***
… Юный хозяин замка заметно нервничает… Его можно понять. Несмотря на близость к столице, его земли принято величать дырой. Мало кто помнит, что непролазные чащи к востоку от Королевской гавани принадлежат роду Дастинов. Скромному, но гордому своей длинной историей, восходящей к одному из самых сильных правителей-андаллов. Единственное, что хоть как-то привлекало внимание столицы - скромный поселок-порт, ютящийся между скалистыми обрывами. Совсем недавно, перед началом войны, старый лорд Дастин почил в Свете Семерых, породив в этом тихом уголке нешуточный спор за наследство между собственным сыном Эйлором, совсем еще молодым мальчишкой лет шестнадцати отроду, и его дядей. Решать проблему пришлось в столице, где, рассмотрев все за и против, десница объявил наследником юного Эйлора Дастина. Мальчишка робел перед Железным троном и могуществом правящего рода, а особенно перед Отто Хайтауэром и принцем Эймондом, единственным Таргариеном, кто посещал подобные незначительные мероприятия. Ошеломленный принятым решением, юный лорд Дастин клялся в вечной верности короне и деснице так страстно, что рассмешил всех присутствующих лордов так сильно, что слухи о его неуместной горячности достигли через брата даже ушей принцессы Хелейны, бесконечно далекой от дел государства. Эймонд самодовольно ухмылялся, ехидничая на счет того, что с таким союзником они точно победят в любой войне. «Ну, конечно, если милорд Эйлор не заблудится по пути в своих лесах...» Юный принц даже предположить не мог, что его легкое пренебрежение, задевшее ранимую душу сестры, заставит ее запомнить имя человека, готового помочь ей и ее семье. По случайному стечению обстоятельств Хелейна представляла где именно находится скромный замок лорда Дастина. В юности, еще до того, как стать матерью, она обожала летать вдоль побережья Узкого моря и неплохо знала эти места. И сейчас, когда она отчаянно нуждалась в быстрой помощи, возможности перевести дух и собраться с мыслями, первое место, о котором она подумала, был Хайкасл, родовое гнездо Дастинов. Едва ли война коснулась этого дикого уголка… Сердце лорда Эйлора едва не остановилось, когда он поутру увидел из окна собственной спальни огромную тушу дракона, опускавшуюся на землю под стенами его скромной обители. Таргариены. В этой глуши. Невероятно. В свой последний визит в столицу юноша видел парящих над городом драконов. «Детки опять развлекаются!» злобно прошипела грязная старуха, торговавшая разной мелочью под окнами его постоялого двора, спешно осенив себя символом веры. Она боялась их. И драконов, и всадников. Считала грязными и далекими от веры и праведности. Семья, погрязшая в пороках и кровосмешении. Недостойная править Семью королевствами. А у него, совсем молодого мальчишки, перехватило дыхание от величия огнедышащих ящеров, а душа переполнилась восхищением к наездникам, осмелившихся поставить свою жизнь на суд дышащего пламенем монстра. Ладно мужчины! Но девушка! Он ясно рассмотрел фигурку с распущенными волнистыми волосами, перевитыми толстой косой, что, ловко подергивая поводья, уверенно управлялась с массивной тушей, покрытой голубоватой чешуей. Невероятно! Эйлор, как и все на много лиг окрест, был знаком со слухами, что принцесса не похожа на юных девушек ее возраста. Кое-кто отзывался о ней с явным пренебрежением. Кто-то наоборот был без ума от нее. Но при виде девчонки, справляющейся с драконом, он думал лишь об одном: обычная не справилась бы. Пламенную мечту лорд Эйлор узнал мгновенно и пришел в невероятное возбуждение. Уже через мгновение мальчишка был у ворот с восторгом в глазах и трепещущим сердцем в груди. … которое мигом сжалось от жалкого вида его королевы… Конечно, ей повезло, что сестрица не казнила ее. И все же… Смотреть на девушку было больно. Спутники королевы занимали юношу гораздо меньше. Было достаточно ее слов о том, что эти люди верны ей и она обязана им жизнью, чтобы обоим предоставили теплые постели, добротную одежду и обильную пищу. Первое, что предпринял юный лорд, - постарался предупредить утечку информации. Все же, было страшно привлечь внимание Черной королевы и ее супруга. Но и отказать внучке человека, которому он был обязан всем, что имел, Эйлор Дастин не посмел. Все нутро его трепетало от мысли о возможном возмездии со стороны нового короля, о жестокости которого были наслышаны все Семь королевств. Деймон Таргариен, не стесняясь, заявлял во всеуслышание, что страх – неотъемлемый атрибут власти. Монарха должны бояться. И его боялись. Чего уж там… Юная королева тем временем приходила в себя под чутким надзором леди Мелиссы, старшей сестры лорда Эйлора. Хелейна даже аккуратно поделилась с девушкой подробностями своего заключения в Красном замке. … И сегодня юный лорд заметно нервничал в ожидании королевы… Правила приличия, а больше сестра, говорили о том, что необходимо устроить ужин в честь гостьи. Но, Боги, чем мог он удивить ее? Чем порадовать? Как зажечь эти потухшие аметистовые глаза?***
Уютно устроившись вдалеке от главного стола, Аэсоннэ рассматривала гостей. Конечно, их было маловато, но для смутных времен более, чем достаточно. Мужчина кинул на нее взгляд, слишком откровенный для человека, за руку которого цеплялась жена с едва округлившимся животиком. И драконица довольно прищурилась. Она долго старалась, выбирая этот образ. Жемчуг в волосах. Простое платье глубокого синего цвета. Ее юности гораздо больше подошел бы голубой, но тут вроде как война. Хотя с этой стороны побережья, в относительной близости от столицы, словно и не знали о ней. Замок скрытый в лесах казался идеальным убежищем. Но драконье чутье подсказывало, что надолго здесь задерживаться не стоит. Столица совсем рядом. А там… Драконий всадник. Новый король. Сражаться с которым уж никак не входит в их планы. Не отрывая томного взгляда от мужчины, драконица аккуратно заправляет платиновую прядь за точеное ушко, задумчиво посасывая губу. Отец громко вздыхает, отвлекая девчонку от игр. - Я все вижу. Зачем тебе это? - недовольно говорит он. Как любому нормальному отцу, Фессу претит любое проявление сексуальности в быстро повзрослевшем ребенке. Да, она не человек… И все же… - Просто хочу поиграть. Смотри, какой он смешной… Так и растекся от одного взгляда. Правда забавно? – хихикает девчонка. - Это плохие игры. Нельзя играть на чужой похоти. Может плохо закончиться. - Мммм… Правда? И как же? - поднимает она бровь. - Оххх… Ты только глянь… Драконица кивает в сторону входа, где появилась тонкая фигурка, затянутая в черный бархат. Густые платиновые волосы перевиты косой. Строгая. Гордая. Взгляд немного обращен внутрь, словно хозяйка в двух местах одновременно. На шее переливается скромное ожерелье из аметистов. Фесс тяжело выдыхает. Словно и не было безумной замарашки, копающей руками землю и визжащей по малейшему поводу. Сейчас перед ним королева. Чертовски молодая и настолько же сильная женщина, потерявшая слишком много, чтобы не сломаться. Да, дочка немного починила ее, но особой уверенности не было. Те два дня, что прошли с момента прибытия в Хайкасл, ни Фесс, ни Аэсоннэ юную королеву не видели. Девушка заперлась в выделенных ей покоях и контактировала только с сестрой лорда Дастина да прислугой. От чего невольные спутники королевы все больше беспокоились о ее душевном состоянии, но, похоже, худшие ожидания не оправдались. Внешне девушка была в порядке. Насколько, конечно, это возможно… После всего, что с ней произошло. Королеву не смущают незнакомые люди, жадно рассматривающее ее исхудавшую фигурку. За годы брака с наследником престола она привыкла к чужому вниманию. В конце концов, не ее ли короновали вместе с мужем на глазах тысяч жителей столицы? Хелейна с удовольствием и дальше оставалась бы в своих покоях, но лорд Эйлор пылал желанием угодить особенной гостье. Пришлось уступить. Весь день накануне вокруг нее встревоженными пчелками хлопотали портнихи, переделывая по фигуре платья леди Мелиссы, старшей сестры юного лорда. Девушка сокрушалась, что у них слишком мало времени, чтобы сшить для королевы новую одежду, достойную ее статуса. Хелейне была безразлична эта суета. Она сыта, в тепле, в безопасности, а главное - в своем уме. Последнее время память стала выдавать обрывки ее существования в башне. Жуткие видения, сны, образы постепенно возвращались к ней. Хвала богам, не все разом! Но никаким призракам прошлого не удалось причинить юной королеве боли больше, чем мысли о ее малышах и братьях. Все мысли, чувства и желания сконцентрировались на одном - вернуть детей. Любой ценой. Кто может помочь ей найти малышку Джехейру и Мейлора? Сама она не знала даже в каком направлении их увезли. Вместе или порознь? Если они с отцом, то едва ли даже Семеро отыщут их. Ларрис Стронг заверял, что более надежного места не сыскать во всем Вестеросе и там точно никто даже не подумает искать Эйгона. Логика подсказывала девушке, что помочь ей сможет только родная кровь. Братья. Дейрон, которого она не толком видела уже больше трех лет и родственники по материнской линии, и Эймонд, от которого не было ни слуху ни духу с тех пор, как он, полный самоуверенности, покинул столицу вместе со своим войском, бросив их на произвол судьбы и немощные руки королевы-матери, и без того разбитой удручающим состоянием первенца. Где они теперь девушка не имела ни малейшего представления… Но и оставаться здесь было страшно. Душа же рвалась к Эймонду. Он сильный. Он поможет. Как помогал всегда… И ей, и Эйгону. - Как думаешь, она понимает, что тут нельзя оставаться надолго? – сама того не подозревая, вторит Аэсоннэ сомнениям юной королевы, неспешно плывущей через скромный зал. - Кто знает… - вздыхает некромант, все еще ошеломленный переменами во внешнем виде Хелейны. Такую утонченную красоту встретишь редко. Фесс крепко сомневался, что девчонка способна помочь им вырваться из этого мира. Была в ней сила или нет, управляться с ней юная королева не умела. Да и вообще смотрела на них с грустным снисхождением, когда спутники рассказывали, как она едва не лишила их рассудка, пока звала брата… Она сказала, что звала его и покраснела так сильно, что смутила даже Фесса, плевать хотевшего на отношения внутри семьи. Ни он, ни дочка не спросили больше положенного. Она не сказала. Но все поняли, что связь их гораздо больше, чем просто брата и сестры. Это было неприятным откровением, но чего только не встретишь на просторах Упорядоченного. Они давно уже перестали удивляться. Тем более, что девчонка говорила о кровосмесительных традициях их рода, как о чем-то само собой разумеющимся. А еще она отчаянно хотела к нему, к брату. Глаза заполнялись отчаянием, а губы фанатично шептали, что только он может помочь ей, защитить, спасти, а главное - отыскать ее детей. Вернуть их. Все это было странно. Еще и потому, что о муже она говорила с той же горячностью и даже заплакала, рассказывая о том, как их разлучили, оторвав от нее его израненное тело. Фесс и Аэсоннэ вообще глубоко сомневались не заблокировало ли необычные способности девушки грубое вмешательство в ее сознание. Но ночью, когда все устроились на ночлег, сознания коснулись мягкие пальчики, в ушах загудело. - Хелейна, о чем ты думаешь? – встрепенулась Аэсоннэ, приподнявшись на локте. - Я?.. О муже… Жив ли он… - всхлипнув, девушка отвернулась, а спустя несколько минут гул в голове затих. Она уснула. - Ты понял, да? – спросила отца драконица. – Она искала его…***
Ужин прошел быстро и без излишеств. Легкая музыка. Немного вина. Несколько тостов за окончание войны. И все. Только бы не утомлять гостью. Уже в коридоре Аэсоннэ подхватила под руку юную королеву и, доверительно склонившись, поинтересовалась, заговорщически подмигнув: - Долго мы еще здесь пробудем? - Мы?.. – растерялась Хелейна, смущенная чужим прикосновением. - Да! Мы! Втроем! Ну, вчетвером, если считать Пламенную мечту. - Но я думала… - Что мы отвяжемся от тебя? – хихикнула девчонка. – Ты нужна нам, а мы – тебе. Два дракона – лучше, чем один. Это во-первых. А во-вторых, ты даже не представляешь, на что способен мой отец. Хелейна бросила смущенный взгляд в сторону Фесса, застывшего каменным изваянием неподалеку, скрестив руки на груди. Кого-то он ей напоминал… Тонкие черты лица. Короткие белые волосы… Да, она видела, как он разжигает огонь в костре, рисуя в воздухе неведомые символы, но полагала это не более, чем фиглярством. Какая, да простят Боги, магия? В это верят разве что дети до пяти лет! А эти глупости о том, что она накачана этой самой магией, как брякнула девчонка, «под завязку»? Такой бред! За собой она замечала только одно – зеленые сны. Размытые видения будущего или прошлого. Чаще всего и не разобрать-то было. Они изматывали и раздражали. - Я оповещу вас, когда приму решение. – закрылась Хелейна в ледяном коконе чопорности, несколько неожиданном для драконицы. Похоже, королева рекомендует им вернуться на свои места. Они ей не ровня.***
- Милорд Эйлор… - Хелейна опускает глаза на крепко сцепленные руки. - Прошу вас… Будьте со мной предельно откровенны. - Конечно, моя королева! Лгать вам все равно, что врать богам! - Я хочу знать все, что знаете вы о войне и о моих братьях. Все, включая слухи и самые невероятные домыслы. Я слишком долго была… в заточении. И даже не знаю живы ли они. Юноша внимательно рассматривает ее лицо. Каждая черточка напряжена и выдает отчаянную решимость. Раньше он слышал, что юная королева немного не от мира сего, подвластна видениям и едва поддерживает связь с реальностью, больше всего заботясь о благополучии детей, чем о чем-либо еще. Та, что сидела в уютном кресле напротив него, была другой. Да, иной раз юному лорду казалось, что Хелейна смотрит сквозь него, но в целом девушка была собрана и вполне… заземлена. - Даже не знаю, чем вас порадовать, моя королева… - задумчиво начинает он, немного растягивая слова. - Меня не надо радовать. Мне нужна информация, которой меня лишили мои родственники. - Что ж… О короле Эйгоне нет вестей с того дня, как черная королева заняла столицу… Хелейна вздрагивает. Она отлично помнит тот день. Звон стали на улицах. Драконы в небе. Суета в замке. Шок на лицах матери и деда. Спонтанное решение выслать детей из столицы. Встревоженное лицо Ларриса, ведущего под руку Эйгона к тайному выходу. Помнит, как муж затравленно оглядывался на нее, пока она плакала, умоляя не оставлять ее одну, не разлучать с ним и детьми. Матушка тогда сказала, что лорд Стронг вернется за ней, как только устроит Эйгона. Но тот не пришел… Может не успел, а может и не собирался… - Все больше людей склонно верить в его кончину. Некоторые знаменосцы вашего мужа даже переходят на сторону королевы Рейниры, считая, что война уже проиграна. - Мой муж жив. - тон королевы не терпит возражений. Она бы точно почувствовала, случись что хотя бы с одним ее братом. - Да позволят то Боги! Но армия вашей сестры сильна как никогда. Поговаривают, принцу Деймону все же удалось найти всадников для нескольких драконов, и теперь… …теперь все боятся… Как боялась она, забившись в пыльный уголок за камином. … Чудовище, что живет под досками… Шуршит по ночам в стенах… Это всегда был он. Неприятный холодок бежит по спине. Бежать. Отсюда надо срочно бежать. - … принц-регент остается заперт в Харренхолле. Ходят слухи, десница уговаривает его идти навстречу младшему брату, но тот не желает, несмотря на отчаянное положение собственного войска… - молодой лорд прячет глаза. - Отчего же? – выныривает Хелейна из неприятный воспоминаний. - Не знаю в праве ли я… - мямлит мальчишка, ломая пальцы словно провинившийся подросток. - В праве, лорд Дастин. Ваша королева желает знать все. - Поговаривают, ваш брат не может расстаться с… дамой… которую встретил в обители Черного Харрена. - Дамой? - Хелейна недоверчиво поднимает бровь. - Я только говорю, что слышал. Ходят слухи, что принц-регент потерял рассудок от любви… Хотя леди, его обольстившая, давно не юна. Да и кровь ее… не чиста… Но скорее всего это выдумки… Хелейна в растерянности опускает глаза. … Он не мог… Да проще поверить, что Эйгон полностью исцелился, чем в слова лорда Дастина! Эймонд до глупости предан долгу, семье… Религиозен. Пожалуй, из всех детей королевы только он по-настоящему верил в Богов. И, в отличие от старшего брата, изводил себя воздержанием от… плотских утех. Считая, что возлечь возможно только с равной ему женщиной. Или женой. Да, густая мятежная кровь иногда брала верх. Она знала это лучше других… А гордость? Да видят Семеро, Вестерос еще не встречал настолько гордого человека! С самого детства брат страдал от этого. Любая мелкая обида ранила воспаленное самолюбие слишком остро. Гнев разгорался в душе юного принца быстро, а гас медленно. Хелейна знала о нем все. И все равно любила. Таким какой он есть. - Скорее всего, это ложь. – успокаивает ее лорд Эйлор, протягивая кубок полный сладкого вина. Женщины же любят сладкое… - Но факт остается фактом - войско страдает от его промедления … Ладно. Допустим Эймонд свихнулся, влюбился в какую-нибудь дурочку или что там еще могло произойти. Но Коль! Он-то о чем думает?.. Лорд Эйлор резко вскидывается, заметив в дверях стройную фигурку сестры. - У меня для вас есть подарки, ваша милость… Совсем скромные. – тараторит он без умолку. - Мы с сестрой не были готовы к вашему появлению, и все же… Не сочтите за дерзость. Хелейна величественно кивает, позволяя юному лорду одарить ее знаком внимания, и тут же в комнате появляется прислуга с небольшим опрятным сундуком красного дерева. - Если вам понравится, завтра портнихи подгонят по фигуре… - кажется он даже не дышит. Под крышкой превосходно выделанная кожа. Черная. Тускло мерцающая в свете свечей. - Что это? – озадаченно вопрошает Хелейна. - Это костюм для верховой езды. Его шили для Мелиссы, но вам он нужнее. Мы позволили себе украсить его гербом вашего дома. Служанка раскладывает на столе агатовый доспех. Узкие кожаные брюки и удлиненный камзол со множеством пряжек, практически не отличимый от мужского. Принадлежность к другому полу выдают лишь выдавленный узор на запястьях да немного более вычурные, чем это необходимо, серебрянные пряжки и крепления для плаща. На груди и правда красуется герб дома Таргариенов – трехглавый дракон. - Это восхитительно… - шепчет Хелейна, пока по коже бродят мурашки от воспоминаний. … Пальчики ловко расстегивают бесконечные пряжки… распахивают камзол…черный глянец, под которым горячая белая кожа… такая же как ее… Да, кожа такая же мягкая… - Я рад, что вам нравится! Нравится? Девушка не знает нравится ли ей. Она не любит черный. Цвет печали и скорби, но теперь, похоже, он с ней навсегда.***
- Ваша милость… - кланяется молоденькая служанка, робко пряча глаза. - Помоги мне раздеться. - мягко приказывает Хелейна. Девушка мигом подлетает к ней, ловко расшнуровывая платье и расправляясь с мудреными застежками. Она не касается тела, но Хелейна все равно покрывается отвратительными колючими мурашками. … Чужие руки. Чужие…. В голове гудит. Вдох. Выдох. Вдох. - Можешь идти. Дальше я справлюсь сама. - шумно выдыхает королева. - Но как же, ваша милость… - Иди! Терпеть ее невыносимо. Еще немного, и на коже останется тепло ее рук. Хелейна всегда тяжело переносила чужие прикосновения, а теперь особенно. Словно посторонние могли ее запачкать. Осквернить. Она не избегала, а иногда даже нуждалась в тепле материнских рук, заботливом тепле деда и братьев. Там дома, подле любящих ее людей, она могла расслабиться и быть собой. В коконе любви и привычной размеренной жизни. Могла брать и давать. Руки автоматически стягивают черный бархат, и девушка вздрагивает от неожиданно прохладного потока воздуха, ласкающего шикотолки и голени, прикрытые лишь тонкой нижней рубашкой. Тоже черной. Как один из цветов ее дома… Как тот, что предпочитали братья… Как цвет вуали на похоронах ее мальчика… Сколько уже прошло времени? Три месяца? Полгода? Вечность? Болит все также… Рубашка, опав черным облаком, оказывается на полу, и Хелейна плавно подходит к зеркалу, вглядываясь в незнакомку, что отражается там. Заострившиеся скулы. Искусанные до крови губы. Смертельная тоска в глазах. Выпирающие ключицы. Тонкие руки. Впалый живот. Это тело не ее. Чужое. Она другая… Совсем… Пухленькая и задумчивая. Не грустная. Она любит улыбаться. Детям. Мужу. Братьям. Матери. Просто так. без повода. …Детям… … Камушки на глазах… белые с синевой ручки… Нельзя! Нельзя об этом думать! Она вновь свихнется. И тогда другие ее дети останутся одни… если вообще еще живы… Рука оглаживает низ живота, бывший некогда их домом. Теперь там пусто. И холодно. Почти как здесь в этой комнате. Вдох. Выдох. Хелейна аккуратно натягивает белую, точно снег, ночную рубашку и ныряет под одеяло. Мягко. Гораздо приятнее, чем лежать на промерзшей земле, дрожа от ужаса, что дядя обнаружит ее. И вернет обратно. Где теперь ее малыши? Куда их дели? Джейхейриса не сберегли. А другие? Боги! Как только они посмели оторвать их от матери?! Всех! Пламя бьется в камине, бессильное обогреть огромное помещение. Хелейна аккуратно кладет руку под голову, вглядываясь в трепещущие языки. Они всегда напоминали ей танцующих людей. О! Она тоже когда-то любила танцевать. Вот только удавалось это редко. Муж редко приглашал ее, а брат считал это глупостями, недостойными мужчины. Прикосновения других пугали. Потому что чаще всего несли за собой неясные размытые видения. Сейчас она отдала бы все за объятия. За тепло родного тела. Окутывающее. Согревающее. Исцеляющее. Неважно чьего. Она никогда особенно не разделяла их. Зачем, если оба принадлежат ей? Она знала их. Полностью. От и до. Достоинства. Недостатки. Слабые места. Раны. Они были разными. Настолько насколько это вообще возможно. Внешне. Внутренне. Один словно был соткан из силы, другой - из слабости. Иногда она задумывалась как такое вообще возможно? Они же дети одних родителей. В их венах одна кровь. И все же… Разные. … Говорят, женщины любят слабых. Им нравится заботиться, оберегать, наставлять, пытаться направить на путь истинный. Нравится помогать. С ними они чувствуют себя нужными. Спасительницами. Как же! Без них мужчина не справится. Не выживет. … Говорят, женщины любят сильных. Способных защитить, решить все проблемы. Взять на себя ответственность. Такому легко можно доверить свою жизнь и жизни детей. Спрятаться за спиной и быть счастливой. Она любила их обоих с самого детства. По-разному. Они дополняли друг друга и ее. Делали целой. Она никогда не боялась их потерять. Несмотря на то, что муж ни дня не был верен ей физически, а брата заставили взять невесту на заре войны. Это все не имело значения. Так или иначе они принадлежали ей. Всегда. С самого детства девушка знала, что станет женой короля. Брата. Старшего. А случись что, младшего. Так предначертано. Так она и думала о них, едва осознав собственное предназначение. Кто бы из них ни стал королем, ей суждено быть королевой. Таков закон их крови, рода, семьи. Хелейна обнимает себя руками за плечи, пытаясь согреться. Вспомнить это давно потерянное ощущение защищенности и целостности, которое давали ей братья. Глаза закрываются….***
Он приходит, когда темно. Гасит все до последней свечи. Зачем свет, когда он сам - пламя? Горит адреналином, что пульсирует под кожей в такт раздувающимся ноздрям Сильный. Резкий. Защитник. Воин. Покорный. Ждущий. Стыдящийся. Тонкие девичьи пальцы скользят по камзолу, слепо и неловко ищут пряжки. Гладят грубые мозолистые ладони, запястья. Очерчивают скулы и горячие тонкие губы. Зарываются в прямые пряди на его затылке. Он старается сдержать дыхание, но жар исходит от него огненным потоком, разогревая и ее. Грудь горит, как в лихорадке. И она целует ее, питаясь теплом. Он никогда не говорит ни слова, покорно ожидая сигнала. Губы накрывают губы. Ей нужно согреться. Наполниться до краев. Чтобы пламя стекало потоком из ее тела. Необходимо. Как воздух. Как сама жизнь. Он всегда сверху. Давит. Мнет. Сжимает. Заполняет. Сильный даже в своей слабости. Ему не нужны слова нежности. Он боится ее. Как боится и ласки. Позволяет лишь крохи. Нежный поцелуй на прощание. Сплетенные пальцы. Голова на его плече. Однажды она сказала, что любит его, и он сошел с ума, взяв ее еще раз. Потому что не имел права выразить чувства словами. Слова слишком легко превращаются в откровения. Откровения - в признания. Признания - в клятвы. Пока молчишь - ничего нет. Только сон, что оставляет на теле ожоги. Отпечатки огня, что необходим ей… …который она берет, несмотря на запреты. Выпивает до дна все, что он может дать. Он нужен ей. Она - ему. Он наполняет ее до краев пламенем, желанием жить. … Слишком редко, чтобы это было правдой... … Слишком часто, чтобы оставалось сном… Об их грехе не знает никто. Днем они послушные дети любящей матери. Наследники короля, готовые выполнить долг, легший на их плечи по праву рождения. Он не любит ее. Она - его. Их связь глубже, чище. В их венах одна кровь, что стремится слиться в единое. Они вместе потому, что так правильно. Как правильно и с другим. Он приходит когда темно. Кладет голову на колени. Мягкий теплый мальчик с грустью в глазах. Она нужна как воздух. Ее ласка и тонкий аромат лаванды. Мягкий добрый взгляд. Близость лечит больную душу. Убаюкивает. Успокаивает. Вселяет уверенность. Он нужен. Он полезен. И если он - плохой муж и брат, никудышный отец, то постель - это место, которое дает шанс. И он старается. Нежный. Ласковый. Как старается и она, зная, как важны для него похвала и ласка. Любая. Он выпивает ее до дна, оставляя после себя приятную вибрирующую пустоту. Он видит отпечатки чужой страсти на ее теле. Молчит. Всегда молчит. Не смотрит укоризненно. Не чувствует себя униженным или лишним. Он не любит ее. Она - его. Что такое любовь по сравнению с долгом? Они вместе потому что так должно. Она – корона, что принадлежит ему по праву рождения. Как и та… Железная. Желает он того или нет, они - его крест, его слабость и сила. Да, их желает другой. Трогает. Примеряет. Не забирает. И не заберет никогда. Потому что они - семья. Больная. Противоестественная. Он - власть. Другой - меч. Она - душа. Однажды он увидел ее с тем, с другим. Безумную едва ли не животную страсть брата, которую тот вливал в тело сестры. Их взгляды встретились. Его - изумленный и грустный. Ее - затуманенный наслаждением, готовым взорвать тело. Она не нашла сил остановиться самой или остановить того, другого, впившегося жадным ртом в ее шею, доводя себя и сестру до грани ритмичными движениями. Не было сил отвести глаз. Она смотрела и смотрела, как смотрел и он, шумно дыша, чувствуя, как пот выступает на висках, едва ли не сильнее, чем на спине брата, покрытой мелкими шрамами и следами ее острых ноготков.. Он задрожал вместе с ней на пике… и сбежал… пока другой не заметил его. Дома его не видели почти неделю. Попытки найти оказались бесплодны. А потом он вернулся… к ней. Больной и разбитый. - Ты любишь его? - спросил он, по привычке уткнувшись лицом в колени жены. - Нет. – голос ее был полон грустной обыденности, будто они обсуждали это много раз, и муж поднял в изумлении на нее глаза. - Тогда зачем? - Я нужна ему. Как и тебе… - нежные пальцы зарылись в давно немытые волосы брата без брезгливости и отвращения. - Ты же знаешь… Мы - семья. Я не могу оттолкнуть ни тебя, ни его. Он кивнул, смирившись… Только она знает кто отец ее детей. Оба не спрашивают, считая всех своими. С ними было хорошо. Надежно. Они стояли между ней и миром нерушимой стеной, создавая ощущение защищенности. Как оказалось, иллюзорное.***
Она желала их обоих. Она, никогда не бывавшая в борделе, не видевшая ни одной шлюхи и уж тем более ни одной оргии, отчаянно хотела чувствовать их одновременно. Если не внутри себя, то хотя бы снаружи. Смешать их семя в своем лоне и понести. И однажды отважилась сказать об этом. Сперва мужу… Который, несмотря на все свои похождения в Блошином конце, залился краской от смущения. А потом и брату…Тот впился в нее злым ледяным взглядом и ушел, оскорбившись. И не приходил так долго, что Хелейна решила, что потеряла его своей откровенностью. То, что для нее было естественным порывом для братьев стало шоком. Но однажды это случилось. Хоть и не так, как виделось ей. Хотя… Кто теперь знает. Может это был просто сон… Они уходили. Война требовала пролить драконье пламя на остывающую осеннюю землю. Она забежала в зал заседаний Малого совета на пару секунд в поисках матери, а нашла их. Вдвоем. Они обсуждали грядущий поход, попивая какую-то крепкую дрянь. Муж был уже порядком навеселе, а брат уютно ссутулился за столом в совершенно несвойственной расслабленной позе. В груди мигом закололо. …Скоро их заберут у нее… сразу обоих… - Выпьешь с нами, сестрица? - встрепенулся муж при виде нее. - Нет, ты же знаешь… - мягко улыбнулась она. Пальчики зарылись в короткие волнистые пряди, мягко разбирая их, и муж, робко вздохнув, прижался лбом к ее животу. Руки, ласково поглаживая, обвили девичьи бедра излишне откровенно. За спиной раздался шорох, ясно давший понять, что брат хочет покинуть их, оставив наедине. - Пожалуйста… - прошептала она одними губами, слегка повернувшись к нему. Несмотря на мягкость, слова прозвучали как приказ, и брат остановился, не в силах отвести взгляд от мужских рук, шарящих по ее телу, от свободно струящихся волос, запах которых лишал его воли, от грустных фиалковых глаз, молящих стать ближе. … Что будет, если он уйдет сейчас? Может он умрет, больше ее не увидев… Брат присел на край стола и обнял ее со спины, уткнувшись в шею, не в силах даже пошевелиться в шоке от неправильности и откровенности ситуации. А больше от слов старшего брата, который говорил невероятные вещи, целуя живот жены и поглаживая стройные ноги уже под платьем… Говорил, что она принадлежит ИМ, ИМ ОБОИМ. Сестра откинула голову ему на плечо, пока муж забирался под платье, опустившись перед ней на колени. Он видел смущение брата, пошедшего совершенно невероятными алыми пятнами, и плотно зажмурившего единственный глаз, чтобы не мешать ему. Муж закинул ее ножку себе на плечо, открыв для себя. Такой влажной он ее еще не видел. Смазка густыми каплями текла по бедрам едва ли не ручьем. Сладкая и ароматная. Он пил ее как самое дивное вино, пьянея еще сильнее от того, что не один сейчас хочет сестру. В тот момент он не помнил ни одной шлюхи. Восхищался ею… Желал только ее… Она глубоко шумно дышала, вжимая ошарашенного брата в свою шею одной рукой, в то время как вторая гладила спутанные волосы мужа, плавно ласкающего ее внизу. Возбуждение жгучими волнами исходившее от нее обожгло брата, а муж и без того уже пылал, лаская себя рукой. И он сдался - припал обезумевшими губами к шее, задыхаясь от похоти. Гладил сквозь голубоватую ткань выпуклые соски, сдавливая их между пальцами. А когда губы встретились, она сладко простонала ему в рот и начала тереться об него, двигаясь навстречу ласкам мужа, и брат уже больше ничего не соображал, опустив себя насколько это было возможно. Пальцы сами проникли в рот сестры, и она ласкала их так отчаянно будто от этого зависела ее жизнь. Он никогда не делал ничего развратней и одновременно чище, размазывая ее слюну по губам, шее, обнажая грудь, оттягивая возбужденные соски. И сходя с ума от трения, что она дарила ему, стремясь к собственному пику. Это было грязно. Неправильно. Грешно. Чисто. Возбуждающе. Особенно ее громкие стоны, смешивающиеся с едва слышными хриплыми выдохами брата, который терял контроль, хаотично двигаясь меж ее бедер. Муж трахал ее языком, пальцами, зарывшись носом в легкий пушок внизу живота, пропитанный пьянящим ароматом ее желания. Нежный. Брат понял, что никогда не был таким. Грубо брал то, что она хотела дать, оставляя после себя синяки и засосы. Слишком велико было желание, чтобы совладать с собственным телом. Муж поглядывал на их разгоряченные лица и влажные смелые поцелуи, встречаясь взглядом то с ней, то с братом. Это било по нервам. И он уже дрожал от возбуждения с ног до головы, когда жена положила руку брата ему на голову и сжала, заставив вцепиться в волосы и прижать ближе к ней. Он бывал и с мужчинами. И едва не кончил сразу, едва впустив в сознание мысль о близости с… ним. Брат вообще уже с трудом понимал, что делает и чего желает. Алкоголь бродил в мозгу, делая мир эфемерным и нереальным. Удовольствие от ее легких движений смешивалось с острым желанием оказаться внутри… тела… рта… ее… или… было уже неважно. Его руки и губы ни разу не опустились ниже талии, а руки и губы мужа не поднялись. Сам воздух раскалился от ласк и звуков. Вздохов. Стонов. Причмокиваний. Поцелуев. Шелеста ткани. Ее никто так и не тронул самым естественным и желанным способом. Каждый достиг пика по-своему. Брат сбежал сразу, как только она немного отошла в его руках от оргазма, оставив мужу, который наконец позволил себе подняться и поцеловать ее. - Зря он ушел… - сказал он, тая от ее возбужденной красоты и алых отметин на шее, оставленных чужими губами… Больше она не была ни с кем. Муж вернулся беспомощным агонизирующим сгустком боли, и она с головой ушла в заботу о нем, лишь изредка позволяя себе упасть в объятия брата, нуждаясь в заботе и ласке, а не близости. Он понимал и ни разу не перешел границу, давая только то, что она могла взять. Затем брат ушел, оставив ее и мать справляться со всем самостоятельно. А потом ее разлучили с мужем и детьми… Случайно или специально теперь уж было не узнать… Одиночество медленно, но верно разрушало ее. Привыкнув жить за спинами братьев, она медленно чахла взаперти от тревоги о них и о малышах. Точно плющ, лишившийся опоры, она трепетала под порывами ураганного ветра по имени Деймон Таргариен… Болезненные видения учащались. А ночь приносила с собой изматывающие кошмары. В ночь перед сражением при Грачином приюте ей снился муж. На залитой солнцем поляне он собирал для нее цветы, отчего-то полностью закованный в агатовую броню с искусными золотыми узорами. Он казался счастливым, и она улыбалась ему… Бабочка села на его плечо. Удивительно красивая. Оранжевая. Тонкие крылышки будто светились изнутри призрачным светом. Потом еще одна… И еще… Их было целое полчище. Доспех уже не было видно. А они все летели, садились на лицо, лезли в глаза. И он закричал… Потом приходили потоки пламени. Будто из ниоткуда. Лились с неба, испепеляя все вокруг. Чудовище, что жило под землей, распахивало глаз, присыпанный землей. Шевелило каменным веком… и замирало… Глаз был голубым и казался бездонным озером… Кровь сочилась из-под дверей и текла к ее ногам, стремясь заполнить все вокруг… Теплая. Густая. Отвратительная. Запах железа оглушал, доводя до паники. Тогда она не знала чья это кровь… Последний сон, который она запомнила, был о брате. Он сидел в жарко натопленной комнате и мерз. Кусал бледные губы. И шептал «Так холодно, Хел… Так холодно… И здесь жжет…» длинные пальцы опускались на грудь над сердцем. Тоже холодные. Неживые. Она растирала его руки, расстегивала бесконечные пряжки его камзола, стягивала, а больше рвала рубаху… Чтобы увидеть черное сердце, бьющееся прямо под кожей.