Криминальная Россия: ОПГ «Озеро»

Юрий вошёл как-то тихо, скромно, не поднимая на Женю глаза. В его руках были пакеты с продуктами, но всё равно пальцы дрожали. – Пап? – Женя поднялся с кровати, подошел к мужчине – Всё в порядке? Будто через силу Шевчук поднял на парня взгляд, и, не сдержавшись, заплакал, обнимая Мильковского. Ничего не понимая, тот прижался к музыканту, чувствуя, что слезы раскаяния подступают и к его горлу. – Прости, Женечка.. прости за то, что так повел себя тогда, – пробормотал скованно Юрий, морщась в попытке сдержать поток слез. Женя, утеревшись рукавом пижамы, на шаг отошел от Шевчука. – Ты чего, пап? Всё нормально... Это ты меня прости. Я теперь увидел, сколько боли принёс, когда вел себя как свинья. Я перед всеми вами виноват.. – они оба уселись на кровать и, обнявшись, заплакали снова, на этот раз - от облегчения. – Женька.. я, наверное, ужасный папаша... – Не говори так, – Милько взял Юрия за похолодевшие руки, но тот мотнул головой. – Но я рад, что мы теперь... Снова вместе. – И я, – продолжая обнимать Шевчука, Женя начал успокаиваться. Ему хорошо было вот так сидеть рядом со своим отцом и чувствовать, что все, кажется, может меняться в лучшую сторону. – Пап, а Лу.. она ничего.. не звонила? – Как же! Звонила. И Лу, и этот.. Майкл, и Ванька, – кивнул Юрий – Спрашивали, как ты. – Здорово! Если.. если ещё раз позвонят.. ты скажи, пусть зайдут ко мне ладно? – Договорились. На следующий день в палате у Жени царило особенное оживление: пришли его друзья, Лу, Майкл и Фейс. Обступив его кровать, они с жаром принялись рассказывать последние новости, болтать с Мильковским, по которому очень соскучились. Только Геворкян была чуть мрачнее остальных, что не укрылось от глаз Жени. Он дождался, когда через несколько часов молодые люди покинули его палату, обещав обязательно заглянуть на днях, и присел рядом с Лусинэ. Та потупила взор. – Лу, прости меня. Я вел себя, как кретин, частное слово. – Ничего.. – она только отмахнулась, все так же сковано. – Ещё какое чего, Лу! – горячо ответил Мильковский, схватив девушку за руку и пытливо заглядывая ей в лицо – Я был просто законченным идиотом! Только сейчас осознаю это.. мне ужасно стыдно. Прости. – Ладно, – девушка посмотрела на Женю и слабо улыбнулась – Явсе равно больше не злюсь. Просто.. это было... Неожиданно. Они оба хихикнули. – Больше такого не повторится, обещаю. Друзья? – Женя протянул ладонь, и Лу пожала, усмехнувшись. – Друзья. А теперь извини, но мне надо бежать.. Поправляйся! – Хорошо. Ждите меня скоро. Борис Березовский так же нанес Мильковскому визит и был приятно обескуражен увиденным: Женя, такой строптивый в последние дни, теперь выглядел значительно лучше и, как будто их медовый месяц ещё не закончился трагедией, радостно подбежал к мужчине, повиснув у него на шее. – Боря.. – прошептал он, целуя олигарха –Я так скучал по тебе... Это действительно было правдой, но ещё одну причину Женя пока не спешил называть. Ребенок. Его не родившееся милое существо, которое теперь терзало совесть, не давая даже спокойно спать. Мильковскому казалось, что он убил не не сформировавшегося сперматозоида, а уже живого ребенка, который мог бы смеяться или плакать, но дарить Жене счастье. А он это самое счастье убил своими руками. И вот теперь, глядя на Березовского, Мильковский думал: а чёрт с ним, со всем остальным, если олигарх поможет ему забеременеть – всё оправдано. Поэтому теперь он начал совершенно недвусмысленно оглаживать плечи и бедра удивлённого Бориса. – Женя, Женя, подожди! Здесь нельзя.. – придушенным голосом произнес мужчина, хватая Женю за руки вопреки позывам горящей плоти – Ты скоро выпишешься и тогда.. – Я буду ждать, – томно улыбнулся блондин. Последующие дни пролетели довольно быстро: мыслями Женя уже был с Борисом, поэтому в нужный день сборы не заняли много времени. Березовский предложил проехать сначала к нему, а потом подвести до дома Юры, и Мильковский быстро согласился. Ещё в машине он подолгу смотрел на Бориса и заставлял его слегка нервничать, когда словно невзначай дотрагивался до рук, лежащих на руле. После ужина, обильного, хотя и явно доставленного из ресторана, Мильковский первый проявил инициативу, чего до этого никогда не случалось. Он приблизил свое лицо к лицо Бориса, который только готовился аккуратно выяснять, какие перемены произошли с блондином. – Возьми меня.. – прошептал Мильковский, разгибаясь в пояснице. Березовского не пришлось просить дважды. Борис, дрожа от предвкушения, взял Женю за руки, пытливо заглянул в глаза – Мильковский смотрел прямо и, кажется, даже облизывал сухие губы от нетерпения. Тогда мужчина принялся целовать их – соскучился аосле долгой разлуки, а после потащил Мильковского в спальню, где с упоением сорвал с него и себя одежду. Тело Жени больше не выглядело так ужасно, как до рехаба, шрамы поджили, став только бледным воспоминаниям, синяки от побоев и уколов тоже сошли на нет. На этот раз блондин не настаивал на презервативе и сам, первый и безо всякой просьбы раздвинул узкие бедра. – Скорее.. – пошло прошептал он, подзывая к себе Березовского. Тот накинулся на стройное тело, однако действовал гораздо мягче, без звериной агрессии. Почувствовав, что разрядка уже близко, Борис хотел было высвободить свой член, чтобы лишний раз не кончать внутрь матки – знал, что Милько этого не любит и даже боится. Но сам Женя вдруг навалился на Бориса своим весом, податливо толкаясь и разводя ноги – и жидкость хлынула внутрь тесного пространства. Мильковский блаженно выгнулась в пояснице и рухнул на Березовского. Отдышавшись, Борист тихо прошептал, прижавшись к щеке Жени носом: – Солнышко,а это ничего, что я в тебя..? Мильковский только улыбнулся загадочно, обнимая Березовского –Это лучшее, что может быть, Борь. Я тебя попрошу.. в следующий раз делай так же. – Зачем же? – вскинул борови Березовский, но Женя только продолжил тихо улыбаться. – Ну, это же так возбуждает и всё такое... Мужчина недоверчиво хмыкнул, но успокоился, а Мильковский тихо погладил свой живот. Он был уверен – в этот раз все так же получится и его малыш появится на свет. Какой угодно, но это будет его ребенок, самый любимый и счастливый.