***
… Сколько стоит душа?.. За что человек готов расстаться с ней навсегда? За деньги? Власть? Может, любовь? Или похоть? Она продала ее за самое важное, что только может быть в жизни. Продала и не жалеет ни капли. Хоть ей и омерзительно делать, что должно. Алис знает, он вновь позовет ее, как обычно, пропахший дымом и кровью. Будет касаться ее тела… Шептать слова любви… Плечи передергивает от омерзения. Она ненавидит мальчишку и… жалеет. Совсем немного. Самую малость. Ему столько же лет, сколько могло бы быть ее первенцу, доживи тот до сего дня. Бокал быстро опустошается за пару глотков. Сколько нужно выпить, чтобы не выворачивало наизнанку от ласки? Нет, он вовсе не отвратителен. Молодой. Сильный. Возможно, кто-то считает его симпатичным или даже красивым. Страстный. Но женщину тошнит каждый раз, когда он притягивает ее к себе для поцелуя. Она знает, что по-настоящему его сердце и тело принадлежит другой, а все это… не больше, чем… Руки наполняют до краев два бокала, и несколько капель отвратительной дымящейся жидкости одна за другой тонут в алом водовороте. … Сколько стоит душа, Алис? За что ты продала ее? Юный принц выпьет до дна все, что она поднесет ему. Как выпьет до дна и ее саму. Будет слушать слова, нежно втекающие ему в уши. Будет верить им. Алис знает, что дрянь меняет его. Видит, как день за днем мальчишка медленно превращается в озлобленное животное, прочно сидящее на цепи, выкованной из дымящихся черных капель, конец которой в ее руках. Ей не нравится эта власть. Ее трясет всякий раз, когда капли смешиваются с терпким напитком, столь любимым им. Но… такова цена. - Моя Алис… Женщина мигом оборачивается, едва успев натянуть привычную маску влюбленной дурочки. Сегодня он кажется более потерянным, чем обычно. - Как прошел день, мой принц? Он не ответит. Никогда не отвечает. Потому что пришел за другим… Алис итак все знает. Знает, что Рейнира заняла столицу, что неумолимо таят запасы, которые негде пополнить. Знает, что множество лордов переметнулись на сторону Черной королевы. А главное знает, что ОНА зовет его. Алис так и не поняла любят ли они друг друга как мужчина и женщина, но связь между ним и сестрой была невероятно сильна. Даже черная дрянь, самое действенное средство в ее закромах, долгое время была бессильна перед ней. Пока ведьма не добавила в нее свою кровь…***
Тем вечером ее пригласили помочь юному принцу с раной. Войсковой мейстер слег с горячкой, а мальчишке срочно нужна была помощь. Случайная стрела нашла драконьего всадника и застряла ровно в зазоре между пластинами доспехов. Алис уже довольно давно присматривалась к нему, не зная, как подступиться. Он казался монолитной горой. Гордой и неприступной. Принц не смотрел на женщин, равно как и на мужчин. Был сдержан и, можно даже сказать, аскетичен. И вот, наконец, случай сам свел их в жарко натопленной комнате со множеством свечей. Юноша был бледен. Сидя в кресле в полной боевой амуниции, он поочередно прикусывал то одну губу, то другую, очевидно, страдая от боли. Женщине он тогда показался еще моложе, чем был на самом деле. Боги, она не справится! Это же все равно, что убить ребенка… Медленно убивать день за днем… Смятение не покидало ее, пока она вливала в него маковое молоко, аккуратно снимала черный с золотом металл брони, срезала с тела рубаху, пропитанную кровью… Даже когда наконечник стрелы оказался в ее руках, сомнение билось где-то в ямке между ключицами. Остекленевшими глазами женщина смотрела на кровь, толчками вытекающую из раны, и не могла себя заставить сделать что должно. … Что ж… Долги надо платить… Она задолжала слишком много… Набрав побольше воздуха в грудь, она залила черную дрянь в рану, мигом смешав ее с кровью. Мальчишка задрожал от шока и, прокусив губу едва ли не насквозь, потерял сознание. Возможно, это было к лучшему. Он не увидел слез, скатившихся по ее щекам… не услышал, как она шептала «прости…», оглаживавая его лицо холодными дрожащими пальцами.***
Он оказался чертовски… невероятно сильным. Магия не брала его. Почти. Ведьма внимательно следила за ним, день за днем напрасно ища признаки потери воли. Но ничего не происходило. Да, юный принц чувствовал себя плохо. Горел в лихорадке, худел, от раны расходились черные прожилки отвратительного вида, повторяя узор вен. Но разум, вопреки всему, оставался чист. Что шло в разрез с ее планами. Мальчишка должен слушаться ее, должен подчиниться ее воле. Любым способом… Алис знала: той, второй, повезло больше. Ей удалось найти способы вливать в уши и мозг Деймона Таргариена что необходимо без помощи магии. И ведьма сожалела, что не успела запустить когти под шкуру старшего Таргариена, пока тот был в Харренхолле. С ним возможностей было больше. Открытый для разного рода чувственных наслаждений принц поглядывал в ее сторону с откровенным интересом, несмотря на то, что Алис уже давно нельзя было назвать девочкой. Да, она по-прежнему была привлекательна. Нежная оливковая кожа. Черные глаза. Длинные густые ресницы. Чувственные полные губы. Густые вьющиеся волосы цвета воронова крыла. Конечно, под одеждой тело далеко от идеала. Все же она довольно часто рожала. Грудь немного потеряла форму, а живот уже не был идеально плоским. Бедра, на ее взгляд, были излишне полны. Но женщина знала, что в постели возбужденный мужчина не замечает несовершенств. Она играла с ним, как кошка с мышью нежными бархатными лапками, скрывающими цепкие острые коготки, готовая вот-вот вцепиться в мягкое алое нутро. Прицеливалась, ласкалась, мурлыкала… И была абсолютно уверена в успехе. Тем более, что мужчина пришелся ей по душе. Определенно, это было бы упоительно приятно – отдаться ему, подчинив себе. Без магии. Алис откровенно рассматривала Порочного принца, находя его крайне притягательным. Уверенный свободный мужчина, от улыбки которого предательски теплело внизу живота. А вездесущие слухи о его похождениях распаляли еще сильнее. Пару раз она даже не могла уснуть, размышляя в компании пары пальчиков, зажатых меж бедер, о том на что он способен. На что способны они вместе. А потом появилась она… Черная королева. Хозяйка. И все рухнуло. Деймон смотрел только на нее. Алис кожей чувствовала, как искрит между ними воздух. Таргариены. Густая мятежная кровь, признающая только равную ей… Поражение было тем более болезненным от того, что вскоре они покинули Харренхолл, лишив Алис возможности выслужиться перед ее новым хозяином, требовавшим в свое распоряжение драконьего всадника. Вместе с драконом. Эймонд же… Да одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что ей ничего не светит. Кусок мрамора. Оружие, стремящееся к цели. Он был молод. Слишком. И ведьма, как любая женщина, знала, насколько просто свести с ума мальчишку, едва намекнув на заинтересованность. Невинный флирт, пара смущенных взглядов, покрасневшие к месту щечки, улыбка, легкое касание, и юнец уже готов ползать в твоих ногах, умоляя о большем. А уж если допустить такого к телу, дать припасть к источнику чувственных наслаждений, показать, что умеет настоящая взрослая женщина, то даже сверхсильное колдовство окажется неспособно оторвать мальчишку от объекта вожделения. … Не с ним… Принц-регент смотрел сквозь женщин, не замечая ни одной. Только однажды Алис удалось уловить искру интереса, промелькнувшую в аметистовом глазу, когда вино разливала девчонка, с волосами цвета водяной лилии такими же, как его собственные. Длинные пальцы нервно постукивали по столу, ледяное лицо непривычно расслабилось. Он выглядел слабым и ошеломленным, словно увидел то, чего здесь не должно быть. Пару секунд… Не больше. И то хорошо! Потому что ведьма начала уже подумывать, что принцу больше по нраву мужчины. Черной кошкой вилась она вокруг мальчишки, заглядывала в ледяной глаз, искала путь сблизиться… Не получалось. Его не интересовали женщины. Ее – он сам. И тут случилось ранение…***
Черная дрянь не действовала! Самое сильное средство из ее арсенала оказалось бессильно перед драконьей кровью Таргариена. Мальчишка мучился, и Алис, скрепя зубы, решила соединить два колдовства в одно - смешать подчиняющее и приворотное зелье. Это было рискованно. Очень. Юный принц запросто мог умереть, и тогда неизвестно что бы стало с ней самой. Ведьма не могла отвести взгляда от тонких потрескавшихся губ, вбирающих в себя зелье, замешанное на крови. Она едва дотянула до утра, так и не сомкнув глаз. Он был жив! Жив! О, Боги! Старые! Новые! Любые! Спасибо, что сжалились над несчастной Алис! Жив… и приручен… Фиолетовый взгляд цеплялся за нее, не отпускал. Он даже решил узнать ее имя. Это было смешно и немного горько. … Она знала, что это случится, еще когда первый раз щедро лила свою кровь в черную жижу. Знала, что кровь любым способом захочет вернуться к хозяйке. Стоило ли оно того? Сколько стоит душа, Алис? Уж точно дороже, чем тело… Которого юнец касался, как умалишенный. - Моя Алис… Моя... – бесконечно повторял он, пытаясь надышаться запахом ее тела, от которого дурел еще больше. Вопреки всему, он явно не был девственником и имел представление о том, как устроено женское наслаждение. Мальчишка готов был сделать все, только бы угодить ей. Увы, это было не в его силах. Женщина с трудом терпела горячие страстные прикосновения. Боги, это все равно, что лечь в постель со смертельно больным. Юный принц пылал, точно в лихорадке. Сверху. Всегда сверху. Покрывал ее тело. Давил. Сжимал. Любил. Сильно. Страстно. А она… задыхалась в приступе паники. Мальчишка… Нет, не он… Черная дрянь раздавит ее, разорвет изнутри, прогрызет шею… Ее собственная кровь вскроет вены на груди, чтобы влиться в них обратно. … Но надо значит надо… Она терпела, приручая его все больше. В мгновение ока ледяная скорлупа пала, и юнец выставил напоказ кровящее нутро. Столько боли под ледяной скорлупой. Рассказал все, не скрыв ни одной грязной детали. Алис не интересовали его переживания по поводу отсутствующего глаза, места в семье, убийства племянника, отчаяние от потери столицы и прочего. Единственное, что мальчишка скрыл от нее – связь с сестрой. Очевидно, находя подобное слишком греховным, а может настолько личным, что даже яд не смог уменьшить значимость их отношений. Но, не следует забывать, Алис Риверс была не только ведьмой, но и женщиной. Опытной. Повидавшей многое на своем веку. Такой под силу разгадать любой, даже самый мудреный секрет. И двадцатилетнему мальчишке нечем было защититься от ее хитрости. Его смущение при упоминании сестры, нежелание говорить о ней, боль, ясно читающаяся в глубине аметистового взгляда, быстро сложились с ухваченной мгновенной слабостью к девице с платиновыми волосами и брезгливыми отзывами об интимных слабостях его подчиненных, не выныривающих из постелей доступных девок. Добавив сюда историю рода Таргариенов, славящихся на весь Вестерос браками меж ближайшими родственниками, и его странную набожность, больше, показную, чем по-настоящему глубокую, Алис сделала вывод, что мальчишка, как минимум, влюблен в сестру. … А потом она услышала… После очередного неудачного дня, полного разбитых надежд и разочарований, мальчишка ласкался к ней в попытке найти утешение в физической близости и на дне бокала вина, щедро сдобренного агатовыми каплями. Единственный зрачок уже расширился от животной похоти, когда в голове Алис точно взорвалась бомба. Когда ведьма услышала это первый раз, то решила, что сходит с ума. Зов всверливался в мозг до боли, до желания расцарапать собственными пальцами черепную коробку и вырвать ее источник. Алис не сразу связала этот вопль с Эймондом, да и вообще не представляла, что такое возможно. Вся магия, с которой женщина имела дело, всегда требовала тяжелой муторной подготовки, бесчисленного множества ингридиентов, соблюдения миллионов мелких условностей и ритуалов. Даже на пресловутую черную дрянь была потрачена уйма времени. А здесь… … Она просто звала, и это слышали все… Все, кто мог… Все, кто чувствовал магию… Мальчишка замер, уткнувшись ей в шею, и долго тяжело дышал. - Не могу… - наконец сдавленно сказал он и сбежал, потерянный и смущенный точно перепуганный щенок. К счастью, яд надежно блокировал чужую магию, так что ведьма была уверена, что никто не достучится до его сознания, по крайней мере, пока она рядом. Тем более, зов с каждым разом терял направленность, становился размытым, нечетким, безнадежным. А теперь ОНА и вовсе молчит, и ведьме хочется верить, что девчонка сдохла и оставила наконец в покое того, кто теперь навсегда принадлежит Алис.***
Тонкие губы нежно щекочут основание шеи, пока Алис пытается аккуратно вывернуться из сильных объятий. - Вина, мой принц? Каждый гребанный раз она до смерти боится перепутать бокалы. Даже боги не скажут, что будет с ведьмой, глотнувшей черный яд. Хватит и того, что ей придется коснуться его губ. О! Она сполна почувствует всю силу отравы. Вот и теперь она с сомнением рассматривает бокалы. Правый? Или все же левый? Не надо было пить! И его губы… Пекло! Если бы не знать… Если бы только забыть… Хотя бы на несколько минут… Язык верткой змейкой скользит по шее где-то над сонной артерией. Страшно! Очень… Сердце дает сбой, дыхание учащается. - Хочешь меня? – едва слышно выдыхает он, опаляя горячим воздухом краешек ушной раковины. - Да, мой принц… - покорно кивает Алис, стараясь поглубже запрятать иррациональный ужас, пока его руки стягивают тускло мерцающий атлас с точеных плечей.***
- Коль поставил меня перед выбором. - говорит мальчишка, выводя круги на чувствительной груди женщины. - Его надо казнить за дерзость. – хитрая лисья улыбка освещает лицо Алис, делая ее гораздо моложе. - Кто он такой, чтобы указывать принцу-регенту? - Говорит: или мы идем на юг к Хайтауэрам, или он больше мне не десница. - глаз невидяще упирается в стену. - Еще пару недель, и мы останемся без войска. Почти четверть дезертировала, несмотря на казни… … Кристон Коль… Пожалуй, единственный, кого опасается Алис. Религиозный фанатик с жесткой душой и черным сердцем. Святоша с клинком за пазухой. Верный пес королевы. Грязь, поднявшаяся до небес волей случая. И этот человек имеет огромное влияние на мальчишку. Не особо задумываясь, женщина пришла к выводу, что юный принц отчасти обязан именно этому человеку, во многом заменившему отца, теми чертами характера, которые определенно не красят мужчину. Гордыня. Заносчивость. Пренебрежение к людям. Желание идти напролом к цели, не задумываясь о средствах. Да и много еще чего. Даже излишняя воздержанность в проявлении влечений, свойственных любому мужчине, шла от Коля. Много раз Алис слышала, как десница, едва скрывая злость, пытался наставить мальчишку на путь истинный. … Негоже спать с женщиной вне брака, да еще так часто. Церковь не одобряет это. Негоже спать с бастардом. Негоже спать с дамой едва не вдвое старше тебя. Негоже спать с ублюдком Стронга. Негоже спать с ведьмой, наконец... О! Она разорвала бы святошу собственными руками, если бы не была уверена, что слова эти не посеют семян сомнения в душе принца, слепого и глухого для всех, кроме нее. Лорд десница смотрел на нее с нескрываемой ненавистью. По крайней мере, так Алис думала довольно долгое время. Пока не поняла, что ненавидит он ее так горячо не за похождения с мальчишкой, а за собственные темные желания… Святоша хотел ее. Женщина сперва даже испугалась, когда поняла это. Да и как тут было не испугаться? Коль частенько провожал ее в покои мальчишки, и однажды просто прижал к стене и, тяжело дыша в висок, шептал как отчаянно ненавидит ее, хочет, что она околдовала его, свела с ума. Тронуть, правда, он ее так и не решился. Но с тех пор Алис стало казаться, что десница подумывает как бы от нее избавиться. Чтобы освободиться самому и освободить мальчишку. Седьмое чувство подсказывало, что старый упырь опасен. - Милый… - говорит Алис переворачиваясь на живот, чтобы лучше видеть его лицо. - Тебе нравится Харренхолл? - Ммм? - удивленно поднимает бровь юный принц. - Многие находят его уродливым. Страшным. Говорят, он - обитель призраков и неприкаянных душ. Что здесь живет проклятье. – тихонько мурлычет она, ластясь щекой к его ладони с непомерно длинными пальцами. Черные глаза агатами маслянисто сверкают в полутьме. Может, это и не женщина вовсе? А ожившая душа жуткого замка? - Не понимаю, о чем ты… - нервно сглотнув, говорит он. - Я люблю Харренхолл. Это мой дом. Я родилась здесь и выросла. Он прекрасен, как камень в твоей ране. Еще девчонкой я бегала под этими сводами, любовалась оплавленными стенами. Правда, похоже на воск? - Алис мечтательно закатывает глаза. - Я хотела бы увидеть, как драконье пламя плавит камень. Думаю, это чудесно… - Вхагар может расплавить камень. Ведьма… Так красива, что сложно даже моргнуть. Голос завораживает, очаровывает. Каждое слово – истина. Чудесное откровение. Почему все вокруг не поклоняются ей как живому воплощению Девы? Она – его пророк, его жизнь, его… - О да! Она воистину неуязвима! - улыбается женщина. - Даже больше, чем, когда на ее спине восседала королева Висенья. Твои предки… Им не нужна была армия… Они поставили на колени Вестерос, обладая столь же совершенным оружием, что служит сейчас тебе, мой принц. Люди падали перед ними ниц, готовые поклоняться точно богам. - К чему ты это говоришь? – понимать тяжело, когда она так близко. Проще просто служить. Преклоняться. Исполнять. Извиваясь всем телом точно змея, Алис подползает к самому его лицу, маняще заглядывает в глаза. - Покажи им, что теперь ты - их Бог… - шепчет она, проходясь по тонким искривленным губам кончиком языка. - Богу не нужна армия… Лишь пламя…