Хаос. Теос. Космос

30 октября 2023 года. Понедельник. — Хватит, — тянул Тэхён, крепко держась за обнимающую его по талии руку Чонгука и склоняя голову вперед, пытаясь уйти от губ и языка, оставляющих влажный след на запаховой железе. — Ты мне там скоро все залижешь, — возмущался он, тяжело вздыхая, понимая, что его попытки уйти от настойчивых ласк даже не воспринимают всерьез. — Дай мне вдоволь накуриться, — понизив тон, проговорил Чонгук, поднявшись губами по шее и остановив их около уха. Вздрогнув от побежавших по коже мурашек, Тэхён сбросил со своей талии чужую руку, приложив больше сил, чем требовалось, и отскочил в сторону, смущенно поправляя широкий ворот футболки, упираясь взглядом в пол. Хмыкнув, Чонгук осмотрел полыхающие щеки Тэхёна, оставив все рвущиеся с языка слова при себе: тот и так буквально выл от накрывающих его волн стыда за выдаваемые Чонгуком слова, за совершаемые им действия, за создаваемые ими звуки. Но Чон иначе не мог. Заранее решив все свои дела, заставив перенести все возможные встречи на иные даты, он всем и каждому из приближенных наказал не беспокоить его в течение трех дней. Чонгук знал, что течка — это ненормально, что это во многом приносит боль и страдание омегам, но, будучи выращенным в условиях традиционной пропаганды, он не мог не воспринимать течку иначе как время, когда нужно и должно залюбливать своего омегу, нежа и развращая его, лаская его тело и довлея силой над плотью и разумом. Тем более зная, что это одна из последних течек Тэхёна, Чонгук жадно наслаждался происходящим, буквально питаясь омежьей смазкой, вылизывая того на любой доступной поверхности квартиры, там же после наполняя его собой временно, но оставляя часть себя на постоянной основе. Повернувшись к скрытой двери шкафа, оставшейся открытой, Чонгук встал перед зеркалом, поправляя сбившееся пальто, выравнивая галстук, при этом бросая едва различимые взгляды поверх своего плеча, где отражался Тэхён, с силой скрестивший руки под грудью, даже не догадываясь о том, что в такой позе лишь сильнее подчеркивает свой твердый, упругий, выпирающий низ живота. Сглотнув набежавшую слюну, маскируя это под необходимость прочистить горло, Чонгук с усилием вернул взгляд и внимание к своему внешнему виду, мысленно убеждая себя, что ему сегодня обязательно нужно появиться на работе и он не может позволить себе еще один день во власти затуманенных страстью зеленых глаз. — Напиши Югему, когда будешь готов, — переводя себя на рабочую тему, выдал Чонгук, поворачиваясь к Тэхёну, несогласно поджавшему губы. — Чонгук, — настойчиво начал тот, но был прерван: — Не обсуждается, Тэхён, — с нажимом проговорил Чон, тотчас извиняясь за свой тон легкими ласковыми прикосновениями от локтя и выше, проскальзывая под длинные приспущенные рукава футболки. — Банк будет оформлен на тебя. — Обсуждается, — настаивал Тэхён, чувствуя уязвленность за то, что не мог придумать убедительную аргументацию, внутренне оправдывая себя тем, что разговоры о банке велись между накатывающими волнами течки, когда ему хотелось лишь отдыхать. — Никто не поверит в это. Я даже несовершеннолетний! — выпалил он, впиваясь взглядом в черные ничего не выражающие глаза Чонгука. — Какой банк? — Аргумент не принимается, — с легкой полуулыбкой пожурил Чонгук, незначительно прищуривая глаза. — Ты дееспособный с шестнадцати лет. Тут нужно сказать спасибо «Биг Хиту», который не любит иметь дело с законными представителями и скопом всем стажерам делает гражданскую эмансипацию на основе стажерского договора, — проговорил он, демонстрируя свою осведомленность. — Так что ты можешь без проблем создать свой банк. — Но в это же никто не поверит, — повторился Тэхён, отводя руку из-под пальцев Чонгука. — Где я и где финансовая сфера? — риторически спросил он, движением руки показывая дистанцию между низом и верхом, намекая на разный уровень их полета. — Я посыплюсь при первом же вопросе. — Если тебе важно понимать финансовую и правовую составляющую, то Югем и подобранные руководители направлений натаскают тебя до нужного уровня осведомленности, — примирительно отметил Чон, — но создатель банка не обязан во всем этом разбираться, от тебя фактически нужны только финансы… — Которых у меня нет, — выпалил Тэхён, сразу же поправляя себя: — Точнее, их не хватает для целого банка. — Хватает, — парировал Чонгук. — То, что у тебя есть хороший официальный доход, — это огромный плюс, а то, что ты ведешь творческую деятельность, еще лучше. — Инстаграм — это творческая деятельность? — напряженно хмыкнул Тэхён, перебив Чона. — Сомневаюсь. — Именно поэтому Югем сегодня поможет тебе с регистрацией в качестве самозанятого, избрав для реализации творческую сферу, — продолжил свои объяснения Чонгук, чувствуя нервозность Тэхёна. — Статус делается быстро, — уточнил он. — Завтра уже документы будут на руках, и мы с тобой пойдем утром в один из банков, который уже заранее своими локальными актами начал вводить в действие изменения, которые официально вступят в силу только с пятнадцатого ноября. Они уже не дают просто так, без оснований и объяснений, снимать большие суммы денег и тем более все деньги. Однако в их же правилах есть лазейка: деньги, полученные при благотворительности, можно снимать в любом размере, причем без комиссии. Так что завтра я выступлю спонсором твоего творческого развития, а ты снимешь все имеющиеся там деньги. Этих денег хватит для финансового обеспечения банка. — Я, конечно, не эксперт, — не скрывая иронии в голосе, протянул Тэхён, — но думаю, творчество и банк — это разные вещи. — В этом и есть особенность этой благотворительности, — терпеливо пояснял Чонгук, хоть и понимал, что уже опаздывает на встречу. — Главное — вложиться в творческую медийную личность, у которого есть документы, подтверждающие статус, а куда он их потратит, никто не контролирует. Тем более банк всегда можно обосновать как подушку безопасности для нестабильной творческой профессии. Это вполне себе хорошее вложение в творческое развитие, которое поможет реализовываться без страха остаться без плошки риса, — сказал он, поддерживающе улыбаясь, давая понять, что Тэхёну это в любом случае не грозит. — Тэхён, — обратился он к омеге, отведшему взгляд, — никто и не обязан верить в этот банк, главное, чтобы он был. Можешь считать, — проговорил Чонгук, без резких движений притягивая Тэхёна к себе за талию, — что я назначил тебя казначеем семьи. Или, — коснувшись губами лба, загадочно протянул Чонгук, понижая тон, — знаешь же особенность традиционных семей? — риторически уточнил он, тотчас продолжая. — В которых альфа отдает все деньги омеге и тот ими уже распоряжается. Так что можешь считать, что я просто поддерживаю традиционный уклад семейного устройства, — закончил он, сразу же подхватывая губы Тэхёна своими, запечатывая того давящим поцелуем. Давая себя целовать, Тэхён держал губы неподвижными и не собирался их раскрывать, углубляя ласку, потому что прекрасно понимал мотивы Чонгука, который не прощался с ним, а лишал возможности возразить. — Мне пора, — проговорил Чон, отрываясь от губ Тэхёна с довольным выдохом, — захочешь — поговорим вечером. Отпустив Тэхёна, который покачнулся от потери опоры, даже не обратив внимания на то, что Чон держал его куда крепче, чем он сам думал, Чонгук шагнул к выходу, распахивая дверь. Замерев у открытой двери, Чонгук сильнее сжал ручку, недовольным взглядом осматривая Хосока, который, не заметив его появления, продолжал мимикой, жестами и бормотанием отыгрывать и повторять отрывки фраз. — Что ты тут делаешь? — резко спросил Чонгук, заставив вздрогнуть не только Хосока, но и Тэхёна. — О, — растерянно выдал Хосок, озадаченно осматривая брата, — я думал, что ты уже уехал. — Как видишь, — рвано выдал он, продолжая смотреть требовательным взглядом. — Ты не ответил. — Хотел поговорить с Тэхёном, — пояснил Хосок, запуская ладони в карманы брюк и покачиваясь с пятки на носок. — Извиниться, — подчеркнул он, видя недобрый взгляд Чонгука. — А кроме как тут я вряд ли это смогу сделать, меня же к нему даже не подпустят, верно? — уточнил он, слегка ухмыльнувшись, намекая на более детальное понимание ситуации. Шагнув в коридор, оставив дверь открытой, Чонгук поравнялся с Хосоком и, цепко смотря тому в глаза, сказал: — Надеюсь, ты хорошо помнишь наш разговор, — одновременно утверждая и спрашивая, выдал Чонгук. — Я его надолго запомнил, — кивнув, сказал тот, поджав губы. — Прям на сердце всё отпечаталось. Взглядом показывая принятие такого ответа и выказывая предупреждение, Чонгук молча шагнул к лифту, который из-за Хосока был на их этаже, и направился вниз, удерживая взгляд на брате, пока двери лифта не отрезали его от происходящего в холле. Шумно выдохнув, Хосок размял шею, наклоняя голову в разные стороны, и шагнул в сторону квартиры. — Хозяин-то дома? — спросил он, заходя внутрь, тотчас вздрагивая, не ожидая увидеть Тэхёна сразу в коридоре. — Твою ж оммать, — выругался Хосок, толкая дверь за своей спиной, — так и помереть можно, — сказал он, замерев, оставив до закрытия двери несколько сантиметров, и спросил: — Можно-то хоть? Осмотрев Хосока внимательным взглядом, Тэхён молчал несколько секунд, позже разворачиваясь и двигаясь в сторону кухни. — Чай или кофе? — спросил Тэхён, уже исчезая из поля зрения Хосока. — Кофе, — ответил тот, закрывая дверь до конца, разуваясь и следуя за омегой, — капучино было бы круто, — уточнил он, садясь за кухонный остров, невольно наблюдая за движениями омеги, включившего кофемашину. — Черт, — выдал Хосок, осматриваясь, — ты чего, так Чонгука доводишь, что он столько курит? — О чем вы? — спросил Тэхён, бросив быстрый взгляд на Хосока через плечо. — Ну как? — выдал тот, вновь смотря на покрытую белой тканью спину. — Тут же тобой даже не пахнет, только Чонгуком и его сигаретами, которые он, походу, изо рта не выпускает. Слушай, — протянул Хосок с усмешкой, — рано ты себя вдовцом сделать пытаешься, он тебе еще даже предложение не сделал, тебе же так ничего не перепадет, — делая вид, что переживает за совершенную омегой глупость, тянул Хосок, разбивая иллюзии своей заботы кривым изломом губ. — Я уже даже не помню, — спокойно начал Тэхён, поворачиваясь к кухонному острову с чашкой кофе в руках, — когда Чонгук при мне курил. — Чего? — фыркнул Хосок, подтягивая чашку к себе. — Да тут же всё насквозь пропахло, не будет же он прятаться в своей квартире от тебя с сигаре… — резко оборвав себя на полуслове, Хосок опустил уже поднятую чашку на стол, не обратив внимания даже на громкий звук, и широко распахнутыми в неверии глазами смотрел на Тэхёна, заваривающего себе чай. — Это твой запах, что ли? — выдал он, взглядом цепляясь за сползший по плечу ворот футболки, демонстрирующий отсутствие пленки. — Ясно тогда, — хмыкнув, он сделал глоток кофе, только после говоря: — Слез с одной зависимости и сразу же залез на другую, — примирительно подняв ладони, словив острый взгляд Тэхёна, брошенный в него из-под резко вскинутых ресниц, Хосок отметил: — Просто констатация факта, тем более вижу, это у вас взаимно, — заметил он, кивая в сторону кружки, от которой шел сильный запах бергамота. — Ну что, давай знакомиться? — Знакомиться? — недоуменно переспросил Тэхён, удобнее устраиваясь на стуле на противоположной Хосоку стороне. — Ну да, первое знакомство у нас, мягко говоря, не задалось, — легко сказал тот, пожав плечами. — Меня зовут Чон Хосок, я старший кузен Чонгука по его аппе, член семьи, но к основным делам меня привлекают редко, номинально занимаюсь ресторанным бизнесом, на деле же не сильно уделяя этому внимания. Отношений нет, детей, надеюсь, тоже нет. Люблю танцы, моду и вообще просто живу в свое удовольствие. И да, — выдал он будто невзначай, — мне жаль, что я выставил тебя временной постельной игрушкой. Постаравшись не выдать дрожь, пробежавшую по телу от воспоминаний, Тэхён поправил футболку, закрывая видимые кусочки железы, после складывая ладони на кружке, делая вид, что греет пальцы. — Ну ладно, послушай, — восприняв его заминку как непринятие его слов, Хосок вновь заговорил. — У меня реально не было цели тебя обидеть или задеть, ну просто, — разведя ладони в стороны, выдал он: — это же Чонгук, он никогда не заводил никакие серьезные отношения, у меня и мысли не было о том, что в этот раз все иначе. Я просто увидел красивого омегу, подумал, что ты уже надумал себе всякого, уже свадебный костюм подбираешь со шлейфом в метра три, вот и решил спустить тебя с небес, чтобы ты сразу понимал, что ничего тебе серьезного не светит, но если хочешь, то потом можешь ко мне, — говорил он, смотря на Тэхёна, плечи которого поднимались выше, прижимаясь к шее, а взгляд которого напоминал настороженного зверька, загнанного в угол. — Что, я опять всё порчу, да? — получив едва заметный кивок от омеги, он прошипел: — Черт. Чонгук меня точно прибьет. Ну не знаю я, как тебе всё объяснить, чтобы опять не обидеть, — поверженно выдал он, всплеснув ладонью. — Ну просто всё как-то вот так вышло. Само, короче, — раздраженно цокнул Хосок. — Я не хотел, в общем. Прости, — добавил он, хмуро сведя брови. — Раз уж мы теперь одна семья, то, думаю, нам все же стоит попытаться наладить общение, не будем же мы шарахаться друг от друга всю оставшуюся жизнь, тем более у одного из нас из-за этого она может быть очень короткой, а я, знаешь ли, пока не готов стать кормом для крыс, — изображая веселье, выдал Хосок, выдавая себя напряженным взглядом в ожидании вердикта. Вздохнув, Тэхён постучал пальцами по кружке, создавая резкий звук от соприкосновения ногтей с керамикой, и, поднеся ее к губам, начал, дуя на чай: — Вы… — Ты, — поправил его Хосок. — Давай на «ты». Ты в семье, так что это твое полное право. — Ты же слышал, — исправив обращение, продолжил Тэхён, сделав небольшой глоток, но оставив кружку около губ, — что Чонгук хочет записать на меня банк? — Конечно, — усмехнулся Хосок, вслед за Тэхёном отпивая кофе. — Намджун, похоже, всем об этом рассказал. — И что думаешь? — спросил Тэхён, ставя кружку на стол и впиваясь в Хосока внимательным взглядом, плотно сжав губы после рубленой фразы. — Слушай, Тэхён, ну я же извинился, — с просящими нотами протянул Хосок. — А это здесь при чем? — недоуменно поинтересовался Тэхён, перекатывая кружку в пальцах, болтая содержимое по стенкам. — Ну это типа месть такая? — вопросительно предположил Хосок, изогнув бровь. — Чтобы Чонгук услышал, что я против этого и точно мне голову с пле… — Нет, — прервал его Тэхён со вздохом, — ищу человека, который разубедит его это делать. Напряженно засмеявшись, Хосок пояснил: — Не ищи, гиблое дело, — мотнув головой, он цокнул. — Тут нет самоубийц, которые захотят перечить Чонгуку. К тому же он уже слишком давно у руля, мы уже научены опытом, что даже если его идея кажется кошмарным бредом, то она потом выстреливает. Он же, сам знаешь, доминант, — хмыкнул Хосок, опуская взгляд в стакан, болтая кофе по кружке. — Я, конечно, не знаю, как это в действительности, но говорят же, что у них чувство власти пропитано животными инстинктами. Чуйка, — выдал он, довольно улыбаясь подобранному слову. — Так что даже если я не понимаю его мотивов, то я точно не пойду к нему с претензиями. — Речь не о претензиях, а о предупреждении об ошибке, — поправил Тэхён, предлагая иную трактовку. Посмотрев внимательно в глаза Тэхёна, Хосок покачал головой, приподнял уголки губ в легком изгибе и просветительско-наставническим тоном пояснил: — Чонгук не ошибается, — проговорил он спокойным, серьезным тоном, который Тэхён услышал у него впервые. — Меня, как старшего, это часто раздражает, особенно когда он делает что-то в сфере, о которой слышит от силы второй раз в жизни, но ведь он, сволочь, попадает. Да, иногда не с первого раза в десятку, но в семерку — точно, — отведя взгляд в сторону, Хосок заговорил медленнее, вспоминая: — Пока аппа и дяди были живы, то в домах всегда говорили о Чонгуке, дяди с восторгом, аппа сначала тоже, но потом уже выходил из себя от злости, что Чонгук вновь посмел его поправить или предложить альтернативный вариант. И дядя прислушивался к сыну, даже несмотря на то, что тому было лет четырнадцать, его же с пеленок готовили на эту роль. Хотя, — задумчиво протянул он, понижая голос к концу, — это даже не роль, его так воспитывали. В детстве он со мной практически не играл, а если играл, то это было ужасно, — засмеявшись, отметил он. — С ним даже в войнушку нельзя было поиграть: ты был убит при первом же выглядывании из-за дерева. Причем знаешь, такие пули с присоской на конце? — вдохновленно выдал Хосок, изображая пальцами вытянутую линию. — Так я постоянно получал эту присоску себе в лоб. А как вырос, то он в клубы не отдыхать ездил, а работать. Да, ему рано семья перешла, но он даже толком никогда не отрывался, у него даже его единственный загул был короткий да и тупо на стрессе из-за родителей, — выдал он, осекаясь, отводя взгляд, делая вид, что отвлекся на то, чтобы прочистить горло. — Так что он вечно правый зануда, который меня даже слушать не будет. — Так уверен? — подтолкнул его Тэхён к продолжению, уловив в словах Хосока куда более глубокий смысл, нежели у простой минутки ностальгии. — Конечно, — без сомнений подтвердил тот, вновь пожимая плечами. — Будет как с тобой: даже слушать не стал. Если он принял решение, то ему не нужны чужие мнения на этот счет, а то, что я его брат, не играет роли, я как бы да, наверху иерархии, он может пригласить меня на официальную или совещательную часть, но никогда не дает заданий и поручений. Так что я как бы там, — показал он наверх, — а на деле, — продолжил он, покрутив ладонью с расставленными пальцами из стороны в сторону. — Поэтому на меня не рассчитывай, да и, знаешь, сам не лезь, — скривив губы и сведя брови, настаивал он. — Мне твое положение в семье может только сниться, но пойми, что оно все еще напрямую зависит только от Чонгука, прости еще раз, но пока ты все еще воспринимаешься тут только как омега главы, а потерять благосклонность куда проще, чем ее получить. Будешь выделываться с банком, и неизвестно, чем это тебе обернется. — Ты не меня хотел задеть, — проницательно смотря на Хосока, не моргая, протяжно, словно примеряясь к каждому слову-слогу, проговорил Тэхён. — Что? — недоуменно поинтересовался Хосок, хлопнув несколько раз глазами, ожидая ответа. — Ты не меня хотел задеть словами про постельную игрушку, — уточнил Тэхён, отодвигая кружку с уже остывшим чаем и подаваясь вперед, складывая скрещенные руки на столешнице и полуложась на кухонный остров грудью. — А Чонгука. — Ты ерунду говоришь, — отмахнулся Хосок, сдавленно выдохнув. — Будь на моем месте кто-то другой, ты бы сделал то же самое, — продолжал настаивать Тэхён, — просто потому что этот кто-то был бы с Чонгуком. Был бы с ним на том месте, которое хотел бы занять ты, — указал он, сразу же добавляя: — не как омега, разумеется, а как соратник, друг, партнер. Тебе же это во мне не понравилось? Хотел, чтобы я сам все испортил невольным натягиванием на себя образа временной игрушки? — Ты типа психологом заделался? — тихо усмехнувшись, с напускной беззаботностью заметил он. — Не стоит, не туда метишь… — А мне кажется, туда, — настаивал Тэхён, поймав взгляд Хосока своим и не отпуская. — Давай просто договоримся, сам же сказал, тебе выгодно мирное существование. Я принимаю твои извинения, а ты перестаешь воспринимать меня как того, кто виноват в том, что не ты стоишь за его плечом или рядом. Идет? — Тэхён, — протяжно начал Хосок, закатывая глаза. — Если бы я хотел… — Если бы ты хотел, то ты давно бы с ним поговорил, — перебил его Тэхён. — Но ты не знаешь как, поэтому выставляешь себя перед ним в каком-то напускном свете. Давно ли ты разговаривал с ним вот так серьезно, без ужимок и фривольностей? Думаю, давно, — кивнув самому себе, принимая свой вывод и признавая его правильным, ответил Тэхён. — Поэтому и предлагаю хотя бы со мной не устраивать этих странных игрищ, мы не соперники друг другу, — выдал он, умолкнув лишь на мгновение, чтобы уже в следующую секунду хлестко припечатать. — Ты сам себе соперник. Молчание, в которое погрузилось пространство кухни, давило на Хосока, прижимая его плечи ближе к полу, вынуждая их понуро опустить. Отодвинув от себя чашку с кофе, который уже даже по виду был неприятен для питья, Хосок перевел хмурый взгляд на Тэхёна, потяжелевшим тоном выдавая: — Много ли ты знаешь о жизни в чужой тени? — хмыкнул он, не предполагая ответа на свой вопрос. — Для своего возраста достаточно, — твердо сказал он. — Мне все три года стажерства вкладывали в голову понимание, что я не обычный, а хуже обычного. Я верил, — подчеркнул он сделанный вывод. — Жил в тени всех тех, с кем меня не пустили в дебют, думая, что это они сверкают слишком ярко, что меня не видно. А оказалось, что я просто сиял не так, как им было надо, но это не значит, что плохо. Теперь вот, пытаюсь эту мысль себе привить на подкорку. — Получается? — понизив тон, едва заметно дрогнувшим голосом спросил Хосок. — Пока не очень, — ярко улыбнувшись, ответил он, заражая эмоциями и Хосока. Потрясенно выдохнув, любуясь светлой и легкой улыбкой, Хосок сам растянул свои губы в такой же, зная, что она не способна произвести такой же эффект на окружающих, как излом губ Кима. — Он повелся на твою улыбку? — задумчиво протянул Хосок, все еще осматривая лицо Тэхёна, словно видя его впервые. — Что? — не сразу понял Тэхён, но потом догадался: — А, нет, ему понравилось мое обещание откусить альфе член, если он заставит меня ему отсасывать. — Знаешь, — прощупывая воспоминания, неуверенно заговорил он, — все эти выдумки про родственные души и прочее? Ну типа, когда на запястье отображается первая фраза, которую скажет тебе соулмейт. Думаю, Чонгук был бы очень «рад» постоянно видеть на коже слова про чужой откушенный член, — смеялся Хосок. — Так это же я не ему сказал, — уточнил Тэхён, не зная, правильно ли Хосок его понял. — У Чонгука я спросил о том, мгновенно ли нас затопит, если лопнет стекло в его аквариуме. — Похоже, — осторожно выдал Хосок, — я начинаю понимать, что в тебе нашел Чонгук, — выдал он, протягивая тому ладонь для рукопожатия. — Идет? — с улыбкой выдал он, возвращая Тэхёну его же формулировку на заключение перемирия. ***** 1 ноября 2023 года. Среда. Оказавшись на улице, Чонгук жадно втянул носом прохладный воздух, наслаждаясь отсутствием смешения завлекающих ароматов. Омеги его кибанов не носили защитные пленки, опутывая общие помещения собственным благоуханием, сводя альф с ума, вынуждая их буквально по нюху искать понравившегося омегу. Каждый из кибанов имел условное название, потому что Чимин подбирал ароматы омег, дабы те не только сочетались между собой, но создавали общую атмосферу. Пригласить нового потенциального партнера в цветочный кибан было расчетливым и продуманным решением Чонгука, получившего от Юнги информацию, что все партнеры господина Морита, сумевшие хотя бы на какое-то время удержать его внимание на себе, пахли цветами. Обсудив дела и договорившись об условиях поставок, Чонгук распорядился о том, чтобы сотрудники кибана позаботились об удовольствии господина Морита и его людей, при этом прощаясь с гостями и желая им хорошего вечера. — А вы не останетесь, господин Чон? — поинтересовался Изаму Морита, едва заметно ведя носом, предвкушая момент, когда он уже сможет увидеть омегу, чей запах будоражил его сущность альфы на протяжении всех переговоров. — Прошу меня простить, — начал Чонгук, застегивая пиджак, — но меня ждут в другом месте. — Не спите со своими подопечными? — предположил Кэйташи Морита, присутствующий на переговорах вместе с аппой. — Отнюдь, — кратко выдал Чонгук, кивком головы указывая Вонхо двигаться к спуску с вип-площадки. — Райские сады для того и создаются. — Ох, неужели слухи правдивы, господин Чон? — со снисходительно-понимающей улыбкой протянул Изаму. — Неужели великая семья Чон скоро порадует мир наследником? — спросил он, добавляя для сына, повернувшегося к нему и смотрящего вопросительно: — В такое время и прямиком из райского сада, — выдал он, повторив слова Чона, — альфа может бежать только к личному искусителю. — Не знал, что вы, господин Морита, верите слухам, — вернув тому его же покровительственную улыбку, отметил Чонгук, все же оставаясь около столика. — Отнюдь, — вновь повторив фразу Чонгука, усмехнулся альфа. — Я верю своим глазам, — сказал Изаму, пальцем показывая на проход от лестницы до их стола, — ни один из поднимающихся сюда омег не посмотрел на вас завлекающе или предвкушающе, что просто невозможно, если вы проводите с ними вечера… — Хотите сказать, — перебил его Чонгук, — что я соврал вашему сыну? — Хочу сказать, что здешние омеги знают о вашей личной жизни больше, чем весь остальной мир, и явно понимают, что им ваше внимание не достанется, — пояснил он, отмечая, как потемнел взгляд Чонгука. — Не переживайте, господин Чон, я не буду пытаться выяснить у ваших цветков имя вашего избранника, инстинкт самосохранения у меня еще остался, несмотря на возраст, — усмехнулся тот, ладонью указывая на покрытую проседью голову, — хочу лишь порадоваться за себя, что сделал правильный выбор союзника, договор с которым перейдет от аппы к сыну, а не разлетится пеплом от погребального огня. — Поверьте, господин Морита, — с холодной твердостью заговорил Чонгук, слегка опустив голову в предупреждающем жесте, смотря на альфу исподлобья, — этот мир еще долго не увидит этот огонь, — сказал он, сразу же добавляя: — Приятного вечера, — обозначил он завершение разговора, спускаясь вниз и в сопровождении охраны двигаясь к выходу. Прохладный ветер остудил его пыл и развеял искры недовольства от поднятой темы, однако обозначил зацепившийся за его одежду аромат цветочного сада, который ему совершенно не хотелось нести в собственную квартиру. Посчитав, что смена костюма вызовет у Тэхёна куда больше вопросов, чем правда, Чонгук шагнул к автомобилю, бросая Вонхо указание: — Найди ближайший цветочный магазин. Кивнув, Вонхо сел за руль, разворачивая автомобиль и везя господина не в ближайший магазин, а в ближайший цветочный магазин, соответствующий статусу и положению господина Кима. Осмотрев большой магазин с витражными окнами в пол, Чонгук одобрительно кивнул, выходя наружу, жестом останавливая последовавшую за ним охрану, тотчас выстроившуюся у входа и вдоль открывающих обзор широких окон. — Приветствую вас, господин, — начал омега-продавец, осекаясь на окончании фразы, склоняясь в почтительном поклоне. — Чем могу вам помочь? — Я пока осмотрюсь, — произнес Чонгук, двинувшись вдоль просторных витрин, где стояли готовые композиции и вазоны с цветами. Прохаживаясь вдоль стёкол туда-сюда, Чонгук отметал одни цветы за другими, вспоминая уже, казалось бы, забытые слова оммы про цветы и их значения. Имея цветочный запах, Чон Уриян увлекался символизмом, который люди вкладывали в те или иные дары природы, иногда посмеиваясь над их несуразностью, а иногда поражаясь глубине заложенной мысли. Проходя мимо одной из витрин уже в третий раз, Чонгук резко остановился, спотыкаясь о свои воспоминания, когда омма возил его в свой родной Пусан на годовщину смерти адеда. Желая разбавить мрачную атмосферу поездки, Уриян повез сына на фестиваль цветения гортензии в парке Тхэджондэ при храме Тхэнджонса. В свои восемь лет Чонгук не мог понять всей красоты пика цветения этих цветов, пропуская мимо ушей значительную часть слов своего оммы, не имея догадки и предположения, когда ему могут пригодиться знания о гортензиях. — Сейчас, — себе под нос выдохнул Чонгук, выпустив воздух через нос в усмешке, и повернулся к продавцу, напряженно стоящему там же, где Чон его оставил. — Подойдите, — указал он, подзывая омегу к себе. — Конечно, господин, — услужливо отозвался тот, как можно незаметнее обтирая взмокшие ладони о ткань надетого на него фартука. — Какие цветы вы выбрали? — уточнил он, украдкой поглядывая на Чона. — Голубые гортензии, — ответил Чонгук, смотря на массивные бутоны. — Сколько цветов вы хотите? — спросил омега, ключом открывая витрину и входя внутрь. — Оформить их в композицию? С какими цветами их смешать? — спрашивал он более уверенным тоном. — Сколько их тут? — уточнил Чонгук, кивнув на цветы, около которых стоял омега. Обернувшись, омега осмотрел цветы, озадачившись подобным вопросом, и растерянно пояснил: — Двадцать пять. — Я заберу все, — кивнул Чонгук, отходя в сторону кассы и рабочего стола флориста. — Оформите их в букет и упакуйте в тон, — указал он, понимая озадаченность продавца: в их культуре не принято дарить большие букеты, воспевая скромность омег, должных радоваться малому. — Прекрасный выбор, господин, — взяв себя в руки, профессионально отметил омега, не без усилий неся ворох цветов, отчего Чонгук едва заметно улыбнулся, представляя эти цветы в руках Тэхёна, который был повыше и покрупнее этого омеги. — Нежно-голубой — это традиционный омежий цвет, который понравится абсолютно любому омеге и подойдет к любому поводу. Кивнув, Чонгук промолчал, делая вид, что увлечен рассматриванием других цветов, не став делиться с посторонним эхом звучащими в голове словами его оммы, рассказывающего о том, что гортензии стоит дарить только тому, кого выбрало сердце, потому что этими цветами альфа дает обещание, оттенком цветов формулируя свою клятву. Несмотря на то, что Чонгук хотел подарить Тэхёну каждый из цветочных заветов, рассказанных Чон Урияном, сегодня он хотел пообещать ему спокойствие и уверенность. Во всем, но в первую очередь в себе. Разместив букет рядом с собой на заднем сидении автомобиля, Чонгук указал Вонхо ехать домой, с досадой смотря на время и понимая, что они попали в последнюю волну пробок, когда домой спешат допоздна работающие люди. Вспомнив об эфире Тэхёна, Чонгук достал телефон, заходя в Инстаграм и с удивлением понимая, что вещание еще не завершилось. Стоило Чонгуку прийти на встречу с кланом Морита, как его телефон пиликнул оповещением о том, что «Ви начал прямой эфир». Не сдержав излома брови, Чон ткнул на оповещение, в воображении рисуя самое ужасное, но практически сразу выдыхая, стоило на экране отобразиться облаченному в спортивные штаны и широкую футболку Тэхёну, сидевшему на полу танцевального зала в башне Ури, где Чимин, мельтешащий на заднем плане, любил проводить свои личные занятия. Усмехнувшись тому, что эти двое вновь что-то затеяли, Чон вышел из приложения, поднимаясь на вип-площадку. Открывшийся эфир разнес по салону автомобиля танцевальную мелодию, демонстрируя на экране смеющегося Тэхёна, который пытается повторять за Чимином движения хореографии, сбиваясь и смущаясь на резких движениях бедрами из стороны в сторону, выполняемых на согнутых, широко расставленных ногах. — Нет-нет, — задыхаясь от смеха, протянул Тэхён, подбегая к камере и начиная листать песни на лежащем на полу телефоне Чимина. — Давай что-нибудь другое, у меня уже под ребрами болит от смеха. Улыбнувшись, Чонгук лишь фоном улавливал препирательства Тэхёна и Чимина, спорящих над выбором следующей песни и периодически отвлекающихся на чтение комментариев, отдавая всё своё внимание Тэхёну, лаская взглядом его блестящие восторгом глаза, красные щеки, мокрые пряди светлых волос и капли пота, стекающие по шее и умирающие от соприкосновения с уже насквозь влажной тканью футболки. — О, — громче обычного выдал Чимин, смотря на экран, чем вернул слух Чонгука в обычное состояние, — у нас спрашивают, что мы думаем про историю Джису и Вичана, — прочитал он, оглядываясь через плечо на сидевшего рядом Тэхёна. — Очень легко быть щедрым альфой, — не скрыв едких нот в голосе, начал Тэхён, слегка подавшись вперед, — когда знаешь, что потом потребуешь все подарки и потраченные деньги обратно, — фыркнув, закончил он. — Вичан же вроде в суд подал, — выдал Чимин, пытаясь вспомнить то, что читал про ныне самый громкий скандал. — Так что он потом, наверное, и судебные расходы будет взыскивать, — предположил Мин. — Гадкая история, — скривив губы, выдал Тэхён, обмахиваясь оттянутой от груди футболкой. — Нужно уметь принимать отказ омеги, а не мстить ему за это, требуя деньги за подаренные цветы, отправленные сладости и неиспользованные билеты, — перечислил Тэхён некоторые из позиций, которые вспомнил из списка, прочитанного в интернете. — Ведь получается, что он сейчас вернет все потраченные деньги, взыщет компенсацию и, даже заработав, пойдет тратить деньги Джису на следующего омегу. Говорю же, легко в таких условиях играть роль щедрого альфы, когда ты по факту не тратишь на омегу ни воны. Посмеявшись, Чимин откинулся на выставленные назад руки и протянул: — А я бы ему все вернул, выкатив встречный иск за расходы на утилизацию подарков и моральную компенсацию за преследование. — Не уверен, что суд такое будет рассматривать, — проговорил Тэхён, поднимаясь на ноги и поправляя футболку, отчего влажная ткань облепила его торс, позволяя различить очертания груди и торчащих сосков. Включив режим раздельного экрана, Чонгук продолжал наблюдать за эфиром, параллельно заходя в «Пёпл» и выбирая диалог с Чимином.

«Заканчивайте эфир. Я еду домой»

— О, — насмешливо протянул Чимин, перебегая взглядом с экрана своего телефона на фронтальную камеру телефона Тэхёна, с которого велся эфир, — Тэтэ, иди-ка сюда, — гаденько ухмыляясь в камеру, позвал он его. — Смотри, — указал он, показывая свой экран подошедшему Тэхёну. — Может, да ну его? — коварно протянул Чимин, не давая никакой конкретики для зрителей. Прочитав сообщение, Тэхён изогнул губы в легкой улыбке и, подтрунивая, проговорил: — Да ну тебя, — смеясь, сказал он, уворачиваясь от ладони Чимина, метящей ему в бедро, и начиная прощаться со зрителями. Отключившись от пусть еще не завершенного эфира, Чонгук понимал, что к его приезду Тэхён будет дома. Шагнув в квартиру, где в гостиной уже горел свет, а с кухни слышался звук кипящей воды, Чонгук невольно улыбнулся, стаскивая обувь, поочередно наступая на пятки самому себе. Не сняв пальто, он шагнул по коридору, замирая на половине пути, потому что Тэхён вышел навстречу, останавливаясь после единственного шага, сделанного из спальни. Влажный уже не от пота, а после душа и облаченный в красный атласный халат с черным обрамлением, достающий ему до середины бедра, Тэхён, не моргая, смотрел на Чонгука, видя букет в его руках, но не решаясь перевести на него прямой взгляд. — В тему компенсаций за подаренные цветы? — спросил Тэхён, решив скрыть неловкость шуткой, неудачность которой он признал сразу же. — Нет, — с мягкой улыбкой сказал Чонгук, двигаясь ближе к омеге и не придавая значения озвученным словам, видя правду в румяных скулах и трепещущих опущенных ресницах. — Я купил цветы до того, как подключился к эфиру, — сказал он, протягивая тому весомый букет. — И я согласен с тобой, — отметил Чонгук, жадно запоминая картину того, как, прижимая букет к груди, Тэхён уткнулся носом в бутон. — Требовать с омеги возврата подарков — это поступок недостойный альфы. Не убирая носа от цветка, Тэхён поднял взгляд на Чонгука, в котором отразилась счастливая улыбка, пусть и скрытая от глаз Чона. Отодвинув букет и прижав его к боку, Тэхён шагнул к Чонгуку и с нежной аккуратностью прижал свои губы к его, кладя слегка подрагивающие пальцы свободной руки ему на грудь. — Я поставлю их в вазу, — тихо проговорил Тэхён, бросая на Чонгука одновременно смущенные и довольные взгляды. — Конечно, — выдал Чонгук, не сдержав широкую улыбку, решив не говорить Тэхёну, что ваза, которую тот, наверняка, мысленно примерил для такого большого букета, принадлежала императорской династии Чосон и вряд ли когда-либо использовалась для подобных целей. Отойдя в сторону, Тэхён направился в столовую, где находилась нужная ему ваза, по пути забирая свой телефон с кухонного острова. Хмыкнув, Чонгук вернулся в коридор, дабы повесить пальто, замирая на середине движения, улавливая звук затвора камеры. Стараясь не шуметь, Чонгук вернулся назад, находя место на границе кухни и гостиной, где в отражении оконного стекла было видно, как, прижимая цветы к груди и вновь пряча в них лицо, Тэхён делал селфи. Решив сделать вид, что не был свидетелем спонтанной фотосессии, Чонгук ушел в их личную ванную, смывая уличную грязь с рук и водой споласкивая лицо. Справив естественную нужду и вновь помыв руки, Чонгук вышел в спальню, где на постели его ждал Тэхён, в позе и жестах которого проскальзывала робость и неуверенность. Мысленно отметив свой просчет в том, что не дарил ему ранее цветов, ведь те произвели на него куда больший эффект, чем дорогие украшения, Чонгук заговорил, стараясь отвлечь Тэхёна от пульсирующих внутри эмоций: — Значит, вы решили с Чимином заделаться танцевальными блогерами? — спросил он, давая ему безопасную тему для разговора, снимая запонки с манжетов. — Это всё он, — улыбаясь, протянул Тэхён, сев по-турецки на постели и закрывая полами халата пах, при этом оголив бедра, которые тотчас огладил голодный взгляд альфы. — Говорит, что это сейчас в тренде, выбираешь хореографию какой-нибудь песни и повторяешь ее на видео. Я, признаться честно, так устал, всё же я давно не тренировался, — с нотами недовольства протянул он, вздохнув и отведя взгляд. — Когда Чимин узнал, что я давно не танцевал, он даже заставил делать растяжку перед одним из танцев, потому что в качестве одного из элементов танца там был поперечный шпагат. — И как? — выдал Чонгук, оттягивая узел галстука. — Получилось? Посмотрев на Чонгука с напускным и демонстративным недовольством, Тэхён фыркнул и выдал: — Тебе ли не знать, что с растяжкой у меня всё прекрасно. Подтверждая свои слова, Тэхён упал спиной на постель, поднимая ноги вверх, вытягивая носок к потолку, совершенно не беспокоясь о том, что обнажил нижнюю часть своего тела, демонстрируя смуглые бедра и ягодицы. Плавным, но быстрым движением Тэхён развел ноги, опуская их на постель, укладывая бедра на ткань. Переведя взгляд на Чонгука, Тэхён быстро подскочил на постели, садясь и прикрываясь тканью халата. — Чонгук, — позвал он его обеспокоенно, — всё в порядке? — спросил он, маскируя нервозность смехом. — У тебя такое лицо, будто я тебя сломал, — заметил он, все еще наблюдая застывшее ошеломленное выражение лица Чона. — Не поверю, что у тебя не было омег с хорошей растяжкой, — хмыкнул Тэхён, продолжая говорить от нервозности. — Были, — шумно сглотнув, признался Чонгук, откидывая на пол оставшийся в руке галстук, — но никто из них так эффектно ноги не раскидывал, — понизив голос, заметил он, размеренно приближаясь к постели. — Покажи еще, — указал Чонгук, останавливаясь в изножье и начиная расстегивать на себе рубашку, — я не успел вдоволь насладиться. Закусив губу в предвкушении, Тэхён медленно потянулся к поясу на халате, также неторопливо распутывая узел, провоцируя Чонгука, по шумному дыханию которого было понятно: терпение того практически на исходе. Откинув ткань, открывая обзор на грудь и пресс, Тэхён хмыкнул и подтянул согнутые ноги к животу, открывая альфе вид на разошедшиеся ягодицы, где уже поблескивала смазка. Рыкнув, Чонгук рваным жестом сорвал с себя рубашку и литым движением бросился к Тэхёну, который, довольно смеясь, мгновенно повторил свой поперечный шпагат, позволяя альфе накрыть его своим телом, впрочем, сразу же сковывая того обхватом длинных ног по талии. ***** 2 ноября 2023 года. Четверг. Решив, что с него хватит активности, Тэхён запланировал для себя день «ничегонеделания», собираясь выполнять все пункты великого плана. Несмотря на стойкую убежденность в реализации задуманного, Тэхён несколько раз нарушал свои же собственные указания, отвлекаясь от лентяйского формата отдыха: сначала на телефон и новый пост в «Инстаграме», а затем на небольшую пробежку на стоящей в спортзале беговой дорожке с последующим мытьем и косметическими процедурами. Будучи предупрежденным о том, что сегодня Чонгук вернется очень поздно и, скорее всего, ночью, Тэхён совершенно не опасался того, что его застанут с повязкой на голове, удерживающей волосы, и увлажняющей маской на лице. Возвратившись в таком виде в гостиную, Тэхён включил поставленную ранее на паузу дораму и взял телефон, через который несколько часов назад выставил пост со вчерашней фотографией с цветами, где в кадр, кроме нежных бутонов, попали только его губы, изогнутые в счастливой и довольной улыбке. Тэхён понимал, что делает опасный шаг, выставляя фото, потому что, как и ожидалось, комментарии были полны обсуждений того, кто мог подарить такой букет, но он не мог устоять. Он полдня постоянно возвращался к цветам, вдыхая аромат и радуясь нежным лепесткам, к вечеру силой заставив себя перестать туда ходить, но породив волну любования фотографиями. Понимая, что у него внутри все зудит и он нестерпимо хочет поделиться своим счастьем со всем миром, Тэхён все же пошел на поводу эмоций, выбирая самое красивое из сделанных фото, выставляя его, при этом никак его не подписывая. «Чонгук подарил?», — гласило уведомление на экране. Открыв «Пёпл» и зайдя в диалог с Чимином, Тэхён набрал ответный текст:

«Неужели были другие варианты?»

«Нет. Но я все же решил проверить твою благоразумность. Потому что получить букет от другого, выставить это в сеть, когда твой альфа в другом городе, было бы просто верхом безрассудства»

«Он вчера их подарил. А я не сдержался. Глупо, да?»

«Что именно? То, что выставил? Так это твое право. Мало ли кто и зачем тебе цветы дарит. Главное, чтобы твой альфа не воспылал от ревности»

«Мне кажется, Чонгук не из ревнивых»

«Если для тебя ревность — это крики, битье посуды и разгромленная квартира, то да, Чонгук не ревнивый»

«Ревнивый?»

«На практике не знаю, но он доминантный альфа, так что крайне сомнительно, чтобы он подобное просто проглотил. Просто пойми, что он не двадцатилетний пацан, которые живут подобной драмой. Он, скорее, тихо и без лишней суеты сделает так, чтобы цветы носили этому альфе. Белые хризантемы»

«Если он планирует так разбираться с каждым, кто подарит мне цветы, то не нужно было позволять мне становиться известным»

«Дело не в том, что тебе дарят цветы, а в том, как ты на это реагируешь. У тебя там на фото лицо от радости трескается» Закатив глаза, Тэхён вышел из диалога, возвращаясь в «Инстаграм», желая посмотреть новые комментарии, однако застывая на странице с рекомендациями, где появилась реклама сегодняшнего шоу с Хёнджином у известного провокационного ютуб-блогера Хван Хвасона. Хвасон стал популярным в одночасье, сначала благодаря своей внешности, не скрывая того, что увеличил ягодицы и грудь с помощью имплантатов, а позже удержав известность провокационными видеороликами под тегом «разговоры о личном», на этой основе создавая шоу со звездами. Приглашая к себе в студию известных альф и омег, Хвасон запускал прямой эфир, не признавая монтаж и цензуру, и начинал знакомство с гостем, по мере увеличения алкоголя в их крови переходя на личные и интимные темы. Несмотря на огромную популярность шоу, многие звезды боялись идти туда, понимая, что у них не будет шанса договориться и вырезать не вовремя озвученную правду, однако после того, как Хвасон стал выставлять информацию о том, кто отказывался от приглашения, знаменитости умерили свой пыл, ведь фанаты воспринимали отказ как наличие в жизни человека чего-то, что нужно скрыть. На этом фоне рейтинги знаменитостей стремительно летели вниз и многим из «отказников» самим потом приходилось проситься на беседу с Хвасоном. Бросив взгляд на верхнюю часть экрана, смотря на время, Тэхён подобрался, понимая, что шоу с Хёнджином идет уже полчаса. Борясь с самим собой, Тэхён кусал губы, убеждая себя в том, что ничего страшного нет, если он просто посмотрит шоу со знаменитостью. Убрав с экрана дораму, Тэхён перешел в приложение Ютуба на телевизоре, через поиск находя нужный ему прямой эфир. Чувствуя, как сердце колотится, Тэхён успокаивал себя тем, что никто не узнает об его нездоровом, как он сам считал, интересе к бывшему своего альфы. Взволнованно ерзая на диване, Тэхён периодически вскакивал с дивана, то убеждая себя, что хочет чаю, то вспоминая, что пора снять маску, то убегая в туалет по малой нужде. У шоу Хвасона никогда не было временного лимита, поэтому никто не знал, сколько еще продлится их встреча и разговор о личном, к которому, к сожалению Тэхёна, они пока еще даже не подступились. Начав чувствовать скуку от разговоров о творческих планах, семье Хвана и его друзьях, Тэхён уже стал размышлять о том, чтобы выключить эфир и вернуться к заброшенной дораме, как Хвасон все же завел интересующую Кима тему, заставив Тэхёна замереть мраморным изваянием и замедлить дыхание лишь до физических нужд. Смеясь, Хёнджин прикрывал ладонью рот, после прикасаясь костяшками к щекам, разрумянившимся от алкоголя и вопроса о своем первом разе. — Мне придется кое-что скрыть, — стрельнув в Хвасона лукавым взглядом, обольстительно улыбаясь, проговорил Хёнджин. — Потому что мой первый раз был с несвободным альфой. — Союзный или просто был в отношениях? — уточнил Хвасон, отпив вина из своего бокала. — Союзный, — на мгновение поджав уголок губ, ответил Хёнджин. — У него даже дети уже были. Я не могу сказать, что у нас всё было по большой любви, просто как-то так вышло, — пожав плечами, сказал он, допивая вино и ставя бокал на столик между ним и Хвасоном, чтобы тот вновь налил кровавого цвета жидкость. — Он узнал, что я девственник, и стал периодически цеплять меня этой темой, сводя всё к мысли, что не может омега быть притягательным и сексуальным, если за всю свою жизнь он не соблазнил ни одного альфу. В какой-то момент я сорвался, — продолжал Хёнджин, смотря в сторону, вспоминая. — Толкнул его на диван и залез на него. Мне хотелось доказать, что я могу соблазнить… — А он этого только и ждал? — с понимающей горечью в голосе спросил Хвасон. — Сейчас я понимаю, что да, — подавленно подтвердил тот. — Тогда же он постоянно напоминал мне, что это я на него набросился, что воспользовался его инстинктами, что затащил на себя и заставил его меня взять прям там, на том диване. Само собой, никто о нас не знал, мы встречались редко, но всегда под идеей того, что он помогает мне понять, что такое быть сексуальным. — Долго вы так с ним? — внимательно следя за отрешенным Хёнджином, спросил Хвасон, чуть подавшись ближе. — Около года, — пояснил тот. — Потом я дебютировал и стал неудобным для встреч, меня везде узнавали, и вокруг постоянно был кто-то из команды или из группы. — Постой, — выдал Хвасон, мысленно подсчитывая, делая сопутствующие движения пальцами. — Ты же дебютировал в восемнадцать. То есть тебе было семнадцать, и это был кто-то из агентства? Горько посмеявшись, Хван отпил вина, тратя время на разглядывание терпкой жидкости, но затем подтвердил: — Да, он из агентства, — сказал он, убирая бокал. — Вы с ним… — начал Хвасон, специально прерываясь, круговыми движениями ладони сподвигая Хёнджина продолжить самому. — Видимся, но больше не спали, — ответил он. — Говорю же, не от чувств все было. Думаю, он просто увлекается именно молодыми и неопытными. Он стал терять ко мне интерес уже тогда, когда я в сексе стал чувствовать себя вполне свободно, а потом появился повод для того, чтобы перестать встречаться. — Но ведь явно за все эти годы был альфа, который вспоминается одинокими ночами и представляется вместо вибратора, — страстно протянул Хвасон, закидывая ногу на ногу и демонстративно сжимая бедра, издавая грудной стон при сомкнутых губах. Громко рассмеявшись, запрокидывая голову назад, взмахивая черными волосами, Хёнджин перевел сытый взгляд на Хвасона и, обмахивая лицо ладонями, выдохнул: — Конечно, — блаженно протянул он, облизывая пересохшие губы. — Мне повезло делить ночи и постель с мечтой всех омег, — самодовольно проговорил он, дразня Хвасона и наслаждаясь выражением его лица. — Не томи, — просил Хвасон, взволнованно впиваясь в него взглядом и накладными ногтями в подлокотники кресла. — Кого ты подцепил? — Чон Чонгука, — распаленно выдохнул он, растягивая губы в счастливой улыбке, не скрывая смешливых, превосходных искр во взгляде. — Да ладно? — возбужденно выдал Хвасон, схватив слишком много воздуха и закашлявшись. — Того самого Чон Чонгука? — на эмоциях повторяясь, выдал он, лишь для того, чтобы дать себе время угомонить эмоции. — Расскажи, — просил он взбудоражено. — Какой он? У него красивое тело? У него большой? Смеясь смущенно и возбужденно, Хёнджин удобнее растекся в кресле, укладывая голову на верх спинки, а руки — на подлокотники, при этом закинув ногу на ногу, покачивая ботинком в такт мыслям. — Он, — протянул Хёнджин, прикрывая глаза, — действительно мечта всех омег. У него шикарное тело, — тем же тоном проговорил он, сразу же переключаясь на более собранную интонацию, отмечая: — То, что вы видели у него татуировки, это мелочи. У него член с пирсингом, язык и соски проколоты. — Ты серьезно? — выпалил Хвасон, едва удерживая себя от желания вскочить с кресла. — Он же весь такой серьезный, солидный и такое бунтарство? — Ох, не обманывайтесь его правильным образом, — выдал Хёнджин, фривольно махнув ладонью. — Он истинный доминант, он только брюки расстегивает, а вы уже упали на колени, открыв рот и высунув язык, — смеясь, пояснил он. — И член у него отличный, толстый, длинный, но главное — он им пользоваться умеет. Я предпочитал с ним перед выступлениями не встречаться, обычно я срывал голос, — довольно вспомнил Хёнджин. — До сцепки дошли? — с возбужденным предвкушением поинтересовался Хвасон. — О, — выдал Хёнджин, уменьшив сладострастия в тоне, — нет, в этом плане он принципиален, только с защитой и без сцепки. — Вы же сейчас не вместе? — предположил Хвасон, сразу же продолжая: — А как долго были? — Несколько месяцев, — ответил тот, не став называть конкретные сроки. — А потом как-то, — неопределенно выдал он, сев ровнее и неоднозначно дернув головой. — Я даже не могу сказать, что мы расстались. Я просто уехал в тур, потом сразу остался в Америке для съемок в фильме, пока был там, встретился с несколькими авторами, подобрал песни и остался на запись. Сам помнишь, последнее время я больше жил в Америке, сюда приезжая как в гости. А Чонгук не любитель переписываться и уж тем более долгих разговоров по телефону, да и разница во времени. В общем, всё просто как-то сошло на нет. — Вы же недавно виделись, — вспомнил Хвасон, — весь интернет судачил. — Да, на открытии выставочного центра, — подтвердил Хенджин, упирая локоть в подлокотник и подпирая кулаком щеку. — Но мы там даже пообщаться толком не смогли, народу было много, всем хотелось его внимания. — Но он же не оттолкнул? — подстрекающим тоном выдал Хвасон. — Нет, конечно, — фыркнул Хёнджин, делая глоток вина и вновь ставя бокал на столик. — С чего бы ему меня отталкивать, мы же даже не ругались. — Так, может, просто позвонить ему? — завлекая на авантюру, протянул Хвасон, хитро улыбаясь. — У тебя же есть его номер? Позвони ему. Вечер же, он явно дома, предложи встретиться, хорошо провести время, какой альфа откажет? Камера захватила лицо Хёнджина крупным планом, показывая зрителям все его внутренние метания, находящие отражение в поджимающихся губах, хмурящихся бровях и поблескивающих от алкоголя глазах. Усмехнувшись, Хёнджин потянулся во внутренний карман широкого пиджака, доставая оттуда телефон. Введя пароль и занимаясь поиском номера в телефонной книжке, Хёнджин даже не догадывался о том, что тем же самым хотел заняться другой омега, но уже с единственным желанием: чтобы Хван не смог дозвониться. До боли закусив губу и сжав пальцы в кулаки, Тэхён не позволил себе схватиться за телефон, убеждая себя, что горькая правда лучше сладкой лжи. Отодвинув телефон подальше, Тэхён слушал гудки звонка, доносящиеся из динамика телевизора, со страхом дожидаясь ответа. — Хван, — раздался протяжный, устало-раздраженный голос Чонгука, — что тебе нужно? — Почему же сразу «нужно»? — хихикнув, кокетливым тоном протянул Хёнджин, бросив взгляд на Хвасона, поиграв бровями. Шумно вздохнув, Чонгук проговорил: — Потому что у тебя нет ни одного повода мне звонить, — сказал Чонгук, последняя часть фразы которого смазалась из-за звука клаксона проезжающей мимо машины. — Разве? — усмехнулся Хван, заигрывая и завлекая интонациями. — Мне кажется, нам есть о чем поговорить. — Тебе кажется, — сдержано отозвался Чонгук, чем вынудил Хёнджина сесть ровно и с нажимом выдать: — Не понимаю, почему ты так со мной говоришь, — твердо заявил он, не обратив внимание на дрогнувший в конце голос, — мы с тобой не ругались, мы даже не расставались. Просто вынужденный перерыв из-за моей работы. Ты же понимал, что я не могу мотаться к тебе в Сеул из тура и со съемок? Но сейчас-то я тут, я вернулся, почему мы не можем просто нормально поговорить и обсудить наши отношения? — Ты пьян? — с озадаченной подозрительностью поинтересовался Чонгук. — Какая разница? — раздраженно выпалил Хёнджин, требовательно смотря на удерживаемый им телефон, словно Чон мог его увидеть. — То, что я выпил, не меняет сути. Нам есть что обсудить и я бы хотел это с тобой сделать. — Нам нечего обсуждать, — с твердой уверенностью обозначил Чонгук. — Всё закончилось давным-давно, и возобновлять связь с тобой я не хочу. — Связь? — оторопев, переспросил он, едко продолжая: — Ты серьезно называешь то, что было, «связью»? — Хёнджин, — обратился Чон, у которого на фоне был слышен щелкающий звук включенного поворотника, — посмотри правде в глаза, мы неплохо проводили время в номере отеля, но это сложно назвать отношениями. — У тебя кто-то появился, да? — мрачно спросил Хёнджин, запуская пятерню в волосы, пропуская пряди между пальцами. — Да, — сразу же признался Чонгук, — у меня есть омега, — выдал он, продолжая с хлестким нажимом: — С ним у меня серьезные отношения, а не вечерние встречи на секс на нейтральной территории, — обозначил Чон, не видя, что Хван дернулся, как от пощечины. — Поэтому просто смирись с тем, что более между нами не будет даже случайного секса. — Ты же это говоришь только для того, чтобы я ревновал, верно? — уязвленно заметил Хван, пуская в голос истеричные смешки. — Хочешь сделать мне больно, хочешь так отыграться на мне, что уехал в тур, отдав предпочтение работе? Хочешь, чтобы я унизился, приполз с извинениями? — скалясь на телефон, говорил Хёнджин звенящим от боли и отчаяния голосом. — Так извини меня, я просто не мог поступить иначе, у меня контракт, обязательства, ты же меня в союз не звал, финансово не обеспечивал, никаких гарантий и обещаний не давал. Как, по-твоему, я должен был заботиться о себе? Мне банально нужны деньги, чтобы оплачивать свою жизнь, секс с тобой, конечно, шикарен, но им не заплатишь в магазине. Если ты хочешь, чтобы я был примерным замужним омегой, ждал тебя дома в красивом белье, то ты сам должен стать мне мужем. Слышишь? За-мужний, — раздельно произнес Хван, — за мужем. — Ты пьян, — раздосадовано резюмировал Чонгук. — Хёнджин, давай просто закончим этот разговор, он бессмысленный. — Я так не думаю, — со злой обидой в голосе требовал Хван. — Хёнджин, — с нажимом обратился Чонгук, опуская голос до властного грубого тона, — если тебе нужно было какое-то подтверждение, то вот оно, — резко обозначил он, добавляя безапелляционно: — Между нами всё кончено. И давай обойдемся без каких-либо дальнейших действий с твоей стороны, хорошо? — раздраженно выдал Чонгук. — Мне хватило твоей выходки на открытии. — Что ты имеешь в виду? — озадаченно выдал Хёнджин, мотая головой, игнорируя услышанные, но не принятые слова Чона. — Я просто хотел пообщаться, — невинным голосом отозвался он. — Ты просто хотел пообщаться, — с колкой ироничностью хмыкнул Чонгук, — а я потом успокаивал своего омегу. Я не хочу, чтобы он расстраивался из-за тебя и твоих выходок. — Он был там? — возбужденно выпалил Хёнджин, смотря на телефон диким взглядом. — Он был там, на открытии? — Тебя это точно не касается, — недовольно отказал Чон. — Что сложного сказать «да», если это правда? — насмешливо протянул Хван, надменно посмеиваясь. — А сложно, потому что его там не было, потому что его вообще нет, не существует. Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что я поверю в эти сказки про другого. У тебя до меня-то отношений нормальных не было, я первый, кто тебя зацепил, а тут ты прям так легко нашел кого-то, причем еще и для серьезных отношений. Может, уже и церемонию планируете, детям имена подбираете? — продолжая зубоскалить, выплевывал он свое негодование. — Хочешь так довести меня до отчаяния, чтобы я действительно приполз на коленях и на всё согласился? Так я согласен, скажи лишь, куда прийти, чтобы постоять перед тобой на коленях. — Хван, — не своим голосом рыкнул Чонгук, едва сдерживая рвущийся наружу гнев, — ты переходишь черту. Я тебя предупредил. Второй раз повторять не стану. По студии разнеслись гудки прерванного звонка. Переведя фокус с Хёнджина, оператор отобразил общий план, демонстрируя потрясенное выражение лица Хвасона и его блестящий от довольства и восторга взгляд. — У вас с ним просто сложный период, — успокаивающе и примирительно проговорил Хвасон, переводя на себя внимание блестящих от алкоголя и непролитых слез глаз. — Так и есть, — перебил его Хёнджин. — Он просто хочет проучить меня и приручить. — И ты, правда, согласен приручиться? — с любопытством спросил Хвасон. — Покажи мне омегу, который добровольно отказался бы от Чон Чонгука? — с обещающей ухмылкой выдал Хван риторический вопрос, уже открывая рот для продолжения, но исчезая с экрана телевизора. Отбросив пульт в сторону, Тэхён хрипло выдохнул, чувствуя, как спирает его грудь от пережитых эмоций. Разумом он понимал, что состоявшийся разговор должен его радовать, но он не мог, чувствуя только всепоглощающий страх и ужас, боясь каждой секунды беседы, в которой Чонгуку ничего не стоило поменять свое решение и назвать Вонхо другой адрес. Без сил поднявшись, покачиваясь на потерявших твердость ногах, Тэхён дошел до постели, падая на нее в домашней одежде, с усилием натягивая на себя одеяло, которое теперь весило, как килограмм железа. ***** 3 ноября 2023 года. Пятница. Вернувшись глубокой ночью, Чонгук старался не шуметь, забрав сменные вещи из спальни и воспользовавшись гостевым душем, опасаясь потревожить сон Тэхёна. О том, что в действительности произошло, Чонгуку сообщили практически сразу же, как только он сбросил звонок. Даже по прошествии времени Чон не мог понять, кричал ли Джин от возмущения поступком Хёнджина или ругал его самого за такую беспечность, потому что мысли его были заняты только тем, знает ли о произошедшем Тэхён. Найдя видео трансляции, Чонгук пересмотрел отрезок с телефонным разговором несколько раз, нервно вслушиваясь в каждое свое слово, прекрасно осознавая, что любая неосторожно брошенная им фраза может стоить ему очень дорого. Выдохнув своё напряжение после третьего просмотра, мысленно оправдывая себя тем, что обвинить его не в чем, Чонгук вновь ощутил деревянные мышцы под кожей на спине, когда оказался перед дверью собственной квартиры, опасаясь лишь того, что Тэхёна в ней не будет. Удивившись его одетому состоянию, Чонгук не рискнул его раздевать, опасаясь встречаться с ним в реальности посреди ночи, зная, что у него у самого еще мысли и выводы не улеглись и ему нужно с этой проблемой переспать. Проснувшись ближе к обеду, Чонгук потянулся, растягивая одеревеневшие от долгой дороги и напряженной работы мышцы, со стоном падая спиной на постель. Повернув голову вбок, он удрученно выдохнул, замечая отсутствие Тэхёна. Поднявшись, Чонгук прислушался к звукам в квартире, с облегчением выдыхая, когда услышал их. Поспешив в ванную, намереваясь установить рекорд по скорости утренних процедур, Чонгук пытался заглушить в себе желание сразу же увидеть Тэхёна, убеждая себя, что тому не понравится его несвежее дыхание. Остановив себя около двери, Чонгук несколько раз глубоко выдохнул и, открыв дверь, шагнул в гостиную, замечая Тэхёна на кухне за поеданием обеда и листанием ленты в телефоне. Заметив его появление, Тэхён перевел на него взгляд, пытаясь скрыть свое волнение, при этом про себя удивляясь, что напряженную ауру вокруг Чонгука можно было есть ложками. — Доброе утро, — нарушив тишину, произнес Тэхён, откладывая телефон и поднимаясь со стула. — Садись, я сейчас разогрею еду, — выдал он, вытаскивая тарелку из холодильника. — Ты же уже знаешь? — решив прыгнуть в омут с разбега, спросил Чонгук, подходя к кухонному острову. — Знаю, — просто ответил Тэхён, наблюдая за едой в микроволновке, не повернувшись к Чону и не признаваясь в том, что смотрел шоу в прямом эфире. — Я не знал, что это был звонок в прямом эфире, — оправдываясь, проговорил Чонгук, наблюдая за напряженными плечами омеги, вытащившего его еду из микроволновки и повернувшегося к нему лицом. — Это что-то меняет? — спросил Тэхён, глубоким взглядом заглядывая в его глаза. — Знал бы, ответ был бы другой? — перефразировал он, подходя к остолбеневшему Чонгуку, который следил за ним лишь глазами, чувствуя, как мышцы перестали слушаться. — Я бы даже не ответил на звонок, — твердо пояснил Чонгук, крепко держа взгляд Тэхёна своим, надеясь хотя бы так показать, доказать омеге искренность своих слов. — Я бы не стал публично подтверждать, что между мной и им что-то было. Даже если это просто секс. — Почему? — по-настоящему удивившись, спросил Тэхён, слегка нахмурив брови в непонимании, ставя тарелку на столешницу и кладя рядом с ней приборы. — Мне не нравится то, что вас потом будут сравнивать, — убедительно проговорил Чонгук, придвигаясь ближе, по реакции Тэхёна проверяя границы дозволенного. — Будут пристально следить за реакцией друг на друга, если вы окажетесь на одном мероприятии, — продолжил он, аккуратно и несмело кладя ладонь Тэхёну на талию, извиняющимся тоном добавляя: — И я, конечно, бы не озвучил того, что ты из-за него расстроился. — А я разве из-за него расстроился? — хмыкнул Тэхён, бравируя. — Я уже и не помню, — сказал он, самостоятельно придвигаясь к Чонгуку и оставляя на его губах легкий поцелуй. — Мне надо собираться, встреча по банку уже через полчаса. Кивнув, Чонгук убрал руку с талии Тэхёна, садясь за остров, только после слов Тэхёна вспоминая об им же назначенной встрече, где Тэхёна должны научить хотя бы базовым знаниям в банковской сфере. ***** — У меня уже голова пухнет, — обреченно протянул Тэхён, роняя обсуждаемую голову на свои вытянутые на столе руки после четырех часов поглощения новых знаний. — Я не готов к таким сложным материям, — глухо добавил он, не поднимаясь. — Вас туда никто силой не тащил, господин Ким, — с хмыком заметил Намджун, сидевший на другом конце стола, выбранного для встречи конференц-зала. — Вы могли не ставить свою подпись на заявлении, и вопрос решился бы иначе, — заметил тот, давая пищу для размышлений. — Намджун, — недобрым тоном протянул Югем, поворачиваясь к альфе на крутящемся стуле, — а что ты тут вообще делаешь? Дело с банком передано мне, — колко напомнил он, впиваясь взглядом в Намджуна, — твоё присутствие здесь по факту лишнее. — Да, передали, — кивнул тот, на мгновение отвлекаясь на поднявшегося со стола Тэхёна, — потому что с технической реализацией справится любой, но тут же вопрос обучения, — с высокомерной усмешкой обозначил Намджун. — Нужно правильно донести необходимую информацию. Например, я за столько часов не услышал главного, — подчеркнул он, замолкая, тем самым привлекая к себе взгляды всех начальников направлений. — Напоминания о том, что господин Ким является только формальным владельцем, не имеющим право совершать никакие операции без одобрения господина Чона, — требовательно смотря на замершего Тэхёна, выговаривал Намджун. — Вообще-то, — поморщившись, начал Югем, но был перебит проигнорировавшим его Намджуном: — Они вам этого не сказали, — поясняя, говорил тот, — поэтому сообщаю сам. Вы лишь отвлечение внимания. Человек, публично не связанный семьей. Выгодный вариант, а не истинный владелец. Если же вас пугает такая перспектива, быть ответственным собственной головой за то, что за вас будут решать другие, то на этом этапе еще возможно откатить историю на начало. — Намджун, — злясь, громче позвал его Югем, поднимаясь со своего места. — Тебя сюда пригласил господин Чон? — не получив словесного ответа, но увидев его в недовольном взгляде, он добавил: — Тогда позволь нам продолжить выполнять то, что нам поручил именно господин Чон. Поднявшись, Намджун деланно поправил пиджак, смахивая с рукавов несуществующую пыль, и проговорил: — Но я все же скажу, — начал он, отвлекаясь на шагнувшего к нему Югема и взмахнувшего ладонью в останавливающем жесте Тэхёна, продолжая после заминки: — Господин Ким, мы знаем всю правду о проведенных операциях, о том, как деньги будут сниматься и переводиться, поэтому для нас не составит труда вернуть деньги в прошлые банки, тем самым поменяв их фактического владельца. Поэтому хорошо подумайте, прежде чем захотите начать раздавать самоличные указания, — закончил Намджун, кивнув в прощающемся жесте и покинув помещение. ***** 4 ноября 2023 года. Суббота. Не имеющий представлений о работе фотомодели Тэхён уже к середине рабочего процесса про себя признавался, что устал, поэтому не мог скрыть своей радости, когда менеджер «Селин» объявил перерыв. Несмотря на то, что его ожидания насчет «полежать на диване» не оправдались и его позвали в гримерную часть павильона для смены образа, Тэхён был доволен уже и тем, что ему можно просто посидеть без движений. Вежливо отказавшись от предложенной организаторами еды, Тэхён принял принесенный Сынмином обед и термос с неизменным черным чаем с бергамотом, стараясь утолить свой голод так, чтобы не мешать сотрудникам «Селин» работать с его волосами: к его прядям цепляли искусственные локоны похожего цвета, собирая из них косу с левой стороны, крепя на пересечение волос небольшие украшения, имитирующие голубые капли и цветы. — У меня тоже будет такой же нежный образ? — спросил подошедший к соседнему месту Богом, вновь опоздавший и заставляющий людей его ждать. — Класс, — выдал он, осмотрев Тэхёна в отражении большого зеркала, не уточняя, к чему конкретно он отнес свои слова. Через зеркало осмотрев Богома неодобрительным взглядом, Тэхён прикрыл глаза веером ресниц, поднося к губам крышку от термоса, используемую как кружку. Поступившее предложение от «Селин» пока носило для Тэхёна разовый характер, хотя на подписании договора те всячески подводили к тому, что в случае успеха предложат ему постоянное сотрудничество, в то время как Пак Богом был официальным международным представителем бренда. Будучи знакомым практически со всем персоналом «Селин», Богом вел себя легко и отчасти фривольно, не видя проблемы даже в том, что опоздал на полчаса. К злобе менеджера и досаде Тэхёна начать без Богома они не могли, потому что концепт съемки предполагал как отдельные фотографии, так и совместные, на которых будет видно, как одинаково красиво их новая унисекс-коллекция смотрится как на альфах, так и на омегах. Отработав первую часть съемки, в которой демонстрировали одежду в темных тонах, Тэхён, несмотря на усталость, желал как можно быстрее перейти к «светлой» части, уже на вешалке приметив белый костюм, планируя к концу съемок выкупить его у компании. Отвлекшись на разглядывание подготовленной для него одежды, Тэхён совершенно не обращал внимания на пристальный взгляд, которым его сверлили сквозь отражение. — Слушай, — позвал его Богом, от неожиданности голоса которого Тэхён вздрогнул, — я напишу тебе в директ, скинешь мне номер, который сейчас у тебя. Или лучше там общаться будем, на случай если номер будешь менять? — Зачем? — растерянно спросил Тэхён. Хмыкнув, Богом улыбнулся и проговорил: — В смысле «зачем»? Номера меняют, чтобы скрыться. Думаешь, тебе это не понадобится? — уточнил он, смотря лукаво-проницательным взглядом в зеленые глаза Тэхёна. — Ну, от фанатов, конечно, — уточнил он, досадливо качнув головой, — твой номер еще разве ни разу не сливали? — Нет, — озадаченно ответил Тэхён, но, собравшись, выдал: — Но я не об этом, зачем вам нужен мой номер? — «Вам»? — дезориентировано переспросил Богом. — Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? — детализировал он, внимательно следя за Тэхёном в отражении, но, получив лишь прямой упрямый взгляд, ответил на его вопрос: — Ну как «зачем»? Спишемся, встретимся, хорошо проведем время. Думаю, мы теперь часто будем пересекаться. — Не думаю, что это хорошая идея, — холодно ответил Тэхён, накрывая кружкой-крышкой термос и закрывая его, садясь ровно и смотря только перед собой. — Да ладно, — отмахнулся Пак, недовольно цыкнув, когда струя лака задела его шею. — Осторожнее, — недовольно выпалил тот, бросив злой взгляд на работающего с ним омегу, тотчас тихо извинившегося. — Представители одного бренда часто тусят вместе, это же тоже часть рекламы, просто нужно будет надеть их шмотки, — сказал Богом Тэхёну, кивнув в сторону вешалок. — Я не представитель бренда, — спокойным тоном напомнил Тэхён, прикрывая глаза, когда визажист стал поправлять его макияж. — Скоро будешь, — пожав плечами, довольно выдал он, демонстрируя осведомленность. — Мы сейчас разговаривали с директором, ему очень понравилась твоя работа, камера тебя любит, — понизив тон, закончил он, хмыкая и стрельнув взглядом в Тэхёна, не видящего это. — Неважно, — чувствуя, как спина и плечи стали невольно напрягаться, безразлично бросил Тэхён. — Я не думаю, что нам стоит встречаться вне съемочной площадки, — проговорил он, поднимая лицо под движениями пальцев визажиста. — Да ладно тебе, — с издевкой протянул Богом, заставляя своего визажиста править его внешний вид между произносимыми им фразами. — Ведешь себя так, словно я кусаюсь. — Вы, может, и не кусаетесь, — хлестко выдал Тэхён, распахнув глаза, когда визажист отошел, полоснув острым взглядом смотрящего на него Богома, — зато мой альфа очень даже, — теряя терпение, процедил он, заметив в отражении Сынмина, сделавшего одобрительный едва уловимый кивок. — Ах, альфа, — иронично хмыкнул Богом, — но ведь не супруг же? — дразня, спросил тот. — Обещаю быть осторожным с запахом. Раздраженно вздохнув, Тэхён проигнорировал слова и взгляд Богома, жестом прося у Сынмина свой телефон, отвлекаясь на «Инстаграм», не обращая внимания на звучащие сбоку вопросы о том, не альфе ли он пишет и стоит ли того ждать после съемки. Отвлекаясь на бессмысленное, но успокаивающее клацанье по экрану, Тэхён заходил в полученные сообщения, сразу же выходя из них, убирая раздражающие его значки оповещения. Добравшись до следующего диалога, Тэхён уже собирался проделать то же самое, что и со всеми до, но замер, выхватывая около имени подтверждающую галочку. Удивленно вскинув брови, понимая, что сообщение написано с аккаунта Пак Джису, Тэхён с любопытством открыл диалог. «Здравствуй, Тэхён. Мы лично не знакомы, и я не знаю, как иначе связаться с тобой. Я даже не знаю, прочитаешь ли ты это, но я чувствую огромную потребность хотя бы попытаться сказать тебе спасибо. Твои слова на трансляции изменили столь многое, что я плакал от счастья, когда понял, что люди перестали нападать на меня и теперь клеймят Вичана за его недостойное поведение. Он даже отозвал иск. Написал мне гневное сообщение, но все же сказал, что больше не будет ничего требовать. Спасибо. Я перед тобой в огромном долгу» Растерянно улыбнувшись, Тэхён несколько раз перечитал полученное сообщение, проходя от стадии «неверия, что он тому причина» до «искренней радости, что, ничего не сделав, помог другому омеге». Кусая губы, набирая ответ и стирая его, Тэхён с обреченным выдохом сделал скриншот сообщения, отправляя его Чимину, изображая в отправленном следом тексте панику и прося помочь с ответом. Довольно усмехнувшись своей выходке, Тэхён вернул телефон Сынмину, направляясь в кабинку, чтобы переодеться в первый костюм, чувствуя, что его эмоциональное состояние вернулось в норму. ***** 6 ноября 2023 года. Понедельник. — Нет, — властно указал Чонгук, крепче впившись пальцами в обнаженные бока Тэхёна, надавливая и ровно усаживая его на себе. — Я же сказал, не двигаться. — Твою ж оммать, — выругался Тэхён, пытаясь упираться ладонями в свои колени, но каждый раз соскальзывая ими из-за влажной кожи рук. — Пожалуйста, хватит, — просил Тэхён, вновь предприняв попытку подвигать тазом, за что получил шлепок по ягодице, волнами разнесший боль по всему сверхчувствительному телу. Тэхён сам уже не понимал и не помнил, как они перешли от обсуждения невинной дорамы, где секс между героями прикрывали получением альфы удовольствия только ото сна рядом с любимым омегой, к обсуждению практики, когда альфа «греет» свой член в омеге. Споря и доказывая, что это глупость и невозможно получить удовольствие от подобного, Тэхён не успел даже возразить, как его раздели, слегка возбудили, открыв его нутро, и насадили на твердый член, зафиксировав крепкими руками в стальной хватке. Сначала Тэхён возмущался, пытался слезть, говоря, что они занимаются ерундой, что проверяют какой-то бред, но потом его голос стал сбиваться и терять громкость, уступая место судорожным вдохам и сдавленным стонам. Несмотря на отсутствие движений, тело чувствовало альфу, ощущало его в себе, разгоняя кровь, запуская гормоны и туманя разум. Кусая губы, Тэхён пытался отвлечься от мыслей о члене внутри себя, думая о работе, о песнях и проектах, но проигрывал самому себе, когда на глубоких вдохах все его тело подбиралось, сжимая член влажными стенками. Температура тела стремительно возрастала, заставляя кожу покрываться испариной, а застывшие в одном положении мышцы ныли, под волной возбуждения превращая боль в скручивающие разряды удовольствия, стекающегося в низ живота, по промежности и до растянутого входа, обхватывающего альфу под узлом. — Ты так хорошо меня греешь, — пошло протянул Чонгук, слегка прикусывая лопатку Тэхёна, заскулившего и попытавшегося отвести спину от требовательных губ. — Чувствуешь, как идеально я наполнил тебя? — спросил он, поднеся губы к красной ушной раковине, которую прикрывали влажные на концах волосы, и сильнее надавив на талию Тэхёна, вдавливая себя внутрь, головкой упираясь во вход омегмы. — Ты так сильно течешь, — довольно прошептал Чон, обвивая руками талию Тэхёна и вновь впиваясь пальцами в бока омеги, но уже пальцами противоположных рук, — мы слипнемся даже на твоей смазке. Взвыв, Тэхён вновь дернулся, но Чонгук надавил своим весом на его спину, резко распахнул свои ноги под ним, отчего тот испуганно вскрикнул и слегка провалился, оказавшись на диване, но при этом оставаясь на узле. Зафиксировав Тэхёна еще и ногами, сжав его своими бедрами, Чонгук наслаждался вздрагивающим в его руках телом, вылизывая его за ухом и по шее. — Тебя же ведет даже от мысли, что ты на мне, — продолжал Чонгук, не скрывая довольного превосходства в голосе, всем нутром чувствуя удовольствие омеги, чье тело уже было на грани, где наслаждение превращается в похоть. — Тебе даже не надо седлать меня, прыгать на мне, ты уже от самого факта слияния наших тел теряешь рассудок. Нравится греть своего альфу? — спросил Чон, покусывая его плечо, но получая в ответ лишь шумное дыхание, в которое врывались хрипящие полустоны. — Ну же, Тэхён, признайся, что тебе так же хорошо, как и мне. Признайся, что ты кончишь не от трения наших тел, а от того, что сейчас происходит в твоей голове. От осознания того, как хорошо ты меня принимаешь, — властно выдал Чон, наполняя голос доминантным тоном и рыком, сразу же выпуская стон удовольствия между своих губ, когда петля схватила его узел, а на смуглые бедра выплеснулась лишняя смазка. — Ты проиграл, ласточка, — успокаивая дыхание, проговорил Чонгук, откинувшись на спинку дивана и утягивая Тэхёна за собой. Почувствовав неудобство позы, Тэхён прошипел от тянущего чувства в петле и, хлопнув ладонью по бедру Чонгука, жестом указал тому обратно свести ноги, чтобы он вновь оказался сверху. Выполнив прихоть омеги, Чонгук надавил тому на грудь, укладывая на себя, ладонями оглаживая низ его живота, вздрагивающий от каждой новой волны спермы. — Это приятное поражение, — разморено проговорил Тэхён, сымитировав кошачью довольную грудную вибрацию. — Но ты прав, при таком действительно можно потерять рассудок. Это прям давит на разум, — проговорил он, понимая, что сердце начинает загнанно биться от накатившего страха, что его только что буквально подчинили себе. — Не переживай, — проговорил Чонгук, переложив одну ладонь на грудь, где трепыхалось его сердце, — я не буду подобным злоупотреблять. Даже самый любимый десерт может надоесть, если есть его слишком часто, — с усмешкой философски протянул Чонгук, ведя носом по шее Тэхёна, где уже давно царствовал их смешанный аромат. — Подожди, — нахмурившись, выдал Тэхён, переваривая слова Чонгука под его тихий смешок. — Что значит «злоупотреблять»? Ты что-то сделал? — добавив в голос столько твердости, сколько позволяло его состояние, спросил Ким. — Просто, — легким тоном отозвался Чонгук, вздрагивая на очередной волне, наполняющей омежье нутро, — подтолкнул тебя, выпустив немного доминантных феромонов. — Подожди, — повторился Тэхён, озадаченно хмурясь, тем самым заставляя губы Чонгука растягиваться в умиляющейся улыбке, — то есть я кончил не от того, что грел тебя? — От этого, — не согласился Чон, — я просто чуть ускорил процесс, чтобы ты не упал за грань безумия, — ответил он, поворачивая лицо Тэхёна к себе и целуя его в губы. — Это же на самом деле относится к БДСМ-практике, а с разумом на почве секса играть опасно. — Только не говори, что ты с кем-то практиковал БД… — скривившись, заговорил Тэхён, прерываясь из-за мелодии звонка своего телефона, валяющегося у бедра Чонгука. Достав телефон и увидев подпись звонившего, Тэхён невольно сглотнул, после глубоко выдыхая и отвечая на настойчивый звонок. — Алло, — проговорил он, сжимая пальцами запястье Чонгука, безмолвно прося не выдавать себя и их. «Здравствуй, Тэхён», — проговорил аппа. — «Ты сейчас можешь говорить?» Ухмыльнувшись, Тэхён бросил мимолетный взгляд на свой пах, под которым он все еще сидел на узле, и легким тоном проговорил: — Конечно, — выдал он, сразу же напуская озадаченный тон: — Что-то случилось? «Ынжин показал мне твою вчерашнюю трансляцию», — осторожно заговорил Кангиль, не видя, как в этот момент Тэхён понимающе прикрыл глаза. — «Я», — неуверенно выдал он, замолкая, но заставляя себя продолжить: — «Я в таком смятении. И даже не знаю, о чем спросить в первую очередь». «Спроси про банк», — мысленно молил Тэхён, в глубине души понимая, что его просьбы не услышат. «У тебя появился альфа?», — задал Кангиль тот вопрос, который Тэхён предпочел бы не слышать от своего аппы. Однако Тэхён еще вчера прекрасно осознавал, что это произойдет, и был даже относительно морально готов к этому разговору. Решив, что Тэхёну нужно объявить о создании банка, Чонгук подготовил для него текст, помог подобрать фотографию и едва ли не сам выставил этот пост на его странице. Дав людям время прочитать, переварить и принять новость, Тэхён, как ему посоветовал Чонгук, включил трансляцию, на которой отвечал на вопросы, про себя ликуя, что несколько часов мучений под руководством Югема прошли не зря и он вполне сносно отвечал на все летящие в его сторону вопросы. Правда, тему пришлось сменить, потому что через полчаса комментаторы стали писать про видео и спрашивать про его альфу. Озадаченно вчитываясь в летящие строчки, Тэхён сходил за ноутбуком, желая выяснить причину такого ажиотажа. Потратив буквально пару минут на поиски новостей о себе, Тэхён озадаченно смотрел на стоп-кадр видео, в котором узнавал павильон «Селин», видел собственную спину и спину Богома. Уже догадываясь о том, что он увидит и услышит на видео, тайно снятом и слитом кем-то из персонала, Тэхён включил запись, прилагая все усилия, чтобы его лицо осталось беспристрастным и жесты не выдали нервозность. Не имея возможности спросить совета у уехавшего по делам Чонгука, Тэхён устало выдохнул по окончании видео и выдал то, что на тот момент он счел самым лучшим вариантом: признался, что у него есть альфа, сразу за этим озвучивая свое удивление реакции людей, потому что он никогда не утверждал обратного. Получив волну разнообразной реакции, Тэхён постарался пояснить каждую из основных тем, звучащих в текстах комментаторов. Отказавшись называть имя своего альфы, обосновав это тем, что хочет оставить личное личным, Тэхён отрицал его причастность к идее с банком и плавно перевел тему на разговоры о том, стоит ли запрещать айдолам отношения в угоду фанатам, когда они такие же люди, как и все. Проведя выматывающий полуторачасовой эфир, Тэхён попрощался со зрителями сразу же, как только услышал звук открывающейся двери, с улыбкой признаваясь зрителям, что пошел встречать своего альфу. В тот момент мысли о родителях были последним, о чем Тэхён подумал, но Чонгук, который уже был в курсе случившегося, напомнил об этом буквально с порога, вызывая у Тэхёна новую волну паники. Едва успокоив взволнованного Тэхёна, Чонгук предложил ему выход из ситуации, который по мере осмысления все больше и больше устраивал Тэхёна, позволяя тому облегченно выдохнуть. — На самом деле, это решение агентства, — соврал Тэхён, рассказывая уже заготовленную и мысленно отрепетированную речь, — и видео тоже было снято сотрудником агентства, они так хотят обезопасить меня от настойчивых поклонников. Так я всегда смогу прикрыться тем, что у меня есть альфа. Ведь далеко не для всех слова о запрете отношений в контракте хоть что-то значат. «Сынок, что-то случилось?», — обеспокоенно спросил Кангиль. — «К тебе кто-то настойчиво приставал?» — Нет-нет, — поспешно уверил его Тэхён, замолкая на мгновение, чтобы не выдать вовне рвущийся из груди стон из-за отпустившей узел петли, — не ко мне, — добавил он, поднимаясь с Чонгука, придерживаемый его руками, — к другому омеге, вот они и решили просто перестраховаться. Поэтому не верь этому, — проговорил Тэхён, посмеиваясь, надеясь, что аппа никогда не узнает, что причиной смеха была щекотка от языка Чона, слизывающего с его бедер, ягодиц и ложбинки его смазку, — но и, пожалуйста, не рассказывайте остальным правду, ведь слухи быстро разлетятся… «Конечно, сынок», — убеждающе и поддерживающе проговорил аппа, перебив его. — «Мы никому не скажем, но я тебя очень прошу, предупреждай о подобном, потому что я не знаю, как бы отреагировал омма, если бы узнал об этом раньше меня». — Прости, аппа, — искренне попросил Тэхён, мысленно извиняясь совершенно не за то, — я сам не знал, когда компания выставит видео, им нужна была моя естественная реакция, и я думал, что у меня есть еще хотя бы пара дней, чтобы вам рассказать. «Ничего страшного», — улыбающимся тоном проговорил Кангиль. — «Главное, что все прояснилось. Правда, я не знаю, как ты потом будешь объяснять своему альфе свою невинность». Сдержав рвущийся наружу ироничный смех, Тэхён запустил пальцы свободной руки в черные волосы Чонгука, невесомо целующего его живот, и перевел тему: — Я правда думал, что тебя больше заинтересует банк, — дразнящим тоном протянул Тэхён, надеясь, что аппе он тоже сможет всё рассказать и объяснить, не вызвав лишних подозрений. ***** 9 ноября 2023 года. Четверг. — Уже уходишь? — хриплым ото сна голосом проговорил Тэхён, проснувшись, но не желая вылезать из теплой постели, комкая одеяло Чонгука в большое белое нечто, обнимая его и прижимая к груди. — Приходишь поздно, уходишь рано, — со вздохом проговорил он, наблюдая за тем, как Чон надевает пиджак. — Не проснулся бы, вообще бы не увидел со вчерашнего утра. — Прости, — сказал Чонгук, обходя постель, и, задрав спальные шорты Тэхёна, слегка прикусил того за ягодицу, сразу же целуя пострадавшее место. — Вчера допоздна переделывали презентацию для сегодняшней открытой лекции, а сейчас мне нужно приехать заранее для встречи с ректором. Рассмеявшись, уткнувшись носом в одеяло, прикрыв им нижнюю часть лица, Тэхён бросил на Чонгука лукавый взгляд и глухо проговорил: — Вот только не говори, что ты сегодня выступаешь на дне открытых дверей Сеульского национального университета, — содрогаясь от смеха, проговорил Тэхён, в итоге перекатываясь на спину и продолжая хохотать без преграды. — Вот только не говори, — вторя ему, протянул Чонгук, садясь на край постели рядом с талией Тэхёна, упираясь рукой в матрац с другой стороны его тела, — что твоя семья приехала на день открытых дверей. — Именно так, — кивая, отозвался Тэхён, смеясь от нервного напряжения, нежели находя это действительно смешным. — Мир так тесен. — Зато твой брат порадуется, — дразня Тэхёна, выдал Чонгук, подцепив согнутым пальцем его под носом. — У, — протянул Тэхён несогласным тоном, вспоминая состояние Ынжина, пока они вчера ужинали в ресторане, — он обижен на тебя. — Из-за того, что у меня есть омега? — догадался Чонгук, свободной рукой проскальзывая под футболку Тэхёна, сразу же стремясь к его груди, большим пальцем надавливая и играясь с соском. — Да, — согласно кивнул тот, накрыв ладонь Чона своей поверх футболки, обездвиживая, — но, несмотря на обиду, он все еще не отпускает идею о том, что ты станешь его альфой. — Обещаю, — веселясь, ответил Чонгук, склоняясь над Тэхёном, — я буду осторожен с твоим братом, ни одного повода ему не дам, — продолжил он, выдыхая окончание фразы на чужие губы и запечатывая их поцелуем. — О чем хоть лекция будет? — спросил Тэхён, прикрыв рот ладонью, смущаясь своего не самого свежего дыхания. Обхватив руку Тэхёна за запястье, Чонгук убрал ее от его лица, вновь припадая с поцелуем, в этот раз скользя языком внутрь, без слов давая тому понять, что он думает о его реакции. — Лишаю министерство транспорта права по-тихому отказать в рассмотрении моей заявки на строительство наземного метро, которое будет тянуться над уже существующими дорогами. — Вау, — выдал Тэхён, садясь, тем самым вынуждая Чонгука последовать его примеру. — Это должно быть круто. — Очень, — согласился Чон, приобняв Тэхёна за талию и оставляя поцелуй на его плече, следом перебираясь на шею, — но и очень для меня выгодно, потому что разрабатываемый план будущего метро идет по подземной инфраструктуре семьи. — Подземная инфраструктура? — уточнил он, откидывая голову в сторону, облегчая доступ к шее. — Я как-нибудь свожу тебя туда, — сказал Чонгук, с усилием воли заставляя себя оторваться от теплого омежьего тела и поднимаясь на ноги. — Ты мог подцепить мой запах, — заметил Тэхён, намекая тому на возможность переодеться. — Прелесть твоего запаха в том, — улыбнувшись, начал Чонгук, тыльной стороной ладони проводя по щеке Тэхёна, — что он был со мной всегда, просто имел искусственное происхождение. — Ты стал редко курить, — заметил Тэхён, смотря в темные пронзительные глаза. — Но остальные же этого не знают, — сказал Чонгук, склоняясь над Тэхёном для легкого прощального поцелуя, слыша в ухе слова Вонхо, что машина ждет его внизу. ***** «Ынжин! Зачем ты пишешь то, в чем не уверен?», — вкладывая весь свой гнев в текст, писал Тэхён после того, как брат уже дважды сбросил его звонок. «В смысле не уверен? Я очень даже уверен, я сам сделал эти фотографии. Я видел все собственными глазами!»

«Что ты видел? Что они стояли рядом и разговаривали? Что вместе вышли из зала? Что Чон сопроводил его до машины?»

«Зачем ты спрашиваешь «что», если сам мне все перечислил?»

«Да только ты написал, что вычислил того, кто является омегой Чон Чонгука! Ты хоть понимаешь, что творишь? Ты указал на мальчишку просто потому, что Чон с ним поговорил!»

«Чего ты так завелся? Ну указал и что? Пацан вполне может действительно оказаться его омегой, судя по ожидавшей его машине, тоже кто-то из элиты, типа выгодная партия. А если Чон захочет моих объяснений и извинений, то пусть выяснит, кто я, и придет ко мне сам»

«Ты серьезно думаешь, что он придет к тебе, увидит и влюбится? Ынжин, это уже какой-то детский сад. За подобное не руки жмут, а шеи, причем очень крепко! Твои фотографии уже по СМИ пошли, причем обрастая такими подробностями, что волосы дыбом встают»

«Ага, это они мне в личку писали, а я им сливал дополнительную информацию, типа знать знаю, но фото такого дать не могу, не смог сделать»

«Ынжин! Удали фотографии и напиши, что всё придумал»

«Ни за что! Вместо того, чтобы выполнять роль старшего брата нотациям, лучше кинь нам денег, а то в этом твоем «Ремдаоне» всё ужас как дорого, омма даже в магазины заходить боится, а я хочу купить себе что-нибудь нормальное» Раздраженно выдохнув, пытаясь угомонить захлестывающие его эмоции, Тэхён зашел в банковское приложение, переводя деньги, но не Ынжину, а аппе, отправляя тому сообщение с просьбой не отказываться, а принять их как его извинение за то, что не может быть с ними. Получив через несколько минут сообщение от Ынжина со словами благодарности и признаниями в обожании, Тэхён оставил его без ответа, откладывая телефон и переводя взгляд на телевизор, где застыл стоп-кадр со сделанной Ынжином фотографией Чон Чонгука и Чхве Ханыля — сына Чхве Дауля, которых Тэхён видел на открытии выставочного центра. Несмотря на скребущих на душе кошек, Тэхён разумом прекрасно понимал, что ревновать к Ханылю просто глупо. Так открыто и публично не изменяют, тем более с тем, с кем можешь быть без всяких покровов тайн и секретов. «Они же даже не уехали вместе!», — твердил ему его внутренний голос, обеляя и защищая Чонгука, при этом напоминая, что Ынжину он писал отнюдь не затем, чтобы поругать, а чтобы узнать большую истину, чем остальные. Вот только правда не принесла ему должного успокоения, потому что Тэхён не хотел, спасая себя и свою ложь, подставлять под давление прессы и возможный негатив Хёнджина ни в чем не виноватого омегу, тем более из ближнего окружения Чонгука. Боясь даже представить реакцию Чонгука на выходку его брата, Тэхён надеялся хотя бы на то, что никто из его семьи, особенно Ынжин, физически не пострадает. Когда же вечером по погруженной в тишину квартире разнесся звук щелкающего замка, Тэхён невесело усмехнулся, мысленно сравнивая его со звуком затвора. Поднявшись с дивана, он двинулся в сторону коридора, осторожничая даже в шагах. Увидев Чонгука с новым букетом гортензий, но уже нежно-розового цвета, Тэхён даже не смог выдавить из себя благодарную улыбку, принимая цветы и пытаясь спрятать свою нервозность за вдыханием аромата бутонов. — Что-то случилось? — настороженно спросил Чонгук, повесив пальто и подойдя к омеге, смотря на того хмурым взглядом. — А что-то должно случиться? — вопросом на вопрос ответил Тэхён, не поднимая взгляда на Чонгука, изображая увлеченность цветами. — Я слишком хорошо знаю язык твоего тела, чтобы не заметить его крика, — строго выдал Чонгук, требовательным взглядом цепляя вскинутый на него взгляд зеленых глаз. — Ты же уже знаешь, что вытворил Ынжин? — понуро спросил Тэхён, не сдерживая тяжелого вздоха. — Ты про фотографии? — удивленно уточнил Чонгук. — Конечно, — сказал он, приподнимая лицо Тэхёна за подбородок. — Неужели ты думаешь, что кто-то мог сделать такие фотографии без моего ведома? — В смысле? — растерянно выдохнул Тэхён, не понимая причины усмешки Чонгука. — Он издавал столько шума, пока нас снимал, что удивительно, как не сбежались все остальные, — посмеялся Чонгук, склоняясь к Тэхёну и оставляя поцелуй на его лбу, задевая светлые пряди. — Лучше уж это, чем если бы он решился подойти ко мне за знакомством. — Но Ханыль, — обеспокоенно выдохнул Тэхён, удобнее перехватывая тяжелый букет. — Дауль звонил мне недавно, — начал Чонгук, поняв волнение Тэхёна. — Говорит, они от души посмеялись, но Ханыль просит разрешения хотя бы какое-то время на все вопросы по поводу отношений загадочно молчать. Ну, — едва сдерживая смех, выдал Чон, — я на это загадочно промолчал. — Но ведь Хёнджин теперь может избрать его своим врагом номер один, — продолжал он. — Ханыль тоже был на открытии. — Вряд ли, — ответил Чонгук, забирая у Тэхёна цветы и неся их в столовую, чтобы вновь использовать вазу династии Чосон. — Он знаком с Даулем и знает, что за сына тот кому угодно откусит голову. Так что не переживай, — уточнил Чонгук, набирая воду в найденный в шкафу графин, чтобы ею наполнить тяжелую для переноса вазу. — В этой ситуации нет пострадавших: твой брат получил материал для страницы, СМИ получили сенсацию, Ханыль кого-то там провоцирует на ревность, наши же с тобой отношения сохранили свой статус инкогнито. Так что предлагаю сегодня спуститься в ресторан и поужинать там. — Я не выгляжу подходяще, — проговорил Тэхён, еще переваривая слова Чонгука. — Ты прекрасно выглядишь, — сказал Чонгук, поставив цветы в наполненную вазу и подойдя к Тэхёну. — Но если тебя смущают остальные, то я их всех выгоню, — протянул он, обвивая Тэхёна по талии и притягивая к себе. — Не надо никого выгонять, — улыбнулся Тэхён, чувствуя, как слова, наконец-то, осели в его сознании и с души упал тяжелый камень. — Давай лучше дома. — Дома так дома, — согласился Чонгук, целуя Тэхёна и чувствуя тепло в груди от того, что омега считает его квартиру своим домом. ***** 13 ноября 2023 года. Понедельник. Полночи Тэхён ворочался на постели, то сбрасывая с себя одеяло, то натягивая его вновь, меняя один бок на другой, потом переворачиваясь на спину, затем с тяжелым вздохом перекатываясь на живот. Устав просыпаться от постоянного ерзания на второй половине кровати, Чонгук сгреб Тэхёна в стальные объятия, фиксируя его в одной позе, и выпустил доминантные феромоны, успокаивая и заставляя его уснуть. Несмотря на то, что он смог поспать, его нервозность никуда не делась. Отказавшись от завтрака, Тэхён раздраженно расхаживал вдоль вешалок со своей одеждой, кривясь и морщась, отметая один вариант за другим, в итоге вернувшись к изначальному наряду — белому костюму, что присмотрел еще на съемках «Селин». Не решившись заниматься волосами самостоятельно, Тэхён связался с Ушиком, сразу же спускаясь в салон. Практически не реагируя на рассказы Чхве, Тэхён лишь редко согласно или вопросительно мычал. — Ты прекрасно выглядишь, — горделиво проговорил Чонгук, когда вернувшийся в квартиру Тэхён уже вышел в гостиную в полностью готовом образе. — Я так нервничаю, — дрогнувшим голосом признался он. — Почему ты не можешь быть там со мной? — спросил Тэхён, цепляясь за руки Чонгука, которыми тот его обнимал, стараясь не сжимать слишком крепко, чтобы не помять одежду. — Потому что я не имею к банку никакого отношения, — напомнил тот официальную версию. — Я всего лишь обычный клиент, у которого нет ни одной причины находиться там целый день, — аккуратно приподняв лицо Тэхёна, чтобы не испортить легкий макияж, Чонгук заговорил: — Тебе не о чем нервничать, торжественного открытия не будет, сегодня просто первый рабочий день, основная часть клиентов, которые сегодня придут, это наши же люди, кто из семьи, кто просто с ней связан, сейчас все постепенно начнут менять банк. Сотрудники о них уже знают, документы на них готовы. Со всеми новыми и не ожидаемыми клиентами твои люди без проблем справятся, там все профессионалы. Тем более Югем будет с тобой с утра до вечера, он решит любой вопрос. Если понадоблюсь я, то я сразу же приеду, я сегодня никуда дальше офиса не собирался, — мягким тоном пояснял он, на каждом новом слове ощущая, как аура напряжения вокруг Тэхёна постепенно тает. — Тебе нужно только присутствовать там, приветствовать первых клиентов и при необходимости обещать, что ты со всем разберешься, — закончил Чон, оставляя мягкий поцелуй на слегка подрагивающих губах. Указав Сынмину ехать к банку без Тэхёна, Чонгук усадил того с собой, позволяя отступление от правил, понимая, насколько важна сейчас его поддержка, пусть даже и в виде переплетенных пальцев. Зайдя в банк со служебного входа, Чонгук повел Тэхёна в основной зал, где собрались все сотрудники, ожидающие наставления на работу. Осознавая по ледяным пальцам омеги, что тот не произнесет заготовленную речь, Чонгук поднес его ладонь к своим губам, оставляя одобряющий поцелуй, и сказал нужные слова от имени Тэхёна, получая в конце радостные аплодисменты от старых и новых сотрудников, прекрасно знающих о своей связи с семьей Чон, её главой и его омегой. Подписав все нужные документы, Чонгук передал их Югему, сообщившему, что все деньги без каких-либо происшествий еще ночью перевезли в хранилище, оставил поддерживающий поцелуй на уже расслабленных губах Тэхёна и покинул банк так же через служебный вход. Встречая первых клиентов, о которых как можно более емко и кратко нашептывал стоящий за спиной Югем, Тэхён все больше расслаблялся, понимая истинность слов Чонгука, что никого неожиданного быть не должно. Практически каждый считал своим долгом выказать ему свое почтение и восхищение, при этом самые смелые решались шепотом пожелать ему счастья с господином, опуская фамилию, которая, впрочем, в представлении не нуждалась. Окончательно расслабившись к середине рабочего дня, Тэхён позволил себе отлучиться в свой кабинет, чтобы немного передохнуть, по пути заглядывая в кабинет к своему официальному первому заместителю Чон Ирсену, чтобы уточнить, как идет выполнение его поручения. Получив удовлетворивший его ответ, Тэхён направился дальше, напевая под нос легкую мелодию, впрочем, не дойдя до приемной своего кабинета буквально нескольких метров. — Господин Ким, — раздалось громкое для пустого коридора. Обернувшись, Тэхён растерянно уставился на спешащего к нему мужчину, за которым безмолвной тенью следовал Сынмин. — Как я рад, что нашел вас, — немного запыхавшись из-за веса внушительного букета из алых роз, проговорил Ким Борам, которого Тэхён с трудом вспомнил. — Это для вас от господина Пак Сангхуна, — сообщил он, передавая букет, от веса которого Тэхён немного просел. — Требовал, чтобы передал лично в руки, поздравил вас с открытием банка и напомнил, что его предложение о помощи и содействии еще в силе. В букете карточка, — указал Борам, кивнув на цветы, — там личный номер господина Пака, — ухмыльнувшись, уточнил омега, делая легкий поклон. — А теперь прошу меня простить, пора возвращаться на службу, сами понимаете, государственные дела требуют постоянного внимания. Проводив ошеломленным взглядом уходящего пресс-секретаря Президента, Тэхён не смог вымолвить даже жалкое «спасибо». Переведя взгляд на букет, чувствуя боль в шее, Тэхён резко развернулся и направился в свою приемную, сбрасывая цветы секретарю, веля поставить букет где-нибудь в зале, при этом уходя в свой кабинет и запираясь в нем изнутри. Дойдя до спрятанного под видом обычной тумбы мини-бара, Тэхён достал бутылку простой воды, за раз осушая ее, выкидывая пустой пластик в урну, сразу же вытаскивая вторую, но уже для того, чтобы приложить ее холод к резко разболевшейся голове. Буквально упав на свое кресло, Тэхён прижимал холодный мокрый пластик ко лбу, панически думая о том, что он знатно вляпался. Когда его пригласили на государственную премию, посвященную искусству, то он хоть удивился, но согласился, потому что его не собирались там чествовать, а лишь хотели, чтобы он спел имеющиеся у него две песни в части премии, посвященной наградам в направлении современного искусства. Чимин тогда сказал, что организаторы явно шарят на тему того, как привлечь внимание к довольно скучным государственным мероприятиям, тем самым окончательно успокаивая Тэхёна. Прибыв в субботу в назначенное место к указанному времени со всей своей командой, Тэхён проверил аппаратуру, спев с музыкантами свои песни, и направился готовиться к выступлению в отведенную для него гримерную комнату. Получив от организаторов указание, что ему следует остаться в зале после своего выступления, Тэхён без огромного энтузиазма согласился. Его отвели к столику, где сидели такие же молодые люди, как и он, правда, занимающиеся классической музыкой, но прекрасно осведомленные о том, кто такой Ким Тэхён. Испытывая неловкость от присутствия такого количества незнакомых людей, Тэхён старался участвовать в разговорах по мере необходимости, не желая создавать себе высокомерный образ, но и не собираясь обзаводиться друзьями. Когда же официальная часть подходила к концу и, согласно сценарию, должно было начаться торжество без камер, Тэхён уже начал присматривать пути отхода, как к нему вновь подошел организатор и пригласил последовать за ним. Оглянувшись и убедившись, что Сынмин заметил его передвижение и следует за ним, Тэхён облегченно выдохнул, с каждым шагом всё больше теряясь и не понимая причин приглашения его в расположенную наверху ложу. — Посторонним сюда нельзя, — выдали суровые охранники, стоящие около входа в ложу, вперив взглядами в Сынмина и присоединившихся к ним по пути Ёнджуна и Бомгю. — Вам придется остаться тут, — повернувшись к охране Тэхёна, указал организатор, скривив губы в наигранной улыбке. — Я без них никуда не пойду, — напрягаясь, проговорил Тэхён, делая шаг назад, отходя от двери и приближаясь к Сынмину. Бросив на омегу хмурый взгляд, организатор недовольно поджал губы и сухо бросил: — Я уточню. Скрывшись за дверью, мужчина вернулся буквально через минуту, разрешая им всем пройти внутрь, но передавая охране указание остаться у стены. Шагнув внутрь, слыша шум сердца в ушах, Тэхён даже не сразу смог понять, кто сидит за массивным круглым столом. Сфокусировав внимание на сидящем по центру, Тэхён шумно втянул воздух, поклонившись, узнавая во внимательно смотрящем на него альфе президента Пак Сангхуна. — Присаживайся, Тэхён, — одобрительным тоном произнес довольный узнаванием и эффектом альфа, указывая на свободное место. Сев за стол, Тэхён неловко поприветствовал остальных, в ком-то узнавая министров, в ком-то молодых знаменитостей, удивляясь присутствию за этим столом и Пак Богома, приобнимающего за плечи известного айдола Мин Мёкхёка. Разговор продолжился с того же места, на котором его прервало появление Тэхёна, давая тому возможность успокоиться и взять себя в руки. Лишь когда он смог расслабить спину, прислонив ее к креслу, Сангхун перевел внимание на Кима. — Признаться честно, — начал тот, внимательным взглядом осматривая Тэхёна, — я давно не слышал такой прекрасный голос. Просто природное дарование. А то современная сцена уже перенасытилась одинаковыми высокими голосами, писк которых невозможно отличить друг от друга, — сказал он, не стесняясь присутствия за столом омег, о которых он косвенно говорил. — Благодарю, — сконфуженно выдал Тэхён, бросив виноватый взгляд по сторонам, но не смотря ни на кого конкретного. — Слышал, что ты решил открыть свой банк, — продолжил Сангхун, всё так же оценивающе оглядывая омегу, — амбициозно, — выдал тот, кивнув, — но хватит ли сил, чтобы его потянуть? — спросил он, сам же продолжая: — Все же тебе лишь восемнадцать, а для подобной сферы нужны знания и кадры. — Не беспокойтесь, господин Пак, — ответил Тэхён, слегка поклонившись, — я понимаю, что делаю. — Если поймешь, что перестал понимать, — поджав уголок губ в ухмылке, проговорил Сангхун, — то сообщи мне, я помогу, — сказал он, продолжая после недоуменного взгляда Тэхёна. — Молодые таланты и дарования нуждаются в поддержке, — пояснил он, ладонью указывая на присутствующих за столом. — Алмазы нужно огранять, а не вдавливать в грязь. Весь оставшийся вечер Сангхун более напрямую к Тэхёну не обращался, лишь перебрасываясь с ним фразами в общих беседах, в которые Киму все же пришлось влиться под интересом к нему иных присутствующих лиц. Вернувшись домой, Тэхён рассказал о случившемся Чонгуку, побоявшись вдаваться в детали того, что тяжелый взгляд Пака он чувствовал на себе все время, потому что отдававшие красным блеском глаза Чонгука напугали Тэхёна не меньше, чем непонятный интерес к его скромной персоне сильных мира сего. Теперь же Тэхён не знал, что делать и как возвращаться домой, полагая, что Чонгуку уже сообщили о случившемся, и понимая, что мотив букета и личного номера понятен даже слепому, глухому и тупому, коими никто из них не был. ***** Чонгук вернулся домой поздно, заставляя и без того нервничающего Тэхёна буквально метаться по квартире, сжимать и разжимать корпус телефона, желая позвонить, но боясь услышать что-то, что он услышать не готов. — Как прошел первый день? — бесцветно спросил Чонгук, разуваясь и снимая верхнюю одежду, чтобы, пройдя мимо Тэхёна, направиться к раковине. — Утром ты уезжал в другой одежде, — заметил Тэхён, видя вместо костюма брюки карго и водолазку. — Переоделся на работе, — сухо пояснил Чонгук, подходя к Тэхёну и останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — А где та одежда? — уточнил он, поднимая на Чона взгляд, в котором боролись нерешительность и твердость. — Приказал сжечь, — резко пояснил он, скрещивая руки на груди, — она больше непригодна для носки. — Ты же не собирал… — Так и не решился ему позвонить? — перебил его Чонгук, кивая на телефон, зажатый в пальцах Тэхёна. Озадаченно хлопнув ресницами, Тэхён не сразу понял смысл сказанных слов, только через мгновение осознавая, что Чонгук его метания по квартире понял совсем иначе. Чимин как-то проболтался, что в квартире Чона тоже всюду камеры, доступ к которым имеет только сам Чонгук, а для экстренных случаев — Юнги. Теперь же Тэхён платил за свою нерешительность. — Я даже не знаю, где та карточка, — пояснил он, понимая, что нет смысла задавать глупые уточняющие вопросы. — Я ее не взял. Изобразив жест волшебника, Чонгук с едкой усмешкой достал карточку из кармана брюк, протягивая ее Тэхёну. — Я заметил, — сказал он, удерживая картонку в прежнем положении, — поэтому решил помочь. Бросив телефон на столешницу, Тэхён выхватил карточку из пальцев Чонгука, с остервенением разрывая ее на мелкие кусочки. — Мне неприятно его внимание, — бросив белые клочки на пол, решительно заявил Тэхён, уверенно выдерживая взгляд черных глаз, — я его не хотел и не добивался, Сынмин присутствовал, он тебе подтвердит. — Подтвердил, — мрачно бросил Чонгук. — Именно поэтому мы оба еще здесь. — Скажи, — просяще выдал Тэхён, шагнув к Чонгуку и становясь к нему вплотную, — что мне теперь делать? — Публично признайся в том, кто твой альфа, — ответил Чонгук, тоном давая понять, что другого варианта нет. Отшатнувшись от Чонгука, Тэхён вскинул на него острый взгляд, приправленный влажным блеском зеленых глаз, и горько выдал: — Признаться и в ту же секунду потерять свою семью. — А что именно ты потеряешь? — вспыльчиво выдал Чонгук, впиваясь взглядом в Тэхёна, который дерганым жестом утер щеки от влаги. — Звонки от аппы, который в последнее время только и говорит о том, как было бы хорошо, если бы Ынжин и Чонгю поступили бы на платной основе, не тратя ночи на учебу, как было бы хорошо, если бы они жили не в общежитии, а в своей квартире, да и своя машина бы им не помешала, а лучше — две, — напирая, напоминал Чонгук. — Или ты боишься потерять редкие сообщения от оммы, в основном состоящие из веселых видео и картинок? Или тебе нравится получать сообщения от Ынжина, в которых главная тема не ты, а я? Или тебе так дорого молчание адеда и Чонгю? Что именно ты так боишься потерять, что не можешь признать себя моим омегой? — Ты не понимаешь, — мотая головой, проговорил Тэхён, зажмуривая глаза. — Возможно, — ядовито хмыкнул Чонгук. — В твоем возрасте я уже был круглой сиротой, поэтому не понимаю. Задохнувшись резко схваченным воздухом, Тэхён вновь подался к Чонгуку, обнимая того за талию и прижимаясь к его груди: — Чонгук, прости, я не это имел в виду, — плача, говорил Тэхён, хватаясь за Чонгука, сжимая водолазку в подрагивающих пальцах. — Я не хотел, я правда не хотел делать тебе больно. Я лишь хотел сказать, что я рос в семье, где постоянно говорили, что родная кровь превыше всего. И стоит им только узнать, с кем я, как я стану предателем крови, они не поднимут телефон и захлопнут передо мной дверь, даже если я буду умирать. Ты просишь меня собственными руками сделать себя сиротой при живых родителях. — Это вопрос времени, — сказал Чонгук, за плечи отодвигая от себя Тэхёна, желая видеть его глаза. — Причем очень короткого. Отсчет начнется с того момента, как твои братья переедут в Сеул. — Ну так и пусть всё случится так, как случится, — под нос пробубнил Тэхён. — Дай мне еще хотя бы немного времени, позволь еще хотя бы немного чувствовать себя чьим-то сыном. — Я обещал тебе это, — подтвердил Чонгук, — но обстоятельства поменялись, — хлестко добавил он. — Сангхун — это не просто зазвездившийся актеришка, считающий, что все должны с разбегу прыгать к нему в постель, — цедил он, намекая на Богома и поясняя, почему Чонгука тогда не задела та история с видео. — Сангхун заставляет омег прыгать в свою постель. Не насилует, нет, — уточнил Чонгук, с язвительным хмыком добавляя: — наверное. Но по крайней мере для публики он просто загоняет омегу в ситуацию, когда весь мир не понимает его отказов и вынуждает ответить согласием на ухаживания такого видного альфы. Ты знал, что он доминант? — спросил Чон, получая энергичное мотание головой в качестве ответа. — Теперь знаешь. Он не отступится. Его не волнует наличие у тебя альфы, потому что он не считает твоего альфу своим соперником. — Так почему я не могу сказать только ему? — тяжело дыша от душащих слез, протянул Тэхён, сбрасывая руки Чонгука со своих плеч и отходя, ладонями утирая щеки. — Зачем сообщать всем? — Потому что он будет делать всё публично, — пояснил Чонгук, понизив тон, — а я не смогу тебя так же публично защищать. Пойми же уже наконец, — шагнув к нему, начал Чон, сбавив уровень требовательности в голосе, — это уже не вопрос признания перехода из семьи Ким в семью Чон, это уже вопрос того, хочешь ли ты остаться в семье Чон, — выдал он, встречая испуганно-обескураженный взгляд Тэхёна. — Со мной, — бросил он, заставляя Тэхёна взвыть: — Конечно же, я хочу, — рыдая, протянул Тэхён, начиная икать. — Но, — сказал за него Чонгук. — Но дай мне еще чуть-чуть времени, — тихо умолял он, опустив взгляд. — Совсем немного. Шумно вздохнув, Чонгук удрученно помотал головой, разворачиваясь и делая шаг в сторону выхода. — Ты уходишь? — выпалил Тэхён, обжигая дыханием кожу за ухом Чонгука, потому что бросился за ним, припадая к спине и обхватывая его за плечи на манер лямок от рюкзака. — Да, — ответил он, не желая силой сбрасывать Тэхена с себя. — Почему? — спросил Тэхён, утыкаясь ему в волосы влажным носом, но получая в ответ тишину. — Ты обещал отвечать, когда я спрашиваю. — Потому что не хочу мучить тебя, — признался тот, принимая свое поражение, — не хочу заставлять тебя ложиться со мной в постель, когда тебе от этого некомфортно. — Останься, — просил он, сильнее вжимаясь в его спину, — пожалуйста, останься, не уходи. Мне будет некомфортно без тебя, а не с тобой. — Тэхен, не надо… — устало начал Чонгук, но был перебит: — Я не вру. Ты даже не представляешь, какая это мука — засыпать без тебя, когда ты где-то задерживаешься. Практически все разы я не спал, а притворялся, не хотел напрягать, не хотел мешать делам. Просто не хотел показывать, что каждый раз жду щелчка входного замка, только тогда выдыхая, — прошептал он свое признание, потираясь щекой о плечо Чонгуку, с которого убрал пальцы, поджав их. — Не уходи, — едва слышно продолжил он: — не сейчас, не сейчас, когда всё, — останавливаясь на подъеме фразы, Тэхён с чувством бросил: — так. Мой одед всегда мне говорил, что нельзя отпускать своего альфу после ссоры. Ни в коем случае нельзя расходиться спать в разные места. Пусть вы ляжете спина к спине, но главное — вместе. За ночь обниметесь, помиритесь, проснетесь уже без той злобы, и всё наладится. — Так я все-таки твой альфа? — усмехнувшись, спросил Чонгук, выпутываясь из цепких рук и поворачиваясь к заплаканному Тэхёну лицом. — Ну не Хёнджина же, — сказал он, ладонью обхватывая Чонгука за заднюю часть шеи и притягивая того для поцелуя: отчаянного, соленого и горького. — Предлагаешь заняться примирением прям сейчас, не дожидаясь утра? — сбивчиво спросил Чонгук, ладонями оглаживая стройное тело. — Предлагаю, — выдохнул тот ему в губы, пальцами хватаясь за ремень на его брюках и таща за собой, пятясь спиной в сторону спальни. ***** 14 ноября 2023 года. Вторник. — Вызывали, господин Ким? — с профессиональной выправкой проговорил Чон Ирсен, дожидаясь позволения пройти дальше. — Да, проходите, — пригласил Тэхён, жестом указывая на место напротив себя, сразу же продолжая: — Я хотел бы узнать, получилось ли вчера всё сделать? — Разумеется, господин Ким, — услужливо проговорил Ирсен, протягивая тому специально принесенную папку, догадываясь о цели своего приглашения. — Как вы ранее приказывали, мы создали инвестиционный проект, отследить автора невозможно, там цепочка подставных фирм, дочерних предприятий и контролирующих организаций. За прошедшие десять дней в проект вложили очень хорошие деньги. — Все те, кто вложились, известны? — уточнил Тэхён, про себя радуясь, что альфы так легко верят словам омег из кибанов, когда те шепотом рассказывают, что узнали о выгодном деле, подслушав чужой разговор. — Да, господин, — подтвердил тот, — полный список со всеми реквизитами счетов начинается с десятой страницы. — Хорошо, — кивнул Тэхён, побуждая того продолжать. — Сейчас проект выглядит очень перспективно, поэтому то, что вы вложите в него все денежные средства семьи Чон, не вызовет подозрений, — пояснял Ирсен. — Если бы этот проект не был бы пузырем, то принес бы быструю прибыль в двойном размере, тем более его акции до сих пор растут в цене, еще неизвестно, сколько они будут официально стоить к моменту, когда будет объявлено о закрытии проекта. — Прекрасно, — облегченно выдохнул Тэхён, кладя папку на стол, всматриваясь в график роста стоимости акций. — Договор с господином Чоном позволяет мне это сделать? — Да, господин Ким, — без сомнений ответил Ирсен. — Господин Чон предоставил вам полную возможность распоряжения его финансами, не требуя согласования с ним движения его денежных средств. — То есть я даже формально не должен оповещать его об этом? — спросил Тэхён, кивая на папку и предвкушающе изогнув бровь в ожидании ответа. — Верно, господин Ким, — подтвердил тот. — Вы ничего не нарушите, если не сообщите господину Чону. — Что с документами по второму проекту? — продолжал расспросы Тэхён, дальше листая папку. — Тоже запущен, — отчитывался Ирсен. — Проект описан очень грамотно, но из-за того, что мы его не рекламируем, он висит без финансирования. Документы под то, что денежные средства остальных клиентов банка будут направлены в этот проект, готовы, но пока в работу я их не пускал. — Правильно, — одобрительно выдал Тэхён, листая пестрые листы с диаграммами, — выждите время. Сначала должен рухнуть проект со всеми деньгами господина Чона, только после этого оформляем вложение всех остальных денег во второй проект. — Хорошо, — выдал Ирсен, принимая указание. — Будут ли еще какие-нибудь поручения? — Пусть Ким Югем ко мне зайдет, — попросил Тэхён, устало откидываясь на спинку кресла: если Чонгук уснул после второй сцепки, то Тэхён не сомкнул глаз практически до рассвета. — Сейчас передам, — отозвался Ирсен, поднимаясь и уходя, оставляя главу в одиночестве, нарушаемом лишь мерным тиканьем часов.