***
— Доброе утро, — здоровается какой-то худенький старичок, сидя на водительском сидении. Дима нервно обводит глазами всю машину и садиться назад, рядом с незнакомой девушкой, которая уже кажется опять уснула. Теребит длинные рукава кофты, пытаясь успокоиться и совладать с мыслями. — Доброе, — тянет неловко, отводя глаза и получая в ответ радостную улыбку. Старичок принимается рассказывать о разных легендах, окружающих горы, но учитывая его увлеченные смешки тут и там атмосферы чего-то мистического и тайного нет от слова совсем. Хотя, это даже хорошо. Он следит за высокими деревьями вокруг, как можно дальше отодвинувшись от девушки. Она конечно пока что особой опасности не представляет, но и поделать хоть что-то со своими страхами и привычками сложно. Тем более в компании незнакомцев. — Ну вот мы и приехали, — старичок тянет, тормозя — еще раз напомню, что с горы мы ничего не берем, — предупреждает, прощаясь. Дима первый выходит из машины, тут же поплотнее кутаясь в свою джинсовку от пронизывающего до костей утреннего холода и каких-то мурашек в этом месте. Возможно, на него все же подействовали истории старика. Кто знает. Но какие-то камни с горы он не возьмет точно. Сразу отходит подальше от других туристов, желая просто побыть в одиночестве. — Да что ж такое-то, — бурчит, обхватывая свой урчащий живот. Помнит, что в последний раз ел только с Ирой и то чай, отказавшись от другой еды. И теперь вот желудок, привыкший получать нормальную и питательную пищу от трех раз в день возмущается, возвращая уже успевшее стать незнакомым чувство голода. М-да, разбаловал же его Олег. Но ничего, поурчит минут тридцать и успокоится. По идее. Дима проходит по протоптанной многими туристами тропинке, набредая на одну из самых мистических вещей на горе — булыжники, стоящие или лежащие на камушках поменьше. Вот уж правда интересно как так вышло, если эти махины ни один нормальный человек не поднимет, а для специальной техники сильно… непроходимые условия. Решает остановиться рядом, находя укромный уголок на теплом летнем солнышке. Хотя, даже оно не особо помогает при довольно сильном ветре. Он садится прямо на траву, так, чтобы его было не особо видно другим людям. Ничего нового на этой горе ему не увидеть — они уже ездили сюда с Олегом и не раз, но атмосфера какого-то таинства завораживает не смотря ни на что. Пришла какая-то приятная расслабленность, легкомыслие ко всем бедам и проблемам, которых уже кажется, даже нет. Чего только нервничал и боялся? Все же в жизни просто: делай что хочешь, единственное — закон нарушать не желательно, а так живи себе на здоровье как хочется, всем все равно. По сути, просто чуть не утонул в жалости к себе еще у Ханны. В принципе не удивительно что он умудрился ее так достать, что она к нему мужика отправила. И с Олегом та же песня. Ну серьезно, многим людям в разы хуже, те же ребята все еще вынуждены спать на холодном полу, питаться одними бульонами и спать со всеми подряд. Есть неизлечимо больные, которые не жалуются в отличии от него. Просто есть другие. — Чертов эгоист, — шепчет для себя, прикрывая глаза и облокачиваясь спиной о дерево. Хочется хорошенько так приложиться головой о твердую кору, дабы вправить мозги на место. Какого хрена он тупо тонул в жалости к себе, не замечая боль Олега? И сейчас вот сбежал, видимо чтоб сделать только хуже. Может, пора перестать быть избалованной эгоистичной тварью? — усмехается криво, все же стукаясь головой о дерево позади себя. Для профилактики. — Сегодня сильно хороший день для самобичевания, не думаешь? — незнакомый голос заставляет открыть глаза, тут же вскакивая с земли, дабы не быть в таком уязвимом положении. Перед ним стоит девушка, которую он раньше не видел. Не запомнить или не заметить ее трудно, особенно учитывая этот пронзительный взгляд и хрипловатый, но приятный голос. Она немного отшатывается назад, видимо, не ожидая столь резких действий, но удивительно быстро приходит в себя и протягивает руку для рукопожатия — Я Лина, — говорит легко, словно подобное с ней каждый день случается. Дима нерешительно смотрит на нее, не понимая, кажется, ничего. Почему она подошла к нему? Что ей нужно? Стоит ли ему проявить вежливость и протянуть свою руку? В ответ на последнее — его пальцы противно холодеют, сжимая слишком длинный рукав джинсовки. — Я, — запинается нерешительно, но все же решает, что хотя бы представиться в ответ стоит — Дима, — сглатывает, смотря как девушка как ни в чем не бывало поправляет свои светлые волосы, дружелюбно улыбаясь и присаживаясь рядом с ним, плечом опираясь об один из немногих самостоятельно стоящих здесь булыжников. — Ну вот и познакомились, — она довольно усмехается — ты чего вскочил так? Расслабься, не укушу, — шутит, видимо пытаясь разрядить обстановку. Дима неловко садится обратно к дереву, с облегчением отмечая, что между ними по крайней мере метр есть. Ну, хоть что-то. Лина смотрит на него задумчиво, немного выпятив губы — Ну так че? Чего грустим с утра пораньше? — кажется заметив недоверие к себе продолжает: — Поделись, легче станет, а я и осудить не смогу, все же две минуты назад познакомились. Он отрицательно машет головой, ломано улыбаясь, и сжимает пальцами запястье с меткой, пытаясь набраться сил для отказа. Никто не занимался никаким самобичеванием, боже, глупости, — думает, прекрасно зная, что сейчас пытается обмануть в первую очередь себя. Не собирается он рассказывать незнакомке всю историю своей жизни, только обретя долгожданную свободу, но… Кидает еще один быстрый взгляд на нее, замечая обручальное колечко на руке и принюхивается, чувствуя запах чуть кисловатых ягод. Совет в отношениях лишним не будет, да? Если просто произнести в слух для себя некоторые вещи, связанные лишь с Олегом, расставить все по полочкам и придумать что-нибудь… да и добровольный слушатель есть. — Ой, давай уже, — Лина замечает его сомнения — все равно разойдемся в разные стороны и никогда больше не встретимся, — приводит последний аргумент, искренне желая помочь парнишке. У нее дочь практически так же себя ведет, когда не знает как к понравившемуся мальчику подойти, так как она может пройти мимо? Да и вся ее омежья сущность тянется к этому загадочному мальчику, смахивающего больше на подростка. Зачем проходить мимо, если можно помочь? Дима кидает на нее последний взгляд, неуверенно начиная — У меня есть альфа, но мы, — запинается слегка, не зная как лучше выразиться — разошлись давно еще и вот снова встретились из-за обстоятельств. Я знаю, что он меня любит, или, по крайней мере, испытывает симпатию до сих пор, но не знаю, что делать мне. Девушка хмурится слегка, раздумывая, как лучше поступить — Вы, как я понимаю, об этом не разговаривали, — не спрашивает, а скорее утверждает и хмыкает — из-за каких обстоятельств вы сошлись? У него вся кровь застывает от этого вопроса — О, эм, — усмехается нервно, уже сто раз пожалев, что не ушел куда-нибудь поглубже в лес — Я вынужден жить у него, — отвечает осторожно. Лина удивленно приподнимает брови, но не уточняет — И видишь симпатию, хм, — тянет, впервые сталкиваясь с такой ситуацией. И наверное слава богу, а то подобное от Луны не пережила бы — Подойди к нему лучше так, как умеешь, ну, знаешь, чтоб поговорить нормально, больше в голову не идет ничего, извиняй. Дима кивает неловко, ощущая себя как-то до боли странно. Вот вроде и так знал, что им с Олегом поговорить нужно, а вроде и должен был услышать это же от другого человека. Возможно, в этом так же виновато его прошлое, ведь раньше без команды он не делал примерно ничего. Но все равно, независимо от причин, становится полегче. — А ты его вообще любишь? — Лина все же уточняет, заинтересованно склонившись поближе. Дима вдыхает резко, замирая. И молчит. Она закусывает щеку изнутри, легко поднимаясь с земли и отходя чуть в сторону. — Я знаю тут местечко рядом есть, макароны с сыром у них зашибись просто, сгоняем? — А давай.***
Дима неуверенно тыкает вилкой в кусочек плавленного сыра, краем глаза смотря за Линой, которая уже уплетает свою порцию, довольно жмурясь. Его живот в очередной раз урчит, напоминая о том, что кормить его все еще надо. Повезло хоть, что людей в помещении достаточно, чтоб заглушить этот звук. Он все же накалывает макаронину на вилку, смотря как следом тянется сыр и быстро пихает в рот, решив, что травить его никто в подобном месте не будет. Серьезно, что за паранойя у него в последнее время? Зато макароны и впрямь оказываются безумно вкусными, сразу же вызывая желание съесть все до последнего кусочка. Хотя, возможно, это говорит голод. — А ты откуда вообще? — решает уточнить, уже давно отвыкнув есть в тишине. Все же с Олегом они постоянно разговаривают за столом, хотя чаще всего он все-таки молчит. Лина отрывается от своей тарелки, протирая губы белой салфеткой — Из Москвы, а ты? — Тоже. Она ухмыляется на это — Мне кажется, или сюда одни москвичи ездят? Дима и сам улыбается легко — Кажется, тебе не кажется. На что девушка смеётся хрипло, шутливо слега ударяя его в плечо, заставляя вздрогнуть и отшатнуться — О великий русский язык, — тянет насмешливо, возвращаясь к своей тарелке. Еще бы от таких макарон оторваться, преступление же. — Я сегодня обратно планирую, тебя подбросить? — предлагает как бы невзначай, не желая бросать парня на произвол судьбы. Дима сразу напрягается весь, потому что сходить вместе поесть и провести десять часов в тесной машине — разные вещи. Но боже, что ему терять? Да и Лина кажется неплохой девушкой… Поэтому он неуверенно кивает, соглашаясь. Все равно уже решил поговорить с Олегом, так смысл тянуть? Или где-то прятаться? Да и не получится у него. Лина довольно улыбается — Отлично, поедем как доедим, а теперь, — вилкой в него тыкает показательно — ешь.