Беговинск, Русия. 23 ноября 2023 года.
В чашах дымились сухие травы, на натяжном потолке чужой квартиры плясали тени от огня ритуальных свечей. Все отказы Карла остальные расценили как пустое упрямство. Ну, конечно! Он-то дожил бы до того, как приедет другой лекарь. А дядя Эрхан… Теперь бросало то в жар, то в холод не столько от яда, сколько от липкой паники, которая острыми когтями вцепилась в душу. Исцеляющий обряд — большая трата сил. После него и здоровые лекари частенько мучились головными болями и носовыми кровотечениями. А что станет с больным? Да не просто больным, чего себя обманывать. Дядя Эрхан медленно умирал, и все это понимали. Он три года назад исцелил, почти вытащил из могилы того, от кого, видно, так и не дождался ни слова благодарности. Нет, ну какой урод спасённый Мичил! Будто всё равно, будто в порядке вещей… Как так можно? Карл после той истории дико разочаровался в пацане. А Эрхан теперь медленно и мучительно угасал. Огоньки свечей плясали и двоились перед глазами, от травяного дыма голова кружилась ещё сильнее. У изголовья кровати сел Тойоныч, склонил голову на бок, наблюдая, как хозяин никак не может сойти с грёбаной карусели. Карл попытался сосредоточить взгляд хоть на чём-то… На ком-то. Совка — замечательная, пусть и бестолковая — замерла в дверях испуганной тенью. Ей доверили только держать медленно тлеющие заговорённые палочки. В неверном свете её лицо казалось бледнее обычного, в мерцающих оранжевым глазах застыл страх. Нормально всё будет, чего она? Ладно, Карл очухается и успокоит подругу. Ей не плевать на него, совсем нет. Ненужных чужаков не пытаются спасти, не поют им колыбельные. Ну на кой чёрт она сбежала? — Пей, — дядя Эрхан пихнул Карлу склянку с вонючей жижей. В полумраке комнаты он почти не походил на живого. Щёки ещё больше ввалились, пальцы были холоднее льда, в дыхании слышались хрипы. А если обряд убьёт его сейчас?! — Не надо, прошу. Мне страшно за вас. Я выдержу, дождусь другого целителя. Карл сцепил зубы, мотнул головой. — Я во время с-с-службы порой вливал лекарс-с-ства с-с-солдатам, разжимая им зубы ножом. — Когда дядя Эрхан сильно злился и волновался, он отчего-то буквально начинал шипеть. Это случалось редко, но метко. — Иногда зубы ломалис-с-сь. Повторить? Пришлось молча выпить обжигающе кислую жижу, дядя никогда не грозился просто так. Дрянь какая! Карл закашлялся, выдавил: — Вам нельзя так… много сил тратить… Вы ж от перенапряжения… можете умереть! Дядя Эрхан недовольно вздохнул и сухо бросил уже без шипения: — А могу и не от него. Вся жизнь — это неизлечимая болезнь с гарантированным летальным исходом. Не мешай мне, довольно споров. Тойоныч глухо каркнул, соглашаясь с дядей Эрханом, и послал Карлу возмущённый импульс с общим и более цензурным, чем сами слова, смыслом: «Лежи и не рыпайся, дурак». Ну… Раз уж на то пошло, Карл с дядей — оба жертвенные дураки. Оба не хотели, чтобы пострадал другой. Ну, ладно, дядя не дурак, он просто целитель. Такие часто по своей природе не могли оставить тех, кому помогали раньше. Пока Карл метался и боялся за человека, давно ставшего близким, дядя и его помощники не теряли времени даром. Один рассыпал на полу смешанную с сухими травами золу и начертил на ней рисунок для обряда. Карл, конечно, его не видел, но знал, что он чем-то напоминает первобытную живопись. Среди первых людей тоже были свои колдуны, как предполагали книги по колдовству. Ну а чем ещё объяснить, что от некоторых рисунков на тех же писаницах и поныне за версту тянуло магией? Второй помощник достал из сумки коробку, из которой донёсся жалобный писк. Мгновение — и на свет показался маленький белый мышонок. Эрхан взял зверька, не давая тому шевелиться. Освещение не позволяло увидеть, но воображение дорисовало, как зверёк загнанно дёргает свисающим хвостом, силясь выбраться. Совка нервно вздохнула и плотнее сжала губы, но не отвернулась. Правильно. Неблагодарное это дело — жалеть потенциальную еду своих магических помощников. Правда, она теперь жила без совы, а куда та делась и почему — вопрос открытый. Магический помощник привязан к своему колдуну и не может его бросить. Вроде как… За сов Карл не ручался. Но странно. Здоровье у волшебных тварюшек только ну, почти не болеют и живут очень долго, порой даже переходят по наследству молодому колдуну. Если только Совкину птицу убили… Надо будет спросить, что вообще произошло. Эрхан смочил палец слюной, провёл им по голове мышонка. Писк оборвался, зверушка тут же уснула вечным сном. Дядя никогда не объяснял, как именно усыпляет зверей, когда нужна жертва, но всегда обходился без лишней крови. Карл хотел бы так же, а вот не выходило. Когда прозвучали первые заговорные слова, перед глазами поплыло, всё медленно, но верно заволокло белой пеленой. Со всех сторон доносилось то шипение, то карканье. Сознание таяло, привычный мир исчезал… Карл облизнул вмиг пересохшие губы, почувствовав на них кислоту и горечь. В ушах зашумело, а в следующий миг он провалился в давние воспоминания.***
Село Харасулус, республика Сахалара, Русия. 21 декабря 2012 года.
Когда Карл немного оклемался после обряда местного улахан суора, он тут же вышел прогуляться. Хоть село и чужое, но оно тоже было частью малой родины. Побрёл в сторону от домов. Так меньше шансов с кем-то встретиться, что хорошо. А то неясно, о чём вообще говорить. Мороз приятно щипал кожу, под ногами трескался и хрустел покрытый ледяной корочкой снег. Тишина, свежесть. Воздух прозрачный, чистый-чистый. Укрытая белым покрывалом родная земля давала силу, которая теперь свободным потоком бурной реки вливалась в тело. Ка-а-айф… Сугробы искрились красноватыми блёстками в лучах заходящего солнца, вековые сосны и ели в лесу, окружавшем село, подобно атлантам держали небо. Совсем скоро солнце скроется за горизонтом, из домов выйдут жители вороньей деревни и разожгут большие костры. А он впервые возьмёт в руки бубен. Говорят, тяжёлый. Путь шамана тоже нелёгкий… Карл закусил губу, прикрыл глаза. Чёрный шаман. Близкие его не бросят, в этом он убедился. Остальные же… Адекватные не сбегут, но в их глазах навсегда поселилась опаска. На глазах росла стена между ним и миром, которой раньше не было. Хоть ты тресни, а ничего с этим не сделаешь. Никому из живых смерть не по душе, как и те, кто с ней связан. Вздрогнул и распахнул веки, услышав скрип снега под чьим-то ногами. А?.. Обернулся и тут же согнулся в поклоне. К нему подошёл улахан суор. Взрослые говорили, что он слишком молод и неопытен, неохотно склоняли головы. Карлу же человек на двенадцать лет старше не казался таким уж молодым, да и показал свои умения, когда вытащил его из сильного как никогда приступа шаманской болезни, помог на этом пути. — Кудай, ты лучше б не уходил один пока. — Карл никак не мог привыкнуть к обрядовому имени, но Эрхан говорил, что теперь надо. — Самочувствие может быть разным, твоему организму надо восстановиться после встряски. У нас в деревне есть твои сверстники, я позову их. Вместе веселее и безопаснее. — Нет, не надо! — сказал слишком резко и быстро и, смутившись, отвёл взгляд. Эрхан поправил шапку с особым узором, задумчиво хмыкнул. Его чёрные косы с вплетёнными в них лентами качнулись в такт движению головы. — Пошли-ка прогуляемся. Заодно расскажешь. Карл пошел следом за ним, но не заговорил. Вот ведь дал маху! И перед кем! — Ты ещё не видел здешних ребят, они тебя ничем не обидели, — рассуждал Эрхан. — Дело в людях в принципе? Он смотрел долго и вопросительно, дальше молчать не было толку. — У меня много знакомых сверстников, хватает тех, кто шарахается и косо смотрит. Я навсегда стал изгоем, понимаете? Некоторые меня уже в открытую ненавидят и боятся. — Понимаю. Меня, как правило, ненавидят по-тихому. Чего? Не, ну Карл знал, что взрослые не всегда воспринимали молодого главу всерьёз, но ненавидеть-то его за что? Он до хрена всего хорошего сделал для клана Воронов, никогда не отказывал в помощи. — Да ладно! Вы ж крутой улахан суор. Столько всего знаете и умеете, и вообще… — Истинный суор — мой отец. Я же лишь помесок, — Эрхан глянул себе под ноги, потом поднял глаза к небу. — Таких по традициям не ставят во главе клана, но совет старейшин выбрал именно меня. Далеко не всем это пришлось по нраву. В голове не укладывалось, как Эрхана могли ненавидеть. Да за что?! В совете старейшин не дураки сидят. Мама рассказывала, как они его выбрали. Пока другие претенденты традиционно сражались за право стать главным, Эрхан лечил раненых, отказался ради титула бить собратьев. Ну чем не достойный улахан суор? — А я думаю, вас правильно выбрали! Клан с вами процветает, а недовольные пусть идут в жопу со своими вскукареками. Эрхан тихо, хрипловато рассмеялся и хлопнул его по плечу. — Вот и ты не принимай близко к сердцу все недовольства, если не делаешь зла и живёшь по совести. Принимай себя таким, какой ты есть. Твоя магия — всего лишь средство. Выбор за тобой — использовать её во благо или во вред. Мои снадобья в разной дозировке и комбинации тоже бывают и лекарством, и ядом. Странное дело, но Карл действительно немного успокоился. С Эрханом отчего-то было даже проще, чем с некоторыми родственниками. С теми же родными дядями, например. — Благодарю вас, улахан… Эрхан слегка поморщился, отмахнулся. — Незачем так официально, когда общаемся наедине. Говорю же, я не совсем суор. С неба посыпал крупными хлопьями снег. Эрхан вдруг задрал голову и по-мальчишески высунул язык, поймав на него несколько снежинок. Карл улыбнулся и последовал его примеру.***
Беговинск, Русия. 23 ноября 2023 года.
Когда Карл очухался, он чувствовал себя абсолютно здоровым, только в горле осела горечь. Силы вернулись, хоть сейчас беги и снова лови всяких ублюдков, идущих против закона. Но здоровье не радовало, ведь за него расплатился другой. Огляделся по сторонам, но увидел лишь Тойоныча, который сосредоточенно чистил перья. — А где?.. — голос сорвался на сиплый шёпот, снова проснулся страх. «На кухне. Плохо ему, под конец обряда уже загибался. Но яд из тебя вытянул до последней капли», — мысленно ответил ворон. Он то и дело поглядывал на дверь, мотал головой. Волновался, разрывался между хозяином и Эрханом, которого любил чуть больше. — Обожди, Тойоныч. Я гляну, как он, а потом… Если дядя Эрхан в состоянии говорить… Он — не совсем суор. Шипел, когда нервничал и злился. Лучше многих лекарей разбирался в ядах. Сразу понял, что делать, когда услышал про змея-помощника. Карл никогда не задавался вопросом, кем была мать Эрхана, если не воронихой. А сейчас паззл сложился. В коридоре один из помощников дяди кому-то звонил, из кухни доносился голос Совки: — Компресс нагрелся, погодите, сейчас сменю на холодный! Вот так… Давайте я вам горячего сладкого чая наведу, а то вас вон как трясёт. Ага, сейчас! С молоком или без? Совка… Она и тут не осталась в стороне, умница. Карл покачал головой. Мичил много раз видел, как его отец корчится в муках, но, по рассказам, просто уходил, затыкая уши наушниками. Любимый низкопробный рэп ведь куда благозвучнее шумных вздохов и скрежета зубов. Укрыть отца одеялом, навести ему чай? Не царское это дело. Ладно… Пусть это останется на совести мальчишки. Шагнул на кухню и как раз помог дяде Эрхану сесть на узком диване, когда тот попытался это сделать. С его посиневших губ тихим шелестом сорвались слова благодарности. Совка принесла чай, а Карл кивнул ей, взяв бокал. Помог Эрхану сделать глоток, потом ещё один. Подруга без слов догадалась, что у них будет разговор один на один, и молча вышла в коридор. — Дядя Эрхан? — шепнул Карл. — Слушаю. Его била крупная дрожь, в глазах застыли боль и усталость, но голос остался твёрдым. — Вы ведь помните наш разговор в 2012 году? Про изгоев и помесков. Ваша мать, выходит… — Та, кого безо всяких оскорблений и метафор можно назвать ядовитой змеёй, — вяло улыбнулся дядя Эрхан. — Земная колдунья, бегущая. Я никогда этого не скрывал, но ты не спрашивал. — Я о бегущих только в магических учебниках истории читал… — Карл растерялся, хоть и ждал такого ответа. — Не видел ни разу до браконьера. — Видел, они никуда не исчезли. Только сторонятся птичьих колдунов и не заявляют о себе, скрывают истинную суть получше, чем наши. Сейчас… Я чуть отдохну и расскажу подробно.