Криминальная Россия: ОПГ «Озеро»

На следующий день они оба поехали в клинику, удивительно быстро взяв талон. Женя нервничал перед УЗИ и Юрий решил пойти с ним. Пока женщина, сидящая перед монитором, наносила гель специальным роликом, Мильковский мелко вздрагивал от каждого прикосновения. – Не бойся, это не больно.. – произнесла врач рассеянно, приступая к процедуре. После нескольких минут сосредоточнной работы, она сказала Жене одеваться и стала печатать результаты. – Ну, что могу сказать, – брови женщины непроизвольно ползли вверх, когда она читала медкарту блондина – Вы действительно беременны. Срок маленький, не больше недели. Женя побледнел, вцепился в руку Юрия – Нам надо поговорить – прошептал блондин. – Да, конечно, мы сейчас. Выйдя за дверь, Мильковский с трудом поборол дрожь в теле. – Я сделаю аборт и это не обсуждается, – тихо, но с кричащими интонациями произнес Женя. – Подожди немного, ты уверен? Хорошо подумал? – Нечего и думать. Какой мне ребенок! – Женя, я бы тебе помог.. – И что? Все равно я бы с ним возился с утра до ночи. Нет уж, спасибо. – Женя.. – протянул Шевчук – Может, ты хотя бу у гинеколога пройдешь обследование? Может, она что-то скажет? Или посоветует.. – Можно, но на моё решение это не повлияет. – Как знаешь, Женечка, как знаешь... В кабинете у гинеколога Мильковский все больше хмуро молчал, пока женщина со странно-привлекательной фамилией Шульман листала его медкарту. – Пошлите на кресло. Перчатки принесли? – Да, вот, возьмите – торопливо произнес Юрий, доставая свежую упаковку печаток и протягивая их женщине. Та кивнула, за плечо подведя Женю к смотровой комнате. – Вам нельзя, – добавила она Шевчуку. На кресло Мильковский от волнения забирался медленно, осторожно укладывая ноги на холодные подколенники. После короткого осмотра Шульман стянула перчатки. – Одевайся. Ну, что могу сказать... Матка у тебя, Женя, маленькая, но работоспособная. Яичники... Судя по УЗИ, все может быть нормально. – А может? – тихо спросил блондин. – А может, и нет. Беременность тяжелая будет, сам понимаешь, и сами роды.. кости могут не разойтись вовремя, в кесарево тоже мало приятного, антибиотиков много пить придется. И сам ребенок... Понимаешь, что-то может пойти не так – и всё. Выкидыш, или нарушения развития.. а в таких условиях, как здесь, это либо смерть, либо короткая жизнь, полная боли. А ты молодой, ещё сможешь родить... Подумай. – Я решил уже, – ответил Мильковский, опустив глаза – Не буду я ребенка оставлять. – Наверное, это единственный выход, – вздохнула Екатерина, – У тебя все ещё впереди. Вот что. Зайдешь ко мне через недельку и выпишу тебе нужные медикаменты. – Хо.. хорошо. До свидания. – До свидания. И, Женя, важный момент. Ты никого не убьешь, срок маленький – считай, что это просто что-то ненужное, что надо удалить. Мильковский нетвердо кивнул, у него все слегка плыло перед глазами, когда он выходил из кабинета, Юрий даже слегка поддержал его за локоть. Неужели он действительно собирается сделать это? Убить ребенка? Но, с другой стороны, Шульман же сказала – там ещё не успело ничего сформироваться, ни мозга, ничего... И всё-таки блондину было до тошноты неприятно и страшно. С другой стороны: больной ребенок... Сможет ли он, школьник, обеспечить ему нормальную жизнь? Они с Юрием уже выходили из больницы, когда внимание Жени привлек тихий крик. Он обернулся, хотя смутно понимал – не стоит. Его глазам предстала по истине жуткая картина. Какой-то ребенок – некрасивый, с маленьким тельцем и большой, перекошенной головой, тихо вопил, а его мать уже суетилась вокруг вместе с когортой врачей, кто-то делал малышу укол... Мильковского чуть не вырвало – это было бы эмоциональной кульминацией всего дня, но Шевчук грубовато дернул его за руку, уводя прочь.