***
Олег нетерпеливо вертит телефон в руках, кидая взгляды на нового водителя, поскольку Вику Саша отправил в отпуск. Без нее скучно и непривычно. Но, наверное, все же есть плюс, ведь никто другой не решится выводить его на какие-либо личные разговоры. Он сильно, слишком сильно хочет попасть поскорее домой. Тянущее чувство в груди, списанное ранее на жалость к убитой маленькой омеге, никуда не делось, а наоборот лишь усилилось. Словно сам внутренний зверь говорит возвращаться к своей паре, к своему любимому человеку. И от этого становится даже страшно, потому что обычно так происходит только когда есть повод для беспокойства. Но боже, какое беспокойство может быть, если Дима дома? Да и вряд ли решился бы выйти в самое сердце Москвы, с его то любовью к толпам. Олег выдыхает, запрещая себе нервничать. Все будет хорошо. Пока Дима жив — все будет хорошо, а там уже можно будет и придумать чего. Он выходит из остановившейся машины, хлопая дверью. К сожалению, ехать пришлось в Подмосковье, поэтому теперь от этих кожаных сидений тошно. Уже было хочет зайти в нужный дом как его многострадальный телефон начинает звонить, вынуждая ответить на вызов — Да? — выдыхает устало, сверля глазами высотку. — Олеж, привет, — Саша чересчур бодро, для двенадцати часов ночи, здоровается, тут же продолжая — приезжай ко мне и без возмущений здесь, я прекрасно помню про ненаглядного твоего, — усмехается по-доброму, закатывая глаза на всю эту любовь. Олег уже было возмутиться хочет и отказаться, как он продолжает: — Дай ты парню свободы, ради бога. И примерно на этом отказ становится непозволимым.***
Саша дверь открывает, мгновенно затягивая в быстрое объятье. — Как вырос то, вытянулся, возмужал, — по плечу похлопывает, посмеиваясь, пока Олег глаза закатывает. — Мы виделись неделю назад, — сообщает, скидывая обувь у входа. — Дети быстро растут, — руками разводит показательно — ну-ка в ванную шуруй давай. Олег слушается, умывается ледяной водой, пытаясь не дать себе уснуть. Правда это совсем не радует уставшие глаза, но что поделать. Он бы сейчас с удовольствием проспал дня два, перед этим проверив Диму, разумеется. А еще лучше было бы просто взять и в обнимку проваляться с омегой до конца жизни. Но это немного невозможно. По крайней мере сейчас. — Ты там уснул? — Саша кричит, судя по звукам, включая плиту. Остаётся надеяться, что это для того, чтобы кофе сварить. — Да, — отвечает, вытирая руки о махровое полотенце и выходя в коридор, направляясь к кухне. Он отлично ориентируется в этой давно ставшей родной квартире. Разница в двенадцать лет с братом и не такое позволит. Саша ставит перед ним полную кружку кофе, двигая по столу тарелочку со всякими конфетами и печеньками. — Голодный? — уточняет, подозрительно нахмурившись, на что Олег только отмахивается, отбрасывая обертку от какой-то шоколадной конфеты в сторону. Какой голодный в без десяти час ночи? В это время только сонный. — О чем поговорить хотел? — спрашивает, отпивая сильно горячий кофе и обжигая кончик языка, тут же отставляет чашку в сторону, раздраженно тряся рукой. — Дурной? Горячо же, — Саша бровь поднимает, закатывая глаза. Вот вроде почти двадцатилетний мужчина, альфа с парой, а на деле дай бог подросток. — Одно и то же, одно и то же, — причитает, прекрасно зная как Олега это раздражает, но и с собой поделать ничего не может. Старость, что ли. — Так че звал то? — Пацанская речь, — замечает, устало выдыхая. Словно не брата в гости пригласил, а ребенка завел — что ты делать планируешь? Олег растерянно моргает, хватая печеньку в форме сердечка. Или это пряник? — В плане? Саша языком щелкает — В плане Димы, — уточняет. — А что с ним делать? — Олег врубиться не может, виня во всем второй день без сна. Нет, он конечно многое планирует, после того, как Дима в себя придет, но что то ему подсказывает, что Саша не об этом. Этот неведомый голос оказывается прав, если смотреть на то, как брат сразу напряженным стал. Намечается веселый разговор, — думает нервно, тут же дополняя: — а можно домой? — пока в слух лишь вздыхает, уже более осторожно отпивая кофе. — Он сам не оправится, — Саша перед фактом ставит, внимательно смотря реакцию на свои слова — ему помощь нужна, Олеж. Не перебивай, — просит, заметив как брат подобрался весь — ему нужна помощь специалиста, как и тебе. По-хорошему, какие-нибудь семейные консультации, но я понимаю, что сам Дима против будет. Олег пытается понять, к чему вообще ему все это озвучивает Саша. Он так то и сам все это понимает. Даже если от этого понимания легче не становится. Это примерно так же, как понимать, что все умрут, но знать, что ничего с этим сделать нельзя. — Я знаю, что ему нужно помочь, но пока что он осваивается со мной, — отвечает осторожно, тщательно подбирая слова. Саша мотает головой — Я к тому, что тебе тоже помощь нужна. А вот это что-то непонятное. — В смысле? — Во первых, ты его искал пять лет, с четырнадцати, как сейчас помню твою беготню по всему району, — усмехается нервно, всем сердцем желая этот эпизод забыть — а во вторых ты сам впервые встречаешься с рабами, да еще и секс-рабом, — запинается, тяжело сглатывая. Ему то самому больно обо всем этом говорить, но надо — ты не знаешь как нужно себя вести, как подойти или что можно говорить, — заканчивает с трудом, отводя глаза в сторону. Олег замирает — А ты… знаешь? — уточняет с опаской. Саша усмехается криво — Знаю, — и на вопросительный взгляд называет лишь одно имя — Мэри. И здесь все становится понятно. Мэрилин — бывшая пара Саши еще с подростковых лет. Бета, что сейчас является матерью чудесных детей и великолепной женой. У них была пауза в отношениях, во время которой Саша был сам не свой. — Она? — решает уточнить, получая слабый кивок в ответ. Видимо, Саша знаком с темой рабства не понаслышке. Олег чувствует обжигающее смущение от того, что вообще спросил. Кто его, спрашивается, за язык тянул? Послушал бы брата, обсудил бы с ним все и не начинал подобные темы. — А ну-ка перестань, — Саша мигом рядом оказывается, давая слабый подзатыльник, видимо пытаясь мозги на место вставить. — Ну так я к чему, — тянет, приобнимая за плечи — послушаешь старика? — Конечно послушаю, старик, — улыбается ломано, расслабляясь под родными руками брата. Саша ухмыляется уже гораздо довольнее — Дай вдохнуть парню, — говорит просто, отстраняясь — дай вдохнуть и поговорите вы уже наконец, — наставляет, задумчиво поджимая губы — а там посмотрим, но, — выделяет, ловя взгляд серых глаз — дай ему время. Последняя фраза звучит как-то сильно двусмысленно, но Олег лишь кивает благодарно, решив проигнорировать все свои мысли. В конце то концов, кто знает что способен выдумать сонный мозг? Он тянется к брату, обнимает и тут же отстраняется. — Я пойду, безумно хочу Диму увидеть, — Саша уже было начинает протестовать против этой идеи, но все же говорит совсем другое. — Конечно. Олег рукой машет на прощание, так и не заметив сомнения в родных голубых глазах.***
Он быстро, но тихо отпирает дверь, мгновенно заходя в свою квартиру. Фонариком телефона светит вокруг, не решаясь включить свет. Все же Дима спать может, вдруг уснул на том же диване? Еще не хватало светом разбудить. Он в свою комнату осторожно идет, переодевается из уличной одежды в домашнюю, после чего неуверенно замирает у двери в Димину комнату. Безумно хочется проверить как там его солнце, все ли было хорошо и ничего ли не случилось. Олег в сомнении прикусывает кончик обоженного языка, но не в силах сдержать свое беспокойство все же тихонько отпирает дверь, заглядывая внутрь. Сразу отмечает, что кровать идеально заправлена, а главное — на ней никого нет. Он напряженно всматривается в темноту комнаты, но все же осторожно заходит внутрь, решив что если что-то случилось — должен знать. Димы нет нигде. Ни за кроватью, ни под ней, ни в другом конце комнаты. Олег замирает потеряно — Дим? — зовет неуверенно, чувствуя как замирает его сердце в страхе.