***
Гермиона ещё раз проверила взглядом спальню. На первый взгляд всё было, как обычно, если не знать, что в тумбочке лежала памятная бисерная сумочка, а в шкафу под детским одеяльцем и вязаной кофтой стоял портфель, зачарованный на расширение пространства во время стажировки в министерстве. В портфеле хранились нераспакованные с переезда вещи, большая часть родительской библиотеки, а теперь и парочка сменивших зачарованную сумку книг, которые нужно было срочно дочитать. С момента мимолетного ощущения тепла в день рождения Розы Гермиона больше не чувствовала никаких странных покалываний в пальцах и махала палочкой, не вызывая даже искр. В её руках артефакт становился обычной, бесполезной деревяшкой. До приёма колдомедика оставалась неделя, но девушка подозревала, что почти стала даже не сквибом, а просто маглой. Перед маглорожденной героиней войны вдруг выросла угроза ещё более острого социального неравенства. Гермиона никогда не думала вернуться к маглам, но в мире магии наличие силы определяло всё: существовали даже фолианты, которые очень ревностно относились к мощи носителей волшебного дара. И это были всего лишь книги. А девушке необходимо было выпутаться из паутины брака. Не потеряв дочь. И пусть разводы порицались в обоих мирах, мнение большинства стоило отринуть ради выживания. Когда-то Гермиона пережила пытки сумасшедшей чистокровной ведьмы и разрушительную битву за Хогвартс. Теперь девушка собиралась побороться в последний раз. Два года в Норе тянули на пару месяцев Азкабана, а оттуда точно не выходили психически здоровые люди. Даже исполняя супружеский долг, Гермиона смотрела на трещины в потолке и убеждала себя, что нужно лишь потерпеть. На периферии сознания иногда робко мелькала мысль, что, наверное, так и выглядит сексуальное насилие... Но девушка даже не дергалась, обдумывая это. Она лишь хотела, чтобы всё поскорее закончилось. В начале беременности волшебницу интересовали случаи обжалования финансового мошенничества и особенности договоров, скрепленных кровавым пером. Затем Гермиону занимали отличия вынашивания, родов и потребностей маленького ребенка с магическим ядром, пусть его наличие только предстояло определить в дальнейшем. В любом случае маглорожденная волшебница не задумывалась о том, что её брак может вдруг распасться, и что ребенок по какому-то замшелому закону останется в семье чистокровного супруга! Боже, да отец никогда не проявлял особого интереса к дочери! В ушах издевательски стоял вечный набор фраз: «ну это же девочка», «у тебя лучше выходит» и самое любимое «я так устал...» Страшно представить, что ждало Розу, вырасти она в Норе с таким заботливым отцом и любящей бабушкой. Наткнуться на заметку о проживании детей с чистокровным родителем вышло совершенно случайно. Собственно, девушку интересовала сама инициация бракоразводного процесса в мире магии и связанные с этим подводные камни. Как ни странно, но преодолеть информационный вакуум по необычной теме удалось с помощью эксцентричных соседей. Ксенофилиус Лавгуд, владеющий крайне эпатажным журналом, собрал неплохую подборку томов с прецедентными случаями оспаривания прав собственности. Тут Гермиона не раз позволила себе сморщить нос. Волшебники не делали различий между движимым и недвижимым имуществом, интеллектуальной собственностью, маглорожденными супругами и детьми, зачатыми в браке. И древние, противоречащие друг другу законы тоже не отменяли. В любом суде главное было не запутаться в доказательной базе и просто переспорить оппонента. Поэтому девушке было необходимо продолжить изучение сборника стандартных клятв и устаревшего тома законов, любезно одолженных Лавгудом. У неё почти не осталось времени. Сквиббка могла подать апелляцию в Министерство, магла не сможет его даже найти. И пусть пока что Гермиона спокойно находилась в Норе, но ей казалось, что по коже временами пробегают неприятные мурашки. Девушка не знала, проявляют ли так себя маглоотталкивающие чары, наложенные на территорию, или это последствия нервного истощения. На выдумки и проблемы собственного организма молодая мать давно махнула рукой. — Гермиона? Ведьма вздрогнула и обернулась. Нервы определенно стали ни к чёрту. И как она не заметила, что Рон поднялся в спальню? — Ты плохо выглядишь, — Уизли приблизился, пригладив рукой спутанные волосы жены. — Даже я с такими мешками не ходил, сдавая отчёты. Почему ты не высыпаешься? Удивленная девушка на мгновение утратила дар речи. Бровь ведьмы скептично поползла вверх, а нос попытался унюхать запах алкоголя. Порой Рон садился есть и сметал со стола всё, включая напитки. Но сегодня к блюдам не подавали алкоголь. Справедливости ради у шестого Уизли не было привычки пить в середине недели. А вот на выходных штатный аврор отдыхал от трудовых будней, выпивая за компанию с друзьями, но приходил домой на своих двоих, редко дебоширил и чаще просто жаловался на жизнь, развалившись на кровати. Поэтому нестандартное поведение мужа напрягло Гермиону не готовую к очередному выверту мироздания. — Всё в порядке Рон. Просто Розе исполнился год, и я переживаю, что ей передадутся мои проблемы с магией. — Конечно, нет! У неё будет хороший потенциал, и она обязательно поступит в Хогвартс. — Я тоже на это надеюсь, — ведьма отошла к столу, чтобы сложить ровно лежащий на стуле плед. — Ну, просто я вижу, что ты устала. Может, хочешь принять ванну? — Рон помялся. — Я пока уложу Розу. — С тобой всё в порядке? — девушка подозрительно осмотрелась, не уверенная в реальности происходящего. Могла ли она отключиться от недосыпа? — Ну да, почему я не могу хоть раз позаботиться о дочери? — Просто... Это и есть почти первый раз. Ты не пытался уложить Розу с тех пор, как у неё начали резаться зубки. — Ну, я решил наверстать. В крайнем случае, просто наколдую ей бабочек. Иди уже в ванную. Тебе определенно надо вымыть голову. Я говорил, что ты так похожа на енота? — Рон неловко пошутил над поседевшими волосами жены, а после его рот приоткрылся, и взгляд расфокусировался. — Рон? — Эээ... Гермиона вздохнула. Случаи зависаний становились чаще. В этот раз хватило десятка фраз и пары минут зрительного контакта. — Ладно, я быстро помою голову и приду, — ведьма направилась к шкафу, чтобы достать полотенце. Достучаться до Рона в таком состоянии стало практически невозможно. Девушка по опыту знала, что теперь поможет только исчезнуть из поля зрения мужа, а лучше покинуть комнату. Тогда он вскоре вернётся в реальность, в недоумении почесывая затылок. — Ага... — парень неловко кивнул с расслабленной улыбкой. Ведьма помотала головой, взяла полотенце и халат и вышла из спальни.***
Беспокойство не отпускало Гермиону. Странный зуд не давал расслабиться под тёплыми струями и подстёгивал быстрее вспенивать волосы, почти раздирая погрызенными ногтями кожу головы. Едва ведьма смыла шампунь, как её затопила паника. — Роза, — едва слышно выдохнула Гермиона, влетая в халат на голое тело и выбегая из ванной, не выключив воду. Не чувствуя холода пола, девушка ворвалась в спальню, поджав от облегчения пальцы босых ног. Роза сидела в кроватке, наблюдая за парящими над головой пестрыми бабочками. Мужа не было. Гермиона нахмурила лоб. Она устала повторять Рону, что нельзя оставлять ребенка без присмотра. Ещё нетвердо стоящая на слабеньких ножках Роза обожала держаться за поручень кроватки, подтягиваться и пытаться выбраться из неё при первой возможности. И пусть детская мебель волшебников была оборудована какими-то амортизирующими чарами, проверять «не выдохлись ли они?» на практике не хотелось. Маленькая девочка повернула голову и мило улыбнулась, будто услышав мысли взволнованной матери. Роза утратила интерес к бабочкам, привстала, держась за прутья кроватки, и отпустила руки, чтобы через пару секунд плюхнуться попой на матрасик. Девочка пришла в дикий восторг. Она гордилась тем, что устояла целых две секунды! Гермиона ласково улыбнулась дочери и подошла к кроватке, разогнав рукой наколдованных насекомых. Бабочки обратились в дым от простого прикосновения. Сердце Гермионы колотилось как сумасшедшее. Девушка никак не могла понять, что же вызывает такое беспокойство. Она ведь пришла к дочери. Той больше ничто не угрожало. Поблизости раздался грохот двери. Гермиона вздрогнула. По соседству располагалась вновь опустевшая комната Чарли, чуть дальше находилась душевая. Ответ пришел буквально через пару секунд, когда в спальню ворвался взбешенный до трясучки Рон. Бледный, с плотно сжатыми губами и налитыми кровью глазами парень напоминал дикого гиппогрифа, готового разорвать неуважительно склонившегося волшебника. Уизли с грохотом захлопнул дверь, наложив связку заглушающих заклинаний. Гермиона напряглась, не понимая причину поведения мужа. Сегодня он был слишком непредсказуем и кидался из крайности в крайность. — Что случилось? — как можно спокойнее спросила Гермиона, непроизвольно вставая так, чтобы закрыть дочь. Рон подлетел к жене и наотмашь залепил ей пощечину. Голова ведьмы дёрнулась, ноги подкосились, и она грохнулась на пол, больно отбив колени. Неверяще схватившись за щёку, Гермиона широко распахнула глаза и вздрогнула, когда муж пошевелился. — Не хочешь быть хорошей женой — не будь, — выплюнул Рон. В грудь девушки прилетело что-то маленькое. Звон в ушах едва не заглушил звук покатившегося по полу кольца. Рон замер над Гермионой. Возвышался, словно тот самый тролль готовый размозжить ей голову дубинкой в женском туалете. Только вместо дубинки у волшебника была палочка, которая испускала искры от потока бесконтрольной магии. Ведьма заставила себя глубоко и медленно вздохнуть. Она запретила себе плакать и злобно сощурилась. — Какого чёрта ты творишь? — тихо прошипела ведьма, впиваясь одной рукой в половицы. Глаза парня неотрывно смотрели на сидящую на полу девушку. После удара её мокрые волосы облепили лицо, открыв плечи и грудь. Тонкий халат впитал воду, прилипнув к телу и чуть распахнувшись. Стояла середина сентября, в доме было не так уж тепло, поэтому соски Гермионы затвердели, хорошо просматриваясь под тканью. Рон проследил взглядом от груди до голых ног и вернулся к бледному, но решительному лицу. У девушки чуть лопнула потрескавшаяся ранее губа, и Гермиона инстинктивно закусила её, слизывая кровь. Растрепанная и непокорная девушка сидела у его ног. Он сделал это. Он указал маглорожденной волшебнице её место и оставил на ней свой след. И он может оставить ещё. Ведь она была так прекрасна... Гермиона чуть расслабилась, когда на лице супруга вновь возникло потерянное выражение. Несмотря на неудобство в общении, сейчас зависание парня было как нельзя кстати. Однако спустя секунду лицо волшебника напоминало изломанную маску. Гримаса презрения и мрачное хмыканье завершили картину, заставив девушку внутренне заледенеть. Ведьма почти не удивилась, когда её вздернули за руку и пихнули в сторону кровати. Девушка упала лицом в одеяло и едва успела повернуться на спину, как её ноги ощутили вес парня, тут же схватившего её за шею и приставившего к горлу палочку. Гермиона сглотнула, уговаривая себя расслабиться. Паника путала мысли и мешала дышать. Рон не душил её, пытаясь перекрыть кислород или кровоток, палочка лишь болезненно упиралась под нижней челюстью. — Что ты творишь? — Гермиона попыталась вскинуть голову, чтобы ослабить давление на тонкую кожу. Рука на шее напряглась, предупреждающе сдавливая. — Я всё знаю, — прорычал Рон, вглядываясь в карюю радужку. — Мне больно. Расслабь руку и расскажи мне всё, — Гермиона моргнула, не способная выдержать пугающе дикий взгляд аврора. Сейчас он определенно не был её мужем. Или другом. Тело парня чуть расслабилось. Рон замотал головой, прогоняя желание повиноваться. — Заткнись, сука! — он собирался добавить что-то ещё, но тут в кроватке заплакала Роза. — Тыыыыы! — Молодой мужчина перевел невидящий взгляд на ребенка, а после повернул голову к девушке, схватившей его руку в попытке освободиться. — Рон, пожалуйста, хватит, — Прошептала Гермиона, судорожно сглотнув. — За что, Гермиона? — надрывно спросил волшебник. — За что ты так со мной? — Я не понимаю. Кха, — хватка на горле ослабла. Парень склонился к груди ведьмы, упираясь лбом в крестец — Я не понимаю, Рон. Ронни? Парень вновь поднял голову. В его глазах стояли непролитые слезы, и читалось настоящее страдание. — Я же любил тебя! Я и сейчас тебя люблю! Как ты могла, Гермиона?! Почему?! Девушка молчала, ожидая продолжения, но его не последовало. В глазах когда-то родного человека стояло нечто безумное, мрачное, отвратительное. — Я всё равно буду любить тебя, — прошептал вдруг Рон, нежно погладив кулаком с зажатой палочкой неповрежденную щеку жены. Парень бросил на неё диагностическое заклинание, просветившее внутренние органы и улыбнулся. — Вот и хорошо. Следующий ребенок точно будет от меня. Сумасшедшая улыбка расцвела на лице Рона. Он дернул узел наспех завязанного халата, не отпуская шею девушки. Размокший пояс затянулся туже. Парень повторил попытки, всё больше раздражаясь. — Р-Рон, Ронни. П-постой. Рози. Роза смотрит! Подожди. Надо уложить её. — Нет-нет-нет, ты сможешь сбежать к своему... Кто это был? Хотя нет. Плевать. Можешь оставить себе своё отродье. Ты моя. Ты никуда не уйдёшь. А следующий ребенок точно будет моим. В воздухе сгустилась магия. Гермиона не хотела быть изнасилованной. И ещё больше она не хотела, чтобы за этим наблюдала её дочь. Девушка дёрнулась, выкручивая кожу на запястье мучителя. Рон чуть ослабил хватку, но не убрал руку. Ведьма начала вырываться. Она подбросила бедра вверх, нарушая равновесие парня. Неожидавший подобного Рон пролетел к изголовью кровати, рефлекторно затормозив руками около головы девушки. Гермиона нечеловечески извернулась и почти впилась зубами в отпрянувшего волшебника. Она едва укусила, но этого хватило, чтобы освободить одну ногу и нанести удар вбок, в попытке скинуть молодого мужчину с кровати. Завязалась обреченная борьба. Девушка была слишком слаба, чтобы противостоять насильнику. Рон был слишком высок: она не дотягивалась до его лица и не причиняла сильный вред, нанося удары по ляжкам или ребрам. Роза нервничала сильнее. Крик девочки становился громче по мере того, как родители не прекращали странных действий. Гермиона слышала нарастающий детский плач. Сознание ведьмы помутилось, фокусируясь на голосе дочери. Рон навис над женой, больно схватил её между плечом и шеей и впечатал в кровать. — Аааа! — крик Гермионы заглушил звонкий и страшный хруст. Рон в это время дотянулся до палочки, откатившейся под подушку, и бросил какое-то заклинание в рыдающую Розу. — Нееет! — Ведьма инстинктивно подскочила, вновь завопив от боли. Кости сместились ещё сильнее, и из глаз девушки посыпались звезды. Роза продолжила рыдать. Краем сознания Гермиона почувствовала, как нагрелось кольцо на пальце. Сработала защита. — Мордредово отродье! Да заткнись ты! — рявкнул Рон, посылая ещё пару лучей во впадающего в истерику ребёнка. Мелькнула зеленая вспышка. Плач ребёнка резко стих, и девочка кулем упала в кроватку. Палец молодой матери опалило холодом. — Нет! — Гермиона ощутила разгоревшийся жар в ладонях и схватилась за руку супруга. — Ааааа! — завопил Рон, резко скатываясь с девушки. Запахло палёной кожей. Левый рукав волшебника мгновенно истлел до локтя, а на запястье забугрились пузыри, заполняясь прозрачной жидкостью. Кое-где кожа обуглилась до коричневой корки. — Сумасшедшая сука! — следующее заклинание полетело в Гермиону, и лишь чудом девушка ушла с траектории, перекатившись по кровати. Схватив подушку, ведьма тут же кинула её в супруга. Едва Рон отмахнулся от подушки, в него прилетела книга, а после лампа. Возможно, занимайся Рон чаще в зале и выходи на патрули в более опасные районы или в более темное время суток, он бы не растерял реакции вратаря. Хотя никто бы не взялся сказать, что именно послужило причиной: отсутствие практики или неготовность к магловскому мордобою. Впавшая в бешенство мать схватила вторую лампу, используемую как ночник, и обрушила её на лоб мужа. Стеклянный плафон с дракончиками разбился. Осколки распороли кожу на лице рыжего парня. Закапала кровь. Гермиона едва сообразила, что у неё не осталось оружия, как руки сами перевернули лампу и обрушили её основанием на затылок склонившегося противника. Раз. За разом. Схватившийся за лицо, подвывающий волшебник как-то быстро затих, странно булькнув. Только когда тело парня шлёпнулось на пол, девушка уронила покореженное основание, даже не удивившись пятнам крови. Молодая мать бросилась к кроватке и подняла безвольное тельце, с облегчением прижав его к груди. Девочка дышала. В страхе Гермиона перепутала свет Авады и проклятие летаргического сна. Без контрзаклинания пробудить из него было действительно сложно, но оставались бодрящие зелья, способные оказать схожий эффект. Гермиона обвела взглядом комнату, приходя в себя. Уизли не прибежали выяснять причину грохота. Видимо, в кои-то веки Рон наколдовал полог тишины полной сферой. Маглорожденная волшебница перевела взгляд на тело мужа. Спина его вздымалась. Девушка выдохнула. Она не стала убийцей, несмотря на заляпанные в крови руки. — Хааа, — девушка запрокинула голову, крепче сжимая тельце дочери. Адреналин схлынул, оставив противную дрожь в конечностях. Осторожно положив дочь на большую кровать, молодая женщина подошла к шкафу, вытаскивая за лямку деловой портфель. Ключицу прострелила боль, отвлекая от саднящей щеки. В кажущееся бездонным отделение полетели сброшенные одной рукой вещи вперемешку с постельным бельем. Подтащив портфель к тумбочке, Гермиона опустошила и её. Кое-как ведьма влезла в оставленные под кроватью джинсы и накинула на здоровое плечо ремень сумки. Рон пошевелился. Страх сковал Гермиону, но муж лишь глубоко вздохнул, не приходя в сознание. Девушка плюнула на осторожность и боль, вспомнив, что где-то в сумочке оставалась почти полная аптечка под чарами стазиса. Ведьма скинула с полок в портфель книги, в кои-то веки радуясь маленькой комнате и оставшимся собранными в сумках вещам. Молодая мать вернулась к дочери, прихватив вязанный комбинезон с кроватки. Застегнув на Розе последние пуговицы, Гермиона криво улыбнулась. Надевать одежду на спящее тело было ужасно непривычно, но определенно намного быстрее. Поглаживая короткие волосы девочки, ведьма присела на кровать, давая отдых пылающей ключице. Глаза девушки прикипели к чёрной полосе ожога, охватившей левую руку. Равнодушно взглянув на тело супруга, Гермиона отметила, что на его отвратительно выглядящем запястье тоже виднелась ровная черная полоса браслета. — Сукин сын, — довольно протянула ведьма. Что там сказал её бывший муж? Не хочешь быть женой — не будь? Чистокровный болван. Девушка прикрыла глаза, злобно оскалившись, и едва подавила желание расхохотаться. Её «отродье» теперь тоже ЕЁ. Магический выброс, гуляющий во время схватки, скрепил неосторожно брошенные слова волшебника, по какой-то причине усомнившегося в факте отцовства. Гермионе было плевать на причину и дальнейшие действия бывшего мужа. В теле горела сверхновая. Если это были последние капли магии, доступные девушке, она использует их с умом. Никто не отнимет её дочь. Никто. Закутав девочку в одеяло и прижав к себе здоровой рукой, девушка встала с кровати, делая шаг в сторону запертой двери. Пространства как раз хватило, чтобы крутануться на босой пятке. «Про обувь забыла», — подумала Гермиона, исчезая в воронке аппарации. Магическое ядро горело огнём, выжигая аппарационный барьер и ведьму изнутри.