***
Дэн Новости о Рико подняли за ужином визгливый гвалт. Они попросили счет, и Рэнди с Элисон разошлись по своим комнатам. Угрюмые Дэн с Мэттом каждый в своих мыслях вернулись к себе. У Дэн, конечно же, проскальзывало подозрение, что к Ичиро или Тетсуджи Морияме эта смерть имела меньшее отношение, чем к Эндрю Миньярду. Они с Мэттом рассказывали друг другу обо всем, но могла ли она рассказать такое? Не то чтобы Дэн хотела врать, она, скорее, не хотела вслух признавать свою причастность ко всей этой заварушке, словно стоит ей произнести: “Я предполагала, что он может сделать что-то подобное, но никак его не останавливала”, — как под дверью объявится полиция с наручниками наперевес, готовая посадить ее на пожизненное. Эндрю был достаточно умен, чтобы не попасться, в этом сомнений не было. Но… ради чего? Что ему даст убийство Рико? Очевидно, Дэн сильно недоставало информации. Она знала Эндрю достаточно, чтобы понимать, что он не сделал бы этого, все тщательно не обдумав, без причины большей, чем месть или давняя неприязнь. Он пошел бы на убийство Рико, только если бы думал, что это может помочь вернуть Нила или что это навредит людям, причинившим Нилу боль. Дэн понятия не имела почему или как это связано, а спрашивать было слишком страшно. Она была слишком близка к этому преступлению, особенно после Зимнего банкета. Эндрю ступил в очень опасные воды, и Дэн поняла, что не может идти за ним дальше. Она не отвернется от него и не выдаст, но ей нужен был глоток свежего воздуха, нужен был перерыв, отдых от всего этого. Она не хотела глубже погружаться в мир убийств и мафии. Дэн делилась конфетами и газировкой с убийцей, воровала овощи с его тарелки, приглашала в бар, заботливо приглядывала за ним. Но Эндрю всегда был “монстром” и “убийцей”. Он признал, что смерть Тильды не была случайностью. Аарон тоже убил человека. Рико убил Сэта. Отец Нила убил его мать. Так почему Дэн так тяжело принять, что Эндрю спланировал это убийство, совершил его и, вероятно, вышел сухим из воды? Все было по-настоящему, в новостях, прямо перед ней, но переварить это было сложно. Это было хладнокровное убийство. Достаточно, чтобы посадить Эндрю в тюрьму. Происходящее никогда не было шуткой, но реальность оказалась слишком неожиданной. Как бы она хотела быть так же слепа, как Мэтт, Элисон и все остальные. Возможно, именно поэтому она ничего не рассказала об Эндрю. Дэн хотела защитить Мэтта. Всегда будет его защищать. А Эндрю… у него должны были быть причины, если одного Пруста было недостаточно. — Аарон не отвечает на сообщения, — пожаловался Мэтт и раздраженно откинул телефон на кровать. Он лег следом и забрался под одеяло. Дэн включила камин, чтобы добавить уюта. — Наверное, они возятся с Кевином, — рассудила Дэн. — Кто знает, как он воспринял новости? Мэтт отвел взгляд. — Еще я волнуюсь за Нила. — Ты всегда за него волнуешься. — Нет, в плане, я серьезно волнуюсь, — сказал Мэтт. — Мы всегда знали, что его могут убить. Если они вот так просто убили Рико, то что останавливает их следующей ночью убить Нила? Дэн устало пожала ноющими от лыж плечами и села рядом с Мэттом. — Нил всегда справлялся. Мы должны верить, что он снова выберется. — Он не бессмертный, Дэн, — вздохнул Мэтт. — Он обычный парень. Он может умереть так же, как любой из нас. Он может умереть, как только что умер Рико. Рико, король экси. Умер. Вот так просто. Ты сама это сказала. — Я знаю, что он не бессмертный, — ответила Дэн, натягивая край одеяла на ноги. — Но мы не можем спасти его из Гнезда. Мы не можем пойти против Мориямы, никогда не могли. — И что? — с вызовом бросил Мэтт. — Сдаваться теперь? Все кончено? Нил теперь в прошлом? — Нет. Я просто реально смотрю на вещи, — Дэн уставилась в потолок. — Всю жизнь его преследовала опасность. Он всегда танцевал со смертью. Я просто… просто верю в него, ладно? Верю, что он достаточно силен, чтобы выжить в Гнезде, пока мы не заберем его оттуда. — Семь месяцев уже прошло, — понуро сказал Мэтт. — Ты правда до сих пор думаешь, что мы вернем его? — И кто теперь сдается? — Я не сдаюсь. Просто думаю. Если ничего не изменилось, изменится ли когда-нибудь? У Ваймака идеи закончились, не то чтобы их было много. Мы с тобой не можем ничего придумать. Эндрю не может ничего придумать. Мы натыкаемся на тупик за тупиком. Они слишком сильны. — Что ты такое говоришь? — спросила Дэн, поглаживая Мэтта по плечу, успокаивая. — Просто. Я не хочу сдаваться, — ответил тот, — но иногда кажется, что выхода совсем нет. — Я знаю, что ты скучаешь по нему, — с улыбкой сказала Дэн. — Жизнь прекрасна, потому что изменчива. Иногда она меняется в худшую сторону, как когда Нила забрали, иногда в лучшую. Просто пока она еще не изменилась в лучшую сторону. Но она никогда не останавливается, она всегда в движении. Возможность появится, и когда она появится, мы ее не упустим. В худшем случае, Эндрю сам создаст эту возможность, воспользуется ей и пошлет всех куда подальше, просто чтобы послать нахуй мир, который до сих пор считает, что сможет сломать его. — Если все может измениться в худшую сторону, то может измениться и в лучшую, — сказал Мэтт, вторя словам Дэн. Он повернулся к ней и уткнулся носом в плечо. — Когда ты стала оптимисткой? — Когда ты стал пессимистом, малыш, — просто ответила она. — Ты моя инь, — улыбнулся Мэтт. — Вспомни это, когда в следующий раз решишь оставить меня в сугробе на лыжном склоне, — Дэн щелкнула ему по лбу. — Я бы вернулся меньше, чем через пять минут, — настаивал он. — Совсем ты мне не веришь. — Меня завалило снегом!!! Мэтт снова усмехнулся. — Как же жаль, что я это не сфоткал. — Ты невыносим. В итоге, они включили фильм. Тупую легкую комедию. В мире и так полно зла, смерти и всяких гадостей. Дэн хотела просто провести спокойную, уютную ночь со своим бесячим счастливым парнем, посмеяться над тупыми шутками и ненадолго забыть о тревогах. Следующим утром Аарон наконец ответил Мэтту (на семь — ладно, малыш, это немного чересчур даже для тебя — сообщений). Мэтт спросил, что они узнали, как отреагировали, что говорили Эбби с Ваймаком, что это значило. Аарон ответил коротким: “Рад, что он сдох. Кому не похуй”. Этим интерес Аарона к случившемуся исчерпывался. Мэтт настрочил еще пять сообщений и, отправив их, уставился в телефон, ожидая мгновенного ответа. Аарон молчал, настало время собираться на завтрак и готовиться к еще одному дню зимних развлечений. Сегодня планировался каток. Дэн думала написать Эндрю, но что ей говорить? “Хорошая работа”? “Какого хуя ты это сделал”? Говорить было нечего. Оставалось только напряженно ждать и смотреть, что из этого выйдет.***
Ваймак — Пиздец, — сказал он, смотря на Эбби. Они были в ресторане, на вечер оставив детей у Эбби. Секунду назад это был приятный ужин с девушкой (что было уже не секретом — чертовы дети с этими их постоянными спорами и любопытными носами), а теперь его телефон бренчал, звенел и жужжал так, что Ваймак подумал, что он сдохнет от перенапряжения. Он виновато посмотрел на Эбби. Она терпеть не могла, когда мужчина сидел в телефоне за столом. По ее словам, он “слишком много работает, и эта работа его настолько изматывает, что скоро в могилу сведет”. Поэтому она предпочитала, чтобы любая “работа” останавливалась, когда они проводят время вместе. И все равно Эбби понимала, что тренерство в команде Лисов — работа с полной занятостью. Он был больше, чем просто тренером, — черт, да он только что Рождество отметил с четырьмя из них. Это была и ее работа тоже, особенно учитывая, сколько проблем себе находят эти дети на корте и за его пределами. Она латала их, когда они ломались, давала им дом, заботилась о них, и Ваймак мечтал, что однажды она так же будет заботиться об их собственных детях, если они когда-нибудь решатся на этот шаг. Эбби бросила на него раздраженный взгляд, но позволила прервать ужин. Очевидно, случилось что-то важное. Он увидел множество сообщений от Дэн, Ники, Мэтта со словами о том, что Рико умер, какого черта происходит и вообще ебаный пиздец. Он увидел пропущенные звонки от других тренеров, членов КРЭ, оставленные голосовые и письма от организации спорта Пальметто с напоминанием о том, чтобы предложить консультацию с Бетси спортсменам, которые могут тяжело переживать безвременную кончину знаменитого игрока экси. — Рико умер, — выдохнул Ваймак и передал телефон Эбби. Она в ступоре уставилась на него, но взяла телефон и быстро пробежалась по всему, что он только что прочитал. — Боже мой, — пробормотала Эбби, пока копалась в телефоне. — Не могу поверить. Ваймак покачал головой, словно тоже не мог в это поверить. И он не мог. Новость была, мягко говоря, неожиданной. Последнее, что он слышал о парне, так что его отправили в “учреждение по восстановлению душевного и физического здоровья”. А теперь он умирает. Ваймак мог предположить только то, что Рико наложил на себя руки. Он потерял все и покончил с жизнью. Голос на задворках сознания говорил, что, возможно, с ним расправилась его семья, но Ваймак старался не слушать. Он знал, насколько злой и жестокой может быть семья, знал Мориям и их бизнес. Но вот так, с нифига взять и убить Рико? В этом не было смысла. Они лечили его. Это хоть какая-то да забота. Лучшим предположением Ваймака было то, что Рико сам убил себя, чем он и поделился с Эбби. — Обстоятельства смерти не разглашаются, — нахмурилась Эбби. — Но я бы тоже в первую очередь подумала на самоубийство. Печально, однако. В смысле, я знаю о Кевине и знаю, что Рико был ужасен. Но все же… не знаю. Все равно грустно. Ваймак кивнул, больше успокаивая, чем соглашаясь. Он знал, что никто из Лисов не будет грустить из-за этой смерти. Он не был уверен, что чувствует сам, но чаще всего времени на чувства у него и не было. Всего его занимали дела, тренерство и экси. Ваймак был простым человеком. Он заботился о своих игроках, понимал их проблемы и никому не пожелал бы таких тягостей. Но помимо этого, у него были обязанности, которые никто за него не выполнит. Нужно было разослать письма, перезвонить на звонки, проверить игроков. Нужно было разбираться с бумажной волокитой, побеждать в играх и не потерять эту чертову работу. А теперь еще ему нужно было проверить сына — своего сына, который вырос рука об руку с Рико, своего сына, который ненавидит Рико. В такие моменты Ваймак был рад, что рядом Эбби. Она отведет Кевина в сторону, обнимет его, скажет то, что нужно говорить, когда случается плохое. Она скажет все, что не может сказать Ваймак, потому что, нужно признать, он немножко эмоционально отсталый для мужчины своих лет. Но опять-таки большинство мужчин его возраста такие. Они росли в другое время, когда плакать запрещалось и когда нужно было быть жестким, потому что чувства считались слабостью. С тем, как все теперь менялось… ну… Ваймак еще работал над этим. Лисы раскрыли лучшие его стороны. Он мог пойти к ним и стать такой поддержкой, какой у него никогда не было. Он мог быть тем человеком, каким всегда хотел быть. Но так ли близок он был к идеальному отцу? Отнюдь. — Думаю, нам лучше вернуться домой и проверить ребят, — сказала Эбби, читая его мысли. — Да, — ответил Ваймак и забрал телефон. Он начал отвечать на письма и сообщения. Со звонками разберется потом. — Эй, Дэвид, — позвала Эбби, и он тут же оторвался от телефона. — Ты не думаешь, — она затихла на мгновение. — Ты же не думаешь, что его убили, правда? Ваймак пожал плечами. — Не исключено. В ответ Эбби так помрачнела, насколько это вообще возможно. — Что это значит для Нила? Ваймак устало вздохнул. — Если бы я знал, Эбби. Если бы я знал больше. Та грустно сжала губы. — Ты уверен, что мы не можем привлечь ФБР? Они уже помогли нам в Балтиморе. Не могли же Мориямы подкупить всех агентов поголовно. Если будем отсиживаться и не сообщим властям, что происходит, нас могут и привлечь как соучастников. Ваймак потер руками лицо. Он уже сбился со счету, сколько раз они заводили этот спор. Из рассказов Кевина, дело было как раз в том, что у Мориям свои люди почти во всех правоохранительных органах. — Морияма сильнее закона. Это кажется невозможным пережитком прошлого, но такова горькая правда, — с трудом сказал он. — И если они ударят в ответ… Если мы растормошим ФБР, а они доложат Ичиро, Нил умрет. Что-то сохраняет ему жизнь, и, кажется, что это, как минимум, отношения с самим Ичиро Морияма. Он в большей безопасности, чем мы думаем. — Ты не можешь знать наверняка. — Я и не знаю, — устало сказал Ваймак. — Ты права, я не знаю. Я могу так чертовски ошибаться. Я могу пиздец как похерить всю нашу ситуацию, не сдавая Морияму. Я больше не знаю, что будет правильно. Эбби положила голову на руки, тоже вся на нервах. — Я тоже не знаю. Я просто предлагаю варианты. Когда мы, единственные здесь ответственные взрослые, начнем действовать? Они всего лишь дети, чтоб его. — Они уже пиздецки давно перестали быть детьми, — сказал Ваймак, всеми фибрами души желая, чтобы это было не так. Лисы должны бегать на воле, крича от радости. Они должны быть глупыми, беззаботными и жизнерадостными. Они должны, блин, смеяться. Вернуть это в жизнь некоторых из них может только экси. Но они заслуживают большего. Они заслуживают всего самого лучшего, что есть на белом свете, а теперь они с Ваймаком застряли в этом мраке. Какая же дерьмовая карта им выпала.***
Кевин Водка. Больше водки. Кевин присосался к бутылке в своих руках, пока Аарон с Ники смотрели на него так, словно он вот-вот развалится надвое. Развалится ли? Кевин не был уверен. В голове был полный бардак, мысли носились, как сумасшедшие. Он не мог в это, блять, поверить. Рико умер. Рико, его мучитель, умер. Рико, его брат, умер. Кевин не знал, что думать по этому поводу, но он знал, как пить. И Эндрю. Сто процентов Эндрю был к этому причастен. “Где Рико, Кевин?” Это было не совпадение. От воспоминания о ровном, пустом голосе Эндрю, задающем этот вопрос пару недель назад, мурашки бежали по коже. Эндрю убил Рико. Кевин ненавидит Эндрю. Кевин своей жизнью обязан Эндрю. Все теперь было какой-то бессмыслицей. Раньше казалось невозможным так сильно и так сразу испытывать ненависть, злость, скорбь. Он был в ужасе от Эндрю. Кевин всегда знал, на что он способен, но никогда не думал, что он пойдет до конца. Вероятно, это было упущение Кевина. “Где Рико, Кевин?” Еще тогда он понимал. что задумал Эндрю. Почему не отнесся к этому серьезнее? Почему не отговорил его? Почему не попробовал остановить? Кевин вылил в себя еще водки, едва ли ощущая ее действие. Он испустил вымученный звук, из-за которого Ники с Аароном бросили на него пару обеспокоенных взглядов. Кстати об Эндрю, где он? Кевин не видел его последние несколько часов, как узнал новости. Может, он сейчас с новым паспортом и билетом в один конец был на полпути в Австралию. Кевин почти мечтал о том, чтобы Эндрю свалил, потому что он сейчас понятия не имел, что должен был сказать своему “другу”. Кевин поднял руку и невесомо коснулся татуировки на щеке. Самая смертоносная фигура на доске. Сейчас это было совсем не весело. На самом деле, он хотел, чтобы на ее месте по-прежнему была двойка. Он помнил день, когда они вместе набили их. Это была идея Рико, как почти все в их “дружбе”. Кевин боялся делать тату, но Рико настоял. Он думал, что будет круто, да они и так рисовали их маркерами. Поэтому они пошли, набили, сделали потом фото. Они шутили и смеялись, они говорили об экси. А теперь Рико… мертв. Открылась дверь, и в дом ворвались Эбби и Ваймак после рано закончившегося ужина. — Боже мой, ребята, — сказала Эбби, приобнимая Аарона и Ники. — Как вы? — через стол она посмотрела на Кевина. — Кевин? О чем ты сейчас думаешь? Ваймак подошел к сыну и хлопнул его по плечу. — Ты как, парень? Может, Кевин кивнул, может, мотнул головой — сложно было сказать. — Я, — он подавился водкой, подобрать слова не получалось. — Я не верил, что он может умереть, — наконец выговорил он. Это была правда. Рико был таким сильным, занимал такое громадное место в жизни Кевина, даже после Гнезда он был повсюду. Что бы Кевин ни смотрел, сколько бы матчей ни сыграл, его упоминали в каждом интервью. Для Кевина, Рико был больше самой жизни. А теперь он был мертв. — Я, — заикнулся Кевин, заметив, что все взгляды по-прежнему устремлены на него, выжидая, наблюдая. Чего они, мать вашу, ждут? — Он был моим братом, — выдал он. — А еще он тебе всю жизнь испортил, — не слишком заинтересованно сказал Аарон. — Или мы все дружно забудем эту часть великой саги о Рико? У Аарона были причины ненавидеть его. Рико наслал Пруста на Эндрю. Но все же если и был тот, кто мог понять нынешнее состояние Кевина, так это был он. Эндрю убил того, кто испортил всю жизнь Аарону, и за это своего близнеца Аарон ненавидел. — Я ни разу даже… у меня даже не было возможности поговорить с ним, — пробормотал Кевин. Щеки были мокрые. Он плакал? Нет, просто пролил водку, когда последний раз прикладывался к бутылке. — Я даже не попрощался. Я должен был… не знаю. Наверное, нужно отправить цветы? Эбби обошла стол и, успокаивая, обняла Кевина. — Кевин, если хочешь отправить цветы, — сказала она, — я пойду и куплю их. Я сделаю это для тебя, ладно? Просто помни, что все, что ты сейчас чувствуешь, это нормально. Только не молчи, ладно? Я все выслушаю. Кевин слабо кивнул. — Я не хочу идти на похороны, — сказал он, хоть никто и не спрашивал. — Не хочу видеть его мертвым. Я не могу… я не хочу видеть его чертов труп. — Хорошо, Кевин, — сказала Эбби. — Мы останемся здесь и займемся чем-нибудь другим. Кевин вернулся к бутылке — не то чтобы она сильно помогала. Он уже и забыл, когда алкоголь вообще ему “помогал”. Было больно пить, без этого тоже было больно. Алкоголь был его костылем, с ним было и хорошо, и плохо, но других способов справляться с тревогами Кевин все равно не знал, так что все оставалось по-старому. Учитывая, как много пил Ваймак, это можно списать на плохие гены. — Где Эндрю? — спросил тренер, оглядывая комнату. Кевин сдерживался, чтобы не вздрогнуть. Эндрю был убийцей. Эндрю был его другом. Эндрю убил Рико… но почему? С чего бы Эндрю стал это делать? Кевин покачал головой: ничего сейчас понять не получалось. Он представил его пустое, лишенное эмоций лицо. Эндрю убил Рико. Хладнокровно. Кевин думал, боялся ли Рико, думал плакал ли он. — У себя, — ответил Ники, тревожно глядя на лестницу. — Он не выходил после… ну. После новостей. — Хорошо, — кивнул Ваймак. — Уверен, он в порядке. Дам ему еще немного времени, поднимусь и проверю потом. И как Эндрю убил его? Своими ебаными ножами? Ножами, которые постоянно у Кевина и у всех остальных на глазах? Теми, которые он достает, стоит лишь кому-то достаточно его разозлить? Это все было так… хуево. Всю жизнь у Кевина под боком были смерти и убийства, хотя и не слишком близко. Его территорией всегда был экси. Почему это так потрясло его? Потому что это Рико? Потому что Эндрю — его друг? “Где Рико, Кевин?” В следующий раз Кевин очнулся в темноте на кровати в своей комнате у Эбби, дрожа и плача. Он достал телефон и увидел сообщение от Элисон. Не ответив, он засунул телефон подальше. Хотелось просто уснуть, ненадолго исчезнуть из этого мира. Пару минут спустя звякнуло уведомление, и Кевин вытащил телефон, тут же забыв о своем намерении отложить его. Это был Жан: “Позвони мне”. Кевин не мог… не мог позвонить Жану. Что он должен был говорить? Что Жан мог ему сказать? Не успел он ответить или снова убрать телефон, как Жан позвонил сам. — Блять, — буркнул себе под нос Кевин и хрипло ответил. — Алло. — Звучишь дерьмово, — сказал он. — Я не могу… сейчас не лучшее время, Жан, — начал Кевин. — Я не знаю, что сказать. Я не хочу говорить об этом. Я не могу… — Тогда забудь на секунду про свои хотелки, Кевин, — перебил тот. — Это насчет Нила. Кевина начало трясти. — Что насчет Нила? — Думаю, у него проблемы. — С чего ты взял? — В прошлом году перед тем, как я ушел из Гнезда… ходили слухи. Ходили слухи о том, что Ичиро избавится и от Рико, и от Тетсуджи. Но этого не случилось. Конечно, Рико он отослал, но Тетсуджи остался. С чего бы Ичиро оставлять его, если он собирался делать уборку? Он сильнее всех ненавидит Тетсуджи. — Я знаю, — пробормотал Кевин, закрывая глаза, словно так он мог отключиться от всего разговора. — Я еще связываюсь с некоторыми Воронами, — признал Жан. — Они говорят, что у Ичиро с Тетсуджи сейчас напряженные отношения. Что возвращает меня к вопросу: почему Ичиро не может просто избавиться от него? — Пожалуйста, ближе к делу, Жан, — сказал Кевин, теряя терпение. — Думаю, ветви воюют. Или на пороге войны, — наконец сказал Жан. — И, думаю, что смерть Рико может стать той смертью, которая подтолкнет эту войну. — Что?!?! — вскрикнул Кевин. — Какая война? Главная ветвь в десять раз сильнее. Это невозможно. Это была бы не война, а истребление. — Это мои предположения, — оборвал его Жан. — Я просто хотел предупредить тебя. Я думаю, что будет война. Нил, вне всяких сомнений, оказался в нее замешан, то же самое с Парсой. Будь осторожен. Не попади под горячую руку. — Ты позвонил, чтобы… предупредить меня? — не веря, спросил Кевин. — Да. — Спасибо, — сказал он, и Жан сбросил трубку. Война? Эндрю… знал? Почему Кевин не знал? Начали медленно формироваться мысли, появлялся смысл. Но прежде чем Кевин успел собрать все кусочки вместе, он поддался пьяному блаженству и отключился.***
Нил Через пару дней после Рождества Тетсуджи отменил тренировку. Почему, узнали только вечером. Рико умер. Нил не воспринимал реальность, в которой это произошло, новость была далекой вспышкой. Он корчился в агонии на полу своей комнаты. Его ломало, жестоко, неумолимо, нещадно. Пробил озноб. Он был уверен, что умирает. Он хотел умереть. Его слабое тело было клеткой, из которой нужно было освободиться. Он плакал от боли, кричал, словно его заживо жгли на костре. Он огрызался на Парсу, когда тот осмеливался заглянуть в комнату. Последние ночи, после того, как Нил набросился на него, Парса оставался у Киры и ее соседки. Нил в одиночестве сидел у туалета, обливаясь потом и каждые пять минут вздрагивая всем телом от судороги. На следующий День после Рождества было плохо. На второй день он пропустил тренировку, потому что просто не мог пошевелиться. Он ждал, что придет Тетсуджи и изобьет его, но этого не случилось. Вместо этого, тренер отменил тренировку на следующее утро. Цзян тоже в тот день не заставлял их заниматься. Что-то связанное со смертью Рико, но переживать из-за этого было слишком тяжело, когда Нил сражался за каждый вдох. С каждым часом становилось все хуже, появлялось что-то еще болезненнее и мучительнее, симптомы, о существовании которых он даже не подозревал. Свет был слишком ярким, поэтому он сидел один в темноте. Вода в душе больно била по коже, поэтому он больше не пытался помыться, почистить зубы или сдвинуться со своего места на полу в ванной, где он хотел умереть. Нил смутно замечал, как Парса оставлял еду и воду, но не прикасался к ним. Умрет он от голода или от обезвоживания — вообще без разницы, лишь бы закончить эти мучения. Думать о еде было больно. При мысли о воде выворачивало желудок. Хотел бы Нил сказать, что потерял счет времени, но он был в курсе каждой богом забытой секунды. Он даже был уверен, что время замедлилось только ради его личного ада. Ему нужна была кнопка ускорения. Легкий выход. Сейчас он хотел либо умереть, либо в мгновение ока почувствовать себя лучше. Ему нужны были таблетки. Похуй на все остальное, он просто хотел вернуть свое лекарство. Он даже искал телефон, чтобы позвонить Ичиро, но не нашел его. Ну, как сказать “искал”. Нил ползал по полу, пока не сдался и не дополз обратно в ванную. Каким хуем он очутился здесь, вот так? Тело было погибающей оболочкой, так почему она не могла уже наконец умереть? В безумии, в отчаянии скрипели зубы. Хотелось размозжить Эндрю лицо. Хотелось выдавить из Парсы последний воздух. Кого в своем состоянии винить больше, было непонятно. Эндрю, за то что стал причиной, почему Нил согласился на план Парсы, или Парсу, за такое пиздецкое бессердечие. И каждый раз он винил себя. Он яростно бил по кафельному полу, пытаясь отвлечь внимание, переместить боль в руку. Он бил и бил и нахуй обещание Эндрю — он не остановится, пока рука не отвалится. В какой-то миг он отключился. Правая рука побагровела и покрылась кровью, вероятно, она была сломана. Его снова разбудила боль, закричала в теле, не желая оставлять Нилу больше пары часов сна. Мысли разбредались. Мука была просто невыносимой. Рука отекла. Нил ощупал ее на предмет повреждений. Огнестрел на боку казался делом прошлого, но болел наряду со всем. Ичиро. Нужно, чтобы Ичиро дал таблеток. Чен. Блять. Чен умер. Нил не был уверен, что сам доползет до Восточной башни. Придется дождаться, когда кто-то из людей Ичиро придет за ним, и тогда можно будет получить лекарство. Если этот кто-то опоздает, Нил не сомневался, что умрет прямо здесь, на кафельном полу ванной. Подходящий конец для него.***
Эндрю После убийства Рико Эндрю глаз не сводил с новостей. Он ждал, когда услышит о Тетсуджи, ждал, когда услышит об аресте Ичиро, ждал, когда услышит от Нила, если Парса даст ему еще раз позвонить. Он ждал утечки какой-то важной улики, ждал, когда интернет взорвется от какого-нибудь видео из архивов Тетсуджи. Естественно, он отслеживал выходившие обновления. Все началось со слов “трагический инцидент” — самоубийство. “Подозрительные обстоятельства” быстро сменили его на убийство. “Пока нет никаких зацепок” значили, что подозреваемых, которых можно представить общественности, пока не нашли. Хоть Эндрю и не сомневался, что ничего не упустил, всегда есть вероятность, что он ошибся, что в чем-то проебался. Эта вероятность была мала, и, по большей части, он чувствовал себя уверенно, но первые дни он изводился сильнее, чем предполагал. Внешне Эндрю оставался спокойным и продолжал притворяться непричастным. Он понимал, что разболтал достаточно, чтобы Кейтлин, Кевин, Рене и Дэн могли подозревать его, но откуда-то знал, что они будут молчать. Кевин не смотрел на него, но и рот открывать пока не собирался. Это же трус Кевин Дэй. Кевин, молчавший обо всех зверствах Рико, был далек от того, чтобы отрастить позвоночник и выдать его. Так что Эндрю ждал, когда он переживет это. Реально, он не понимал, почему нападающий так расстроился, но Кевин всегда был странным. Он слишком отличался от Эндрю, был противоположностью почти во всем. Каким, еще раз, образом они стали чертовыми “друзьями”? На Новый Год собирались ехать в Райские сумерки, но, судя по настроению, царившему в доме, Эндрю догадывался, что этому не суждено случиться. Аарон, вроде, был в порядке. Ники по большей части тоже. Но из-за Кевина, конечно же, все вокруг ходили на цыпочках. Он надолго уезжал с Эбби, скорее всего, чтобы “выговориться”. В каком-то смысле она была ему матерью, так что в этом не было ничего странного. Эндрю вздрогнул. Будь у него мать, это был бы самый ненавистный из кошмаров. Он бы врагу не пожелал такого. Ой, стойте, пожелал бы. Между ними неловко шатался Ваймак, понятия не имея, что сказать Кевину, и зная, что Эбби разберётся с тем, с чем ему самому разобраться не под силу. Это была почти комедия, правда. Эндрю занимался своими делами: читал книги, играл в приставку с Ники, ходил обедать с Аароном, и на этих обедах они не говорили друг другу ни слова. Эндрю курил на заднем дворе Эбби. Дни шли. Терпение заканчивалось. Хотелось, чтобы полиция прекратила расследование. Хотелось, чтобы Ичиро или Тетсуджи начал действовать, как и планировалось. Ожидание убивало.