Кровавое солнце.

Уже почти не обдумывая вечные моральные диллемы Твайлайт и все музыкальные мероприятия, которые в данный момент происходили в школе и непрестанно привлекали к себе внимание своей громкостью и напыщенностью, хотя и часто их интуитивно вспоминая, Сансет наконец пришла домой после смены. На этот раз была достаточно сложная, но вполне себе серьёзная, уважительная даже, полновесная подработка складчиком-упаковщиком на местном заводе, которая могла выжать за один раз полностью все силы. После работы хотелось просто лежать, вытянуть ноги, откинуться и спать, это показывало большую нагрузку на смене, да и добираться до завода было далеко, почти два часа уходило на дорогу, так как место это находилось на другом конце города, почти на окраине, и иногда выглядело вполне мрачным. Однако это... Помогало. Работа вводила в пот, сбивала с ног, заставляла свернуться в три погибели : в общем, почти как впечатление от хорошего, жёсткого секса, но только здесь хотя бы чувствуешь, что дело делаешь. Здесь нужны были физические силы, напор и способность отдавать свою энергию за реальные деньги. В принципе не бессмысленное проведение времени, особенно в случае Сансет, которой были нужны не только деньги, чтобы оплачивать долги и свои простые аскетичные условия жизни, но и какое-то занятие, чтобы тратить на это полностью все свои вечера, не просто чтобы отвлечься, а чтобы не замечать пустоты в съёмной комнате, залитой ослепляющим солнцем, приходить под вечер, когда уже устаёшь и хочешь спать. Работа была второй частью дня, более тяжёлой, но ощутимым "вторым днём", поэтому совмещать с обязательным посещением школы получалось, с этим не было проблем, и с большой нагрузкой Сансет вполне могла справиться, она вообще была достаточно закалённой с хорошим здоровьем – после всех тяжёлых, во многом даже физических испытаний, выпавших на её долю в последнее время, ей конечно было нелегко, но всё равно она была бодра, уверенно стояла на ногах и продолжала жить дальше, в настоящем дне, а это значит, что даже само наличие тяжёлой работы её не удручало, а радовало. И всё же, так живёт почти каждый третий американец, устает и выгорает на работе, на заводе, за станками и аппаратами, но только здесь он нужен, имеет своё место. Такова жизнь, правда и реалистичность. Многие это отрицают и живут в иллюзиях, пребывая в том моменте и конфликте, который представляет им их детская инфантильность – и теперь для них главным делом является концерт, ссоры на нём даже из-за порядка выступлений. На самом деле звёздами из них почти никто не станет, и большинству будет дорога на тот же самый завод, однако никто об этом не думает, так как не хочет признавать реальную правду. Но дело даже не в этом. Потерев загрубелые от работы руки и содрав ещё одну царапину, Сансет окинула глазами свою комнату: лишь временное пристанище, ставшее на долгие годы постоянным. За окном мусор – соседи решили устроить свалку прямо на заднем дворе, чтобы особо не запариваться и не ходить далеко, на пыльном полу нет ковра, среди небольшого количества вещей находится пара книг. Подарок от сирен... Да, он тоже здесь, и Сансет вот только сейчас на него смогла обратить внимание. Тут она вспомнила всё о сегодняшнем прошедшем дне: о ссоре с Флешем, после которой кажется, они прекратили общение, об очередных сомнениях Твайлайт и том самом тайном разговоре с сиренами, от которого стало как-то не по себе. Зачем они это говорили? Что намекали? Что знали такого, о чем сама она не имела никакого понятия? Говорили о том, что Шиммер по-прежнему может быть способна на дурные поступки? Но ведь ей это уже не нужно... Зачем? Она и сама понимает, насколько глупа была прежде. Зато от предложения, что Сансет сейчас может передумать, перейти на сторону сирен, тем самым предав тех, кто ей помог, ей хотелось злиться до сих пор. Да, она это могла сделать по их предположению от чувства своей неустроенности в жизни, от одиночества, понимая, что девочки рано или поздно от неё полностью откажутся, но Сансет смогла бы теперь этот выбор понять и признать, что так и должно быть в порядке вещей. Почему нет? Почему она должна с ними как-то плохо поступить? Зачем ей это? И как... Как она может отказаться от сегодняшних убеждений о своём невмешательстве? Она злилась на сирен из-за того, что те могли такое предложить. Из-за того, что предполагали, были уверены в том, что она согласится. И пусть сейчас падшая остаётся здесь одна, даже с Флешем поссорилась, незадачливый любовник не придёт и не скажет "пару ласковых", потому что их отношения снова накалились и взорвались очередной ссорой с обвинениями. Теперь же Сансет снова чувствовала... Одиночество. Но это логично в её случае, ведь она считала, что так и должно быть как некое "последствие", поэтому была готова к этому привыкнуть. Суть не в этом. Сирены, похоже, считали, что она жаждет снова гнева, желания вырваться из того облика, что было даже осуждением для неё, ведь... Она просто не стала бы так поступать теперь! Но в последнее время, задумываясь о том, что испытывала в тот момент, падшая боялась того, как именно это ощущала. Словно вообще не может контролировать себя, сжигает свою душу, отдается страшной ненависти, которую она понимала, знала, откуда та возникла, но всё равно не могла объяснить... И от этого сердце снова колотилось, разум боялся и пытался противиться. Но, как ядовито и ехидно сказали сирены – она ничего не знает на самом деле. Ничего не знает... Верно? Тогда о чем же они её так пугающе предостерегали? Решив уже закончить свой совершенно обывательский день, в течение которого ей удалось восполнить все свои простые, непритязательные физические и жизненные потребности, лишившись сил и энергии, Сансет приготовилась провести бесцельно остаток вечера перед наступлением темноты, немного отдохнуть и понадеяться дальше на большее количество нагрузки, чтобы не тратить дальше время впустую. Она хотела сначала погулять вдоль городской дороги-трассы, снова полюбоваться на одни и те же трубы, поток из машин, но в последнее время передумала. И так достаточно за сегодня намоталась. Эта дорога, этот район будет сниться ей в одном из снов со свойственной ему мрачностью и неизменностью, привычным бытом одной из промышленных трущеб. Шиммер неспешно прошлась по комнате – за окном уже начал разрастаться закат. Говорили, что это явление очень красиво и поэтично, у некоторых отдельных личностей вызывает чувство ликования и восхищения, ощущается с чём-то приятным, или наоборот, неприятным... Пылающим, пугающим. Но что, если закат может оставить равнодушным, а косые солнечные лучи, изгибаясь по правилу косого преломления, лишь покажут твой уголок, дом, в слишком явном свете, обнажив тот пустой беспорядок и даже хаос, творящийся вокруг. Наконец, обратив внимание на недавно забытый здесь подарок сирен, старинную потертую, ничем не примечательную книгу, девушка решила все же попробовать себя ей занять, хотя и не особо хотелось. Удобно устроившись на дощатом полу, падшая принялась вникать в старые мифы и легенды про существа Эквестрии, которые не были интересными. Она снова подумала над тем, что бессмысленно это делает, но, перевернув очередной пожелтевший лист... Внезапно ужаснулась, да так, что чуть от самой книги не отскочила. С картинки, как-то по-древнему и немного криво нарисованной, взирало страшное существо. Красная кожа, от пылающего пламени в некоторых местах потрескавшаяся и обуглившаяся, безумное лицо с потерявшими белки глазами, ехидная и злая садисткая ухмылка, развито-эротичное оголенное тело демоницы, когтистые руки... Само впечатление было острым, неприятным, как будто окатили сразу чем-то саданящим. В этом изображении Шиммер на удивление быстро узнала похожую на себя тень на Осеннем Балу... Это же была она! Она так выглядела! Сейчас падшая даже содрогнулась от этого, не могла смотреть открыто на то, что увидела свой вроде бы натуральный облик, настоящее лицо... И понимала, что оно действительно может быть таким. Но откуда должно быть такое известно? Падшая быстро прочитала текст на другой странице, и каждое написанное слово отдавалось в её сознании громко, раняще, словно ударяло правдой. " Ей создан мир, обречённый на страдания, она – первоначальное огненное пламя, первый грех, желающий забрать в агонию все души. Она всегда пожирает их в конце. Ащес – это дьявол земли, от которого невозможно спастись. В начале времён демоница была истреблена Великим Солнцем, убита и уничтожена, дабы не иметь воли и силы влиять больше на души райских существ, Ащес была изгнана из рая, но, испуская последний вздох, поклялась, что еще отомстит всему роду людскому и те испытают все, что чувствовала она. Дьявол умер не навсегда, и поклялся восстать заново в новом, юном, но уже порочном изначально теле – Сансет Шиммер. Тогда история начнётся заново, но произойдёт уже в мире людей! " Больше ничего не было написано. Как будто автор, записывающий саму легенду, очень сильно торопился, и выдавливал из себя слова, стремясь сказать как можно меньше. Занятно, что другие, более мелкие легенды, были описаны гораздо подробнее. Видимо, тогда нечего было бояться... В отличие от того, о чем говорилось здесь. Сансет почувствовала, как её моментально окатил жар. Сперва она и не знала, как вообще реагировать. Её имя... Было проклятым изначально. А ведь ей так, наверное, и всегда казалось! Она нервно рассмеялась, пытаясь отшутиться и справиться с тем фактом, что ей нужно будет признать такую неприятную правду. Смех стал испуганным, почти безумным, и падшая поскорее зажала себе рот, откинула подальше книгу, попыталась быстро все обдумать и успокоиться, но это не выходило, даже руки затряслись от того, что ей сейчас удалось узнать, и она нисколько не сомневалась... Ей и правда иногда казалось, что её разумом тогда кто-то мог управлять, это была вовсе не она сама на Осеннем балу. Опять эти жуткие картины! Теперь всё понятно... Но от этого внезапно стало ещё страшнее и тяжелее. Она же одна, совершенно одна с этим проклятием, падшая теперь сама себя будет бояться, это однозначно так! – Так вот оно что... Ащес, значит, – прошептала Сансет, закрыла лицо руками и внезапно поняла Селестию, свою наставницу. Та, наверное, тоже никак не могла ей это объяснить, поэтому и молчала... Даже оставила её в живых. Боялась... – Что ж, в таком случае, самым злейшим врагом для себя являюсь я сама. Забавно! Моё существование... Она сейчас говорила вслух, пытаясь хоть как-то успокоиться от звука собственного голоса, надеясь, что он будет обычным девичим, а не тем страшным, демоническим. Так и получилось. Шиммер часто думала над тем, что произошло бы, если она не узнала. Тогда ничего бы не изменилось, её жизнь оставалась бы прежней. А теперь... Пугающее пророчество перечеркнуло её и без того жалкую жизнь. Раньше Сансет Шиммер считала, что все последствия – это просто наказание за совершенные грехи. Теперь же она видит, что ей лучше было бы вообще не рождаться. Падшая поднялась, подошла к потертому напольному зеркалу, попыталась рассмотреть себя. Сильно похудевшая, рыжие волосы растрепаны, лицо осунулось : в принципе, как и всегда она выглядела. Но теперь... Ей показалось наверное, от пережитого стресса, что там, за её обликом, промелькнула эта самая демоница Ащес? Или просто так чудится? Вот тебе и узнавай правду. Только как пережить столь неприятное известие?