***
Маленькая. Точно песчинка на дне пересохшего колодца. Нет, мельче. Ничтожнее. Да она и есть ничто по сравнению с ужасающим величием Харренхолла. Замок подавляет, вселяя в душу неприятное чувство бессилия перед временем. Каменный монстр пережил даже жестокость Эйгона Завоевателя. Не взяло его драконье пламя. А ей и братьям, может, не суждено дожить и до конца года. Кто знает, как повернется война… Толпа расступается перед Хелейной, чтобы тут же сомкнуться за спиной, точно вода вокруг камня, брошенного в холодное море забавы ради. Сотни глаз сверлят хрупкое тело любопытными взглядами. Хочется сжаться в комок. Исчезнуть. И лишь черная кожаная броня немного смягчает удары. Почему так тихо? Все молчат точно увидали покойницу. Раньше народ любил ее. Лица расцветали улыбками, одобрительные возгласы лились рекой стоило карете принцессы появиться на улочках города. Любили ее и когда в дни религиозных празднеств Хелейна с матерью раздавали подаяние и угощения нуждающимся у самой старой септы Королевской гавани. Такой же убогой, как и ее прихожане. Мать чтила это место. Говорила, что все здесь дышит святостью. Девушка знала: ее считают блаженной. Да, Таргариены ближе к Богам, чем к людям, но и им не миновать наказания Господня. Вот и даровал он, единый в Семерых, королю Визерису за грехи предков необычную дочь. Всем известно Боги благоволят юродивым. Говорят их устами. Творят чудеса их руками. Вот и хранили люди монетки, брошенные ее милостью, белой принцессой, под ноги толпе, как обереги. Делали дырочки да цепляли на тощие шеи. Вдруг поможет когда… Как помогла дочка королевская тому мальчишке подле Логова. Пацан страха лишился, если посмел выползти туда, где едва ни каждый день можно встретить наследников прОклятого трона. Сидел и ныл, тряс глиняной плошкой, пока мимо проезжала карета с ее милостью. Ох, и редко можно было узреть Хелейну на спине дракона, но в тот день матушка позволила ей порадовать себя и Пламенную мечту прогулкой. Он был так жалок, что заныло сердце, заставив бросить к его ногам маленький кошель с монетками. Тощие ручки опустились в пыль и стали шарить вокруг, никак не находя желаемое. Слеп. Мальчишка совершенно ничего не видел. Хелейна и не запомнила, как выскочила из кареты под неодобрительные возгласы фрейлины, как подобрала кошелек, как коснулась его рук. Чернота зрачков была мутной точно у старого пса, готовящегося отправиться к праотцам. Боги! Как же так? Несправедливость мира давила неподъемной тяжестью, и Хелейна коснулась его лица, обхватила двумя ладонями и шепнула «Все будет хорошо.» Она видела, как взгляд проясняется, как искажается в изумлении лицо мальчишки, как он смешно жмурится от непривычной яркости полуденного солнца. Ее оттащили через секунду. С тех пор ее стали считать целительницей… И полюбили еще больше. Где теперь эти восторженные глаза? Где те люди, что рукоплескали ей и Эйгону во время коронации? Они были рады! Хотели видеть его своим королем, а ее - королевой… А теперь косятся с опаской… Будто не знают, чего ждать. Словно она может им навредить. - Ваше величество! - разрывает гнетущую тишину радостный голос. - Сир Кристон? Боги, как я рада вас видеть! Постарел. Будто с тех пор, как армия покинула столицу, прошло не несколько месяцев, а по меньшей мере десятилетие. В шевелюре проклюнулась седина, ослепительная в агатово черных прядях, уголки рта опустились, а мелкие злые морщинки избороздили лицо вдоль и поперек. Но взгляд все тот же - покорный, ожидающий приказа. Цепной пес матушки. Как же им всем нужен такой человек! Честный. Преданный. Коль подставляет локоть юной королеве, зная, что сейчас ей наверняка неудобно быть в центре внимания, и Хелейна мигом цепляется за него потной ладошкой. - Мой брат..? - начинает она вопросительно-молящим шепотом. - С принцем Эймондом все в порядке. Сейчас он… Немного занят. Война поглощает много сил. Но чуть позже он обязательно навестит вас. - голос странно холоден будто он говорит о ком-то чужом, а не о собственном воспитаннике, не отходившем от него ни на дюйм. - Я распоряжусь подготовить для вас лучшие покои. Вы наверняка устали. Хочется закрыть глаза и идти за ним словно за поводырем, ни о чем не думая. Поскорее скрыться от этих назойливых взглядов. Но Хелейна заставляет себя смотреть на знакомый каждой черточкой профиль. Сир Кристон Коль был с ними сколько она себя помнила и когда не помнила тоже был. Держал за руки на прогулках, сопровождал в септу, учил верховой езде. Да, и ее тоже! Мать была против, но отец, оторвавшись от своего любимого макета потерянного мира, задумчиво произнес: «Моя дочь от крови дракона. Как будет она обходиться с ним, если не может управиться даже с лошадью?». Пожалуй, это было единственное, что король Визерис сделал для нее лично. Огромный подарок для маленькой девочки. Так что, сир Кристон исправно дважды за седьмицу катал юную принцессу по двору на старенькой смирной лошадке, а после ее сменили на тоже покладистую, но более подходящую Хелейне по статусу… «Вы отлично смотритесь в седле, принцесса!» ласково говорил он ей будто дочери, помогая спешиться. Она вышила для него герб дома Таргариенов и алую розу, которую верный рыцарь обещал носить у сердца, пока то не остановится. … А теперь он шагает рядом, и от него веет неуверенностью, а может даже страхом. Или это страшно ей самой в этом ужасном мрачном месте? Первый шаг под свод Харренхолла дался Хелейне с трудом. Ощущение недоброго чужого присутствия сдавило голову стальным обручем, но бежать было некуда: позади шелестела ужасная любопытная толпа. - Что они с вами сделали? Вы… совсем другая. - с непривычной жалостью выдавливает сир Кристон, пока Хелейна робко осматривает бесконечный темный коридор, змеей уползающий в недра крепости. - Они… Он убил моего сына, сир Кристон. - девушка медленно поворачивается, стараясь смотреть куда угодно только не в лицо верного слуги. Бледные пальцы впиваются в его плечи, и десница замирает, несколько шокированный ее прикосновением. Он знает, что для нее это значит. - Прошу Вас… Умоляю! Найдите моих детей! Джехейру и Мейлора. Их забрали. Ларрис забрал. Я не переживу этого еще раз… Не переживу… - лихорадочно шепчет она, невидяще вцепившись взглядом в основание его шеи. - Конечно, моя королева! Я сделаю все необходимое. Все, что от меня зависит.***
Кто посмел назвать это городом? Три улицы, два переулка, серость, грязь, вонь, помои, льющиеся из окон прямиком на головы прохожих. - Может лучше ночевать в поле? - в отвращении передергивает плечиками Аэсоннэ. - Тебе может и лучше, а я не готов лишний раз просыпаться лицом в подтаявшей изморози. Предпочту даже свинарник, если там есть крыша над головой и поблизости будет где помыться. - бурчит Фесс, сторонясь компании праздно шатающихся вояк. Решение разделиться с Хелейной далось с трудом, но желания присоединяться к многотысячной армии не было. Впрочем, равно как и пояснять возможные весьма закономерные вопросы о способе прибытия столь многочисленной компании к вратам Харренхолла. Пламенная мечта не могла тащить на спине троих, да и едва бы пожелала, взбреди им подобное в головы. Строптивая ящерица косо смотрела на Фесса, весьма недвусмысленно выпуская из ноздрей снопики горячих искр. Городок, живший своей суетной жизнью в тени чудовищного замка, казался гораздо заманчивее. А там может и присоединятся они к королеве, выждав подобающее для путешественников по земле, время. Едва войдя в Харренотт, путники осознали всю бедственность ситуации, заложниками которой стали мирные жители городка. Конечно, стоило радоваться, что их дома целы, а не превратились в пепел, как десятки обнаруженных по пути. И тем не менее, все эти люди были ходячими покойниками. Еще не истлевшими и не отданными на корм червям, дышащими и говорящими мертвецами. Уж кому как ни Фессу распознать отпечаток смерти на изможденных лицах. Голод бродил по улицам жутким призраком, выхватывая самых слабых. Если войско принца-регента еще неплохо держалось на собственных запасах, то местные уже вовсю подъедали отложенное на долгую зиму. А что не успевали надежно схоронить, мигом отбирали проворные вечно голодные вояки, сновавшие по загаженным улочкам в поисках легкой наживы да дешевой любви. - Эй, милая! Сделаешь нам приятное? - фривольно лыбясь, тянет неопрятного вида служивый лет сорока на вид, рассматривая унылую девчонку, развешивающую одеженку на просушку. Та затравленно оглядывается в поисках защиты, но вокруг только колкие голодные взгляды. Выжидают. Сама позволит или придется брать силой. - Кажется, мы нашли жилье. - Фесс указывает взглядом на неприглядный домишко, под окнами которого разыгрывается мерзкая сцена. Аэсоннэ хитро улыбается, хватая лишние пожитки, которые на ходу сбрасывает отец. - Хей! Посторонись! Чо собралися? - зычно ревет некромант, проталкиваясь через похотливую компанию к замершей в ужасе девчонке. - Ах, ты ж сучка! - он трясет ее как котенка, подцепив за шкирку. - Мразь тупая! Отца не слушаешь?! Шо я те грил? Шевелиться надоть! Хата простыла с ночи, а ты все с тряпками возисся… Обхватив тощее запястье, Фесс тянет ее в дом под недоумевающие взгляды горе вояк. - Живая? - интересуется он, едва за спиной захлопывается дверь. - Я старался… Из угла темной комнаты на него пялятся еще двое малышей лет трех-четырех. Тоже будущие покойники. - Зря вы это, дяденька… - на удивление холодно говорит девочка, а в глазах дрожат слезы испуга. - Не говори глупостей! Они бы тебя… Плохо бы сделали. - хмурясь, говорит Фесс. - Неважно это. Дядька-то итак грозится меня в тот дом продать. А так у нас хоть бы монетки были… - слезы стекают по пыльным щекам, промывая чистые дорожки, и девчонка утирает их кулаком, громко всхлипывая. Боги, какая мерзость… Даже и не скажешь кто отвратительней. Те, кто готов заплатить за такой товар, или тот, кто хочет его продать. Зубы сжимаются с глухим скрежетом… … которому вторит скрип отворяющейся двери. Аэ, раскорячившись в дверном проеме, пытается впихнуть внутрь комнатенки их пожитки, обернутый тканью посох и сброшенную впопыхах перевязь с глефой. - Будем знакомиться? Я - Аэсоннэ. А тебя как зовут? - подмигивает она девчонке. - Куда это можно кинуть? … Совсем скоро путники узнали все. Что зовут девчонку Луиза, годков ей почитай уж скоро десять минет, живет она с братьями да бабкой, кормит их дядька, брат отца покойного, но времена худые, а у него у самого десяток ртов мал мала меньше, и им почти ничего не перепадает. Это до войны, а сейчас и того хуже… И да, она согласна, чтоб они пожили тут немного. Бабка разрешит! Чего ей не разрешать-то? Комната ж есть… отцовская. Маловата и грязна, но она готова и полы помыть… и вообще на все готова… если у них хоть немного денег или еды найдется… Не для нее! Для ребят вон… Сердце противно ныло за грудиной. Здесь наверняка в каждом доме такая картина. А сколько по всему королевству? Жадные до власти твари топят государство в крови, а дети умирают с голоду в жалких лачугах… … такие твари, как принц-регент, что позволяет своим служивым все: грабить, убивать, насиловать. Не то чтоб официально, конечно. Но здесь каждая собака знает: ненавидит Эймонд Таргариен всех, кто в Речных землях живет, за то, что сестре его присягнули да за оружие взялись. Поговаривают, не единожды в пылу гнева обещал одноглазый принц выжечь каждый замок, городок и деревеньку отсюда и до самых Близнецов. Он может! Не верите? Его дракон за раз едва ли не акр земли плавит. Жуткое чудовище! Они видели сами, как он над ними проносился. Позавчера. Аж темно стало и ветром ставни захлопнуло во всех домах! А еще он скормил их лорда дракону и собственными руками вырезал его семью… Крови было что на бойне! Путники только переглянулись. Светлый образ принца Таргариена, обрисованный Хелейной, приобретал интересные детали. Война - вещь грязная. Никто чистеньким тут не выйдет. И все же неприятный холодок резанул сердца, стоило лишь представить, как Харренотт горит в пламени Вхагар. … Бабка и вправду оказалась довольной нежданным в смутное время постояльцам. Все же мужчина в доме многое значит, а у Фесса был меч, и старуха приняла его за рыцаря. Хоть временная, да какая никакая защита. Завидев такого, в дом точно не сунутся, а там может и уберется ирод одноглазый со своей сворой навстречу Неведомому… И всем станет легче. Укладываясь на ночлег, Фесс и Аэ долго молчали, думая об одном и том же: что будет с этими детьми после того, как они покинут их жилище? Едва ли хоть кто-то из них дотянет до весны. - Тебе придется хорошенько потрудиться, чтобы прокормить столько голодных ртов… Справишься? - наконец вздохнул мужчина, отворачиваясь к стене. - А есть выбор? - хмыкнула Аэсоннэ.***
- Нет. - повелевающий жест рукой дается Хелейне с некоторым усилием. Дома она не привыкла отдавать приказы и уж тем более проявлять жесткость. Это был удел матери - вести дела замка. Хелейна же могла себе позволить просто дружить и неплохо общалась с нянечками и служанками. Гвардеец немного смущается. Не подчиниться королеве - преступление, ослушаться лорда десницу - тоже. Но, в целом, что может случиться, если сестра принца-регента присоединится к совету, подобные которому случаются, считай, каждый день? Мужчина смиренно склоняет голову и отступает, так и не открыв рот, чтобы представить королеву, и Хелейна аккуратно приоткрывает дверь. … Не пришел… Она ждала брата до поздней ночи, меряя шагами мрачную плохо освещенную спальню. На все вопросы ответ был один - принц-регент занят. Пару раз заглядывал Коль - поинтересоваться надо ли что. Расспрашивал делах в столице. А ей и рассказать-то было нечего. Девушка даже не знала сколько времени провела в бредовом забытьи помешательства. Признаться в сумасшествии было стыдно, и разговор не клеился. Нервозность перетекла в панику, и Хелейна поймала себя на том, что опять покачивается, обхватив колени руками. Драконица считала это очень дурным знаком, и королеве пришлось контролировать этот порыв силой воли. Мысли переключились на спутников. Все ли у них благополучно… Конечно, не было похоже, чтобы эта парочка могла хоть где-то пропасть, но все равно было немного тревожно еще и потому, что девушка успела привязаться к ним. Хоть и корысти ради, но они были добры к ней… … Огромный стол, занимающий добрую половину обширной залы, укрыт покрывалом из карт, планов и превеликого множества бумаг. Толпа мужчин плотно обступила этот оплот тревожности, во главе которого ОН. Ноги подкашиваются, и девушка опирается спиной на холодный камень стены. … Брат… Живой… На мгновение в глазах темнеет. Внутри разливается приятное тепло. Да, она там, где должна быть. - … ждём новостей от Ланнистеров. Теперь во главе их войска стоит лорд Хамфри Леффорд, и наступление на запад продолжилось. Надеюсь, в скором времени мы соединимся с ним под стенами Харренхолла. - рапортует пожилой мужчина со шрамом во все лицо. - Кто позволил? Лорд Леффорд - ровесник Вхагар! - кривится Эймонд. - Пока они доползут сюда мои люди передохнут от голода. Со спины Пламенной мечты открывался настолько широкий вид, что девушка видела, как с востока ползла вереница людей под красно-золотыми знаменами Ланнистеров. Это показалось хорошим знаком. Хоть она и плохо разбиралась в политических интригах и подковерных играх, всегда пропуская мимо ушей подобные вещи, но лорд Тайленд Ланнистер всегда был их надежным союзником, а значит корона вполне могла опереться и на его людей. - Но выбирать не приходится! Будем ждать. - Эймонд опускается в кресло, демонстративно повернувшись к присутствующим незрячей стороной. - Как отряды фуражировщиков? - Не вернулись, ваша милость… - изуродованный сжимается едва не в два раза. - Пошлите еще. - тонкие пальцы нетерпеливо барабанят по карте. - Мой принц, это бессмысленно. Мы посылаем людей на верную смерть… Мы должны… - Коль выглядит усталым, голос его звучит утомленно, будто он давно уже устал повторять одно и то же. - Кто это «мы», милорд? - цедит Эймонд, устремив на десницу испепеляющий взгляд. - То, что вы предлагаете, - стратегия трусов! Так войны не выигрывают! Мой брат ошибся, положившись на вас. Эйгон ждал решительных действий! Я мог бы вернуться и осадить столицу еще три месяца назад! Поставить е*ливую шлюху на колени и заставить отсосать всем моим знаменосцам! Вхагар легко бы управилась со всеми ее драконами! А теперь я связан по рукам и ногам! Командиры, собравшиеся в зале, незаметно переглядываются, и Хелейна быстро смекает, что не все они согласны с братом, но озвучить это боятся. Эти взрослые сильные мужи боятся девятнадцатилетнего мальчишку! Почему? - О, Боги! Ваша милость! А мы и не заметили Вас! - бледнеет лорд Астер, случайно зацепивший взглядом затаившуюся за их спинами женскую фигурку. Волна легкой суматохи проходит по залу, и все глаза обращаются к Хелейне, которая благодарит всех Семерых разом, что предпочла надеть кожаный костюм леди Мелиссы. Кожа доспехом защищает ее от пламени чужих глаз, делая сильнее. Наверное, поэтому и брат любит кожу. Под ней можно легко спрятаться или спрятать… Их взгляды не значат ничего. Важен лишь один. Но Эймонд смотрит на нее холодно и равнодушно, скорее как на помеху. Да не может этого быть! Никак! Никогда! Хелейна помнит насколько тяжело им далось расставание, как брат целовал ее руки, обещая вернуться с победой и головой Деймона, как припал к губам в долгом нежном соленом от ее слез поцелуе… Тот Эймонд не мог на нее смотреть ТАК. Что с ним? Неужели лорд Дастин прав, и какая-то девка вскружила ему голову? Даже если так… Хелейна не жена ему, не возлюбленная. Не ее дело следить за теми, кто греет постель брата. Она выше их всех, значимее от рождения. Она - его кровь, кровь дракона. Он всегда будет ближе к ней, чем к любой другой женщине мира! - Если это возможно, милорды, я хотела бы остаться наедине с братом. - говорит королева, пытаясь держать гордую статусную осанку. Подчиняются. Пожилые, средних лет, молодые и почти мальчишки… Знаменосцы Эйгона. У каждого на одежде вышит золотой дракон на зеленом поле. Одни глядят на нее почтительно, другие - настороженно, третьи - с презрением, есть и те, кто с откровенной насмешкой. Она - королева, но для мужчин это пустой звук. Если бы было иначе, каждый из них присягнул бы Рейнире. А Хелейна… Просто сосуд для производства наследников. Здесь, под крышей Харренхолла, она стоит ниже Эймонда и даже Кристона Коля. - Останься, Коль. - приказывает брат, натыкаясь на ее пристальный взгляд. Найдется не так много людей, кому она может, не перешагивая через себя, смотреть прямо в глаза. И все они - родные. Дед, мать, братья, дети… Она может, а он - нет. Не выдерживает. Отводит взгляд. Хелейна часто задумывалась каково видеть мир так, как видит брат. Неполноценно. Иногда даже закрывала один глаз и подолгу ходила так. Все казалось плоским, неяркими, мертвым… А сама она чувствовала себя уязвимой. Наблюдая за ним во время занятий, тренировок, праздничных застолий или ежедневных трапез, в мгновения душевного напряжения и в минуты отдыха, сестра пришла в выводу, что лезвие Люцериса Веллариона, пройдя сквозь глаз, прочертило кровавую борозду и в душе Эймонда. Только вот эта рана не зарастала, а лишь ширилась и истекала кровью. - Сестра! - церемонно кивает Эймонд, поднимаясь, чтобы обойти сира Кристона по широкой дуге. - Рад видеть тебя в добром здравии. Коль тоже поднимается, упершись взглядом в стол, точно выполняя неприятную повинность. Неужто эти двое засиживались допоздна в Красном замке, разрабатывая стратегии и гадая, что задумал дядюшка Деймон? Глядя на них теперь, трудно поверить, что именно Сир Кристон с детства был брату не только наставником, но и другом. И это он настаивал на назначении Эймонда регентом. Матушка же верила, что Эйгон скоро оправится от ран и вновь займет трон. - Надеюсь, тебя хорошо встретили. - он быстрым движением оглаживает ее плечи, будто боится обжечься. - Если тебе что-то необходимо… Да. - Хелейна заглядывает в единственный глаз брата, пытаясь отыскать там то, чего ей не хватало все это время: силу, готовую на все. Для семьи. Для нее. - Найди моих детей. Странный стеклянный взгляд останавливается на ней, будто оценивая. Брат так близко, что Хелейна видит тонкие лучики в радужке единственного глаза, что веером расходятся от черного, как ночь, зрачка. …фиалковый превращается в лазоревый… глаз … медленно моргает тяжелым веком… точки… песчинки или скорее листья кружатся над ним… чтобы упасть в голубое… в голубой водоворот… кружится все быстрее… быстрее… - Хелейна, тебе дурно? - Эймонд подхватывает покачнувшееся тело сестры. - Коль, помоги ей…***
Для чего человеку душа? Чтобы чувствовать чужую боль? Чтобы чувствовать хоть что-то? Или чтобы отличать добро от зла? О! Алис отлично знала, что такое зло. Зло - это унижения, сыплющиеся со всех сторон на едва разумное дитя за то, что его родители возлегли вне брака. Зло - это отец, отвергающий собственного ребенка. Зло - это война, учиненная дабы потешить честолюбие людей, у которых и без того есть все, что заблагорассудится. Зло - это мужчины, хозяева этого мира. Ни одной женщине не встать хотя бы вровень с лучшими из них. Никогда мужчины не преклонятся перед женщиной. Вот и не верит Алис в победу Черной королевы. Хоть и присягают лорды ей на верность, но все знают, что без убедительных увещеваний Деймона Таргариена, обязательно оканчивающихся фразой «… иначе ваши дома сгорят», ни один даже и пальцем не пошевелит в ее защиту. А то, что делает она, не зло. Лишь необходимость. Мир станет чище, когда его покинут все до последнего драконьи всадники вместе со своими огнедышащими тварями. А мальчишка… точно покатится в пекло к своим жестокосердным прародителям. С ней или без нее. Такова судьба. Она видела это в живом пламени также ясно, как девчонку на спине дракона вчера утром. Гнев залил рассудок алой волной. Да сгорят все Таргариены, как один, в адском пламени! Рейнира отобрала у нее Деймона, а теперь явилась эта сучка, чтобы предъявить права на то, что принадлежит Алис! Потрачено столько сил, и все впустую! Иллюзий, что удастся удержать мальчишку под контролем, ведьма не питала. Слишком уж необычным даром обладала юная королева. Так что, готовиться стоит к худшему - чары черной дряни не устоят. И что тогда? Если мальчишка перестанет получать яд, то вскорости захиреет и помрет. Побочное действие приворотного зелья. Сильна гадость, но требует постоянной подпитки и близости к предмету противоестественной страсти. Едва ли Алис сможет продолжать невозбранно дальше опаивать его… Девчонка займет ее место в спальне, процарапает себе путь обратно в больное нутро и поселится в его голове и сердце. Он еще даже не видел сестру, но накануне уже не позвал Алис. А когда она сама, набравшись смелости, сунулась к нему, выставил, сухо чмокнув в щеку, будто бы это вовсе и не он вчера трижды поимел ее за пару часов. Тьфу! Как же бесит эта юношеская похоть! Будь он хотя бы лет на пять-семь старше, этот неуемный пыл уже поостыл, упал до более приемлемого уровня. А так… Боги! Последний раз ей казалось, что он и до утра не кончит! Тем более, что мальчишка каждый раз останавливался при приближении к финишу. Растягивал ощущения… Ну, и пусть! Потерпела же? Потерпела! Не убыло, как говорится. Главное - выпил все, до последней капли, будто мучимый жаждой. А теперь уж больше суток прошло… Всю ночь Алис металась по комнате, раздумывая, чем можно было бы усилить действие дурман-яда. Но в голову ничего не шло… Лишь на рассвете ведьма вспомнила о черных свечах, что делались из воска пчел, собирающих мед в священных местах. Заклятие, сотворенное с использованием такой свечи, было в десятки раз сильнее обычного. Только вот такого чудо в ее запасах не имелось, а значит придется потратить некоторое время на поиски. Но оно того стоило! Время таяло неумолимо, приближая ее и мальчишку к финалу. Так что, придется потрудиться, дабы избежать сюрпризов в самый ответственный момент. Собрав по утру пожитки, Алис Риверс, все еще несколько раздраженная, покинула отведенные волей юного принца лично для нее покои и, стараясь не светиться, тихонько скользила по заброшенным переходам Харренхолла. Мысли ее были невеселыми, а тело ватным и тяжелым после бессонной ночи. Под глазами залегли темные тени. Эх, когда ей было столько же годков, как мальчишке, она могла не спать несколько дней напролет, оставаясь милой и свеженькой, точно роза в росе. Теперь уж не то… Суета на выходе моментально вывела из себя и без того взвинченную Алис. Вездесущие вечно голодные мужланы совали свои тупые рыла куда не надо и днем, и ночью. Вот и теперь двое из них тащили комод красного дерева, чтобы пустить его на растопку, в то время как третий пер куль с украденной посудой. - Что здесь происходит? - голосом недовольной хозяйки поинтересовалась она, настигая воров. - Пи*дуй куда шла… - полусонно бросил один, не отвлекаясь от дела. - Мне позвать стражу? Всем было велено не громить замок! - сузила глаза Алис. - Те че надо, шлюха? Мерзнем мы. Топить нечем. Дров нет. - мужик все же развернулся и не спеша побрел навстречу, рассматривая ее снизу вверх. - У тебя-то в спаленке под бочком у лорда небось тепленько, а нас некому греть. Плюнули на нас. Совсем не нравилось ведьме, как он на нее поглядывает. Злобно и завистливо. Хоть и старалась Алис одеться попроще, но все равно даже в скромном походном наряде больше напоминала леди. А господ, судя по всему, тут не жаловали. - Лучше уж быть шлюхой, чем воровать у своего сюзерена. - недобро сверкнув глазами, хищно ухмыльнулась женщина. - Только вот… Прими один совет: прежде, чем рот открывать в сторону дамы, надо сперва узнать, кто ее трахает. Запомнил, милый? - Да хоть сам Неведомый! Проваливай, говорю! - огрызнулся вояка, пытаясь оттеснить ее к стене. - Это мой дом! Эти стены помнят короля Джейхейриса и даже Эйгона Завоевателя! Никому не позволено трогать здесь хоть что-то! - Леди-шлюха нам запрещает? - заржал в голос второй. - Леди-шлюха скормит вас по частям дракону, что спит вон за той стеной! С полного согласия своего белокурого любовника! - ядовито прошипела Алис им в лица, которые становились все бледнее по мере прозрения незадачливых воров. - Миледи Алис… Пощади! Виноваты… - запели они в один голос. Все войско было наслышано о любовных похождениях принца-регента, спутавшегося с местной ведьмой. Алис боялись до трясучки даже те, кто ни разу ее не видел. Если уж она прижала к ногтю драконьего всадника, то на что еще способна? Поговаривали, что может ведьма всякое: и хворь смертельную навести, и в червя земляного обратить, и память отшибить напрочь и много чего еще. - Со мной поедете. - кивнула Алис в сторону повозки, уже давно ожидающей пассажиров. Все ж негоже даме шляться по округе одной, без охраны, а эта пара впала в мистический ужас при виде нее. Сгодятся. Удобно устроившись на козлах, Алис хлестнула лошаденку по спине. Пора. Душу ей уже никто не вернет. А значит, придется сделать так, чтобы все не было напрасным…***
- Стоять! - вопит им в спины зазевавшийся караульный. - Да ты глянь, а я уж было решила, что тут всем на все плевать. - хмыкает Аэсоннэ, похожая на оборванного мальчишку. На этом настоял отец. Негоже девице шляться по прибежищу четырех тысяч голодных до женского тела мужиков, выставив напоказ свою красоту. Сама ж видала: тут ничем не гнушаются, домогаются даже до детей. А им лишние потасовки ни к чему. - Нас ждет королева Хелейна… - доверительно шепчет драконица, хватая подоспевшего дозорного за руку и заглядывая в глаза. Немного простенькой магии и вонючий неопрятный мужлан отступает, согласно кивнув. Вообще, они сунулись в Харренхолл любопытства ради. Конечно, если повезет с первого раза найти Хелейну, то оба будут рады, но размеры замка тому явно не способствуют… А лезть в глаза каждому встречному-поперечному себе дороже! Магия магией, а честь надо знать! Фесс жалел, что не попросил у королевы что-нибудь вроде локона волос. Поисковые чары мигом бы к ней привели, а так блуждать по кишащему вооруженным людом и бог знает чем еще муравейнику опасно. Так что, сперва решили осмотреться. Внутри крепостных стен, шириной поболе двух телег, у подножия замка неприятное впечатление, родившиеся при первом взгляде на обитель Черного Харрена, усиливалось. - Будто покойник таращится… Брррр…- передернула плечами Аэ. - Так и есть. - Фесс мигом просканировал округу на предмет наличия какой-никакой нежити. В таких жутковатых местечках запросто может и упырь какой притаиться, и мертвяк, и нетопырь, да и призрак голодный… Вот этого добра тут оказалось полно! Замок смотрел на них сотнями неживых глаз, точно прицениваясь, изучая пришельцев. - Проклятье тут мощное. Воронкой души затягивает. Похоже, силой из тел выдирает… до смерти доводит. - Гадость какая! Поправишь? - драконица уже во всю любопытно шарит глазами по двору, где потупившись снуют люди. - Время нужно. Скоро не получится. И якорь бы сделать… Ингридиенты поищем и сделаю. Во дворе, похоже, может разом разместиться разом два таких войска, как притащил принц Эймонд. Все застелено неровно отесанным серым камнем, поверх которого уже скопился приличный слой грязи. Мрачно. Душно, несмотря на прохладную погоду. Должно быть от того, что ветерок не залетает на дно каменного колодца. От высоты башен кружится голова и кажется, что каменные исполины вот-вот рухнут и погребут под собой незваных гостей, на веки вечные заключив в ледяные могилы. Уши драконицы цепляет болтовня служивых, что лениво привалившись к стене наблюдают за собратьями. - Еще один свалился на нашу голову! Твари жрут овец, а мы траву! - угнувшись, бормотал дюжий детина с молотом наперевес. - Десятками, Рори! Десятками! - Ты лучше подумай, что они будут жрать, когда овцы закончатся… - криво ухмыльнулся его собеседник с обожженным лицом. - Голодный дракон не шибко разборчив. Схарчит такого, как ты, за секунду и не посмотрит, что дерьмом смердишь! Даже костей не выплюнет! Хошь стать драконьим дерьмом, Джонас? Первый отрицательно машет пудовой башкой, как-то совсем по-детски выпучив круглые глаза. - Валить надо, Джо… - обожженный вяло ковыряет носком сапога грязь, непрестанно оглядываясь. - Куда валить? Видал, что одноглазый сотворил с теми дезертирами, что в конце той седьмицы впоймали? Молотом таким вот… - мужичина выразительно взвешивает в руках тяжелое оружие. - … Кости раздробил в руках и ногах. Я ж думал он и не подымет его. Тонкий же как девица! Ан нет! Хрясь со всей дури! Хруст до самых ворот слышно было! А вопли… до сих пор в ушах звон… Лучше уж тут траву жрать, чем так подохнуть! Прикусив в задумчивости губу, драконица изо-всех сил пыталась представить мальчишку, которого видела вживую лишь мельком, творящим подобную животную расправу. Получалось неважно… Как только войско до сих пор его не подняло на копья? Видать, еще не истощены до крайности, раз терпят подобную дикость. Излишнюю. Дезертирам обычно рубят головы, ну или там вешают на ветке у дороги. Но пытки… Да еще своими, считай королевскими, руками… Для этого обычно есть палач. - Что-то тут нечисто… - вздыхает девчонка, оглядываясь на отца. - Что нечисто? Очередной дорвавшийся до власти псих. Таких полно… Искать даже не надо! - хмыкает Фесс, поглощенный созерцанием сцен быта скучающих вояк. Оказывается, в замке полно людей, что жили тут до прихода армии. Опознать их можно по отсутствию войсковой метки - вышитого на маленьком зеленом ошметке ткани зеленому дракону. А еще по злым затравленным глазам. Видать, несладко им приходилось. Особенно женщинам, что вздрагивали от каждого шороха или громкого взрыва смеха. Скольким из них уже набили животы? Сколько утопит ублюдков в ведре, едва вытолкнув из утробы? - Ну… Не может так быть! Это ж два разных человека! Тот Эймонд, про которого нам говорила Хелейна, имеет понятия о чести, долге, умеет… ну, не знаю… любить что ли… А это монстр какой-то! Вот вообще даже глазом не моргну, если за углом сейчас болтнут, что он людей живьем жрет на пару со своим драконом. Резкий голос прерывает словоизлияния Аэсоннэ. Женщина с волосами цвета воронова крыла отчитывает двух гвардейцев за неведомую провинность с гордым видом по меньшей мере хозяйки замка. Вояки вяло огрызаются, сверля ее злобными глазками. - Это мой дом! Эти стены помнят короля Джейхейриса и даже Эйгона Завоевателя! Никому не позволено трогать здесь хоть что-то! - едва не кричит женщина, активно жестикулируя. - Леди-шлюха нам запрещает? - ржет в голос один из мужчин. - Леди-шлюха скормит вас по частям дракону, что спит вон за той стеной! С полного согласия своего белокурого любовника! - торжествуя, выплевывает она им в лица. Аэсоннэ прячет ухмылку, невзначай прикрывая лицо рукой. Такие новости были, конечно, гораздо приятнее предыдущих, но образ принца, нарисованный Хелейной, рухнул окончательно. По всему выходило, что Эймонд Таргариен - психопат, садист, убийца, отвратительный полководец, прелюбодей и так далее… И это все втекло в их уши едва ли не против их воли. - Не нравится мне, что она там с ним одна. - скривившись, хмыкнул Фесс.***
Ночь выдалась холоднее предыдущих. Бывалые вояки ожидали к утру снегопад. Слишком уж низкие и тяжелые тучи не спеша ползли над Харренхоллом, вспарывая беременные животы верхушками оплавленных башен. Воздух казался хрустальным, и вдыхать его было одно удовольствие. В ледяных переходах замка выдохи обращались клубами теплого пара. Укутавшись в плотную меховую мантилью, наброшенную прямиком поверх ночной рубашки, Хелейна уверенно спешила по запутанным лабиринтам темной обители, прибежищу мрака и неприкаянных душ, что слепо таращились сотнями мертвых глаз. Дракон не боится тьмы. Вот и королева не обращала на них внимания, полностью поглощенная мыслями об Эймонде, что не соизволил поутру даже сопроводить сестру в покои после приступа… слабости, едва не лишившего ее чувств. Делиться видениями Хелейна не привыкла. Ей не нужно было спрашивать, где найти его в столь поздний час. Кровь вела сама. Как раньше… Как всегда… Главный зал Харренхолла пуст, холоден и страшен. Здесь король Джейхейрис объявил своего наследника, заставив свидетельствовать тому сотни знатных домов Вестероса. Ошибся… Хотел защитить государство от войны и смуты, но лишь отложил на время. Теперь здесь обитель мрака, что льется через огромный провал в стене, силясь затушить камин, подле которого застыла прямая напряженная фигура. - Не спишь? - разрушает девичий голосок хрустальную безмятежность ночи. Брат кажется непривычно уязвимым с волной свободных волос на плечах. - Зачем ты здесь? - холодно выдыхает он, не оборачиваясь. Между ними мраморная пропасть зала и еще большая из времени, проведенного в разлуке. Для обоих произошло слишком много, чтобы все было как раньше. - Страшно здесь. Не могу уснуть. Легкое шуршание мягких туфель оленьей кожи вторит шороху сотен крыльев летучих мышей, примостившихся на ночлег, а может уже и на зимовку под сводами гигантского зала. - Зачем ты прилетела сюда? Я не могу тебе помочь. - грубо и в то же время слабо, совершенно на него не похоже. - Где же мне быть, как не подле тебя? - теплая ладонь опускается на поникшую спину, аккуратно поглаживая. - Ты нужен мне. Ты - моя кровь. - Хммм… - задумчиво тянет Эймонд, упершись взглядом в пламя. - Где угодно, только не здесь. Ты не поняла, Хел? Это ловушка. Никто не уйдет отсюда живым. Неужели сдался? Ее брат никогда не сдается. Она видела как он, накаченный маковым молоком, со свежим швом во все лицо, нашел в себе силы встать, чтобы успокоить мать. Видела, как отчаянно он боролся за свою мечту - дракона. И потом, превозмогая собственные возможности, не вылазил со двора, тренируясь до седьмого, а то и восьмого пота. Чтобы больше не быть слабым. - Что с тобой, Эймонд? - Хелейна тянется к нему всем телом, но он ловко отстраняется. - Что со мной? Я здесь мечусь точно пес на цепи. Но единственное, что могу - вцепиться и отгрызть собственный хвост. Все говорят: я - дракон. Но дракону нужна свобода. Я же в клетке. Эти люди не дают мне вдохнуть. Я задыхаюсь, Хелейна! Задыхаюсь! - с непривычно горячей злобой говорит он, выходя за пределы тусклого светового пятна, что дает камин. - Я хочу бросить все… их… Воевать, как Эйгон Завоеватель! Он дрожит противной мелкой дрожью, от которой колышутся кончики волос на плечах. Не такой. Чужой. Злой. Полный ненависти ко всем и всему. - Почему ты избегаешь меня? - она смотрит ему прямо в глаз, в зрачок, в сердце. - Я… - Эймонд нервно сглатывает под ее взглядом. Она всегда знала все его мысли. Даже самые сокровенные. Спрятаться было невозможно. - Я ошибся. Это стоило мне столицы, а тебе и матери - свободы… Ты должна меня ненавидеть. Неправда. Пустые слова. Незначимые. Просто, чтоб не молчать. - Я люблю тебя. - шепчет она, обхватив пальчиками его плечи. - Ты помнишь? Помнишь ведь, правда? Да что с ним? Как мраморный! Даже эта злость под бледной кожей точно ледяное пламя. Это невыносимо! Где ее брат? Теплый, мягкий, надежный. Он же там, внутри. Не может быть, чтобы его не было. Зрячая половина его лица в тени, и весь он будто соткан из мрака, грубо прорисованный дрожащими отблесками пламени, бьющегося в камине под завывания ветра. Хелейну передергивает от воспоминания… … тот кошмар. Еще до всего этого ужаса… … черное сердце под черной броней… « Так холодно, Хел…»…. Неужели правда? - Тебе еще холодно? - ладонь опускается на грудь брата, прямо над сердцем. - Здесь, да? Что там? Кто это сделал? Эймонд вздрагивает. Сил отстраниться нет. Еще вчера он сбежал бы без оглядки. Туда, к сладким губам и нежным речам Алис. А сегодня, точно завороженный, не может вынырнуть из глубоких темных глаз сестры да хотя бы просто пошевелить рукой. - Скажи, что там? Что? - в висках стучит, а на глазах выступают слезы, пока она резкими нервными движениями рвет застежки, пытаясь добраться до его кожи. Еще немного, и ее накроет истерика или сумасшествие. Сорвав несколько пряжек, Хелейна распахивает черную кожу, силой разворачивая брата навстречу свету, вытягивает рубаху, заставляя ткань трещать под суматошными рывками. … под одеждой обычная бледная истинно таргариеновская кожа… настолько тонкая, что виден витиеватый узор извилистых венок… - Хвала Богам! Целый… О, Семеро! - девушка шарит по коже руками, цепляя соски, прижимается губами прямо над сердцем. - Мой… Мой… - шепчет Хелейна, как ненормальная, покрывая поцелуями грудь брата. Окаменевшее тело Эймонда расслабляется, и, пошатнувшись, оседает вниз, утягивая за собой сестру. - Любимый… Мой любимый… - губы врезаются в губы, и действие яда отступает, проясняя рассудок принца. - Хелейна? - удивленно выдыхает он, теряясь в ее слезах и рваных касаниях. - Да… Да… Это я! Я! Да… - грань безумия отдаляется, и девушка обмякает на его теле, абсолютно счастливая.