— Ну, это уже точно за гранью фантастики. Танцевать я не собираюсь. — На мгновение в голове Годжо даже пронеслись картинки стриптиза в его исполнении, но это даже в его мыслях выглядело смешно и нелепо не то, что было бы на самом деле. Этот эротический танец точно не увидит никто и никогда в его исполнении. Раздеться можно, но танцевать — это не для него.
— Почему нет?
— Шутишь? Это будет смешно и неловко, не стану даже для тебя.
Цокнув языком, Рэми спрыгнула с него, наспех оглядывая спальню. Просторная. Кровать большая и довольно мягкая. Она присела на краешек, окидывая Сатору взглядом.
— Тогда я хочу посмотреть, как ты дрочишь себе, — она закусила губу, а он удивлённо вскинул брови.
— Я просил тебя остаться не для того, чтобы взяться за старое и снова наяривать себе самому.
— Неужели ты так часто это делал, раз так осточертело всё? А если подрочу я — будет лучше?
— Можешь сделать что-то другое, если уж так хочешь. А вообще, я сам с тобой сделаю всё, что захочу.
Как было часто в его фантазиях. Столько раз он представлял Рэми в своей спальне, в своей постели — и вот этот момент настал. Она здесь, ждёт, хочет. Можно снова воплощать свои фантазии в реальность. Раздеть, зацеловать, обласкать каждый участок кожи, а затем трахать по всякому, меняя позы и темп.
— Постой, может, всё-таки стриптиз? Я хочу посмотреть.
— Сейчас ты его будешь исполнять! — он оказался рядом довольно быстро, успев ухватить её за подбородок, прежде чем она отпрянула дальше по кровати.
Вот оно: в своих владениях, обладая хоть какой-то определенностью и правами на девушку, Сатору наконец-то почувствовал себя прежним. Зверь, который заманил добычу к себе в берлогу.
— Знаешь, сперва я действительно думал отплатить тебе за помощь, всё-таки благодаря тебе Момо не разрыдалась, но потом я вспомнил, как ты изводила меня последние дни, и дни перед ними. До чего же тяжёлыми были эти дни. Хватало всего одного взгляда, чтобы возбудиться, а затем приходилось дрочить. Всё это из-за тебя, Рэми. Мне было так плохо из-за тебя. — Девушка не ожидала от него такой смены настроения, глаза удивлённо распахнулись, но она продолжала сидеть на месте. В глазах горело любопытство. — Так что я решил, что пора взять плату за потраченные нервы с тебя.
— И как часто ты ублажал себя, думая обо мне?
— Постоянно и в прошлом, и сейчас, — его палец плавно заскользил по её нижней губе, девушка податливо приоткрыла рот, словно ждала чего-то.
Жаждет его поцелуя? И он бы поцеловал её, но её бесстыдный взгляд заставил его поступить иначе. Отпустив её подбородок, Сатору одарил её довольно красноречивым взглядом. Рэми сразу всё поняла, потянув к нему свои руки.
— Это наказание, поощрение или уплата в качестве долга за потраченные нервы?
Глядя на то, как Рэми ловко засовывает руку ему в штаны, несколько секунд шарит, а затем достаёт член, он снова задумался о том: какая же она настоящая?Скромная и невинная или дикая, страстная и бесстыдная? Вспоминая Рэми несколько дней назад, все её слова и поведение, то она была именно скромной и невинной. Но глядя на то, с каким азартом она сжимает его член в руке сейчас, вспоминая, как она сосала ему в его кабинете или их секс на пляже, то, естественно, — страстная и дикая. И такая она только с ним. Как она сама и сказала — это наваждение лишь для него одного. Ну, так ведь и должно быть. В повседневной жизни — милая и порядочная, а в постели, как шлюха. Идеальный баланс, чтобы жизнь никогда не была скучной.
— Как там говорят в порно фильмах? Накажешь меня, папочка?
— Давай уже соси!
Тихо посмеиваясь, Рэми придвинулась ближе, принимаясь за дело. Этот горячий рот и сочные губы просто идеально смотрятся в сочетании с его членом. От приятных ощущений Сатору несдержанно стонет, запрокидывая голову назад. Ощущая, как мягкие губы скользят по его плоти, а язык вырисовывает узоры прямо на чувственном кончике, в животе стягивало от желания, пальцы ног приятно показывало. Эти жаркие объятия — то, что ему было нужно.
Взгляд опустился вниз. Девушка сочно отсасывала плоть, так неспешно, мучительно медленно и эротично выцеловывая розовую головку. Кажется, ей очень нравится.
Он не думал мешать, отвлекать ненужными разговорами, просто наблюдал за ней и получал удовольствие. Эти звонкие звуки чмоканья губ, её мычание, которое вибрацией шло по всей длине, идеально сочеталось с его хриплыми стонами.
— Хватит. — Кончать пока он был не настроен, так что, вытащив член у неё изо рта, толкнул на кровать и, поправив штаны, устроился сверху.
— Но ты даже не кончил, — Рэми удивлённо моргнула, вытирая рот от слюны.
— Ну это ведь не конец.
— Да? Тогда настало время для: «
Возьми меня, папочка?»
— Ты теперь постоянно будешь издеваться надо мной так?
— О чём ты говоришь? Хочу, чтобы ты был и моим папочкой.
Наверное только сейчас до него дошло, что Рэми называла его так вовсе не потому, что у него есть ребёнок. Как же до него всё туго доходить стало. В последнее время он вообще плохо соображает.
— Что с тобой, Сатору? Если хочешь, то я перестану.
— Нет, я просто задумался. Двадцать восемь — это уже старый или ещё нет? Плюс у меня ребёнок, а это ещё плюс лет десять. В итоге тридцать восемь. Это уже точно старый, да?
— А ты можешь подумать об этом чуть позже? — она тут как бы распалëнная, готовая на всё, сосала ему только что, а он вдруг захандрил по поводу возраста.
— Мне нужно знать твоё мнение.
— Я думаю, что ты дурак, пойдёт?
— И всё-таки, это много или нет?
— Ты старше меня всего на пять лет, и мне безразлична эта разница, но будь тебе даже все пятьдесят, я бы всё равно тебе отсосала. Да и вообще, с каких пор двадцать восемь — это много? Ты меня прям утомил этой болтовнëй.
— Да уж… ты не поверишь, я вспомнил кое-что ещё очень важное, — под её удивленный взгляд он присел в кровати, раздосадованно окидывая её взглядом. Да, бери и делай что хочешь.
— Это что же? Реально уже бесишь.
— Ну извини. В общем, я ведь думал о худшем раскладе, предполагал, что я в пролёте, и как следствие — сегодня ничего не планировал. От своей радости я совсем об этом забыл, но вот сейчас вспомнил.
— Что такое, папочка, снова презервативов нет? — он лишь кивнул в ответ, на что девушка ухмыльнулась. Быстро всё поняла. — Рисковать не хочешь?
— Один раз забыл и появилась Момо, второй раз рискнул и, признаюсь честно, опасаюсь того, что ты можешь быть беременна. Предпосылок к этому не вижу, но всё-таки… Кстати, ты не беременна?
— Не всегда всё заканчивается беременностью. Да и презервативы не защищают на все 100%, риск всегда есть. Но нет, я не беременна.
На секунду Годжо задумался о том, что Рэми на самом деле могла не кинуть его лишь потому, что забеременела, но эта мысль тут же улетела к чёрту. Времени прошло недостаточно, так что точно нет.
— А что, испугался бы?
— Ну, я пока не готов снова к мукам, уж прости.
Момо ещё малышка, всё ещё играет на его нервах, к ещё одному малышу он не готов пока. Хотя, если бы так сложилось, отказываться от ответственности точно бы не стал. В этом он был уверен точно. Даже если бы Момо была не с ним, а её мать была адекватной, он бы часто навещал её и обеспечивал, это само собой разумеется. С Рэми было бы легче, к ней у него чувства, так что в этом случае он бы точно женился, чтобы малыш родился в полноценной семье. Но жениться вот так он тоже не хотел. Это должно быть осознанное решение, а не нужда.
Не понимая, каким образом от своих мыслей об обнажённой девушке он переключился на возраст и возможный залёт, Сатору закатил глаза. Точно стареет. Так отвлекаться в такой момент… Хотя презервативов нет всё равно.
— Раз нет презерватива, может, я тогда в другое место тебе вставлю? — анальный секс куда безопаснее, там можно и без презерватива, к тому же в Рэми он уверен, она точно ничем не болеет. Это хороший вариант, да и приятно так же.
— Нет-нет, я пока не доверяю тебе настолько.
Сатору готов был пыхтеть от досады, Рэми отказалась, впрочем, ожидаемо. Многие девушки против. Нужно было не останавливать её и дать ей закончить то, что начала, тогда было бы не так обидно.
— И что, мне тебя действительно спать укладывать? Может, хоть как-то… — прикусив губу, Сатору потянулся к её бедру, но тут же получил по руке. Ну вот.
— Ты такой недальновидный, — цокнув языком, девушка вскочила с кровати. — К счастью, я предвидела это, — ухмыляясь, она сунула руки в задние карманы своих узких джинс, доставая сразу несколько пакетиков фольги, тут же швыряя их в Годжо. — Твой размер, папочка, ещё и с ароматом клубники.
— А твои намерения точно чисты? — и радоваться как-то неловко, но всё-таки он рад. Размер и правда его. Рэми не перестаёт его удивлять, всегда ко всему готова.
— Может, и не чисты, но довольно прозрачны. Прямо сейчас я хочу лишь одного.
— Это чего же?
— Естественно, чтобы ты меня трахнул, прямо здесь и сейчас. — Когда её пальцы начали расстëгивать пуговицы на блузке, Сатору нетерпеливо заëрзал на краю кровати. Ничего ещё не потеряно, теперь снова можно возвращать себе уверенность. — Видишь, в этом и есть разница между нами. Ты всегда хотел, но ничего не делал, лишь рукоблудил под свои фантазии. А я хочу и говорю об этом прямо, потому что нет желание ласкать себя самой.
— Тебе проще, ты ведь знаешь о том, чего хочу я, поэтому и решилась быстрее.
— Да, но ты всегда ведь был таким уверенным в себе. От тебя можно ожидать чего угодно. Ты делал всё, что вздумается, но только не то, чего хотел со мной.
— Ты сама говорила, что мои желания пугали тебя. Любая моя попытка могла откинуть меня в твой личный чёрный список. Я этого не хотел. Да и… многие мои желания было столь грязными, а ты заслуживала лучшего. — Пуговицы расстëгнуты, ткань блузки распахнута в стороны. Взору открылась грудь в нежно розовом бюстгальтере и плоский живот.
— Да, твои желания пугали меня, но, как всегда говорят: «Бойся, но делай.» Я боялась, но в то же время хотела, чтобы ты со мной сотворил всякое. — Блузка отлетела на пол, в несколько шагов Рэми подошла к кровати, удобно устраиваясь у него на коленях, и как во многих его фантазиях, запустила пальцы в волосы, слегка оттягивая их назад. — Однажды я даже думала: может, если ты со мной что-то сделаешь и я перестану быть девственницей, то, возможно, тогда родители решат не выдавать меня замуж. Всё-таки невинность очень ценится в подобных браках. Но мама сказала, что Господин Тайра этому будет даже рад, и даже советовала мне набраться опыта перед свадьбой.
— Это… ужасно. — Мысли о том, что Рэми готовили отдать как товар какому-то жиду, злили. Ещё и с опытом, чтобы сразу делать с ней всякое. Сатору уже ненавидел этого Тайра.
Хорошо, что Рэми не досталась ему. Вот ему действительно уже под пятьдесят, и от одной мысли, что он мог бы сейчас пыхтеть над юным и прекрасным телом Рэми, хотелось расквасить его морду в фарш. Столь прекрасное тело Рэми может извиваться от наслаждения только под ним, только он может проникать на её территорию, упиваясь узостью, влагой и жаром промежности. Только на его члене могут быть сомкнуты её губы. Только он может трогать и ласкать её грудь. Никому больше это не должно быть доступно.
— Если бы ты сказала мне это тогда, я бы усмирил пыл этого Тайра.
— В этом не было смысла.
— Разве? Если бы ты тогда была моей, никакой свадьбы бы точно не было. — Он был в этом уверен, но Рэми считала иначе.
— Моя семья тебя ненавидят, так что это бы ничего не изменило. Да и Тайра — это ведь родственники Годжо.
— И чем я им уже насолил? — кажется, живёт, никого не трогает, старается, спасает жизни, а врагов с каждым днём становится всё больше и больше среди своих же. Как так?
— Им не нужен повод.
— Значит, они точно не обрадуются узнав о нас?
— Вероятно.
— Меня устраивает такой расклад. Люблю, когда кто-то бесится, а ничего сделать не может. Хотя они должны радоваться, ведь я моложе, красивее и куда богаче, чем тот Тайра. Теперь ты определённо в лучших руках. И к тому же я уверен, что мой член куда больше, чем у него, так что всё лучшее для тебя. Считай, что на Ламборджини будешь кататься постоянно, а не на каком-то подержанном Ауди.
— Значит, здесь около миллиона долларов? — усмехаясь, девушка заëрзала на нём, отчего его вставший член так болезненно встречался с плотной тканью её джинс, прямо между ног. Он чувствует её тепло, но доступа к этому сладкому месту пока нет. — Будешь заботиться обо мне?
— Да, — обвивая руки вокруг её талии, утыкаясь лицом в шею, Сатору точно знал, что позаботится о ней. Пусть Рэми и не нуждается в его деньгах, он может дать ей много чего другого. Просто всё, что она захочет. Он будет защищать её, ценить, оберегать и, конечно же, любить. Он — Сильнейший, готов пасть к её ногам. — Да, буду.
— Я тоже, тоже буду о тебе заботиться. — Он получил такой чувственный поцелуй, ладони Рэми столь нежно касались его лица, когда губы соединялись в медленном жарком танце.
Искры, которые вылетали между их разгорячëнных губ, летели вниз по груди в живот, и отдавались дрожью в самом начале. Тело горело, словно объятое пламенем. Не потушить. Совсем никак. Его можно лишь раздувать.
Поморщившись от боли в паху, Сатору лёгким движением чуть сдвинул бёдра девушки в сторону, давая себе ещё немного времени на столь жаркие поцелуи. Ещё чуть-чуть. Совсем немного удовольствия для души, а потом уже для тела.
Он бы целовал её до бесконечности смакуя сладость блеска на губах. В этот раз вишневый. Так вкусно. Но не вкуснее собственного вкуса её сочных губ. Как мякоть спелого персика.
Когда его губы скользнули вниз по её шее, девушка лишь откинула голову в сторону, разрешая ему оставлять свои отметины и терзать нежную кожу лёгкими укусами. Теперь на её шее виднелись алые пятна его обожания. Повыше, чтобы ни одно платье не скрыло от чужого взора следы его любви — доказательство того, что эта девушка точно не свободна. И несколько пятен на верхней части груди, но здесь уже с целью заставить Рэми одевать платья без декольте. Отныне этот вид лишь для его любования.
— Сними. — На секунду оторвавшись от её ключиц, на которых уже виднелось парочка красных следов от его укусов, Годжо ловким движением пальцев расстегнул застёжку лифчика, снимая его. — Да не это, футболку свою сними.
Поймав её насмешливый взгляд и тихий смех, он наконец-то почувствовал её ладони у себя под футболкой, которую она пыталась снять. Пришлось немного отодвинуться, чтобы одним движением стянуть мешавшую футболку со своего тела.
— Думаю, это тоже нужно снимать, — бросив взгляд на её аппетитную грудь, Сатору не удержался и припал губами к соску, попутно расстëгивая тугую пуговицу на её джинсах.
С этим получилось справиться быстро, а вот стянуть их — задача посложнее. Рэми хохотала, когда он опрокинул её на кровать и начал тянуть джинсы вниз, в попытке их стянуть, но они словно намертво прилипли к коже.
— Как ты в них ходишь? — пришлось приложить массу усилий, чтобы стащить эти жуткие джинсы, которые пусть и смотрелись потрясающе на её заднице, на деле оказались тем ещё орудием для пыток. На что только не идут девушки, чтобы быть красивыми. — Носи лучше платья и юбки.
— Ты что и трусы стянул вместе с джинсами?
Выгнув бровь, он бросил взгляд туда, — и, действительно, ничего уже не прикрывало её дивное местечко, которое блестело от изобилия влаги.
— Это даже к лучшему, — придвинувшись ближе, Годжо развёл её ноги в стороны, касаясь пальцем клитора. — Надо же, уже такая мокрая. — Влаги было так много, что два пальца легко скрылись внутри девушки.
Наблюдать за ней в моменте, когда его пальцы скользят внутри, утопая в соках, создавая хлюпающие звуки, — одно удовольствие. Обнажённая, такая красивая, его мечта и плод сексуальных фантазий лежит у него в кровати с разведёнными ногами и тихо стонет.
— Нравится?
— Да.
— Мне тоже, — вытащив пальцы, Сатору опустился ниже, прямо между её ног, за секунду обдавая горячим дыханием прямо там. Рэми задрожала, невольно сводя ноги, но он не дал этого сделать, раскрывая ноги ещё шире. — Всегда было интересно: насколько ты вкусная. Я попробую?
Рэми не находила слов для ответа, привстав на локтях, молча наблюдала за тем, как он целует внутреннюю часть бедра, подбираясь прямо к её промежности своими влажными поцелуями.
Подобравшись достаточно близко, Сатору лизнул на пробу, собирая на кончике языка немного влаги. Вкус пришёлся ему по душе. Рэми такая сладкая и немного терпковатая, как чуть недоспевшая хурма. Безумно необычный вкус, но оттого и столь манящий. Он снова лизнул, на этот раз увереннее, пачкая губы и рот в её влаге. Представляя, что это сочная свежесорванная хурма, он лишь увеличивал темп движений своего языка.
Язык увлечённо скользил между нежными складками, иногда задевая проход. Язык такой шершавый, ловкий — Рэми сейчас точно хорошо. Он хотел, чтобы ей было очень хорошо, оттого старался ещё лучше. Собирал губами соки, вкушал её с невероятным наслаждением, слушая такие желанные стоны благодарности.
Когда губы сомкнулись на клиторе, рука девушки запуталась в его волосах. Она так сильно оттягивала и сжимала его волосы, но он не отстранялся, продолжая ласкать её языком с ещё большим энтузиазмом.
Девушка ёрзала, металась по кровати, громко вздыхала и шептала его имя. Она умоляла остановиться, но он чётко дал себе установку: не отстанет, пока не заставит её кончить. Пусть знает, что не только пальцами и своим членом он может сделать ей хорошо. Пусть знает, насколько он хорош и как с ним ей будет приятно.
— Давай, Рэми, кончай. Для меня… — облизав губы, Сатору вернулся к своему занятию.
Рэми задрожала, ноги дëрнулись, чтобы сомкнуться, он не стал её останавливать, позволяя сдавить свою голову бёдрами. Привстала, цепляясь за его волосы ещё сильнее, словно не давая отстраниться, и тут же застонав, кончила, падая обратно на кровать без сил, наслаждаясь своим оргазмом.
— Надеюсь, Момо не проснётся, — отстранившись, облизывая свои губы, Сатору наспех сбросил с себя остатки одежды, хватая с кровати презерватив. — Не кричи слишком громко, ладно? Завтра же задумаюсь о звукоизоляции.
Раньше в этом надобности не было, потому что пока была Момо, постоянного партнёра у него не было, да и домой водить непонятно кого, не было желания. Но Рэми — это другое, так что сейчас — самое время звукоизолировать комнату, чтобы девушка не сдерживалась, а он мог слушать её крики.
— Сатору…
— Вспомнила моё имя? Сейчас я стану твоим папочкой, — закончив с презервативом, он нетерпеливым движением раздвинул её ноги, пристраиваясь между ними. — Отныне только я могу так делать. Лишь я буду прикасаться к тебе, понятно? — водя вставшим членом по мокрой промежности, жаждущей его проникновения, он ждал её ответа. Ему нужен ответ.
— Да, папочка. — Довольно хмыкнув, он наконец-то заполнил её собой. Рэми шумно застонала, тут же закрывая рот ладонью. — Если хочешь, чтобы я была тише, не делай так.
— Я не хочу, чтобы ты была тише, хочу, чтобы ты кричала от того, как тебе хорошо со мной, но Момо спит, и она не должна проснуться. Так что это необходимость, — не переставая двигаться, Сатору склонился, затыкая её рот поцелуем, заглушая все вырывающиеся из груди стоны.
Всё сильнее, быстрее, каждый раз до самого конца, он заполнял её собой быстро и грубо. Как субмарина шёл на самое дно до самого конца, ещё чуть чуть-чуть и, кажется, пробьëт её насквозь. Исследование глубин проходило довольно жарко — быстро бросило в пот. На ночь явно нужно открыть окно.
Рэми выглядела такой миниатюрной под ним, он полностью закрывал её, как скала нависал сверху: так угрожающе и в то же время интимно. Дарил ей эту желанную тяжесть, которая так нравится женщинам. Позволял ей трогать себя, водить руками, где захочется, сжимать и царапать. Он позволял ей всё. Дергалась, царапалась, как маленький дикий котёнок. Одно удовольствие смотреть на неё, в эти прекрасные лавандовые глаза, блестящие от восторга и желание. Ей нравится, как он её трахает, ей всё нравится.
— Снова придётся идти в душ, — смахнув несколько капель пота со лба, Сатору выпрямился, подтянул девушку ближе и, закинув одну ногу на плечо, возобновил своё движение, входя уже под другим углом.
— Возьмёшь меня с собой в душ? — ей приходилось сложно от столь быстро темпа, похожего на долбёжку, хотелось кричать во всё горло от смеси боли и удовольствия. Ведь там всё горит от бесконечного трения, но приходилось сдерживать себя.
— Да, возьму тебя ещё и в душе. Хорошая идея. — Под струями прохладной воды, наблюдая, как капли стекают по её коже, он нагнëт её у стены душевой и возьмёт именно так.
Думая об этом, представляя, что сделает с ней утром, Годжо расплылся в улыбке. Он сейчас с ней — с его любимой Рэми, его давней мечтой. Он трахает её у себя в постели и всё ещё не может поверить в реальность происходящего. Ещё недавно он думал, что больше не увидит её, его желания никогда не станут явью, а что сейчас? Всё оказалось совсем наоборот. Наконец-то всё сложилось в его пользу.
Девушка стонет, не перестает шептать его имя, умоляя двигаться ещё быстрее, сжимая пальцами простынь до побеления костяшек. И он ускоряется ещё, растягивая её тесные стеночки всё сильнее, растрахивая чисто под себя. Не сдерживается и стонет сам, слегка прикрывая глаза, сосредоточенно глядя на то, как колышется её грудь в такт его толчков. Взад и вперёд, вслед за ним.
Чувствуя, как пульсирует член, готовясь к разрядке, Сатору сбавляет темп на более размеренный, давая им обоим возможность насладиться финальными мгновениями перед окончанием. Возвращается в первоначальную позу, вновь нависая над девушкой, пылко целует губы. Замирает, и наконец-то спускает то, что накопилось. Рэми кончает следом, хватаясь за него с немым криком на губах.
Настроение поднято. Начало их отношений положено. Теперь можно принимать душ и ложиться спать, чтобы утром с новыми силами вновь поднять себе настроение.
— Не засыпай пока. Ещё разочек сейчас в душе, а уже потом я точно уложу тебя спать.
— Будешь обнимать меня, пока я не усну?
— Даже когда уснёшь, я все равно буду обнимать тебя, Рэми.
— Крепко?
— Да, так крепко, чтобы ты точно никуда не убежала.
— А если убегу — догонишь?
— Догоню, но надеюсь не придётся.
— Тогда веди себя хорошо, папочка, чтобы я точно не убежала.
****
Год спустя
— На что ты там постоянно отвлекаешься? Завтрак не сгорит? — отложив в сторону телефон, Сатору одарил девушку прищуром, но она, словно не заметив этого, продолжала листать журнал. Сложно сказать, отвлекалась она именно на готовку или на чтение журнала. Такая увлечённая.
— Я ведь не ты, чтобы завтраки палить, — ответа он всё-таки дождался. — Отвлекаюсь, но у меня ни разу ничего не сгорело, а вот твои вчерашние тосты с подгарками были просто изумительны.
— Но ты же съела. — Да пригорели, но съели всё, значит не всё так плохо было. Но всё-таки плохо. — Что там у тебя в журнале? — резко вскочив из-за стола, Годжо, умирая от любопытства, выхватил из рук девушки журнал. Вдруг голых мужиков рассматривает. Но Рэми просто рассматривала модные вещи на страницах, ничего такого. — Какая ерунда, и это мода? Не хотел бы я увидеть на тебе нечто подобное.
Глупые балахоны, ничто из этих модных и дорогих тряпок не будет смотреться на фигуре его девушки. То, что у неё есть, нельзя скрывать, нужно подчёркивать, а с этим Рэми справляется отлично и без подобных модных журналов с советами.
— Знаешь, тебе лучше вообще ничего не одевать. Ходи всегда голая, так будет ещё лучше.
— Ну да, на радость всем тем, кто живёт в здании напротив, особенно тому мужику с биноклем.
— Чертов гад, при встрече очки ему разобью, а его бинокль засуну так глубоко в задницу, что даже хирургическое вмешательство не поможет достать, — скрипя зубами, Сатору отложил журнал в сторону.
В спальне они могут часто ходить голыми, то выходя из душа без полотенец, то после секса, чтобы убрать вещи и привести себя в порядок. Иногда шторы были открыты. И кто бы знал, что какой-то извращенец напротив наблюдает за ними со своим биноклем. Увидел это однажды сам, когда задвигал шторы. Сатору был в бешенстве, и даже не поленился сходить в дом напротив, поднялся на нужный этаж и позвонил в квартиру. Вот только вместо извращенца ему открыла его сестра, которая и рассказала о том, что её брат часто подсматривает за ними и ублажает себя в это время. Сам он не вышел, а в дальнейшем как-то умудрялся избегать Годжо.
— Как же я хочу его убить.
— Теперь просто нужно быть более внимательными.
— Ещё чего, я у себя дома, захочу так вообще шторы все пооткрываю и буду голым ходить. Мне вообще всё равно, что он видел меня без одежды, но наяривал он точно на твой обнаженный силуэт. Какого вообще чёрта какая-то мразь смеет дрочить на мою обнаженную женщину, ещё и распаленную после секса со мной? Я найду его и сверну ему шею.
Сатору вне себя от злости, и эта злость возгорается с новой силой, стоит только вспомнить рожу того извращенца. Обнажённая Рэми только для его созерцания. Никто больше не должен видеть все её прелести. В этом вопросе он жуткий собственник.
— Не закипай снова, — улыбаясь, Рэми выключила плиту и обняла его со спины, утыкаясь лицом в районе лопаток. — Сейчас будем завтракать. К тому же время уходит, скоро нужно собираться.
Глубоко вздохнув, прогоняя ненужную сейчас злость, Годжо немного расслабился. Всё верно. Завтрак, сборы и наконец-то в отпуск.
— Было бы вообще замечательно и куда быстрее, если бы ты жила здесь. Не приходилось бы заезжать к тебе.
Сатору ни раз намекал на то, что хочет, чтобы Рэми переехала к нему, но прямо не предлагал. Сперва думал, что торопится, а затем она стала чаще оставаться у него на несколько дней, и он успокаивался. Но сейчас, когда они собираются поехать отдохнуть, а все вещи девушки у неё дома, он снова решил взяться за старое. Но на этот раз дожать до конца.
— Думаешь, это хорошая идея?
— Это замечательная идея, Рэми, — разомкнув её руки, он развернулся, тут же прижимая её к себе. Такая волшебная, красивая, и вся его. — Я этого хочу.
— Правда?
— Мы вместе уже год, и у нас ведь всё серьёзно, ведь так?
— Ну, конечно, так. — Когда Рэми обняла его крепче, расплываясь в улыбке, он не смог сдержать свою в ответ.
— Тогда думаю, самое время. К тому же ты и так часто здесь, но было бы ещё лучше, если была бы постоянно.
— Я могу подумать?
— Конечно же, нет. Как вернёмся, ты быстро пакуешься и перебираешься сюда.
— Папочка, у тебя не хватит полочек в ванной для моих вещей. А ещё я захламлю твой столик своей косметикой и прочими мелочами. И я уже молчу о твоих вещах, которые придётся выбросить, чтобы было куда положить мои.
— Будут тебе и полочки, и место в шкафу, и даже отдельный столик. Не пытайся меня испугать. К тому же твоих вещей тут и так уже полно. Я уже не нахожу порой свои вещи, потому что твоих больше. Иногда даже причесываюсь твоей расческой.
Все эти мелочи, будь то средство из косметички, которые порой он находит в совершенно неожиданных местах, или пузырек в ванной непонятно с чем — всё это делает его счастливым. Это не беспорядок, это именно тот уют, которого он хотел. Всё кругом в доме так и кричит о том, что у него есть девушка.
Рэми прекрасна, она помогает ему со всем. Словами не передать, как стало жить проще, когда появилась она. Опора и поддержка во всём. Да и Момо её обожает. Собственно, с его дочерью Рэми ладит отлично, учит её всякому, заплетает красивые прически, как та и хотела, и даже отводит и забирает её из сада, особенно когда он слишком занят.
Иногда, конечно, они с Рэми ссорятся, это вполне нормально для всех пар, но ни разу предметом их ссор не являлась Момо. Это радовало. Рэми любит его, и любит его Момо, в этом он уже не раз убеждался.
— Сколько будешь брать за квартплату?
— Пару раз за ночь ежедневно? Ну, естественно, помимо тех жутких дней, когда к тебе нельзя притрагиваться. — Девушка нахмурилась, недовольно щипая его за бока.
— Поговори мне ещё. Иди, зови Момо, будем кушать, — шлëпнув его по заднице, девушка отвернулась, доставая тарелки и чашки. Время завтрака.
Рэми выглядела очень гармонично на его кухне, хозяйничая у плиты. Когда она здесь, вкусный завтрак и чай обеспечен. Когда она здесь, в доме всегда чисто. Приучает и его, и Момо убираться. Вчера они вместе собирали вещи, а затем убирали в доме. С Рэми всё давалось легко.
Разбудив Момо, он заправил её кровать, пока девочка умывалась и переодевалась. После чего они вместе направились на кухню, где их уже ждал готовый завтрак, ароматный чай и десерт.
— Вкусно, мама! — допив свой чай и поставив кружку в раковину, как и учила девушка, Момо бросилась к ней, цепляясь за ноги.
Сердце Годжо подскакивало каждый раз, когда Момо обращалась так к Рэми. Каждый раз он опасался, что она начнёт поправлять его малышку, заявляя, что она не её мама. Но Рэми всегда лишь тепло улыбалась и тискала Момо в объятиях, целуя её щёки, от чего девушка радостно хохотала.
Это началось совсем недавно. Ребёнка не остановишь, говорит, как чувствует. Он совершенно не против и, судя по всему, девушка тоже.
— Сделаешь мне красивую прическу? Хочу две косички.
— Конечно, малыш.
— А губы накрасим? Чтобы блестели, как у тебя и у папы. — Не сдержавшись, Годжо прыснул смехом. Момо, похоже, не догадывается, почему и его губы часто блестят.
— Не обещаю блеск как у папы, но, как и мои, твои точно будут блестеть, — поцеловав девочку в щёку, Рэми подхватила её под руку, унося в гостиную. — А папа пока помоет посуду, нам ещё красоту наводить.
— Но я тоже хочу быть красивым. — На его возмущения уже никто не реагировал, из гостиной доносился лишь смех его девчонок. Вздохнув, он всё-таки пошел мыть посуду.
Закончив с мытьём, Сатору отправился в гостиную. Совсем скоро уже выезжать, но хорошо, что они все собраны. И Рэми, и Момо выглядели потрясающе, отчего в его сердце взрывался фонтан безграничного тепла. Думая о том, каким чудесным был этот год, он снова не сомневается ни в чём. Он больше не боится, не думает слишком много, а берёт и делает.
— Какой изумительный блеск. Клубничный? — ухмыляясь, он ловко закрыл Момо глаза, тут же прижимаясь к губам Рэми, целуя. Его любимый сладкий вкус. — Точно клубничный, — отстранившись, он облизал губы, отпуская Момо. Девочка непонимающе смотрела то на него, то на Рэми, в итоге просто убежала прощаться на время со своими куклами.
— Вот теперь и у тебя губы блестят.
— Только так им и суждено быть в блеске. Остальной съем позже с твоих губ.
— А можно без этого? Из-за тебя мне надолго не хватает флакончика.
— Из-за тебя мне тоже надолго не хватает упаковки, — заиграв бровями, Годжо вытащил из складки дивана презерватив. Он прячет их по всему дому, чтобы в любой момент можно было придаться своей похоти. К счастью, Момо их не находит. — Сколько денег уходит на них.
Его страсть и желание не угасают, он хочет её, как в первый раз, и будет хотеть и дальше. Но в последнее время он всё чаще не использует защиту. Так ощущения острее. Да и, кажется, он хочет ещё одного ребенка.
— Прекрати их прятать повсюду, если Момо найдёт, будешь сам объяснять, что это и для чего нужно.
— Я лучше тебе покажу для чего это нужно, когда трахну тебя на прохладном песке прямо возле того бунгало, который снимем. А затем оттащу тебя к океану и ещё разочек трахну прямо в воде, прямо, как в наш первый раз. А затем обратно в бунгало, поставлю тебя на колени и, зажимая твой рот, чтобы не кричала, засажу по самые яйца. — Когда глаза девушки распахнулись в удивлении, он не смог сдержать смех.
— Наверное, я никуда не поеду.
— Не говори глупостей, тебе всё, как и всегда, понравится. А на следующий день я сделаю кое-что ещё.
Оставив девушку думать о том, что именно её ждёт, Сатору пошёл в спальню переодеться.
Весь этот отпуск, который их ждёт, это всё хорошо продуманный им план. Повод уехать из Японии, отдохнуть втроём и сделать то, что он решил. Сделать Рэми своей навсегда. Он уверен, что она не откажет, и уже завтра он наденет кольцо ей на палец и назовёт своей будущей женой. Он сделает ей предложение, как и решил. Всё должно быть идеально. Они станут семьёй. И, возможно, уже по возвращении домой, начнут планировать свадьбу и общих детей.
— Папочка, скорее причëсывай свои волося, нам уже пора. Не выйдешь через минуту, останешься дома.
— Уже иду, — улыбаясь, Сатору поспешил выйти из комнаты, на ходу засовывая коробочку с кольцом в карман.
Он намерен изменить свою жизнь кардинально. И он её изменит. Сделает ещё лучше. Женится, а затем в очередной раз станет ещё чьим-то папочкой.
