***
Нил Нил сидел в общей комнате, где в свободное время собирались пациенты реабилитационного центра. Там можно было найти пазлы, настольные игры, материалы для рисования и рукоделия. Снаружи был сад для тех, кто хотел поработать руками. Нилу казалось, что он попал в детский сад. Он одиноко сидел в углу и оглядывал комнату. Не то чтобы ему были интересны остальные, просто он умирал со скуки в своей палате и решил, что сидеть тут будет поинтереснее. Группа все уговаривала его присоединиться к игре в “Конфетную страну”, но Нил всякий раз отказывал. Взрослые люди. Сидят над настольной игрой. Нелепо до безумия. В итоге, Нил подошел к столу для рисования. Он взял лист бумаги, карандаш и стал набрасывать отпечатки лисьих лап. Изображение было знакомым, оно успокаивало. Затем он стал рисовать лису целиком, что привело к полноценному лесному пейзажу. Где считал нужным, Нил добавил тени. Время едва ползло, поэтому он решил добавить деталей деревьям вокруг лисы, разную зелень и маленький ручеек. Он проработал шерсть животного и глаза, рисуя их большими и круглыми. Когда он закончил, прошло только тридцать минут. Нил поборол порыв разломать надвое карандаш. Лучше ли здесь, чем в Гнезде? Конечно. Здесь хотя бы не приходилось жить в постоянном страхе, ужасе и паранойе. Хоть какое-то время можно было не думать о проблемах — не забыть, но отстраниться от них. До встречи с реальным миром оставалось еще несколько недель. Нил подумал об Эндрю, их последней встрече и взял еще один лист. Он никогда раньше не рисовал, тем более людей. Но он хотел, чтобы рядом всегда было изображение, чтобы можно было повесить его в палате, как фото в Лисьей башне. Нил закрыл глаза и пробежался по последним воспоминаниям с Эндрю. Он выбрал то, где Эндрю с сигаретой между губ стоял, прислонившись к забору, когда они вышли покурить. К счастью, Нил знал наизусть каждую тень, каждый выступ и каждую впадинку на лице Эндрю, мог словно наяву увидеть, как лежит каждый волосок на его голове, помнил изгибы его тела, скрытые под черной, кожаной одеждой. Нил помнил даже появившиеся за лето веснушки и добавил их. Что-то в Эндрю так заземляло. Мысль о нем, его образ, звук его голоса, его особый запах. Закончив, Нил поднял нос от стола, чтобы оценить рисунок. Получилось далеко не идеально, но все же это был Эндрю. Тогда к Нилу подошел Лукас, мужчина средних лет с групповой терапии, и сел рядом с ним. — Вау, — сказал он, кивая на два рисунка. — Здорово получилось. Ты художник что ли? — Я играю в экси, — ответил Нил. — Тебе стоит задуматься над тем, чтобы заниматься искусством, — сказал Лукас. — Ты же еще в универе учишься? У тебя еще есть время передумать. Походи в художественные классы. Увидишь, куда тебя это приведет. Нил скривился. У него не было времени и, уж тем более, не было свободы выбирать себе предметы. — Я пойду в профессиональный спорт, — сказал он, потому что только это имело значение. Лукас сидел слишком близко, склонившись над рисунками. В Ниле росла тревога: он всегда сторонился ровесников отца. — Ага, я тоже так думал, — с грустной улыбкой сказал Лукас. — Только не с экси. Боже, упаси. С легкой атлетикой. Я бегал на длинные дистанции. Ради этого пошел в универ. На полную стипендию. В Вандербильт. — Да? — удивился Нил. Сейчас Лукас не походил на спортсмена. Не в плохом смысле, просто Лукас выглядел, как… мужчина средних лет. Пивной живот, никаких мышц. — Три года подряд после этого доходил до отборочных на Олимпийские, — продолжил Лукас, с теплотой улыбаясь воспоминаниям. — Вот-вот должен был пробиться, почти выбежал из нужного времени. Нил отвернулся, надеясь, чтобы разговор скорее закончился. — Так ты был быстрым. — О, да, быстрым, — согласился Лукас. — Нашел единственную вещь, в которой был хорош, и никогда не бросал бег. — И что? Так и не пробился? — Нет. Мама заболела. Пришлось все забросить, чтобы ухаживать за ней. Рак легких. Нил огляделся, не понимая, почему этот незнакомец рассказывал ему о своей жизни. Они не на терапии, и Нил уж точно не психиатр. — Отстой, — сказал он. — Да, но такова жизнь, верно? — сказал Лукас. — Я ни на что не променял бы последних лет с мамой. Даже на Олимпийские игры. Нил почесал голову, ему было некомфортно. Он размышлял над словами мужчины, но не был уверен, что они применимы к нему самому. Эндрю ошибся. В этот раз он оказался совершенно не прав. — Она рассказала тебе, что умирает, — пожал плечами Нил. У него не было такого выбора. Его мама просто умерла. Нилу не пришлось выбирать Мэри, поэтому ему остался только экси. — Каким надо быть родителем, чтобы не рассказать о таком своему ребенку? — Лукас вздрогнул. — Можешь себе представить, чтобы она мне просто ничего не сказала и я продолжал бы наматывать круги на чертовом треке? Нил просто обвел глазами мужчину, сомневаясь, не был ли он каким-то призраком прошлого. Тем, кого из могилы послал Натан, чтобы измучить, а затем убить сына. Лукас не походил на того, кто мог бы быть связан с Мясником. — Моя мама не сказала мне, что умирает, — безучастно сказал Нил, проверяя реакцию Лукаса. — А, э, — дрогнул тот. — Забудь, что я сказал. Я не то имел в виду. У некоторых из нас, ну, у большинства, не идеальные отношения с родителями. Я должен был догадаться. Значит, тебя не было рядом? — Нет, — сказал Нил. — Она сидела рядом со мной. Она просто ничего не сказала. У Лукаса отвисла челюсть, он смотрел на Нила, как на циркового уродца. Нил поднялся с места, чтобы как можно скорее уйти от этого разговора. — Прости, — быстро сказал Лукас, пытаясь исправиться. — Я не хотел отпугнуть тебя. Я просто подумал, что тебе нужно с кем-то поговорить. Просто хотел по-дружески. Не надо меня бояться. Можем поговорить о чем-то другом. Нил остановился, снова посмотрел на Лукаса и схватил свои рисунки со стола. Только он собрался идти в палату, как в комнату ворвалась доктор Стефан и сказала: — Нил Джостен! Пойдем со мной, скорее, — она беспокойно улыбнулась ему. Нил даже не обернулся на Лукаса, когда выбежал вслед за доктором с рисунками в руке и плохим предчувствием. — Что такое? — спросил он, когда они оказались одни в коридоре, ведущем из общей комнаты. — У тебя посетитель, — сказала доктор Стефан, отказываясь смотреть ему в глаза. Нил остановился. — Что? — Посетитель, — повторила женщина, в этот раз медленнее. Она тоже остановилась и обернулась к нему, неловко улыбаясь. — Но сегодня воскресенье. — Да, ну, иногда мы разрешаем редкие посещения и не в пятницу, — ответила доктор Стефан, но она была слишком напряжена, чтобы все было хорошо. Нил покачал головой. — Нет. Я могу отказаться? Я не хочу никого сегодня видеть, — он оглянулся на общую комнату. — Разве ты не хочешь узнать, кто это, прежде чем отказываться? — осторожно спросила женщина. Нет. Не было такой реальности, в которой он хотел бы знать, кто это. Должно быть, ответ был написан у него на лице, потому что она нежно как бы подтолкнула его: — Мара Сальватор? Мара. Нил не видел ее уже… пару месяцев. Какого хуя она здесь забыла? Не в пятницу. Он не знал, почему так зациклен на пятницах, но что-то не складывалось. Нил не понимал, что делать. Мара ему нравилась, но они не были настолько близки, чтобы она навещала его. Не в пятницу. В голове звенела тревога. — Не понимаю, — сказал Нил, снова подняв глаза на доктора Стефан. — В другие дни, кроме пятницы, не должно быть посещений. Такие правила. Сколько я здесь нахожусь, мне каждый твердит об этом. Без исключений. Сегодня не пятница. — Мы потянули за кое-какие ниточки, — ответила женщина, которая, казалось, испытывала просто физическую боль. Нил дергано провел рукой по волосам. — Я могу отказаться? Доктор Стефан нахмурилась. — У нас очень поощряется общение пациентов со своими близкими и родными. Благодаря этому, мы можем убедиться, что они смогут легко приспособиться к жизни вне стен нашего центра. Иначе срок лечения может продлиться. Ложь. Ее… вынудили? Или подкупили? Нила пробило волной ужаса. Не похоже, что у него был выбор. Он не мог оставаться здесь дольше тридцати дней. Нил неохотно кивнул женщине, которая повела его в маленький кабинет. Она сказала, что оставит их одних. Это… такого раньше точно не было. Во время часов посещения за пациентами всегда наблюдали, чтобы никто не мог протащить наркотики или еще какую дурь. Доктор Стефан ни при каких обстоятельствах не должна была оставлять его без присмотра. Нил знал, что это не имело ничего общего с его статусом “знаменитости” и было напрямую связано с его статусом “собственности”. Когда он вошел внутрь, Мара уже стояла у дальней стены. На ней было строгое черное платье, волосы были убраны назад. На съемки она всегда одевалась довольно строго, но оказывается, так она одевалась всегда. Нил сделал осторожный шаг вглубь комнаты, и дверь за ним закрылась. Мара искренне улыбнулась, словно правда была счастлива видеть его. Нил не мог не улыбнуться в ответ. Хотя все его существо по-прежнему было начеку. — Нил, — не сдвинувшись с места, девушка поприветствовала его знакомым кивком головы. — Выглядишь намного лучше. Как тебе здесь? — Все… в порядке. — Рада это слышать, — сказала она. — Правда. Я беспокоилась о тебе. Скучаю по нашим съемкам. — Ясно, спасибо, Мара, — сказал Нил. Он все так же держал в руках рисунки, прижав их к груди, так, чтобы их было не видно. Он не мог больше страдать этой херней. — Что ты здесь делаешь? — Ичиро, — сказала девушка и улыбка дрогнула. На секунду спокойствие на ее лице сменилось страхом. Нил вспомнил ее слова о том, что она просто человек, на которого свалилось слишком много непосильных задач. Он не сомневался, что так оно и было, но такие люди могли пойти на любую глупость ради ложных обещаний. — Значит, он знает, что я здесь? — нервно сглотнув, спросил Нил. — С того дня, как тебя сюда положили, — подтвердила Мара. Нил почувствовал тошноту. — Из новостей, — объяснила она, словно хотела сказать, что за ним не следили. — Чего он хочет? — спросил Нил. — Чтобы ты знал, что его должны скоро выпустить, — ответила девушка. У него подкосились колени. Скоро. Скоро. — Когда? — Он сказал просто скоро. И сказал тебе не волноваться. И напомнить о том, кому ты верен, — она протараторила последние слова, будто могла ранить ими. Из комнаты словно откачали воздух. Слова тяжелым весом давили на легкие. Нил не знал, чему удивлялся. Всегда должно было быть так, верно? Но комната будто сжималась и стены сдвигались все ближе. Нил в панике выпустил хриплый вздох. Его лицо перекосило от страшной реальности, которая возвращалась чересчур быстро. Ичиро везде, всегда достанет его. Ичиро возвращается. Мара пересекла комнату и положила руку ему на плечо, и Нил отшатнулся от ее прикосновения. — Мне жаль, Нил, — сказала она. — Я обязана ему своей жизнью, и ты всегда это знал. С трудом он кивнул. — Знаю, — это была правда. — Я только жалею… Иногда я думаю… вот бы ты была свободна. — Он правда хочет, чтобы тебе стало лучше, — сказала она. — Он заботится, но своими методами. Я знаю его долгое время и могу сказать наверняка. С радостью передам ему, как у тебя дела и что тебе лучше, — она переминалась с ноги на ноги, но в конце концов плечи ее опустились и на лице появилась печаль. — Я бы тоже хотела, чтобы ты был свободен. Мара ушла через пару минут, им больше не о чем было говорить. Она предана Ичиро. Так же, как и Нил. Верно? Он не мог отрицать, что его реабилитация что-то да изменит. Он все увидит по-другому, более ясно впервые за долгое время. Нил ненавидел Ичиро. Он никогда не хотел снова оказаться рядом с ним. Он не мог даже подумать о том, чтобы снова с ним переспать, тем более на трезвую голову. Все это было бессмысленно? Кажется, да. Оцепенелый, Нил вернулся в общую комнату. Он — собственность. Он принадлежит Ичиро. Жестокое напоминание. Но искра загорелась в Ниле, она подсказывала, что он по-прежнему может бороться, нет, что он должен бороться. Он окреп и поумнел. Он вернул Эндрю. Поэтому, то ли никому ничего не доказывая, то ли доказывая что-то самому себе, Нил уверенно прошагал к столу для рукоделия и сел рядом с Лукасом. Он не пустая собственность. Он — личность. Как и Лукас. Поначалу мужчина показался удивленным. В его руках был жалкий рисунок лисы. Нил покачал головой и сказал: — Это ужасно. Надо было оставаться в атлетике. — Может быть, — пожал плечами Лукас. Нил сделал глубокий вдох. Три вопроса. Три вопроса. Он сможет. Он повернулся, чтобы видеть лицо мужчины. — Что тебе нравилось в беге? — спросил Нил. Глаза Лукаса просияли. — Помимо того, что мне выпало счастье любить то, в чем я хорош? Это помогало разогнать мысли. О чем-бы я ни думал, чем бы ни тревожился — все исчезало, когда я бежал. Когда не было ничего, кроме меня, моих двух ног и дороги впереди. Это чувство, когда нет никаких границ — я не знаю, как это нормально объяснить. И я бегу все быстрее, и мир проносится мимо, и кажется, что не я его часть, а что это он существует для меня. Это помогало и с психическими проблемами. С зависимостью. Пока не перестало. Нил думал над его словами. Он любил бег во многом по тем же причинам. — Ты бегаешь? — спросил Лукас. — Я имею в виду, помимо твоего спорта. — Да, — сказал Нил, мысленно улыбнувшись. — Можно и так сказать, — он замолчал, обдумывая следующий вопрос. — А где был твой папа, когда умерла мама? Ты никогда не говорил о нем в группе. — В тюрьме, — мрачно сказал Лукас. Такого ответа Нил точно не ожидал. — Что он сделал? — Пьяный переехал кучку подростков. От двадцати пяти лет до пожизненного. — Пиздец, — пробормотал Нил. Разговор принял дурной оборот. Это, конечно, не Мясник, но тоже не шутки. — Ты ненавидишь его? — Не помню, чтобы когда-то не ненавидел, — признал Лукас. — Он разрушил… столько жизней. Он был алкоголиком. Отсюда частично вытекает моя зависимость. — Понятно, — сказал Нил, покусывая ногти. Потом подумал об Эндрю и положил руки на колени. — Как такой славный парнишка, связался с наркотиками? — спросил Лукас. — Семейная история? — Нет, — сказал Нил. Он беспокойно ерзал на месте. Правда никогда не была приятной. Нил знал, что ему не позволено говорить об этом. Но в нем кипела злость. Будто он снова в ловушке. — Мужчина, с которым я встречался, — сказал он. — Что-то типа его способа контроля. — Блять, парень. Сколько тебе лет? — в смятении спросил Лукас. — Девятнадцать. — Ты слишком юн для такого дерьма. Мне жаль это слышать, — сказал мужчина. — Что ж, в таком случае, хорошо, что ты с ним порвал, да? Нил молчал. Как бы он хотел, чтобы это была правда, но, к сожалению, это было невозможно — спасибо Маре и ее милому напоминанию. Лукас, казалось, что-то понял и указал на рисунки, которые Нил положил обратно на стол. — Посетитель позавчера? — Нет, это… мой сосед по комнате Парса, — покачал головой Нил. Впервые за долгое время он так разоткровенничался, но некоторую ложь раскрывать было нельзя. Он посмотрел на рисунок Эндрю и провел пальцами по линиям. — Он никогда не навредит мне. — Ты любишь его? Нил кивнул и улыбнулся изображению Эндрю. — Ты и без меня, наверное, это знаешь, но порви с тем парнем. Ты можешь и не ожидать этого, но всегда найдется тот, кто тебе поможет. По крайней мере, этому жизнь меня научила, — сказал Лукас. Он кивнул на рисунок Эндрю. — Борись за свое счастье. В этом вся соль, — теперь он окинул жестом комнату. — Понимаешь? Впервые за долгое время Нил хотел бороться. Хотел бороться за Эндрю. За Лисов. Черт, он хотел побороться за возможность однажды пойти в художественный класс, просто чтобы понять, получится ли у него. — За свое счастье, — повторил Нил, и слова странно звучали у него на языке. Ему были знакомы слова “хотеть”, “выживать”, “нуждаться”, но делать что-то только ради собственного блага? Это казалось невозможным, несущественным и недосягаемым понятием. Но все же не совсем. Нил доверился Эндрю, принял дружбу Лисов, решил сесть рядом с Эндрю в той долгой поездке в Бингемтон. Он всегда думал, что, возможно, это было эгоистично. Но, может быть, это просто было ради его счастья, что все эти решения просто складывались в какое-то благо для него? Заслуживал ли он этого? У Нила оставался один вопрос, еще один вопрос к Лукасу. Но его необязательно было задавать прямо сейчас. Вместо этого, он решил снова сесть за рисование. И, разумеется, снова нарисовать Эндрю.***
Эндрю — Би, Би, Би, — протянул Эндрю, уже заскучав. — Пожужжи о чем-нибудь другом. Мне похер, как ты провела Рождество. — И ты иди нахер, Эндрю, — сказала Бетси, отставляя в сторону какао. Сидели в ее кабинете, это был их первый очный сеанс с прошлого семестра. Был понедельник, занятия начинались в среду, поэтому настало время продолжать терапию. — Однако, должна тебя поздравить. Один год без таблеток. Что чувствуешь по этому поводу? — она намеренно сделала ударение на втором слове. — Ничего, — честно ответил Эндрю. — Я могу назвать все те же две эмоции, что и в прошлом году, и ничего больше. Такое чувство, будто мы только топчемся на месте. Может, тебе пора сдаться? — Я вижу прогресс, — спокойно сказала Бетси. — Ты многого достиг с того дня, как мы начали работу. “Ох, но Бетси, я только совершил убийство и ушел безнаказанным!” — хотел сказать Эндрю, но по юридическим причинам не мог. — Хмммм, я точно этого не чувствую, — вместо этого насмехался он. Он ничего не имел против Би, но сегодня таким покладистым быть не хотелось. — Как там Нил? — смерив его взглядом, спросила Бетси. Эндрю ткнул в нее, а потом сложил большой указательный пальцы в кольцо, как бы сжимая голову Бетси между ними. — Слишком низко, даже для тебя. — Ну, мы не говорили о Ниле с тех пор, как Аарон позвонил мне из Колумбии и попросил приехать. И я знаю, что ты всячески избегал этой темы, поэтому давай начнем новый год с решения столько увлекательной задачи, согласен? — Не знаю никакого Нила, — сказал Эндрю. — Черт. И правда, задачка. — Тогда, как ваши отношения с Аароном после суда? — спросила женщина. — Осторожнее, Бетси. Показываешь коготки, — предупредил Эндрю. — Ты знаешь, я не люблю, когда на меня давят. Женщина откинулась на спинку кресла и несколько минут молчала, ожидая от него новых предложений. Но Эндрю молчал, и она попробовала снова. — Несколько сеансов назад, ты интересовался способами справляться с агрессией, не прибегая к насилию. В частности, к насилию в отношении себя. — Не помню такого. — Я предложила тебе несколько вариантов, — продолжила Бетси. — Например, можно в контролируемых условиях громить предметы. Существуют даже комнаты гнева. Или можно просто взять какую-то пустую бутылку и разбить ее где-то — никакого вандализма, разумеется. Ударить что-то, например, подушку или одеяло, вместо стены или окна. Вести дневник. Не смейся над этим, пока не попробовал. — Я играю в жесткий вид спорта и у меня есть Рене. — А также у тебя много агрессии, — сказала Бетси. — Настолько, что две отдушины для нее мало. — Я подумываю над тем, чтобы начать вязать. Бетси поджала губы, никогда ей не было настолько тяжело. Она думала, как подступиться, всегда искала новые способы обойти защиту Эндрю. Его это уже прилично подзаебало, и поэтому он так измывался над ней сегодня. Хотя, дело было не только в этом. Он хотел, чтобы она исчезла из его жизни. Он был готов пойти к следующему мозгоправу, чтобы мучить уже его. Ему не нравилось издеваться над Бетси, он хотел оставить ее в прошлом. Здесь не было ничего личного, Эндрю просто понимал, что слишком привык к ней в своей жизни. И последнее время людей, к которым он привыкал, развелось слишком много — Аарон, Кевин, Ваймак, Би, которая думала, что может без предупреждения заявиться к нему домой, потому что ей позвонил Аарон. Тогда Эндрю было все равно, но не теперь. — Ты можешь пытаться оттолкнуть меня, Эндрю, — сказала Бетси. — Но я никуда не уйду. Ты меня знаешь. — Я могу делать все, что захочу. Ты меня знаешь. — Хорошо. Можем поговорить о чем-то другом. Выбирай тему. Я не буду давить. — Может, тебе стоит уделить внимание эмоциональной привязанности к другим пациентам. Более достойным вложениям, — сказал Эндрю. — Что-то мне подсказывает, что меня ты держишь поблизости только потому, что не можешь признать своего поражения. — Я вполне способна признавать свои поражения, — улыбнулась женщина. — Однако это не твой случай. Ты знаешь, что очень важен для меня как пациент и как друг. Что происходит на самом деле? — Мы не друзья, — сказал Эндрю. — И в этом твоя проблема, да? Ты не знаешь, когда обозначить границу. Ладно, это сделаю я. Не пиши мне. Не появляйся в моем доме, если тебя пригласил не я. И давай закончим наши встречи на этом. Думаю, в этом семестре я выполнил свои обязанности по посещению психолога. Отлично, до встречи в следующем году, — он поднялся и пошел на выход, хотя его время еще не закончилось. Ему просто нужно было уйти оттуда. Эндрю не хотел видеть выражения лица Бетси и понимать, что это из-за него. Он вылетел на улицу, прекрасно зная, как подскочил пульс. Добравшись до машины, он завел ее, но не сдвинулся с места. Руки дрожали на руле. Телефон Эндрю зазвонил незнакомым номером. Он в ужасе уставился на экран. Противореча всем своим принципам, он принял вызов. Говорить сейчас ни с кем не хотелось… — Эндрю Миньярд? — прогремел резкий голос британца с другой стороны. Стюарт. — Что? — выдавил он. — Отлично. По голосу в полном порядке. Какая трата… — Зачем ты мне звонишь? — Эндрю вспомнил о том, как Нил спрашивал о Стюарте. Но почему? — Если бы я, блять, знал. Спроси у Нила. Он, походу, решил, что ты исчезнешь с лица земли, если я тебя не проверю. Кстати, с чего бы ему так думать, а? — Вероятно, с того, что он идиот, который о других беспокоится больше, чем о себе. — Хотя бы с этим я могу согласиться. Но мне еще нужно на тебя поорать. Не смей давать моему племяннику еще одну чертову причину для беспокойства. На его долю и так выпало достаточно, а теперь еще ты тут замаячил, одни проблемы. — Как часто мне ждать столь приятных звонков? — В любой момент, когда у меня не найдется более интересных занятий, чем звонить твоей неблагодарной заднице, — проворчал Стюарт, — что случается не так часто. Так что, бога ради, не гуляй по острию ножа, понял? О, Эндрю не собирался сегодня мириться с этим дерьмом. — Стюарт. Можно мне называть тебя Стю? Стюи? Стюи Хэтфорд? — начал он, пропуская мимо ушей недовольные звуки на другом конце. — Супер. Может, чуть меньше времени будешь тратить на то, чтобы читать мне нотации о том, что хорошо для Нила, и чуть больше на то, чтобы отгонять от него ебаных хищников? Да, твоего драгоценного лорда. Давненько, блять, тебе надо было выбрать сторону, да? Ты защищаешь Нила или нет? Ты верен Ичиро или нет? Когда разберешься, дай знать, надо мне тебя, ублюдка, убивать или нет. Все еще дрожащими руками Эндрю захлопнул телефон. Ебаный Нил. Идиот. Он, походу, реально считает, что Ичиро пойдет за ним. Эндрю еще раз обдумал это. В глубине души, он понимал, что это может случиться. И возможно, только возможно, именно поэтому он, на самом деле, отталкивал Бетси. Пускай приходят. У Эндрю уже кулаки чесались до драки.***
Кевин В вечер перед началом занятий все собрались в комнате девочек. Кевин быстро учился расшифровывать сообщения Элисон. Никогда она не писала приглашение напрямую, типа "идем с нами" или "давай чем-нибудь займемся", — всегда расплывчато и завуалированно, типа "сегодня вечером смотрии фильм", "мне скучно" или "заказываем пиццу, ты будешь?". Поначалу сложно было разбираться в этом, учить новый язык, но он делал успехи. Кевин сидел возле Элисон на диване и старался не обращать внимания на многозначительные взгляды команды. За ними наблюдали все, следили за каждым их движением и пытались подслушать каждый их разговор. Это сводило с ума. Он понял, как чувствовали себя Эндрю и Нил год назад. Да, Лисы любят совать нос не в свое дело. Думают, что имеют право во всех деталях знать о происходящем, даже несмотря на то, что пока в их отношениях не все прояснилось. Элисон была одной из самых страшных сплетниц команды, но даже ее раздражали эти взгляды. Лисы впервые собрались все вместе после того, что произошло за каникулы — смерть Рико, уход Тетсуджи, арест Ичиро и отправка Нила на лечение. Как и всегда, комната гудела голосами, обсуждающими весь этот пиздец. Первокурсники ушли на вечеринку, но, скорее всего, позднее они присоединятся к старшим. Лисы могли говорить свободно. Эндрю отсутствовал, и Кевину дышалось чуть спокойнее. Он до сих пор не извинился перед вратарем и не особо хотел. Он понимал, что нагрубил, надавил на больные раны, что разозлился на своего друга. Но часть его не жалела о сказанном. Эндрю не единственный переживал за Нила, и Кевина тошнило от того, что он ведет себя так, словно это неправда. Эндрю ни с кем не собирался делиться информацией о Ниле. Он упрямо собирался разобраться со всем сам. Он без всяких сомнений убил Рико. Это было глупо, безумно, эгоистично, и Кевин по-прежнему придерживался большей части своих слов той ночью, даже если его подача была бессердечной. Понятное дело, Эндрю печется о Ниле больше, чем когда-либо говорил. Это было ясно как день еще даже до того, как Нила забрали к Воронам. Кевин устал и от того, что все это замалчивалось, что приходилось изо дня в день угадывать настроение Эндрю. Он хотел, чтобы Эндрю признал, что, по сути, любит Нила, чтобы не надо было больше осторожно подбирать слова и вытанцовывать вокруг да около этого вопроса. Не станешь ты совершать убийство ради кого-то, если между вами "ничего нет". Эндрю был невозможен. Кевин злился даже от мысли об этом, поэтому насильно выкинул Эндрю из головы. С глаз долой, из сердца вон. К сожалению, в сплетнях о Воронах очень часто звучало имя Миньярда. Забыть о мелком вратаре, помыкающим их жизнями — проще сказать, чем сделать. — Ваймак разбирается, как это отразится на контракте Нила с Воронами, — говорила Дэн. — Я даже не знал, что у Воронов был помощник тренера, — сказал Мэтт и Дэн ткнула его локтем, словно нельзя было такое не знать. — Я до сих пор не могу понять, что происходит между Нилом и Ичиро, — сказала Элисон. — Выкладывали фотки, как он ездил к Морияме в тюрьму. А Эндрю ездил к нему в больницу. Он что… встречается с ними с обоими? — Не думаю, что он правда встречается с Ичиро, Элисон, — сказала Рене, тоном намекая на правду. Ошеломленная Элисон откинулась на спинку дивана. — Оу. Пиздец. Это плохо. Надеюсь, Ичиро останется в тюрьме. "Ага, нихуя", — хотел сказать Кевин, но не желал начинать спор. — Но он может выбраться из тюрьмы, верно, Кевин? — сказал Ники с другого конца комнаты. — Ну типа, он же Морияма. Кевин слабо кивнул. — Я бы сказал, что это только вопрос времени. — Так куда делся чертов Тетсуджи? — спросил Мэтт. — Сказали, что он просто ушел. Переехал. Куда ему идти? "Умер". — Куда угодно, — сказал Кевин вслух. — Это он убил Рико? — снова спросил Мэтт. — Может, он поэтому ушел? Не хотел попасться? — Постановили, что это было самоубийство, малыш, — сказала Дэн. — У нас нет причин сомневаться. Уверена, полиция очень тщательно все проверила. "Ну да, конечно. "Это был Тетсуджи" — это был ебаный Эндрю Миньярд". — Давайте не будем о Рико, ладно? — сказала Элисон, метнув на Кевина взгляд, который подхватила вся команда. Теперь все смотрели на него так, будто он вот-вот расплачется. Справедливости ради, плакал он только один раз. — Давайте вообще не будем об этом, — буркнул Аарон из своего угла. — Ну, мы же команда, надо разобраться с этим вместе, — сказала Дэн и посмотрела на дверь так, словно ждала, что сейчас войдет Эндрю и почтит их всех своим присутствием. — Нам нужно обсудить это и убедиться, что все всё одинаково поняли, чтобы потом сосредоточиться на сезоне. — Все следовали программе, которую я разослал? — немного приободрившись, спросил Кевин, думая, что наступило самое время спросить об этом. По сути, про сезон вспомнила Дэн, а не он. — Кевин, заткнись нахуй, — закатила глаза Элисон. — До сих пор поверить не могу, что Нил в рехабе, — сказал Мэтт и переглянулся с Аароном. — Как думаете, мы можем его навестить? — Мы даже не знаем, где он. Это не разглашают, — сказал Аарон. — К тому же правило "никакого контакта" никто не отменял, если только ты не захотел сдохнуть. — Как Эндрю справляется? — Элисон нацелилась на Ники, самого говорливого в их компании. Ники стушевался. — Нормально и… не нормально? Он особо не говорит. Он ездил к Нилу после передоза и отвозил его в рехаб, но… я понятия не имею, что между ними последнее время происходит. На Рождество все было спокойно, даже хорошо. А когда Нил лег на лечение, он уехал от Эбби и остался в Колумбии, — Ники зыркнул на Кевина. — Так что мы не часто его видим. Завтра он вернется в общагу, там и посмотрим, наверное. Кевин залил в себя еще водки. А, точно. Он до сих пор был соседом Эндрю. Рано или поздно им придется разрешить разногласия, хотя бы прийти к какому-то перемирию. Ему вдруг очень сильно захотелось поменяться с кем-то комнатой. Элисон положила руку ему на колено, словно чувствовала дискомфорт парня. Или это только совпадение? Она знала, что они с Эндрю не в ладах, но Кевин не рассказывал ей, каких ужасных вещей наговорил ему. Кевин с Элисон должны были вместе защищать Эндрю, но так ли ему нужна их защита? Может, Кевин и Элисон просто идиотами бегали вокруг него, думая, что Эндрю нуждался в помощи или хотел ее, когда в реальности все было совершенно наоборот. Но той ночью, в Райских сумерках Эндрю нужна была помощь. Кевин не жалел о том, что помог и никогда не пожалеет. Элисон тоже, должно быть, что-то видела, раз ей в голову взбрела такая идея. Нельзя было это отрицать. Добавить еще усилившуюся паранойю Аарона, и Кевин был склонен верить, что они втроем, прикоснулись к тому, что случилось с Эндрю за прошедшие несколько месяцев. Кевин понимал, насколько тяжелым выдался для Эндрю год. Помощь нужна была ему, как никогда раньше. Тогда почему Кевин сорвался? Когда оставил попытки понять, что видит Эндрю? Серьезно, просто из-за Рико? Почему вообще ему крышу снесло из-за смерти Рико? Конечно, он был в смятении тогда, но теперь, немного отстранившись от безвременной кончины Рико, не грустил о его смерти. Кевин искренне надеялся, что теперь Рико обрел покой, и чувствовал облегчение от того, что он больше никому не причинит боли. Все было к лучшему. Возможно, на самом деле, Кевин злился на Эндрю потому, что тот навлек на себя смертельную опасность. И если дело было в этом, то нужно было помириться с другом. Сейчас Кевин нужен был ему больше, чем когда-либо. Он сделал в голове пометку поговорить с Эндрю, после чего вернулся к разговору. — Кто-нибудь придумал, что мы будем говорить первокурсникам? Потому что у меня идей нет, — сказал Ники. — Слава богу, Бенсон и Харрисон не такие любопытные. Но Джек и Шина? Ад на земле. — Мы ничего им не скажем, — предложил Кевин. — Без комментариев и все такое. — Так они только больше болтать станут, — сказала Дэн, качая головой. — Мы должны что-то сказать. — Необязательно рассказывать больше, чем есть в новостях, — предложила Рене. — Да, но тогда они, сто процентов, начнут копать, — сказала Дэн. — Стало известно, чем занимаются Морияма, по крайней мере, часть их бизнеса, связанная с наркотиками. Такие секреты в руках Джека? Да еще когда Нил в рехабе? — Ну и что? Выкинет он пару жалких шуточек, мы их проигнорируем, — пожав плечами, сказал Мэтт. — Мы знаем не многим больше, чем они. — Да, но что, если Джек или Шина скажут что-то публично? Если плохая шутка дойдет до прессы? — сказал Аарон. — У нас появятся серьезные проблемы с Морияма. С Ичиро, в частности. — Ваймак скажет, чтобы они держали рот на замке, — уверенно сказала Дэн. — С каких пор Джек реально слушает Ваймака? — закатил глаза Ники. — Этот пиздюк задобрит тренера, а потом, через пару дней снова будет вытворять направо и налево. — Сейчас по Мориямам ведут расследование. Вся страна, может, даже весь мир смотрит на них, — Элисон глотнула немного вина. — Они не станут рисковать и бить по нам. Верно, Кевин? Тот пожал плечами. — Они по-прежнему могут делать почти все, что захотят, — И снова он подумал об Эндрю, как он сидит один в доме в Колумбии. С этим же пришла мысль о том, что он готов к тому, чтобы Эндрю вернулся в поле зрения. Команда еще немного повозила эту тему, после чего Кевин подтолкнул Элисон и они ушли. Ники крикнул им что-то вслед, поддразнивая, но Кевин захлопнул дверь раньше, чем услышал. Его мутки с Элисон ни для кого не были секретом. Они пошли в комнату Кевина, где могли побыть наедине, поскольку Ники сидел с Лисами, а Эндрю еще не вернулся в общагу. В руках у них по-прежнему были водка и вино. Элисон с хмурой морщинкой между бровей наблюдала за тем, как Кевин осушил стакан и налил следующий. — Кевин, ты никогда не думал, что тебе самому нужно лечиться? — спросила она, указывая на почти пустую бутылку водки, которую он начал только пару часов назад. — Нет, — ответил он и правда так не думал. Кевин знал, что алкоголь — это далеко не хорошо, но, он не был алкоголиком, что б его. Элисон сжала губы в тонкую линию. — Значит, ты меня за дуру держишь? Ладно, видимо, часть с "серьезными разговорами" будет раньше той, где они трахаются. Внутренне Кевин готовился к долгому спору. — Я видела, что наркотики делали с Сэтом. Думаю, твоя зависимость от алкоголя еще хуже. Если что-то выйдет — у нас с тобой — я не хочу снова проходить через это. Он понимал, к чему клонит Элисон, но что-то заставляло его стоять на своем. — Я могу пить меньше. Запросто. Если это тебя так волнует, я не буду столько пить. — Это меня очень волнует, — признала Элисон. — Когда ты начал пить, Кевин? Он смущенно отвел взгляд. — Мы с Рико… Может, нам было около десяти? Нам, типа, давали всякое, делали всякое. Все, что мы хотели. Девушка потянулась к стакану в его руках и забрала его. Паника пробила тело, но Кевин заставил себя отпустить. Он мог попробовать завязать, правда? Насколько тяжело это будет? Никто раньше просто не просил его об этом. Раньше никто не бросал ему вызов и никто не отказывал. — Хорошо, — сказала Элисон, — давай попробуем завязать. Я тебе помогу. Перейдем на воду, будем пить безалкогольное пиво, что-то послабее. И от этого Кевину стало стыдно. Она пыталась добиться трезвости Сэта, но Сэт умер. Теперь она хотела помочь ему? Она не должна была этого делать. Однако Кевин все же не отказывался. Он не хотел, чтобы между ними с Элисон все закончилось. И не хотел ранить ее. Не хотел давать обещаний, которые не сможет выполнить. Сможет ли он вправду не пить? Кевин сомневался.***
Эндрю Эндрю перетащил вещи из мазерати в свою комнату в Лисьей башне. "Пошло все нахуй", — думал он, стоя перед скучной деревянной дверью. Занятия начинались сегодня (Эндрю пропускал большую их часть, потому что был первый день и, правда, кому не насрать?), и он вернулся на день-два позже остальных. Завтра первая тренировка, а потом в пятницу он снова поедет к Нилу. Не видя смысла откладывать неизбежное, Эндрю отпер дверь и вошел в комнату. К его удивлению, на кухне была Элисон, которая делала кофе. Кевин, должно быть, услышал, как он пришел, потому что через пару секунд вывалился из спальни, натягивая футболку. С широко распахнутыми глазами он выглядел перепуганным. Хотя все вещи Ники были на месте, самого его в комнате не наблюдалось, что было любопытно. — Эндрю. Привет, — напряженно сказал Кевин. — Привет, Эндрю! — попугаем повторила Элисон, бросив встревоженный взгляд на Кевина. — Хочешь кофе? Год начинался просто невероятно. Эндрю протолкнулся мимо них двоих, закинул сумки в комнату и вернулся в гостиную. — Эндрю, я хотел с тобой быстренько поговорить, — сказал Кевин потирая затылок в явном дискомфорте. — Мне жаль, что я наговорил столько дерьма тогда. Я вышел из себя. Мы можем просто забыть об этом? Эндрю ожидал чего-то подобного, но ему было все равно. — Как хочешь, — пусто сказал он. Элисон вручила ему чашку кофе, который он проверил на цвет. Мало сливок. Он пошел к холодильнику, добавил еще и сделал пару глотков. В эту секунду вернулся Ники, что лишь немного разрядило обстановку. — Эндрю! Ты вернулся! — он улыбнулся ему и осмотрел Элисон. — Кажется, хорошо, что я завалился в комнате девочек. Элисон залилась краской, и Эндрю с трудом сдержался, чтобы не опрокинуть на нее кружку горячего кофе. Он надеялся, что не так понял, но все-таки не ошибся. — Вам нужно найти другое место для потрахушек, — сгримасничал Ники. — Это слишком странно. Без обид, Элисон. Девушка дала ему подзатыльник. — Ага. Я обиделась, Ники. Отъебись. Кевин сложил руки на груди и уставился себе под ноги. — Не понимаю, в чем проблема. Универ же. Ники пожал плечами. — Вы, ребята, запускаете часовую бомбу, и она вот-вот взорвется. Без обид. — Еще раз, — сказала Элисон, — я очень даже обиделась, — она посмотрела на Кевина, ожидая, что он что-то скажет, потом снова на Ники. — Тебя не касается, чем мы занимаемся. — Касается, когда вы занимаетесь этим в нашей комнате, — ответил Ники, указывая на себя и Эндрю. — Я всеми руками-ногами за хорошее порево. Ебитесь, сколько душе угодно. Только в комнате Элисон. Никто из нас не хочет сидеть в первом ряду. — Ладно. Как хочешь, — сказала Элисон. — Я не буду сейчас об этом спорить. Иди нахуй, Ники, — и вылетела из комнаты. — Большое спасибо, Ники! — Кевин всплеснул руками. — Теперь она сорвется на мне. — Видишь! — воскликнул Ники, словно это доказывало его мнение. — Вот. Вот оно. Всего одна ночь, а мы уже виноваты. Он теперь пиздец какой бесячий будет. Мы и так едва терпим его на тренировках, а теперь еще и по выходным придется? — Ой, да ладно, как будто нам не слышно, когда у тебя с Эриком секс по телефону, — сказал Кевин. — Стены-то картонные, ублюдок. — Ну я хотя бы пытаюсь уединиться! — воскликнул Ники. — Эндрю с Нилом вообще все при себе держали. — Это всего одна ночь! — бросил в ответ Кевин. — И мы были здесь совершенно одни. — Нет, это весь последний семестр, — сказал Ники. — Это было омерзительно. Господи, неужели Элисон не может снять номер в мотеле. У нее достаточно для этого денег. — Ой, иди нахуй, — оскалился Кевин и ушел обратно в спальню, громко хлопнув за собой дверью. Ники раздраженно всплеснул руками и вышел из комнаты. О да, год будет прескверный. Эндрю уже нужна была сигарета, поэтому он поднялся на крышу, чтобы побыть в таком желанном (уже) одиночестве. В коридоре он наткнулся на поздоровавшихся с ним Мэтта и Бенсона, но в ответ ничего не сказал и пошел дальше к лестнице. Хватило легкого толчка, чтобы открыть дверь наверху. Эндрю не замечал холода. Он подошел прямиком к краю крыши, достал сигарету и закурил. Сделав несколько затяжек, он посмотрел на вид. Все тот же кампус. Старый добрый Пальметто. По-прежнему раздражающая команда. Тот же уродливый оранжевый. Столько много изменилось за зимние каникулы, так почему все осталось прежним? За спиной Эндрю открылась дверь и он в удивлении обернулся, почти ожидая увидеть идущего навстречу Нила. Но нет, это был Джек. Смело с его стороны вторгаться в одиночество Эндрю, на его место, на их с Нилом место. Пиздец как смело и неразумно с его стороны. — А, — восхищенно начал Джек, насмешливо вскидывая руки, — так вот, где прячется монстр, — сказал он, уверенно шагая к Эндрю. — Должен признать, я ожидал увидеть подземелье. — Сколько зубов хочешь потерять сегодня? — Эндрю вытянул один из своих ножей. — Думаю, в этот раз я буду их вырезать. Хирургическим путем, так будет правильнее. Джек остановился, но не заткнулся. — Черт. Я с трудом поверил новостям за зимние каникулы. Парень-миллиардер оказался наркобароном, а Нил — убогим торчком. Ты ведь реально портишь жизнь всем своим знакомым, да? Есть, кто ушел нормальным после встречи с Эндрю Миньярдом, или ты проклинаешь всех одним своим ебаным существованием? Эндрю глубоко затянулся сигаретой и неспеша выпускал дым. — Большинство не пережило эту встречу. — Нил чуть не убил себя, — согласился Джек. — Сэт убил. Теперь еще Рико. Любопытно, правда? Что уже не первый раз людей находят мертвыми после того, как они пошли против тебя. Твой приемный брат. Твоя мать. Много получается трупов, Миньярд. — Какая трагедия, — ответил Эндрю. — Буду скорбеть до конца жизни. — Не сомневаюсь, — ровно сказал Джек. Потом он достал что-то из кармана, какое-то изображение, и повернул его, чтобы Эндрю увидел. Эндрю окаменел. Это была их с Нилом фотография в аэропорту. Та, что висела в их комнате. Каким хуем Джек пробрался в комнату Эндрю? — Уверен, ты знаешь, насколько простые тут на дверях замки, — сказал Джек, читая его мысли. — Не повезло тебе, что так поздно вернулся в общагу, мог бы поймать меня, — Джек глубоко удовлетворенно вздохнул. — Кажется кто-то до сих пор тоскует? До сих пор тоскуешь по Ворону? Эндрю в мгновение ока преодолел разделявшее их расстояние, но Джеку и не надо было больше времени, чтобы разорвать фото прямо посередине. В следующий миг нож Эндрю проткнул грудную клетку Джека и тот закричал, громко и пронзительно, так, что любой услышал бы. Эндрю не мог убить его, потому что, по правде сказать, трупы вокруг него действительно только множились. Поэтому он остановился на том, что в мясо избил Джека. Закончив, Эндрю наклонился, чтобы собрать обрывки фотографии, лежащие рядом со скулящим парнем. Дыхание сбилось. Это было всего лишь фото. Оно ничего не значило. Эндрю злился больше на то, что оно попало в руки к Джеку, что он вломился в комнату Эндрю, зачем? Побесить его? Сколько раз придется ему избить Джека чуть ли не до потери пульса, чтобы донести до него свою мысль? Ясно было, что он плевать хотел на то, сколько раз Эндрю побьет его, пока он кайфует от того, что получает из всех своих выкидонов, чем бы это ни было. Эндрю убрал разорванное фото в карман, подобрал Джека и сбросил его с лестницы. Он мог бы уйти, но хотел заявить: это его место. Если Джек вернется, его будет ждать все то же самое. Когда снова остался один, Эндрю достал снимок. Нил принес его в их комнату. Он не имел большого значения для Эндрю, но он знал, что фото что-то значило для Нила, и только по этой причине он злился. Фото было разорвано прямо посередине, Нил оказался на одной половине, а Эндрю на другой. Символично. Он несколько минут водил пальцем по изображению, смотря на половинку с Нилом. Нилом, наклонившимся к Эндрю, чтобы сказать ему свое настоящее имя. Натаниэль. Натаниэль. Натаниэль. “С Натаниэлем все хорошо”, — насмешливый тон Ичиро. Эндрю отправил сообщение Рене, в котором говорил встретиться в подвале. Надо было возобновлять тренировки. Он легко справился с Джеком, но Джек это Джек. Ичиро Морияма — тварь совершенно иная. Рене написала в ответ: “Окей, иду”. И Эндрю пошел вниз. Он прошел мимо Джека и группы студентов, окруживших его с расспросами о том, в порядке ли он и не надо ли его отвести к медсестре или еще куда. Эндрю даже не посмотрел в их сторону и пошел в подвал. Рене была уже на месте в своей привычной тренировочной экипировке. На Эндрю были джинсы и черная футболка, но он не потрудился переодеться. Он только что вышел из драки и знал, что девушка видела следы крови на руках и одежде, но она ничего не сказала. Сегодня Эндрю начал немного медленнее. Он сосредоточился на тактике, технике и на том, чтобы не терять головы во время длинного боя. Рене заметила и использовала на нем новые движения, чтобы научить им сложным путем. Он принимал удары, ценя то, как умело иногда она читала его мысли. Она, не спрашивая, знала, что ему нужно. Эндрю готовился к чему-то. Он не знал пока, к чему конкретно, но не сомневался, что это будет нечто большое и будет очень скоро. После боя они, как всегда это делали, легли на маты. Эндрю мог не говорить Рене, кто убил Рико, она и так знала. Поэтому она задала тот же вопрос, что задала давным-давно, после того, как Нил оскорбил Рико в эфире. — Когда нам ждать ответный удар? Эндрю колебался. — Не нам, — сказал он. — Только мне. — Эндрю… — начала Рене с горечью в голосе. — Не хочу ничего слышать, — сказал он. — Вопрос закрыт. — Позволь помочь тебе, — сказала она. — Позволь мне драться с тобой. Что будет дальше, Эндрю? Он покачал головой. Только его решением было убить Рико, выступить против Ичиро. Он не станет подвергать Рене опасности. Не после всего, что она сделала, чтобы уйти от такой жизни. — Это касается только меня, — снова сказал он.***
Пока команда проходила медосмотр, Эндрю сидел в общей комнате в Лисьей Норе. Он давно уже закончил, поэтому просто ждал остальных. По очевидным причинам Джек провозился дольше всех. Все бросали на Эндрю встревоженные взгляды, но что он мог поделать? Никто не даст ему убить Джека и не поможет спрятать труп, так что подобное будет случаться постоянно. Серьезно, Ваймаку надо было больше времени уделять дисциплине этого наглого сопляка. — Эндрю! — рявкнул мужчина, высунув голову за дверь своего кабинета. — Живо сюда! О, супер. Настало время для “я говорю, ты слушаешь” — самой нелюбимой игры, в какую с ним играл тренер. Он поднялся и преувеличенно медленно поплелся к кабинету Ваймака, только чтобы сильнее его побесить. Когда он вошел, тренер захлопнул за ним дверь и сказал садиться. Эндрю плюхнулся на стул, заранее устав от этого разговора. — Так, настало время нам поговорить, — сказал Ваймак. — Начнем с основных фактов. Первое. Ты знал, что Нил сидел на наркотиках? — С игры против Воронов. Удивлен, что ты, из всех людей, и не заметил. Мужчина вздрогнул, потом покачал головой. — Я понял, что что-то не так. Никогда, сколько бы жизней ни прожил, я бы не подумал на наркотики. В смысле, это же Нил. Я подумал, это истощение или моральная усталость. Не знаю. Ты прав, я должен был понять. Ладно. Следующий вопрос. Ты знаешь, что случилось с Тетсуджи? Эндрю аккуратно обдумывал свои слова. — Думаю, мы его больше не увидим. — Рико? — Похоже, он покончил с собой. Ваймак долго с напором смотрел на Эндрю, словно пытаясь определить, действительно ли он говорил правду. Эндрю спокойно смотрел в ответ. В целом, он не врал, не считая части с убийством Рико. — Что происходит между Ичиро и Нилом? — задал еще один вопрос тренер. — Почему Кевин считает, что Ичиро никогда не отдаст его нам? — А на что это, блять, похоже, Ваймак? Хоть раз пораскинь своими старыми мозгами. Нил с ним не по своей воле, — Эндрю почувствовал, как вернулось беспокойство. Ваймак был достаточно умен, чтобы додуматься до всего этого самостоятельно, без его разъяснений. Пустая трата времени. — От кого ты узнал, что у Нила передоз? — спросил Ваймак. Теперь Эндрю молчал. Скорее всего, он мог рассказать о телефоне Парсы, но хотел еще ненадолго оставить это при себе. Он не знал, почему. А Ваймаку знать было необязательно. — Бзз. Следующий вопрос. Ваймак устало потер лицо. — Есть еще что-то, что я должен знать? Новости о Воронах? Успехи в возвращении Нила? Какого черта Ичиро выходит из тюрьмы? — Бзз, — снова выдал раздражающий звук Эндрю. — Тебе нужно знать, что я пропущу первые две игры и тренировку в эту пятницу. Я вижусь с ним по пятницам, — поделился он информацией. — Как? Тебе же надо расписываться в листе посещений. Как ты скрываешь это от Воронов? — вопрошал Ваймак. — Поддельное имя, — ответил полуправдой Эндрю. — Опять незаконщина? Отлично, — сказал тренер. — Теперь можем перейти к части с нотациями в нашем обмене мнениями. Я видел, что творилось с тобой после ухода Нила. Я понимаю, через что ты проходишь. Я знаю, что ты работал над тем, чтобы вернуть его, и хотел бы я тебя остановить, потому что это опасно и совершенно безумно, но что-то подсказывает мне, что ни черта на этом свете тебя не остановило бы. Но я хочу хотя бы помочь тебе. Поэтому скажи, если что-то понадобится, и я сделаю, что смогу, — Ваймак вздохнул, словно понимал, что бесполезно даже говорить это. Эндрю ни за что не попросит у него помощи, и они оба это понимали. Тренер продолжал. — Дальше. Ты нашел в Ниле собрата. Я уже давно это понял. Тем не менее, ты не можешь пропустить первые две игры сезона. Ты все еще мой игрок, я все еще твой тренер. Без вариантов. Это невозможно. Ты нужен команде, Эндрю. Но давай посмотрим, что там с этим реабилитационным центром. Посмотрим на расписание игр. Может, мы что-нибудь придумаем. Где Нил и когда часы посещения? — Западная Вирджиния, с двенадцати до часу, — сказал Эндрю. — Хорошо, — подумав, сказал Ваймак. — Первая игра у нас в трех часах от Западной Вирджинии. Мы поедем на автобусе, но ты можешь добираться отдельно и встретиться с нами на месте. Вторая игра у нас на выезде, поэтому там ничего не получится. Это устроит? Пока что устроит. Может, Эндрю просто получит красную карточку в первой игре, чтобы показать Ваймаку, насколько высока колокольня, с которой он плевал на то, что “нужно команде”. Пока что, если так он сможет убраться из кабинета тренера, Эндрю согласится на компромисс. — Ладно. Ваймак отпустил его, и Эндрю вернулся в общую комнату, где все, уже закончив с медосмотром, собирались на первую тренировку в сезоне. Эндрю переоделся и догнал команду на поле. Он никогда особо не выкладывался на тренировках, и сегодня ничем не отличалось. Оставив тяжелую работу на Рене, он менял ее, когда девушке нужен был перерыв или когда ор Ваймака раздражал настолько, что приходилось что-то делать. Джек хромал по полю, Кевин вернулся к обычному, эгоистичному, помешанному на экси себе. Каким-то образом они играли даже хуже, чем в прошлом семестре. Эндрю не понимал, как такое возможно — стать еще более жалкими. В отношениях в команде царил сущий бардак. Больше не было группы Эндрю и старшекурсников. Теперь Мэтт и Дэн были с Бенсоном и Харрисоном, Джек — с Шиной, Эндрю — с Рене, а Аарон и Ники — с Кевином и Элисон. И были какие-то странные перекрещивания между компаниями. Например, Эндрю периодически общался с Дэн, Элисон все так же шутила с Мэттом, а Рене с Ники, казалось, в последнее время, поладили еще больше. Это была самая сплоченная разрозненная команда во всей лиге. Когда тренировка закончилась, Эндрю позволил мыслям коснуться завтрашней поездки к Нилу. Неделя быстро пролетела. Он понял, что до сих пор не закончил одно дело, то, которое все откладывал. Эндрю дождался, когда команда вернулась в общежитие, и поднялся на крышу. Он подпер дверь кирпичом на случай, если в голову Джеку взбредет еще одна блестящая идея, потом достал телефон и набрал номер Парсы. Полузащитник ответил через пару гудков кратким “что”. — Нил спрашивает, как дела в Аризоне, — заявил Эндрю пустым голосом. Казалось, Парса приободрился при упоминании Нила. — Как он? Кстати, твое сообщение нихера не дало. Какого черта вообще должно значить “меньше зомби, больше енот”? Нил бы понял. — Все же ясно, — сказал Эндрю. — Он уже не такой тухлый из-за лекарств, но теперь снова стал дерганным, как енот. — Как только он тебя терпит? Как тебя вообще хоть кто-то терпит? — простонал Парса. — Теперь отвечай на мой вопрос. Что в Аризоне? — Ну, сестрам могут дать срок, — помолчав, сказал Парса. — Как и все мы, они удивлены, что Ичиро ударил по Рико. Это не может радовать. Они считали Ичиро умнее. И, э, походу его скоро выпустят. Кровь застыла в жилах Эндрю. — Что? Когда? — Кто бы, блять, знал. “Скоро” может значить что угодно. Дни, недели, месяцы? Больше я ничего не знаю. — Что, если твои сестры заговорят? — спросил Эндрю. Ему было любопытно, ему нужно было знать. — Они не заговорят, — уверенно сказал Парса. — Они не дуры. Небольшой срок лучше, чем смерть от рук Ичиро. — Ичиро будет в тюрьме. Они смогут скрыться. — Слушай, Эндрю, — отрезал Парса. — Я знаю, что ты хочешь, чтобы Ичиро остался за решеткой. Свежие новости: этого не случится. Хватит тащить моих сестер за собой на дно. Может, Ичиро и получит срок побольше, но никто не станет держать при себе неверных людей. И они не будут скрываться. Ладно, не туда надавил. Но это все равно были ценные сведения. — Я передам Нилу. Но Парса? Ответь мне вот на что. Какие шансы у Нила, если Ичиро выберется из тюрьмы? Парса замолчал, так что Эндрю понял, что он задумался об этом. Он захлопнул телефон, не желая слышать жалких оправданий Ворона. Они оба знали, что Ичиро затянет Нила обратно, вонзит в него свои клыки и когти. И если Парсе было еще не все равно на Нила, может, удастся что-то придумать.