. Подхватив пальцами резинку шорт Тэхёна, Чонгук подцепил сразу и белье, одним движением сдергивая их с ягодиц, стопорясь о собственное тело, прижимающееся к бедрам. Поднявшись с Тэхёна, Чонгук расцепил его ноги, заводя их вперед и стягивая по ним одежду, пальцами ощущая на ткани впитывающуюся смазку. Бросив вещи на пол, Чонгук растянул губы в довольном оскале, языком цепляясь за клыки, и, выпрямив ноги Тэхёна, прижал его икры к своему правому плечу. Проведя пальцами по доступной из-за позы ложбинке, Чонгук надавил на колечко мышц, ощущая новую каплю смазки. Введя внутрь сразу два пальца, Чонгук не мог отвести взгляда от того, как, запрокинув голову назад, Тэхён прогнулся в пояснице, слегка сгибая и колени, комкая в длинных пальцах край своей футболки, обнажая плоский подрагивающий от рваного дыхания живот. Толкнув штаны вниз, Чонгук недовольно цокнул, когда белье не захотело также легко упасть к ногам, вынуждая его вытащить пальцы из Тэхёна. Переступив ногами, сбрасывая со ступней вещи, Чонгук отпихнул их в сторону, сразу же прижимаясь к ногам Тэхёна, обхватывая его правой рукой за бедра. Взяв в руку свой член, Чонгук слегка присел, пытаясь подобрать удобный угол для проникновения, но выругался сквозь зубы из-за мешающегося края собственной футболки. Не имея ни сил, ни желания тратить время на собственное обнажение, Чонгук пальцами правой руки скомкал ту часть своей футболки, до которой он мог дотянуться, убирая лишнюю помеху. Подтащив Тэхена ближе к краю стола, отчего его футболка еще больше задралась, а он сам по инерции закинул руки за голову, хватаясь за край стола, Чонгук плавным литым движением скользнул внутрь влажного нутра, подаваясь вперед, придавливая Тэхена к столу его же бедрами. Не отпуская его ноги и собственную футболку, Чонгук зафиксировал Тэхёна в нужной позе, цепляясь второй рукой за край стола около пальцев Кима, и повел свои бедра назад, выскальзывая наружу, чтобы сразу же толкнуться обратно, задавая быстрый и хлесткий темп. Рвано дыша от резких толчков и постоянного трения головки то о собственные бедра, то о руку Чонгука, Тэхён убрал пальцы с края стола, левой ладонью прикрывая свой член, а правой цепляясь за предплечье Чонгука. Выгнувшись, Тэхён развернул голову в сторону руки Чонгука, ища с ней соприкосновения, но лишь коснулся ее волосами. С досадой открыв глаза, запрокидывая голову, чтобы увидеть, насколько та далеко, Тэхён замер, замечая, как опасно раскачивается моноблок справа от них. — Чонгук, — хрипло от стонов и рвано от толчков позвал его Тэхён, оставив ладонь на его предплечье, но пальцами указав в сторону. Повернув голову в ту сторону, в которую указал Тэхён, Чонгук на мгновение сильно зажмурился, пытаясь сфокусировать взгляд, в последний момент успевая схватить накренившийся назад моноблок за его верхнюю часть. — Не лучшее место для секса, — выдал Тэхён, затаив дыхание и чувствуя, как сердце бешено стучит в груди отнюдь не из-за твердой плоти внутри тела владельца. — Да даже если бы упал, — глубоко дыша, заговорил Чонгук, — то плевать, — сказал он, сгибая Тэхёна пополам, чтобы добраться до его губ своими. Вжав свой рот в рот Тэхёна, Чонгук провел языком между его губ и выпрямился, выскальзывая из омеги и поднимая Тэхёна следом за собой. Не ожидав резкой смены положения в пространстве, Тэхён не упал на подогнувшихся ногах только благодаря сильным рукам, держащим его так, словно он нисколько не весит. Стащив с Тэхёна пошедшую влажными пятнами футболку, Чонгук развернул его к себе спиной, упирая его ладони в столешницу. Скинув свою измятую футболку, Чонгук прижался грудью к спине Тэхёна, чувствуя, как тот вздрогнул от соприкосновения горячих, но покрытых испариной тел. Гладя ладонями талию, скользя ими вдоль паховых складок, дразня яички и поджимающееся колечко мышц, Чон целовал взмокшую шею Тэхёна, втягивая запах с железы и собирая вкус табака и ванили языком. Толкнувшись внутрь, Чонгук прижал Тэхёна к себе, перехватив его по груди, а второй вцепился в бок, удерживая его в одной позиции. Вернувшись к изначальному темпу, Чонгук периодически поглядывал на монитор, краем сознания отмечая всплывающие окна с сообщениями внизу экрана, но фиксируя в голове лишь то, что теперь амплитуда раскачивания моноблока не породит в Тэхёне очередной испуг. Оставив на столе только одну руку, Тэхён завел вторую между своих ног, сжимая яички в ладони и перекатывая их в ней, после перенеся пальцы на член, скользя по нему, тем самым сильнее напрягая внутреннюю стенку, вынуждая петлю сокращаться. Толкаясь между ягодиц Тэхёна и чувствуя, что каждое скольжение назад стало даваться с усилиями из-за пытающейся поймать узел петли, Чонгук вдавил себя до основания, притягивая бедра Тэхёна ближе к себе. Втолкнув в Тэхёна и валик узла, Чонгук сделал круговое движение внутри него, провоцируя петлю, протяжно застонав, когда та поймала его в плотный захват, вынуждая увеличиваться в размерах, запирая омегу для сцепки. Мельком оглянувшись через плечо, Чонгук попятился назад, плотно удерживая Тэхёна, чтобы не причинять тому боли из-за натяжения петли, осторожно усаживая их на кресло. Откинувшись на грудь Чонгука, Тэхён вцепился пальцами ему в запястья, поджимая пальцы на ногах и шумно хватая воздух на каждом новом сжатии петли. Целуя Тэхёна в плечо, Чонгук позволял тому царапать свою кожу, вздрагивая вместе с ним от жадности его омежьего организма. — Кто-то очень настойчивый, — проговорил Тэхён, завершая фразу протяжным мычанием из-за очередной порции семени, попавшего в омегму. — Что? — не поняв смысла его слов, переспросил Чонгук, носом зарываясь в волосы у виска и губами целуя раковину его уха. — Сообщения, — рвано ответил Тэхён, кивнув в сторону монитора, где продолжали загораться и затухать окна с оповещениями. — Это твоя новая команда, — пояснил Чонгук, — предлагают мне варианты тех, кто может стать твоим фотографом-оператором, да и вообще тем, кто будет помогать тебе с материалом для социальных сетей. — Команда? — настороженно спросил Тэхён. — Их так много? — Нет, — ответил тот, мотнув головой, — как и обещал, будет четверо. Ушик будет твоим стилистом, ты с ним знаком, — сказал Чонгук, зарываясь лицом в волосы Тэхёна, давая понять, что знает, кто сменил ему имидж. — Пак Соджун будет твоим менеджером, — продолжил он, но осекся из-за того, как в его руках дернулся Тэхён. — Это же не тот… — с опаской начал он. — Тот-тот, — с улыбкой подтвердил Чонгук, понимая, что Тэхён, конечно же, тоже слышал о лучшем менеджере «Юджи Интертеймент». — Но так нельзя, — возмущенно выдал Тэхён, простонав из-за того, что по инерции подался наверх, потянув петлю. — У него же группа, которую он с самого начала ведет, — сдавленно продолжил он, выпуская слова сквозь зубы, ощущая «месть» петли, усилившей давление. — Я его не заставлял, — подметил Чонгук, поглаживая кожу Тэхёна, хоть и понимал, что это мало чем поможет. — Он сам написал мне с предложением стать твоим менеджером после того, как я обратился к Квон Сонхвану, — с усмешкой выдал он, догадываясь, что и это имя Тэхёну должно быть знакомо, — чтобы он записывал тебе песни у себя в студии. — О, боги, — простонал Тэхён, не определившись, от чего больше: от того, как резко его петля отпустила узел, или от понимания того, кого именно Чонгук дает ему в помощники. — Я тебя завтра с ними познакомлю, — прошептал ему на ухо Чонгук, помогая Тэхёну с него подняться. ***** 16 октября 2023 года. Понедельник. Дождь барабанил по машине, навевая на Тэхёна еще большую сонливость, чем вечерняя пасмурная погода. Буквально клюя носом в «Кодекс семьи Чон», который он практически дочитал, Тэхён вздрагивал, когда он кренился вперед, и тер переносицу, с силой надавливая ногтями на уголки глаз, стараясь болью заставить их перестать закрываться. — Господин Ким, — обратился к нему Сынмин, заметив через зеркало заднего вида состояние омеги, — может быть, кофе? — сказал он, кивком головы показывая на кофейню. — Впереди все равно авария, быстро не поедем. — Нет-нет, спасибо, — отказался тот. — Я не в том состоянии, чтобы идти в кофейню. — Так не вам же идти, — уточнил Сынмин, переводя взгляд на одного из охранников, сидевших перед Тэхёном. — Ёнджун, сходи, возьми господину кофе. — Хорошо, — отозвался тот, беря зонтик, которым до этого прикрывал идущего к машине Тэхёна. — Какой кофе предпочитаете, господин Ким? — спросил он, обернувшись назад. Подумав несколько секунд, Тэхён нервно покусал губу, но все же выдал: — Лучше не кофе, а черный чай. Если есть, то с бергамотом. Если же нет, то и обычный подойдет. Кивнув, Ёнджун открыл дверь, выходя на дорогу и раскрывая над собой зонт, сразу двинувшись между машин в нужном направлении. Проследив за ним взглядом, Тэхён понуро подумал, что чай бы ему действительно не помешал. Он плохо спал, переживая за обещанную встречу с командой, накручивая себя из-за того, что не является звездой того уровня профессионализма, с каким привыкли работать Соджун и Сонхван, что обязательно вызовет их разочарование в первые минуты совместной работы. Он даже попытался за завтраком отговорить Чонгука от этой затеи с командой, прикрываясь самыми нелепыми аргументами. Тэхён сам слышал, как несуразно звучат его слова, поэтому понимал удивленно-недоуменный излом бровей Чона, который вместо логичного раздражения предложил ему все же попробовать, пообещав прекратить это, если попытка не приведет к успеху и сам Тэхён действительно пожелает завершения, а не будет просить этого из-за опасения перед неизвестностью. Устыдившись своей трусости и того, как смиренно к этому относится Чонгук, Тэхён согласился, позавтракав, несмотря на то, что от еды мутило, собрался, хотя получившийся внешний вид ему совершенно не нравился, и поехал в студию «СоундКлауд», где и должен был обсудить с Соджуном и Сонхваном свою песню и предложение от создателей сериала «Хваран». Были ли те предупреждены Чонгуком или сами выразили свое желание, но никто его сразу за работу не потянул, потратив значительное количество времени в комнате отдыха, где они обсуждали всё подряд, ели пиццу и токпокки, периодически играя в видеоигры на большом телевизоре. Только тогда, когда плечи Тэхёна перестали быть напряженными, а его смех стал раскатисто отражаться от стен, Соджун начал вплетать в их беседу рабочие темы, только через час после этого переходя к обсуждению песен Тэхёна и планов на музыкальную сферу. Перебравшись в саму студию только в середине дня, Тэхён и Сонхван налаживали профессиональный контакт, в котором Тэхён учился записывать песни, а Сонхван проверял потенциал и возможности Тэхёна. Следящий за процессом пробной записи песни, которую присмотрели в качестве саундтрека, Соджун списался с аккаунтом, с которого Тэхёну поступило предложение, и стал обсуждать с ними детали, разумеется, желая получить как можно больше выгоды для своего артиста, успех которого был не только его долгом как профессионала, но и долгом как члена семьи Чон. Закончив пробную запись и обсудив выясненные детали поступившего предложения только к вечеру, Тэхён лишь в машине осознал, насколько сильно вымотался, желая как можно быстрее оказаться на любой мягкой горизонтальной поверхности, а еще лучше — вдыхая успокаивающий запах бергамота. — Извините, господин Ким, — проговорил вернувшийся Ёнджун, — у них не было чая с бергамотом, поэтому взял обычный и еще купил вам хотток. — Спасибо, — благодарно протянул Тэхён, принимая из его рук хотток и чай, замерев в замешательстве, не зная, как ему теперь есть. — Ох, — поняв свою оплошность, Ёнджун потянул руку к стакану, предлагая: — давайте я буду держать. — Там в подлокотнике есть специальное место для стаканов, — спасая неловкую ситуацию, выдал Сынмин, наблюдая за разворачивающимися событиями через зеркало. — Спасибо, — выдал Тэхён, действительно замечая нужное ему отверстие. Поставив стакан и отложив кодекс, Тэхён приступил к незамысловатой трапезе, невольно размышляя о том, что никто и никогда в жизни не относился к нему с таким пиететом, как относится каждый из семьи Чон, хотя он ничего значимого и хорошего им не сделал и не принес. Даже его собственная семья требует от него большего: большего уважения, почтения и смирения. Сколько он себя помнил, Тэхён получал похвалу и поддержку тогда, когда что-то делал и делал это хорошо, а не просто за то, что он есть. — Господин Ким, — вновь позвал его Сынмин, по-своему истолковав блеклый взгляд омеги, направленный в ту сторону, где лежал кодекс разворотом вниз, — если вам что-то непонятно в кодексе, то вы спрашивайте, мы поясним. — Да нет, — сбросив морок своих размышлений о семье, отозвался Тэхён, потянувшись за чаем, делая глоток, — там все предельно ясно, все строится на верности. Верности семье Чон, верности главе. — Верности семье главы, — добавил Ёнджун, вызвав смешок Сынмина. — Для господина Кима это неактуально, — сказал тот, посмотрев через зеркало на подчиненного, стушевавшегося от своих слов. — Почему же? — заговорил до этого молчавший Бомгю. — Верность самому себе — это тоже очень важно, — закончил он, бросив поддерживающий взгляд на коллегу, подсказывая ему выход из неловкой ситуации, в которой он посмел сказать омеге господина Чона про то, что тот должен будет быть верен семье этого самого господина Чона. Усмехнувшись, уже начиная привыкать к тому, кем его считали все непосредственно окружающие его люди, Тэхён слегка поднял уголки губ в легкой улыбке и проговорил: — Все в порядке, — выдал он, убирая упаковку от хоттока в углубление для стаканов, откуда забрал свой чай. — Ведь принятие мушки означает любую форму верности, даже если она будет выражаться в моей верности семье главы. Сведя брови на переносице, Сынмин обеспокоенно посмотрел на омегу, но не посмел задать вертевшийся на языке вопрос, осознавая, что не имеет права лезть в личные отношения господина Чона. ***** 17 октября 2023 года. Вторник. — Соджун на сегодня попросил у меня юриста для работы с тобой, — проговорил Чонгук, нашедший Тэхёна в джакузи на крыше. — Значит, дело пошло? — спросил он, присаживаясь на край джакузи, проводя пальцами по линии челюсти Тэхёна. — Вроде бы, — разморенно ответил тот, подвигаясь ближе и ластясь под ладонь. — Они согласны взять песню в качестве саундтрека, заплатить за это, но песня все равно будет моя, я смогу ее хоть где исполнять, просто с припиской, что это заглавная тема сериала «Хваран». — Ну их понять можно, — отозвался Чонгук, пятерней зачесывая влажные волосы Тэхёна назад, — и песня красивая, и постоянная реклама сериала. — Не думаю, что этому сериалу так уж нужна реклама, — скривив губы, не согласился Тэхён. — Его сейчас все смотрят. — Всем коммерческим проектам нужна реклама, — парировал Чонгук, — нет в этом мире чего-либо, что охватывает все группы клиентуры. — Может, и так, — не став спорить, выдохнул Тэхён, откидывая голову на бортик и глубже погружаясь под теплую воду. — Присоединишься? — стрельнув взглядом в Чонгука, с хитрой улыбкой протянул он. — Если ты так просишь, — в тон ему проговорил Чонгук, поднимаясь и начиная снимать одежду, складывая ее на лежак рядом с одеждой Тэхёна. — О да, — веселясь, с довольным смехом выдал Тэхён, двигаясь ближе к центру джакузи, — просто умоляю. — Ты в курсе, что умоляют на коленях? — спросил Чонгук, в обнаженном виде подходя к джакузи и забираясь внутрь. — Ну, — протяжно выдохнул Тэхён, ощутимым взглядом проходясь по крепкому телу, демонстративно цепляясь взглядом за член альфы, — с недавних пор это уже не проблема. Гулко посмеявшись, Чонгук довольно улыбнулся, тоже вспомнив совсем недавнее событие в их гостиной, притягивая Тэхёна к себе на колени, сразу же впиваясь в губы с поцелуем, вкладывая в него все эмоции, которые накопились за очередной день порознь. — Не распаляйся, — выдохнул Чонгук в губы Тэхёна, активно ерзающего на нем, — секс в воде опасен и неприятен для омег, так что мы не будем этим тут заниматься. — У тебя был секс в воде? — спросил Тэхён, оставшись на чужих коленях, но прекратив активные движения. — Ты обещал, — напомнил он, заметив, как напряглись плечи Чонгука под его пальцами. —«Спроси, и я отвечу». — Язык — враг мой, — с усмешкой цокнул Чонгук, вновь потянувшись за поцелуем, но уткнувшись в щеку, а не в губы. — Я не собирался так отвлекать тебя от ответа, — с понимающей улыбкой пояснил он. — Я всего лишь хотел поцеловать перед тем, как признаюсь, что да, что у меня был секс в воде. Вода затекает внутрь, смывает смазку, скольжение так себе, презерватив хоть как-то спасал ситуацию, но удовольствие на лицах омег было достаточно натянутым. Так что с тобой, тем более без презерватива и со сцепкой, я подобное делать не буду. Не знаю, что будет от водопроводной воды в омегме, но сомневаюсь, что что-то хорошее. Обхватив Чонгука руками за шею, Тэхён сам потянулся за поцелуем, давая Чонгуку понять, что тема закрыта, но все же чувствуя неприятный укол из-за обсуждения других омег. — Ревнуешь? — подначивая, проурчал Чонгук, оглаживая спину Тэхёна, периодически вдавливая пальцы в плоть. — Еще чего, — из вредности отозвался Тэхён, демонстративно отодвигая Чонгука от себя и перемещаясь к бортику, вновь прижимаясь спиной к стенке. — Ладно, — согласился Чонгук, не скрывая коварного прищура и обещающей полуулыбки. — Чем сегодня занимался? — сменив тему, поинтересовался он, перебираясь ближе к Тэхёну и садясь на колени меж его расставленных ног. — Съездили в КБС, — начал Тэхён, принимая идею сделать вид, что разговор о ревности закончен, — я показал им весь текст песни, он их устроил, и мы подписали контракт. Вернулись на студию к Сонхвану и приступили к записи, — перечислял он. — Записались-то часа за полтора, а вот обработка, — выдал он, наморщив нос, — пока не то, что хочу. Завтра опять поеду туда, обещал, что уже покажет мне новые варианты. — Фотографа выбрал? — поинтересовался Чонгук, посчитав, что уже можно вновь пускать руки в ход, и пристроил пальцы на щиколотках Тэхёна, со змеиной извилистостью скользя все выше и выше, с упрямой нацеленностью достигая облюбованного места, где бедра переходят в ягодицы. — Да, — кивнул Тэхён, делая вид, что действия Чонгука его никак не волнуют и не будоражат, — из всех портфолио мне больше всего понравились работы Хёншика, — умолкнув на мгновение, вспоминая фамилию, он исправился: — Пак Хёншик. Договорились на завтра с утра, пообщаемся и, может, даже поснимаемся, недалеко от студии есть красивые места. — Да, — согласился Чонгук, — у Хёншика всегда очень атмосферные фотографии, я всегда его зову, если нужно сделать красивые снимки зданий для рекламы. Думаю, вы с ним сработаетесь. Он сможет правильно показать этому миру твою красоту, — неопределенным тоном закончил Чонгук, подаваясь ближе, на пробу лишь прикасаясь к губам в поверхностном поцелуе. Усмехнувшись, Тэхён прикусил язык, чтобы не вернуть тому слова про ревность, вслух говоря о другом: — А еще я дочитал кодекс. — И как? — затаившись в своих движениях, спросил Чонгук, цепко следя за мимикой Тэхёна. — Завязка очень быстрая, сюжет ничего так, а финал вообще открытый, — дразня Чонгука, шутил Тэхён, кусая нижнюю губу в попытке предотвратить улыбку. — Так это же аннотация истории, — решив поддержать литературный тон, подметил Чонгук, — саму историю каждый пишет сам, выбирая даже жанр. — Какой жанр выбрал ты? — поинтересовался Тэхён, вновь излюблено обвивая шею Чонгука руками, сцепляя за ней пальцы. — Сказка, — с улыбкой ответил он, невольно вспомнив слова Ливэя про дракона. — Сказка о драконе, опасном и ужасном, собравшем под свои лапы всё доступное богатство, построившем самую высокую башню и затащившем туда самого красивого принца, планируя сжигать каждого рыцаря, вознамерившегося спасти принца от дракона. С чувством рассмеявшись, Тэхён запрокинул голову на бортик, обнажая шею и двигающийся вверх-вниз кадык, тем самым притягивая к себе жадный взгляд альфы, который лишь на силе воли продолжал держать свое слово про невозможность секса в воде. — Тогда я выберу эротический роман, — отсмеявшись, проговорил Тэхён, встречаясь взглядом с чернотой глаз Чонгука. — Длинная история, где много секса и чувств, и не предполагается плохой финал. А то, что с драконом, — продолжил он, подыгрывая, — так пикантнее выйдет. — То есть ты согласен? — все же уточнил Чонгук. — Да, я согласен, — подтвердил Тэхён, кивая в такт словам. — Я, как и обещал, сделал мушку без яда, — пояснил он. — А если обратиться к кодексу, — начал Тэхён, пуская на губы слегка грустную улыбку, — я должен согласиться на яд. Именно на него, в нем смысл. Я должен пообещать верность и подписаться своей жизнью, только тогда эта присяга имеет смысл. — Ты и так пообещал мне верность, — напряженно выдал Чонгук, собираясь отстаивать даже в споре с самим Тэхёном отсутствие яда в мушке, — и жизнь свою мне уже отдал. Ты же мне на верность присягаешь, а мне этого достаточно. — Но ведь, — продолжил свои разъяснения Тэхён, но оборвался на полуслове из-за вклинившегося голоса Чонгука. — Кодекс предписывает Главе своими руками убить омегу-предателя, так что яд не пригодится ни при какой ситуации, лишь лишние нервы, — уловив момент, когда губы Тэхёна раскрылись для новых слов, Чонгук опередил его: — Не спорь, иного не будет. — И как воспримут остальные то, что я единственный в семье без яда? — не унимался Тэхён. — А кто узнает? — усмехнулся Чонгук, изогнув бровь. — Я всегда их сам делаю, никто, кроме меня, не будет знать о твоей особенности. Пусть это будет нашей тайной. Вздохнув, признавая, что Чонгук не поменяет решения, Тэхён сменил тему: — Ты сегодня мне ее поставишь? — Конечно, — ответил он, позволяя плечам расслабленно опуститься, усаживая Тэхёна обратно на свои колени. — Только погреемся еще совсем немного. ***** 18 октября 2023 года. Среда. Потянувшись, Тэхён вскинул руки наверх, издавая звуки, похожие одновременно на стон и кряхтение, чем повеселил сидящего рядом Чонгука, в чьих объятиях тот и провел последний час без движений, смотря еще выходящие серии первого сезона «Хварана». Резко опустив руки и сгорбив спину, Тэхён шумно выдохнул, сопровождая вымученным стоном, потому что сюжетный поворот, заставивший его понервничать в начале, развернулся весьма благоприятной стороной для героев. — Может, они тебе предложат сняться во втором сезоне, — допустил Чонгук, проводя ладонью по спине Тэхёна. — Тебе бы пошли все эти исторические образы и длинные черные волосы. — Вот только пообещай, что не будешь тем, кто им это подскажет, — строго выдал Тэхён, смотря на Чонгука через плечо. — И в мыслях не было, — ответил тот, но по тону было слышно — врет и не скрывает этого. — Чонгук, я серьезно, — повернувшись к тому, закинув согнутую ногу на диван, настаивал Тэхён. — Я не готов пока быть актером, но и отказать им не смогу. А это нервы и мой личный позор как актера. — Почему ты реш… — Потому что я знаю, что еще не очень в этом во всем хорош, — твердо пояснял он, не собираясь уступать. — То, что педагогам нельзя было нас хвалить, не означает, что я сам не вижу результат своих лицедейств. Пока мне рано, — поставил тот точку. — Хорошо, — примирительно подняв ладони, принял Чонгук, — я не буду ничего делать, обещаю. Но я правда думаю, что тебе пойдет актерство, тебя камера любит, — сказал он, переходя к другой теме: — Видел твои новые посты, вы правда сработались с Хёншиком. — Да, — согласился тот, кивая, — он прям с ходу понял, какие фотографии я хочу. Ощущение, что даже на черно-белых фотографиях видно золото осени. — Видео тоже он предложил? — поинтересовался Чонгук, с теплотой в груди наблюдая за просветлевшим лицом Тэхёна. — Нет, — мотнул он головой, усмехаясь, — он вообще не говорил, что снимает, а я и не заметил. Он мне уже готовое видео прислал. Мне так понравились его переходы от записи в студии к обработанным кусочкам, очень красиво, — жестикулируя, изображая резку ножницами и склейку, пояснял он, — я даже не удержался, сразу выставил. Тем более это вполне вписывается в контракт, подогревает интерес ко второму сезону. — Неплохой сериал, — кивнул Чонгук в сторону экрана, где закончились титры и уже щебетали мультяшные персонажи из рекламы жевательной резинки. — Я, кстати, был сегодня у Джина на приеме, — вспомнил Тэхён, забираясь с ногами на диван и смотря на Чонгука, который повернулся к нему и вскинул брови в немой просьбе продолжать: — Я ничего не понял из того, что он говорил, но вроде всё в порядке, и мои гормоны стабилизируются. Ближайшая течка, скорее всего, еще будет непростая, а следующая уже должна пойти по упрощенному сценарию. — Сбоя в цикле не должно быть? — поинтересовался Чонгук и протянул руку к щеке Тэхёна, большим пальцем поглаживая его кожу. — Он ни о чем подобном не говорил, — проговорил Тэхён, слегка сведя брови. — Может, забыл или скрыл? — Нет, — успокаивающе усмехнулся Чонгук, — я спросил лишь для того, чтобы спланировать свой график. Не хотелось бы, как в прошлый раз, оставлять тебя одного. Закусив губу, Тэхён отвел взгляд, разворачиваясь на диване и вновь садясь ровно, при этом чувствуя, как шею обдало красным цветом от смущения. Улыбнувшись, Чонгук взглядом проследил за тем, как золотистая кожа Тэхёна частично поменяла оттенок, выдавая то, какие воспоминания всплыли в его сознании, и не стал вгонять его в краску еще сильнее. Бросив взгляд на левое запястье, где на пересечении вен со вчерашнего дня красуется черная мушка, Чонгук поднялся, говоря: — Забыл тебе кое-что отдать. Повернув корпус вслед за уходящим в сторону кабинета Чонгуком, Тэхён вновь сел боком на диване, в этой же позе дожидаясь его возвращения, не имея ни одной догадки о том, что именно Чон должен был ему отдать. Вернувшись через минуту, Чонгук нес в руке небольшой пластиковый корпус, который Тэхён уже видел на прикроватной тумбочке со стороны Чона. Боком сев на диван, подогнув под себя ногу, Чонгук взял пластиковую коробочку в обе руки и открыл, поворачивая ее содержимое к Тэхёну. — Теперь тебе тоже положен такой, — пояснил Чонгук, доставая устройство и крутя его в пальцах, которые были слишком большими для маленькой вещи. — Что это? — спросил Тэхён, припоминая, что Чонгук прикрепляет такие же на оба уха каждый раз, когда выходит из дома. — Наушники? — Практически, — отозвался Чон, подвигая устройство ближе к Тэхёну, чтобы ему было удобнее рассматривать небольшой телесного цвета прибор. — Вот этим крючком, — сказал он, пальцем поддевая нужную часть наушника, — нужно зацепиться за выемку по верхнему краю ушной раковины, — заметив растерянный взгляд Тэхёна, Чонгук с понимающей улыбкой добавил: — Я тебе чуть позже помогу его надеть, только сначала расскажу, — дождавшись кивка Тэхёна, Чонгук продолжил: — Когда зацепишь, его нужно будет заложить в выемку за ухом, и он сам несильно присосется к коже. Тут, — выдал он, слегка разворачивая устройство, при этом подвигаясь ближе, чтобы Тэхёну было удобнее смотреть, — есть углубления, потрогай, — предложил Чонгук, протягивая устройство Тэхёну, отдавая в его несмело протянутые пальцы. — Их тут пять штук, можно, конечно, больше, но тогда устройство и само будет больше. Ты мог такие видеть у охраны, там функционал больше, да и корпус плотнее. Это экстренные каналы связи, — пояснил Чонгук, указывая на прибор в руке Тэхёна. — Верхняя выемка настроена на меня, — с улыбкой сказал он, — коснись ее и говори, я услышу тебя, где бы я ни был, главное, чтобы мой наушник был на мне. Вторая выемка, чуть ниже, — подсказал он, помогая Тэхёну нащупать второе углубление. — Для связи с твоей охраной. Третья — для того, чтобы сообщить что-либо всем из семьи, кто находится от тебя на расстоянии десяти километров, четвертая — всем, кто в том же городе, пятая — всем из семьи, на ком надет наушник. Эта связь не глушится, она идет через спутник, проходит через наземные усилители, построена на идее костной проводимости звука, поэтому слуховой проход открыт, ты можешь слушать музыку в обычных наушниках, слышать происходящее вокруг и голоса людей без приглушения, но если сигнал придет, то ты его без проблем услышишь, причем только ты, окружающие могут максимум уловить едва заметный шум. — А если я случайно задену? — в смятении спросил Тэхён, смотря на устройство в своих пальцах со смесью озадаченности и настороженности. — Исключено, — подчеркнул Чонгук, — как видишь, оно сделано под левое ухо, чтобы прикосновения были от левой руки, то есть той, где мушка. Именно наличие мушки позволяет тебе использовать такое общение. Тем более в корпусе есть сенсор, поэтому он определяет свое нахождение на ухе, а также когда нужной части коснулся палец, а когда одежда, волосы или что-то еще. Ты можешь даже мыться с ним, ничего не случится, и попавшая вода не станет тем, что спровоцирует передачу звука остальным. Нужно близкое нахождение мушки владельца и целенаправленное касание. Надевай его, когда выходишь из дома. — У тебя таких два, — полуспрашивая-полуутверждая, выдал Тэхён, внимательнее взглядом изучая прибор. — Одно для правой руки, — проговорил Чонгук, тоном отмечая, что у этого есть подтекст, — второе для левой руки. — И на какой из них я? — с любопытством поинтересовался Тэхён, желая вскинуть на Чонгука игриво-дерзкий взгляд, но сам же смутился своего вопроса, запоздало подумав, что его в «списке контактов» может и не быть. Загадочно улыбнувшись, смешивая умиление и дразнение, Чонгук забрал наушник из пальцев Тэхёна, проделывая с его ухом всё то, что до этого рассказывал. Ощутив легкий вакуум за ухом, Тэхён слегка вздрогнул от неожиданности, но сразу же расслабился, понимая, что практически не чувствует наушник. Покрутив головой, помотав ею из стороны в сторону, Тэхён удивленно хмыкнул, понимая, что тот даже не сдвинулся. Переведя взгляд на Чонгука, Тэхён поднес левую руку и, нащупав верхнее углубление, прижал к нему палец и проговорил: — Слышишь? Вернув на губы легкую улыбку, Чонгук ответил: — Слышу. Вздрогнув во второй раз, не ожидая эхом услышать голос Чонгука еще и у себя в голове, Тэхён забегал взглядом по его лицу, перемещаясь от глаз к ушам и перебегая к губам. — Но как? Ты же не касался. Подняв выше корпус для хранения наушника, Чонгук весело усмехнулся, поясняя: — Механизм поиска, — выдал он, передавая футляр Тэхёну. — Если наушники на тебе, то нужно сильнее сжать корпус, и звук с моего микрофона пойдет в твой динамик. Если же наушник снят, то наушник начнет вибрировать, — подняв левую ладонь, Чонгук коснулся такой же верхней выемки и заговорил, эхом отражаясь в сознании Тэхёна: — Слева, потому что я правша, если рука будет занята оружием, то я все равно должен иметь возможность обратиться к тебе. Подавшись вперед, Тэхён вытянулся к Чонгуку, прижимая свои губы к его. С влажным звуком разорвав их поцелуй, Тэхён остался всё в том же положении, облизывая губы и прикусывая нижнюю, не поднимая взгляда и не зная, что дальше делать или говорить. Язык не поворачивался поблагодарить, потому что разум и эмоции не могли договориться о том, «за что?», а тело тянулось за лаской, подгоняемое ударами сердца в направлении альфы. Разрываясь от роя жужжащих меж ребер чувств и звенящих в голове мыслей, Тэхён выдохнул, обхватывая лицо Чонгука ладонями, притягивая его к себе для нового поцелуя, затягивая на себя, падая спиной на диван, лишь краем слуха улавливая глухой звук падения футляра для наушника на ковер около дивана. ***** 19 октября 2023 года. Четверг. — Ублюдок! Ублюдок! — кричал альфа, срывая голос вперемешку с хрипами, полными бульканья и перехватывающего дыхания. — Чтобы ты сдох! Нет, — процедил он, развернув голову к Чонгуку, отчего баланс ушел в сторону, и он практически завалился на пол, удерживаясь только выставленными вперед руками, которые тотчас поразила боль от частично поломанных пальцев. — Нет! Ты точно сдохнешь! Обещаю! Издав надменный смешок, Чонгук опустил голову, раздосадованно ею помотав. — Ты обещал меня побить, если тебе развяжут руки, — с ухмылкой напомнил Чон, смотря на скрючившегося на каменном полу альфу. — Ну что ж, — выдал он, разводя руки в стороны, — тебя освободили, никто из моих людей даже не сдвинулся с места, но избит и изломан здесь только ты. Так что твои обещания пусты. — Что, Чон, думаешь, непобедимый? — яростно выплевывал тот, вскинув голову, отводя ее в сторону, чтобы струйка крови со лба текла не на глаз. — Такой всесильный, что на тебя управы нет? Да есть на тебя управа! Недолго тебе на троне-то осталось! — прохрипел он, сплевывая на каменный пол подвала кровь и слизь, скатившуюся в горло и мешающую говорить. — Все мы знаем, что ты из себя представляешь! И мы не будем терпеть твое поведение! — Ближе к делу, — хлестко выдал Чонгук, блеснув острым взглядом в сторону бравирующего с уровня пола альфы. — Если есть сказать что-то конкретное, то говори, а то ты начинаешь мне надоедать. — Ты похитил министра! — самоуверенно выдал он, по привычке мотнув головой, откидывая челку, но лишь вновь теряя равновесие, заваливаясь назад, скуля сквозь сомкнутые губы из-за боли в ребрах. — Ты думаешь, тебе это просто так спустят с рук? Ты ошибаешься! Я далеко не последний человек в стране, меня уже ищ… — Ты еще спишь, — хмыкнул Чонгук, прерывая, но сразу же продолжая после озадаченного взгляда министра, — для всех тех, кто думает, что ты в командировке в Японии, ты еще спишь. Еще ночь. Камеры в гостинице неожиданно зависли, уже энное количество часов показывая одну и ту же картинку. Заметят, наверное, к утру, — сделав вид, что задумался, выдал он в наигранно вопрошающем тоне, взглянув на Юнги, стоящего, как и остальные, вдоль стен, — когда не увидят там солнца. То, что ты вернулся в Корею, не знает никто. Так что я немного, — едко ухмыльнулся Чон, — спровоцировал международный скандал с пропажей министра ресурсов и энергетики в Японии, но никто даже и подумать не сможет, что это моих рук дело. Теперь-то понимаешь, что у тебя нет выбора, кроме как начать говорить? — Да что тебе надо? — выпалил тот, брызгая слюнями и закашливаясь от собственных слов. — Ты так яростно отстаивал законопроект о маркировке и чиповании полезных ресурсов, ввозимых в страну, — заговорил Чонгук, присаживаясь на подставленный одним из охранников стул, — что я даже впечатлился твоей пылкости. — Это важный и нужный акт, — уже без былой гневности выдал тот, теряя энтузиазм. — Это из-за него я здесь? — схватив ртом воздух, сдавленно крякнул он. — Так его же не поддержали, вся эта история с Ли Доюном его потопила, из-за каких-то оскорбившихся шлюх мы не только выгодной идеи лишились, но и хорошего депут… — Вместе с которым ты и ходил насиловать этих омег, — напомнил Чонгук, закидывая голень правой ноги на левое колено. — Всего один раз, — цокнул тот. — Не строй святошу, сам ходишь по своим шлюхам. — Не обо мне речь, — отмахнулся Чонгук. — А, ну да, — сплевывая кровь, вязкой жидкостью прилипшую к губе, буркнул тот. — Меня интересует только то, кто вам приказал поддерживать этот законопроект, — игнорируя этот выпад, обозначил Чонгук, наблюдая за частично опухшим и начавшим покрываться багрово-синими пятнами лицом. — С чего бы мне должны были указывать его подде… — Потому что тебя там вообще не должно было быть, заключение правительства, — напирал Чонгук, цепким взглядом смотря в покрасневшие глаза альфы, — по этому виду проектов является факультативным, а всегда, когда было необязательно, ты просто игнорировал запрос. За все пять лет твоего министерства это единственный раз, когда ты лично пришел на заседание и стал настаивать на том, как важен и нужен этот закон, — хлестко и резко бил Чон, наотмашь выдавая каждое слово. — Я не верю в то, что тебе просто так неожиданно захотелось поработать. — Но это так! — выпалил тот на пару тонов выше, сразу же отведя взгляд из-за того, как пискляво прозвучали его слова. — Юнги, сколько потребуется времени, чтобы привести сюда его сына? — чуть склонив голову в сторону Мина, поинтересовался Чон, внимательно наблюдая за министром. — Что? — выдал тот, вскинув голову, по инерции попытавшись подняться, но вновь осев на пол из-за боли и разрыва связок на ноге. — Зачем вам Аран? Он совершенно здесь ни при чём, ему всего лишь пятнадцать. — Чтобы ты был посговорчивее, — ответил Чонгук. — Пусть узнает, чем его аппа занимается. Заберем, пообщаемся, может, к вечеру вернем. — Нет! — испуганно прохрипел тот, бегая взглядом от Чонгука к Мину, проверяя, не ушел ли предполагаемый исполнитель приказа. — Его нельзя забирать, он лечится. — В его карте нет ничего такого, — наигранно легкомысленно выдал Чон, пожав плечами. — Просто плановый осмотр, правда, зачем-то с госпитализацией. — У него слабое сердце, — паникуя, тараторил тот с той скоростью, с которой позволяла болящая челюсть. — Его нельзя сюда. Не трогай его! — одновременно указывая и моля, припечатал он, вперив взгляд в Чонгука. — А может, всё дело в том, что у него завтра должна быть секретная операция? — легким тоном поинтересовался Чон, переведя насмешливый взгляд на растерянно-испуганного альфу. — Мальчишка-альфа из бедной семьи должен завтра лечь на операцию с желудком, но вы уже напланировали, что он ее не переживет. Сделают разрез чуть побольше, и твой сын получит новое сердце. Он же еще не имеет показаний к пересадке, да? — любопытным тоном выдал Чон. — Ты же просто решил перестраховаться, понимая, что еще на один срок тебя не назначат? — Не трогайте его, прошу, — протянул он, склоняя голову в смиренном жесте. — Мой сын ни в чем не виноват. — Виноват — не виноват, не мне судить, — хмыкнул Чон, отмечая, как резко тот перешел на уважительный тон, стоило лишь заговорить про близких. — Меня больше интересует твое молчание. — Да не было никакого указания, — с отчаянием протянул тот, жмуря глаза от досады. — Я был приглашен на день рождения Ким Борама, там и подняли разговор о новых законопроектах, вот он и оговорился, что в этих законах заинтересованы очень важные лица, а он же пресс-секретарь Президента, вот я и решил, что, если публично поддержу, то эти важные люди на меня выйдут. — Вышли? — уточнил Чон, уже по тону зная ответ. — Нет, — подтвердил тот. — Никто даже не попытался связаться, я даже у Доюна спрашивал, но тот ничего толком не смог ответить, говорил про какие-то расчеты, — раздражённо цокнул он, — про доходы и прочее, мне показалось, что он у кого-то подсмотрел эту идею и просто опередил. Я просто махнул рукой на этот закон и забыл уже про него. — То есть ты серьезно думаешь, что я поверю в версию, где ты решил выслужиться перед каким-то влиятельным мистером Икс, не зная, о ком речь? — нейтральным тоном спросил Чонгук, без эмоций смотря в глаза министра. — Но это так, — с чувством выдохнул он, пытаясь распахнуть глаза, забывая об отекших бровях и синяках под глазами, тотчас болезненно промычав. — Зачем мне врать, если вы угрожаете сыном? — Я не угрожаю, — выдохнул Чонгук, поднимаясь, — я лишь поинтересовался, — сказал он, направляясь к выходу, краем глаза замечая, что Юнги пошел следом. — Что с ним делать? — спросил Мин, настигая Чонгука у раковины, где тот уже тщательно мыл руки. — Убей, — твердо указал Чон, оттирая кровь и цокая на то, что все же сбил несколько костяшек. — Накорми им крыс. И с операцией разберись, никакой пересадки сердца завтра быть не должно. — Сделаю, босс, — кивнул Юнги с легким поклоном и направился обратно. ***** 20 октября 2023 года. Пятница. Автомобиль Чон Чонгука остановился перед зданием, построенного им выставочного комплекса «МоноКуб», привлекая внимание журналистов, обступивших ковровую дорожку с двух сторон. Дождавшись, когда охрана займет свои места, а водитель откроет ему дверь, Чонгук вышел наружу, в первые моменты направляя взор вниз, чтобы не ослепнуть от вспышек. Боковым зрением улавливая всполохи света, Чонгук морально настроил себя на неприятные минуты и поднял уверенный взгляд, смотря сразу на всех и ни на кого конкретно, стараясь делать вид, что обилие переменного света ему не мешает. Пройдя до главного входа, где проходила выставка современного художника Ким Кегвана, открывающая череду экспозиций в новом месте, Чонгук отвечал кивком головы на звучащие со всех сторон приветствия, двигаясь по проложенному им маршруту, не встречая препятствий: все поспешно отступали в сторону, слегка склоняясь в поклоне и выпаливая приветственные речи. Министр культуры До Канхи ожидал Чон Чонгука в кругу обожателей и меркантильных подпевал, к которым он привык в бытность руководителя театра, однако переключил всё внимание на Чона, стоило тому оказаться в поле его зрения. — Мистер Чон, — шумно захватив воздух в начале фразы, обратился Канхи и сделал несколько шагов навстречу, невольно становясь причиной того, что остальные выстроились в шеренгу по обе стороны от него, — как же я рад вас видеть. Я пообещал себе, что лично поблагодарю вас за такой подарок городу, этот комплекс просто прекрасен, — хвалил он, жестом очерчивая пространство вокруг себя. — Сеулу давно не хватало красивого места для современного искусства, нельзя показывать новое в антураже старого, это просто преступление, — наполняя тон тяжестью и весом, говорил он. — А уж то, что вы отдали под это участок в самом центре города, это просто чудо. Господин Пак, — выдал он, склоняясь в неглубоком поклоне при отсылке к Президенту, — просил вам передать его благодарности и извинения, что не смог лично присутствовать на открытии. — Благодарю, — лаконично ответил Чонгук, неторопливо кивнув, показывая, что всё сказанное было услышано. — Думаю, самое время объявить об открытии. — Конечно-конечно, — суетливо начал Канхи, крутясь вокруг себя, высматривая звуковых техников, обещавших заряженные микрофоны. Взойдя с министром на небольшое возвышение, которое и задумывалось как место для «говорящей головы», как Чонгук характеризовал ведущих, они поочередно озвучили свои заготовленные заранее и написанные не ими речи, вдвоем перерезая символическую ленточку, которую держали парни-омеги из обслуживающего персонала. Держа на губах изображение приветливой вежливости, Чонгук позволил аккредитованным репортерам отвести себя в сторону, отвечая на их вопросы для текстовых статей и телевизионных выпусков новостей. Завершив работу с прессой, Чонгук отошел в сторону, краем глаза отмечая, что журналисты разделились, выбирая своей новой жертвой то министра, то художника. Взяв фужер с шампанским, Чонгук направился вдоль выставленных картин, создавая видимость того, что ему это интересно. Переходя от картины к картине, Чонгук всматривался в краски, силясь понять смысл написанного, но даже с подключением фантазии не мог придумать ничего внятного и вразумительного. Омма, несмотря на абсолютное осознание того будущего, которое ждет его сына, пытался привить Чонгуку любовь к искусству, наняв учителей по рисованию и по игре на пианино, беря с собой на выдающиеся постановки оперы и балета, но хоть Чонгук и научился рисовать, играть и даже разбираться в особенностях подобного искусства, он так и не воспылал к нему любовью. Такой же любовью, какая была у его оммы и, судя по всему, есть у Тэхёна. Отойдя от очередной картины, Чонгук отступил немного в сторону, чтобы не мешать остальным наслаждаться или делать вид. Делая глоток алкоголя, Чонгук сканировал зал, выискивая взглядом, как он не сомневался, находящееся вместе трио хорошо знакомых ему омег. Чонгук ни на мгновение не сомневался, что Тэхён прибудет сюда к самому началу, захватив с собой Чимина и Джина в качестве поддержки. Несмотря на то, что Тэхён этого не знал, именно он был причиной, по которой Ким Кегван получил возможность организовать свою собственную выставку. Сам Ким Кегван был уже возрастным альфой, который не утратил страсть к живописи, хотя и проработал всю жизнь в государственных структурах. Внук Кегвана вел за адеда аккаунт в Инстаграме, где и выставлял фотографии его картин, видео с процессом создания и небольшие записи с короткими вопросами-ответами на тему творчества. Именно этот аккаунт Тэхён расхваливал Джину, рассказывая о том, как ему нравится стиль этих картин. Запомнив слова Тэхёна, Чонгук воспользовался тем, что имеет полный доступ к его телефону, получив отправленную Джину ссылку на художника. Уговорить Кегвана было достаточно просто, для этого даже не пришлось ехать самому Чонгуку, куда сложнее было сыграть спокойствие при передаче пригласительных Тэхёну и удивление, когда тот, рвано хватая воздух, рассказывал, что обожает эти картины. Несмотря на то, что Чонгук предпочел бы явиться сюда под руку с Тэхёном, он все же принимал желание Тэхёна не рассказывать об их отношениях публике. Поэтому, найдя взглядом трех искомых омег, окруживших Кегвана, Чонгук наблюдал за Тэхёном со стороны, обдавая его ощутимым взглядом, рассматривая его, облаченного в ярко-красный плотный костюм с удлинённым пиджаком и заправленную в брюки белую рубашку. Спрятав усмешку за краем фужера, Чонгук попытался отогнать от себя воспоминания того, как буквально пару часов назад Тэхён полуголый бегал по квартире, впопыхах собираясь, несколько раз ошибаясь и надевая рубашку неправильной стороной. — Наслаждаешься искусством? — спросил подошедший Намджун, привлекая к себе слух Чонгука, но не его взгляд. — Наслаждаюсь, — ответил тот, не моргая, смотря на то, как смеялся Тэхён, прикрывая рот ладонью. — Вы приехали не вместе? — как бы невзначай тихо поинтересовался Намджун, делая вид, что так же увлечен рассматриванием окружающих. — Как и вы, верно? — парировал Чонгук, поворачиваясь к Намджуну только после того, как все же смог поймать мимолетный, но ощутимый взгляд Тэхёна. — Я ведь прав? — Не сравнивай, — дернув плечом, цокнул Намджун. — Джин приехал из дома, а мы с Дженом — с работы. — Это буквально соседние здания, — поддел его Чонгук. — Но вы даже не пересеклись, — сказал Намджун, возвращая «мяч» претензий на сторону Чона. — И не будем, — легко пояснил тот. — Он не хочет афишировать. — И ты просто это примешь? — несколько сбившись с ритма слов, спросил Ким, заметив, как Джен подошел к еще болтающим омегам и художнику. — А я должен это как-то сложно принять? — проследив взгляд Намджуна, Чонгук вновь повернулся в сторону Тэхёна. — Ты сам знаешь, что для твоего имиджа было бы лучше, если бы мы озвучили… — А для его — нет, — перебил его Чонгук, зная правоту Намджуна, но принимая сторону Тэхёна. — У него есть причины желать молчания. И я признаю их достаточными. — Твоё право, — рвано ответил Намджун, убирая ладони в карманы брюк. — Конечно, моё, — хмыкнул Чонгук, обдав Намджуна весомым взглядом и двинувшись дальше по залу, бросая взгляд то в одну, то в другую сторону, тем самым давая право остальным к нему подойти. — Господин Чон, — любезно обратился к нему Чхве Дауль, не входящий в семью, но тесно с ней связанный, так как был директором сети частных школ, в которых преимущественно учились дети семьи Чон, — я очень рад вас видеть в добром здравии. — Благодарю, Дауль, — ответил Чонгук, обращаясь к нему неформально, хотя тот и был на пять лет его старше. — Это, конечно, не балет, — усмехнулся Чонгук, зная о любви омеги к этому виду искусства, — но все же тоже что-то из прекрасного. — О, да, господин Чон, — ответил тот, складывая худые ладони на груди, — это правда прекрасно. Я успел перед открытием переговорить с господином Кимом, он рассказал, что это его первая в жизни выставка. Это так трогательно, господин Чон, — проговорил он, переведя на него взгляд, — что альфы такого уровня, с такой занятостью находят время поддерживать таланты и даже в таком возрасте дают им путевку в жизнь. Мой сын уже присмотрел себе одну картину и намерен бороться за нее на аукционе, — подметил тот, приосанившись, замечая в толпе своего сына-омегу, который с друзьями переходил от одной картины к другой, делая десяток фотографий и селфи. — Судя по всему, Ханыль не отстоял своё право стать айдолом? — больше утверждая, чем спрашивая, проговорил Чонгук, также бросив взгляд на знакомого ему омегу. — Нет, конечно, — смеясь, подтвердил Дауль, — учится на управленца и педагога, кто-то же должен потом мое дело забрать. Я, конечно, понимаю, что вы поможете найти мне хорошую замену, это все в ваших интересах, но, думаю, вы понимаете, как тяжело даже допустить мысль, что то, на что ты положил свою жизнь, уйдет в какие-то другие руки. — Да, понимаю, — согласился Чонгук, прекрасно зная это чувство, которое периодически его посещало, когда он вновь и вновь не видел в омегах под собой того, кто может родить и воспитать достойного наследника, способного взвалить на свои плечи целую империю, собственную династию и огромную семью. — Уверен, у вас всё впереди, господин Чон, — послышалось сбоку, отчего Чонгуку пришлось немного развернуться, встречаясь взглядом с тем, кого он тут увидеть не ожидал. — Ох, — улыбаясь, выдохнул Дауль, — я обязан вас представить друг другу, — подойдя ближе и встав между продолжавшими смотреть друг на друга альфой и омегой, Чхве обратился: — Господин Чон, возможно, вы слышали уже о Хван Хёнджине, он очень известный айдол, но с недавних пор он выбрал наши школы для благотворительности… — Разве вы в чем-то нуждаетесь? — вклинился Чонгук, не отводя взгляд от Хёнджина. — Финансово нет, господин Чон, — поспешил тот исправиться, — но тут речь о другом, он помогает нам с просветительской частью. Господин Хван является членом танцевальной федерации, поэтому нам удалось без лишних проблем создать свои танцевальные классы, куда господин Хван иногда приходит и занимается с детьми. — Благородно, — сухо отметил Чон, плотнее сжав ножку практически пустого фужера. Уловив, что Чонгук не будет инициатором и активным участником разговора, Хёнджин переключил видимое внимание на Дауля, периодически поглядывая на Чона из-под веера черных густо накрашенных ресниц. Воспользовавшись своим правом на молчание, Чонгук невольно бродил взглядом по Хвану, отмечая, что тот явно готовился к этому вечеру, выбрав наряд совершенно в своем стиле: невинной порочности. Черные брюки были классического вида, но не совсем классического кроя, туго обхватывая бедра, ягодицы, при этом естественно сужаясь к талии, демонстрируя наличие там небольшого количества сантиметров. Белая свободная рубашка, поверх которой на плечи была наброшена накидка из чуть более плотной ткани, дополняла вполне приличный образ, пока кто-то не присматривался внимательнее, отмечая, что ткань достаточно прозрачна, чтобы было видно соски, а под завязками накидки виднеется светлая кожа из-за расстегнутой сверху на три пуговицы рубашки. Достающие до плеч черные волосы легкими волнами спадали вниз, будучи частично собранными на затылке, вот только выпущенные вокруг лица небольшие пряди позволяли Хёнджину использовать свои любимые завлекающие взгляды, когда он смотрел на альф, как бы выглядывая из-за изогнутых линий упругих локонов. Отведя взгляд от Хвана, Чонгук поднес к губам фужер, желая осушить его, как на мгновение сбился, замечая три пары глаз, внимательно наблюдающие за ним. Отставив пустой фужер на поднос проходящего мимо официанта, Чонгук раздраженно провел языком по линии зубов, понимая, что нелепее ситуации и придумать было нельзя. По хмурым лицам Чимина и Джина и их цепким взглядам, по демонстративно отрешенному виду Тэхёна Чонгук прекрасно понимал, что одни рассказали, а третий уже в курсе. Усмехнувшись, Чонгук отвел взгляд в сторону, осознавая, что пришло время и ему оказаться на месте безвинно оправдывающихся. — Господин Чон, — с кокетливой улыбкой на губах, подкрашенных нежно-розовым блеском, обратился Хван, в легком, но демонстративном жесте кладя ладонь на локоть Чона, — не могли бы вы познакомить меня с господином Кимом? Его картины прекрасны, но мне неловко просто так к нему подходить. Краем слуха уловив голос Кегвана где-то за своей спиной, Чонгук развернулся, убирая локоть из-под цепких пальцев, с облегчением отмечая, что художник действительно находится от него в паре метров. Не переживая о том, что прерывает его разговор, в том числе с ректором Академии изобразительного искусства, Чонгук пригласил Ким Кегвана подойти к ним, озвучив желание представить его очень интересующимся им людям. Заведя общий разговор, который не знавший ранее такого внимания Кегван поддерживал и развивал очень охотно, Чонгук сделал шаг назад, планируя самым незаметным для Кегвана и Дауля способом исчезнуть из их круга. Чувствуя на своем затылке цепкий недовольный взгляд, Чон поспешил отойти дальше, лишь оттуда оглядываясь на то место, где до этого стоял Тэхён. Растерянно моргнув, не найдя его около Чимина и Джина, которые наигранно делали вид, что не замечают Чонгука и его внимание, рассматривая свои ногти или обстановку вокруг, но обязательно в противоположной стороне от Чона, Чонгук бегло осмотрелся. Зло выдохнув воздух через нос, Чонгук еще раз одарил Джина с Чимином резким взглядом и направился сквозь толпу, высматривая яркий красный всполох. Тратя время на попытки людей отметиться перед ним, выслужиться, Чонгук продолжал искать Тэхёна, сильнее нервничая от осознания того, что в зале его нет. Вспоминая план здания и предполагая, куда мог пойти человек, это здание не знающий, Чонгук вышел в одну из ближайших дверей, двигаясь в сторону небольшого зимнего сада, расположенного по центру здания, до которого было идти несколько поворотов. Оказавшись в специально тускло освещенном саду, Чонгук шумно выдохнул, с облегчением замечая красную ткань пиджака. Подойдя со спины к Тэхёну, стоящему перед небольшим искусственным фонтаном, Чонгук прижался к нему, обнимая за талию. — Увидят же, — проговорил Тэхён, в противовес своим словам подаваясь спиной назад. — И что? — выдохнул Чонгук, зарываясь носом в светлые волосы, запоздало подумав о том, что портит прическу, с которой Тэхён провозился около получаса. — Тут нет журналистов-смертников, которые сделают мою фотографию с тобой и тем более потом выставят, а без доказательств никто не поверит. — Чему? — тихо хмыкнул Тэхён, звуча чуть громче перелива воды перед ними. — Что ты предпочел меня Хёнджину? — с едва уловимым напряжением в голосе обозначил он. — Они же рассказали, да? — спросил Чонгук, подтверждая свои догадки, губами спускаясь ниже, оставляя поцелуи на линии челюсти и любезно подставленной шее. — О чем? — дразня, выдал Тэхён, вернув Чонгуку вопрос на вопрос, прикрывая глаза из-за крепких пальцев, скользнувших под пиджак и цепляющихся за его талию. — О том, что я с ним спал, — признал Чон то, что Тэхён уже знал, попутно крепче стискивая омегу, буквально вжимая его в себя, опасаясь, что тот в любой момент может начать вырываться. — Что встречался с ним два месяца, — поправил его Тэхён, откидывая голову Чонгуку на плечо, но делая вид, что его больше заботит звездное небо через стеклянную крышу, чем настойчивые губы, продолжающие оставлять влажные следы на его лице и шее. — Я не считаю, что одну-две встречи в неделю в номере отеля можно назвать отношениями, — не соглашался Чонгук, вдыхая запах парфюма Тэхёна, при этом желая чувствовать вместо него его природный аромат. Хмыкнув, Тэхён слегка повернул голову к Чонгуку, отчего их губы оказались разделены лишь небольшим расстоянием. — Ты с ним минимум восемь раз спал, разве этого мало для человека, который не допускал и второго раза? — не повышая тон, спросил Ким, взглядом отмечая, как упрямо поджались губы Чонгука. Мысленно ругая болтливость Джина и Чимина, Чонгук глубоко выдохнул, успокаивая себя, понимая, что любая искра от него подожжёт пока пригревшегося в его руках Тэхёна: Чонгук никогда не обманывался и прекрасно осознавал, что спокойный нрав Тэхёна — это временное явление, которое пройдет с возрастом и появившейся уверенностью в себе и своей роли. «Нужно быть дураком, чтобы не бояться ночного цунами. Тихого, незаметного, но абсолютно смертельного», — в одну из ночей думал Чонгук о характере Тэхёна, любуясь им спящим и умиротворенным после жаркого обмена пожеланиями о сладких снах. — Для секса без обязательств, — заговорил Чонгук, осторожно примеряя каждое слово, — это немало, — сказал он, выжидая какой-либо реакции Тэхёна, но продолжил, не получив ее: — но мало, чтобы назвать его своим омегой. Тихо засмеявшись, Тэхён протянул: — Даже не знаю, радоваться мне или нет, что у нас с тобой было больше, чем восемь раз. Хмуро сведя брови на переносице, Чонгук крепче обнял Тэхёна, отчего тот сдавленно выдохнул, и строго проговорил: — Не сравнивай себя с ним. Почувствовав движение в своих руках, Чонгук приготовился цепляться за Тэхёна, не отпускать его, не давая возможности уйти, но тот лишь развернулся в его объятиях, буровя и сминая свою и его одежду из-за медвежьей хватки, вскинул на него ясный взгляд зеленых глаз и хрипло спросил: — Проиграю? Подавшись порыву, Чонгук качнулся вперед, сминая губы Тэхёна своими, на мгновение расслабляя руки, чтобы одежда Тэхёна приняла более правильное расположение, дабы следом вновь запустить ладони под его пиджак, уже оглаживая спину и поясницу. — Почему ты опускаешь себя на его уровень? — едва слышно спросил Чонгук, продолжая мешать слова с легкими поцелуями, порхающими по влажным губам Тэхёна. — Он мечта всех альф, герой большинства мокрых снов, — проговорил Тэхён, покусывая нижнюю губу, пытаясь прекратить зудящее чувство, оставшееся после поцелуев Чонгука. — О каком опускании речь? — Почему ты говоришь про других альф, когда речь обо мне? — твердо заметил Чонгук, вновь целуя Тэхёна, но уже заставляя того открыть рот и пустить внутрь. — Пойдём домой, — предложил Чонгук, толкнувшись пахом и прижимая Тэхёна к себе, вновь вдавливая в себя. Помотав головой, Тэхён поймал галстук Чонгука в свои пальцы, слегка потянув на себя, и проговорил: — Нет, я присмотрел картину, — пояснил он, поцеловав Чонгука в уголок губ, дразня, не давая полноценного поцелуя, блуждая лишь по краю. — Без нее не уйду. — Тебе ее сегодня не отдадут, — уточнил Чонгук, опустив ладони на ягодицы Тэхёна, сжимая их и заставляя того встать на носочки, отчего Чон смог поймать его губы в обманом полученном поцелуе. — Выставка продлится десять дней, только после этого картины отдадут новым владельцам. — Неважно, — улыбнулся Тэхён, облизывая губы, собирая их смешанную слюну, но лишь сильнее смачивая их. — Я должен попытаться ее получить. — Попытаться? — фыркнул Чонгук. — Тэхён, ты же знаешь, что у тебя нет лимита в финансах, ты можешь сразу назвать любую сумму. — Так неинтересно, — выдал он, наигранно надув губы. Рассмеявшись, Чонгук поводил носом из стороны в сторону, цепляя им кончик носа Тэхёна, и проговорил: — Хорошо, развлекайся, но у меня будет одно условие. — Какое? — не скрыв растерянность в голосе, спросил Тэхён. — Эта картина не будет висеть над кроватью, — безапелляционно обозначил Чонгук, вызывая недоуменно-растерянный смех Тэхёна: — Почему? — В стене нет вмятины только из-за того, что у кровати мягкое изголовье, — стал пояснять Чон под кокетливо-понимающий смех Кима, — думаешь, картина над нашими головами это выдержит? — спросил Чонгук, теряя весь свой серьезный вид и улыбаясь, заразившись весельем Тэхёна. — Хорошо, — кивая, довольно согласился Тэхён, — я найду для нее другое место.