My favorite nanny

      Лиа сидела на полу рядом с диваном, поглаживая по голове плачущую девушку. Неподалёку стояла Черён и нервно постукивала ногой по полу. Ли недавно вернулась с прогулки, чтобы застать подругу с уже знакомой ей женщиной в таком положении. Рюджин лежала на боку, устремив взгляд в пустоту и тихо всхлипывая. Она обхватила себя руками и слегка покачивалась, словно убаюкивала. — Клянусь, я убью эту Хван, — прошипела Черён, когда услышала краткий пересказ от Лии.       Девушки стояли в стороне, разговаривая тихо, так, чтобы Рюджин не могла услышать. Да и вряд ли она способна была слышать хоть что-то. В голове было так шумно, что на реальный мир слуха не оставалось. Её кружило в вихре бесконечных мыслей, слов, обрывков фраз, взглядов. Боль закружила этот вихрь и никак не стихала, лишая возможности здраво мыслить. — Встань в очередь, — Лиа сложила руки на груди.       Она искренне считала Йеджи глупой. По крайней мере, последние полтора месяца. Ей было жаль Рюджин. Жаль настолько, что внутри всё сжималось до невозможных размеров, а к глазам подкатывали слёзы. Она понимала, что Хван рано или поздно ранит эту девушку. Но не думала, что так. Йеджи никогда не была кем-то, кто копал под людей, пытаясь найти как можно больше информации. Поэтому Лиа верила, что история закончится не этим. — Это всё моя вина, — Черён до боли сжала руку в кулак. — Я уговорила её пойти со мной в это место, а теперь... — Не вини себя, — Лиа положила руку на плечо девушки. — Виновен тот, кто дал Хван эти фотографии, а это явно не ты. — Есть идеи, кто это мог быть? — Есть. — Я думала, что Рюджин нравится ей, как сотрудник, по меньшей мере, — вздохнула Черён. — Нравится, — Лиа отошла в сторону, чтобы ответить на сообщение Джису. — Уверена, она и сама сейчас страдает. — И зачем это всё? — не понимала Ли. — Иногда люди проходят через что-то, что заставляет их становиться чересчур принципиальными. Это тот случай. — Девочки? — слабый голос заставил их отвлечься от темы беседы и подойти к источнику. — Джин-Джин, дорогая... — Не жалей меня, — Рюджин села на диване, смотря куда-то в пустоту. — Я идиотка, это мои проблемы. — Нет, Джин, нет, — Лиа покачала головой, садясь рядом с девушкой. — Боже, из-за меня Джису...       Рюджин снова заплакала, спрятав лицо в ладонях. Она явно была не способна на разговоры. Лиа встала и аккуратно помогла младшей лечь, на что та даже не пыталась возражать. Шин была словно кукла, из тех, которых в детстве любили больше всего за шарниры, позволяющие сгибать части тела как угодно. Таких кукол обычно особенно берегли, ими хвастались перед подружками, в них играли больше всего. Такими куклами никогда не делились, потому что сломать их было очень легко. И далеко не всегда их можно было починить. Только пластику не было больно. — Мы с тобой, дорогая, мы рядом, — Черён гладила плечо подруги, подрагивающее от бесконечных слёз.       Рюджин уснула. Черён пошла в комнату, чтобы немного подремать. Взять отгул не получилось, второй администратор не мог подменить её из-за родов жены. Ли не стала спорить, что её ситуация хуже. Лиа сказала, что сможет побыть с Рюджин, поэтому она была относительно спокойна. По крайней мере, её подруга не осталась бы одна. Конечно, Черён не доверяла ей на сто процентов. Но Лиа достаточно зарекомендовала себя, чтобы она могла не бояться оставить свою подругу на неё.       Готовить Лиа не умела. Сначала не было нужды, потом времени. Еду пришлось заказать. Конечно, она понимала, что у Рюджин вряд ли будет аппетит. Но она также понимала, что ей нужно будет поесть. Организм и без того не в восторге от стресса, ещё и голодом его морить явно не следовало.       Черëн ушла около восьми, примерно через час проснулась Рюджин. Девушка села и принялась оглядываться по сторонам, словно не понимала, где находится. Сон принëс покой, но лишь ненадолго. Осознание реальности вновь ударило по ней утягивая в пучину не самых приятных мыслей. — Рю, попей воды, пожалуйста, — Лиа протянула ей стакан. — Не нужно возиться со мной, я буду в порядке, — она отпила немного воды и вернула стакан, который старшая отправила на журнальный столик. — Будешь, конечно, — согласилась женщина. — Но ты не одна. — Не знаешь, как там Джису? — Устроила матери бойкот, не выходит из комнаты с нашего ухода. — И голодная сидит... — Не волнуйся об этом, у неё в комоде целый ящик с закусками, — Лиа улыбнулась вспоминая, как Джису рассказала об этом. — В её тайном запасе столько еды, что можно неделю из комнаты не выходить. — Она же не будет сидеть там вечно. — О, эта девочка настроена весьма решительно. — Упрямая. — Рюджин, — перевела тему Лиа, присаживаясь рядом. — Постарайся не делать это чем-то личным, ладно? — Не поняла тебя, — нахмурилась Шин, посмотрев на женщину. — Йеджи поступила бы так с кем угодно, это не имеет никакого отношения к тебе. — Мне изначально не стоило соваться на такую работу, — Рюджин горько усмехнулась, ей вновь хотелось плакать, но сил больше не было. — Моё прошлое так или иначе всплыло бы, мне повезло, что Йеджи не мужчина, которой решил бы меня «исправлять». — Шин поморщилась, вспоминая слова преподавателя. — Не говори так, — Лиа приобняла подругу, позволяя ей опустить голову на своё плечо. — Я не имею права рассказывать что-то настолько личное про Йеджи, но у неё правда есть основания вести себя так. Конечно, это её не оправдывает. И, конечно, ей давно пора отпустить то, что было в прошлом. Боюсь, она просто не знает, как это сделать. — В любом случае, она права насчёт меня. Я мерзкая... — Я тебе сейчас рот заклею, — предупредила старшая. — Постарайся забыть тот бред, который она тебе наговорила. Это сложно, я понимаю, но это необходимо. — Но... — Рюджин, — строго проговорила Лиа. — Йеджи ошибается, возможно, она и сама это где-то глубоко в себе понимает. — Что мне делать? — обречённо спросила девушка. — Не удивляйся, если завтра я приду к тебе с чемоданами, — Лиа грустно улыбнулась. — А теперь давай поужинаем и поспим.       Они провели ещё полночи за разговорами. В основном говорила Лиа, а Рюджин внимательно слушала, отвлекаясь от собственных мыслей на её успокаивающий голос. Чхве была тем самым комфортным человеком, от одного присутствия которого становилось спокойнее. И если Рюджин и была благодарна Йеджи, то только за появление в её жизни таких прекрасных людей, как Лиа, Юна и Джису. Идея пойти работать к Черён уже не казалась такой плохой. По крайней мере, там никого не заботила её ориентация или места, которые она посещает. — Вот, отдай это Йеджи, — Рюджин протянула Лие ключ-карту и кредитку, которые забыла вернуть.       Дорога заняла не больше двадцати минут, и, оказавшись в квартире, Лиа прямиком направилась в гостевую спальню. Она уже приняла решение и знала, какие последствия оно повлечёт. Стоило быть готовой.       Йеджи работала в кабинете, когда Лиа без стука зашла внутрь. Она подняла на подругу взгляд, кивнула и тут же вернула внимание монитору. Глаза женщины были слегка припухшими и покрасневшими, но Лиа знала, что Йеджи крайне редко находит силы признаться кому-то в собственной слабости, поэтому даже не стала спрашивать. — Как Джису? — Не выходит со вчерашнего дня, — Хван нахмурилась. — Приходится работать из дома. — Я ухожу, — Лиа выложила на стол ключи от квартиры и то, что передала Рюджин. — Что? — Йеджи подняла на неё глаза. Её подруга, которая пережила с ней все самые тяжёлые моменты, которая всегда была рядом, заботилась о ней и Джису, просто... уходила? — Тебе пора уезжать? — Нет, — Лиа усмехнулась, вышло слишком неестественно. — Я лучше уйду сама, прежде чем ты выгонишь меня так, как Рюджин. — Что? — она непонимающе бегала взглядом по лицу подруги, пытаясь найти ответы. — Сенсация! Подруга великой гомофобки Хван Йеджи оказалась лесбиянкой! — Чхве, это не смешно. — Я не бросаю Джису, но сомневаюсь, что ты дашь мне общаться с ней теперь, — ещё одна усмешка, слишком горькая, только чтобы скрыть слёзы. — Ты так слепа, Йеджи, что всё это время не видела правды. — Заканчивай, Лиа, если ты пытаешься выгородить ту девушку... — Ту девушку? — она почти рассмеялась ей в лицо. — Так ты теперь её называешь? Рюджин, про которую ты бесконечно спрашивала у меня, которую обнимала, держала за руку, да, Джису мне рассказала про тот вечер. Рюджин, которая заботилась о тебе и твоей дочери больше, чем кто-либо когда-либо это делал. Теперь она просто «та девушка»? — Она не та, за кого себя выдавала. — За кого она себя выдавала? — никакого ответа не последовало. — Лучше бы ты вчера так молчала, а не оскорбляла Рюджин. — Лиа, прекращай этот цирк, я знаю, что ты нормальная, — Йеджи злилась и ничего не понимала. Зачем она пыталась обмануть её? — Ты хоть ради интереса в интернет зайди, почитай, что там обо мне пишут. Там ведь даже фотографии можно найти, если хорошо поискать. — Ты не можешь быть такой... — Могу, — ещё одна горькая усмешка. — А знаешь, что ещё более иронично? Ты такая же. — Чхве... — Решай, Йеджи, либо ты принимаешь меня, либо я ухожу, — Лиа ждала ответа дольше, чем следовало, наблюдала за тем, как взгляд подруги, самого близкого человека, наполнялся отвращением. Она хмыкнула. Это было ожидаемо. — Поздравляю, Йеджи, теперь ты сама по себе.       Лиа вышла из квартиры, предварительно постучав к Джису и сказав, что любит её. Уже в лифте она сорвалась. Слёзы застелили глаза, мешая обзору. Где-то в глубине души женщина надеялась, что это сработает. Что Йеджи поймёт, что была неправа. Теперь у неё не было никаких надежд. Спустя столько лет дружбы, столько потерь и радости, пережитых вместе, она вот так просто отказалась от единственного человека, который когда-то остался на её стороне.       Лиа сидела за красиво обставленным столом, пытаясь разобраться с заданием по математике. Точные науки всегда давались ей тяжело, поэтому на разбор самого простого примера у неё уходила куча времени и сил. Вздохнув, она отложила тетрадь в сторону и устремила взгляд на фотографию. Мама и папа держали её за руки перед первым днём в школе. Она хорошо помнила, как было сделано это фото. Родители уехали, как только оставили ребёнка на учителя, потому что опаздывали на самолёт в очередную командировку. Тётя забрала её из школы и повела за мороженым, но день был уже испорчен настолько, что никакое мороженое не могло исправить ситуацию. Посмотрев на открытую дверь, девушка вздохнула. Родителей снова не было дома. Она давно перестала замечать их отсутствие, пользуясь этим. Никто никогда не приходил на школьные собрания, её не ругали за отсутствие школьной формы или несделанное домашнее задание, потому что все знали: в этом не было смысла. На письма из школы Лиа отвечала сама, с папиного компьютера, уверяя директора, что обязательно проведёт беседу, а затем удаляла оба письма и мило улыбалась родителям по их возвращении, как самая послушная на свете дочь. В четырнадцать она впервые пригласила кого-то к себе в гости. И так уж вышло, что именно этот человек впоследствии стал для неё ближе всех остальных.       Звонок в дверь привлёк внимание. Персонала в доме в такое время уже не было, поэтому Лиа быстро побежала вниз. На пороге стояла девушка. На щеке красовался бордовый след от удара, украшенный потёкшей тушью. Она мелко всхлипывала, обнимая себя руками. Школьная форма сидела неопрятно, так, словно кто-то надевал её впопыхах. — Боже, что случилось? — Я м-могу пожить у тебя нем-много? — с трудом выговорила она, и Лиа впустила девушку в свой дом.       Заварив горячий чай с мятой, она усадила старшую на диван и укутала в мягкий плед, который когда-та ею же был подарен. Йеджи молчала, держа в руках чашку. Затем отпила немного, поставила её на стол и полезла в карман. Немного покопавшись, она вынула предмет и протянула его подруге. — Твою мать... — Я пила таблетки, не знаю, почему... — Уже неважно, Джи, — Лиа обняла подругу. — Я с тобой, что бы ты не решила. — Мама сказала, что убьёт и меня, и моё отродье, — девушка всхлипнула. — Это только твоё решение, — она мягко погладила её спину. — Обдумай хорошо и не торопись с принятием. — Я не смогу ничего дать этому малышу, — Йеджи вжалась в подругу, ища поддержку. — Хван, ты самая целеустремлённая из всех, кого я знаю, — Лиа улыбнулась. — Но это очень тяжело. Хорошо подумай, сможешь ли ты справиться. — Мне кажется, что пока ты на моей стороне, я могу что угодно, — Йеджи усмехнулась, прекращая плакать. — И я буду на твоей стороне, — уверенно ответила девушка, пряча беспокойство за лучезарной улыбкой.       Лиа смахнула слёзы, улыбаясь воспоминаниям. Она обещала Йеджи быть всегда за неё, но Йеджи никогда не обещала того же. И Лию это устраивало. Какое-то время она даже думала, что старшая нравилась ей больше, чем просто подруга. Но это прошло. — Теперь мне вас двоих успокаивать, класс, — пробурчала Черён, увидев на пороге поникшую женщину. — Заходи, сейчас разогрею тебе еду.       Йеджи долго пялилась на закрытую дверь, не зная, что ей делать. Она думала обо всём, пытаясь сложить картинку, понять, когда её подруга стала «такой». Но не могла найти ответа. Лиа всегда была Лией. Девушкой, любящей пошутить, поддерживающей её даже тогда, когда она была неправа и обе знали это. Лиа была лучшим человеком в её жизни. И её всегда успокаивал тот факт, что в любой момент, какой бы сложной не была ситуация, она могла позвонить подруге и найти ответ. Чхве никогда не осуждала её. Никогда не оспаривала её решения. Как Лиа могла быть кем-то другим? Она не замечала всё это время, как ловко младшая обходила тему отношений, отшучиваясь или утверждая, что это не для неё. Все эти годы она высказывала свою ненависть Лие, даже не подозревая, что буквально говорила своей лучшей подруге о том, как ненавидит её. Всё встало на свои места. Миён, заявившая, что ей стоит обратить внимание на свой круг общения, прежде чем оскорблять её. Те фото, что сотрудница показала ей, на которых она увидела Рюджин. Это показалось ей самым большим предательством. Но теперь... она опустила взгляд на стол, где лежали ключи и вещи, которые она дала няне в первый её рабочий день. В голове всплыл образ девушки. Честной, открытой, доброй девушки, вошедшей в её семью с такой лёгкостью, словно это было предначертано чем-то свыше. Той, что относилась к её дочери не просто как к объекту, за времяпрепровождение с которым ей платят. Вечно пугающейся, скромной, но до невозможности прямолинейной. Девушки, смущающейся от простых комплиментов. — Она врала тебе, — самой себе проговорила Йеджи и закрыла лицо руками. — И Лиа тоже.       В квартире что-то упало, и женщина сорвалась с места, бегом отправившись к комнате дочери. Но Джису не открыла ей. Приглушённые всхлипы раздавались по ту сторону двери, и Йеджи ненавидела себя за это. «Это вина Рюджин, не моя», — она пыталась убедить себя, но даже думать об этом казалось неправильным. Всё, что она знала, во что верила, теперь казалось неправильным. — Джису, открой, — просила Йеджи, не переставая стучать по лакированному дереву. — Я не открою тебе, проваливай! — девочка говорила её же словами, это ранило ещё больше. — Нужно поесть, милая, пожалуйста, — ей с трудом удавалось сохранять голос твёрдым, мерзкие слёзы вновь подкатывали, сдавливая горло. — Мне нужно, чтобы ты ушла! — кричала девочка, стоя возле двери. — Ты испортила мой день рождения! Мою жизнь! Лучше бы ты меня вообще не рожала!       Йеджи прижалась спиной к двери, закрыв ладонью рот. Чтобы дочь не слышала её слёз, чтобы не знала, что она слабее, чем кажется. Она столько раз слышала от матери, что ей не стоило рожать этого ребёнка. Столько раз вставала на защиту Джису, на защиту своей позиции. Она привела девочку в этот мир, она была ответственна за неё. Но, похоже, не справлялась. Раньше ей казалось, что больнее всего слышать такое от своей матери. Пока не услышала это от дочери. Хван не знала, с чем сравнить эту боль. Всё казалось ей слишком слабым, неподходящим. — Что мне сделать, Джису? — она уже не заботилась о том, что голос срывался и был слабым. Ей просто хотелось заслужить прощение дочери, чтобы девочка не думала о том, что зря родилась. — Верни Рюджин. — Я не могу, — Йеджи покачала головой, чувствуя разрастающуюся боль. — Из-за тебя ушёл папа, — голос девочки дрожал. — И Рюджин ушла из-за тебя! Ты во всём виновата!       Йеджи промолчала. Она не знала, что ответить. Джису не вышла из комнаты до вечера. Можно было вызвать службу спасения, чтобы они выломали дверь, но ей было страшно. Джису могла наговорить много всего, и Йеджи боялась, что лишится дочери. Конечно, она знала, что система изъятия детей из семьи в Южной Корее очень сложная и проводится крайне редко. Но мать-одиночка априори считается не самым лучшим вариантом, потому что «в семье должен быть мужчина». Она не могла лишиться Джису.       Всю следующую ночь женщина провела у двери дочери. Периодически в комнате что-то падало, и каждый раз Йеджи молилась, чтобы с Джису всё было в порядке. Она перестала отвечать матери. Только раз накричала за то, что та удалила номер Рюджин из телефонной книги. Утром Йеджи решила пойти на отчаянный шаг. — Рюджин, — проговорила женщина, слушая тишину на другом конце. — Мне нужно, чтобы ты сказала Джису, что сама решила уйти.       Шин сбросила трубку. Она повернулась к сидящей напротив Лие и покачала головой. — Попросила сказать Джису, что это я виновата, — Рюджин пожала губы, принявшись снимать и надевать чехол телефона. — Вот же... — Лиа не могла подобрать слов. — Пусть скажет спасибо, что ты вообще ответила на... О, а вот и она.       Лиа повернула экран к девушкам и резко сбросила вызов. Она оставалась на связи с Джису, поэтому знала, что девочка ест, пьёт и отдыхает. В сложившейся ситуации это уже было хорошо. Конечно, Джису злилась на неё. Но всё равно отвечала на сообщения, давая взрослым понять, что с ней всё в порядке. Лиа пыталась убедить её выйти из комнаты. Предлагала компромисс, где они с Рюджин будут тайно навещать её во время школьного перерыва. Но Джису не согласилась. — Джису? — голос Йеджи был обессилевшим, она не ела, практически не пила и не спала за прошедшие двое суток, стараясь не отходить от комнаты дочери. — Давай поговорим. — Почему ты выгнала Рюджин? — спросила она, но ответа не последовало. — Мам?       Женщина молчала, и это напугало Джису не на шутку. — Мама, ты там? — за дверью всё ещё было тихо. — Мам, ответь.       Подождав немного, Джису быстро открыла дверь и вышла в коридор. Йеджи лежала на полу. — Мама, мамочка! — она принялась трясти женщину, но та всё ещё была без сознания. — Прости меня, пожалуйста, мама, очнись!       Девочка заплакала, прижавшись к груди матери. Джису пыталась понять, дышит ли она, но из-за собственной истерики сделать это было сложно. Мама учила её, что нужно делать в таких случаях. Но, как назло, всё вылетело из головы. Она даже не могла вспомнить номера экстренных служб. Собравшись, девочка позвонила на единственный оставшийся номер, помимо маминого. — Джису? — удивилась Лиа, ответив на звонок. — Лиа... мама... на полу... это я виновата... — женщина подскочила с места, испуганно сжав телефон в руке, она с трудом могла разобрать слова ребёнка, но общий смысл был понятен. — Милая, оставайся с мамой, хорошо? — Лиа потащила Рюджин за собой в коридор. — Мы сейчас будем. Ты не вызвала скорую? — Не помню... — Всё будет хорошо, открой им дверь, если приедут раньше нас, — Лиа поспешно обувалась, прижимая телефон к уху. — Оставайся на... чёрт, сбросила. — Какого хрена происходит? — Черён непонимающе переглядывалась между девушками, но Рюджин знала ровно столько, сколько и она. — Что-то с Йеджи, — невнятно ответила Лиа, набирая номер скорой помощи. — Ну и Санта-Барбара, я с вами, — заявила Черён, хватая кофту с вешалки.       Они практически бежали до дома Хван, и Рюджин благодарила всех богов за то, что они жили так близко. Она злилась на Йеджи, но уж точно не хотела, чтобы что-то случилось с ней. Подумав о Джису, она почувствовала себя ещё хуже. Бедная девочка не заслужила всего этого. Джису открыла дверь и тут же бросилась в объятия Рюджин. Она показывала на маму, не переставая плакать. — Тише, карамелька, мы здесь, всё будет хорошо, — Шин гладила девочку по голове, пока Лиа проверяла Йеджи, а Черён осматривала квартиру, подумав, что бывшая начальница её подруги могла сдури сделать чего нехорошего. — Она дышит, и пульс есть, — уже спокойнее сказала Лиа, хотя всё ещё переживала. Подруга была настолько бледной, что становилось действительно страшно. — Мама умрёт? — Не говори ерунды, — бросила Черён. — Твоя мама ещё всех нас переживёт. — А это кто? — девочка уже не плакала, продолжая жаться к няне. — Это моя подруга, её зовут Черён, — девушка бросила раздражённый взгляд на старшую, которая могла быть помягче с ребёнком. — Не обращай на неё внимания. — Здравствуйте, Черён-онни, спасибо, что пришли, — Джису поклонилась, отпустив ненадолго Рюджин. — Оу-у, ну разве она не прелесть? — умилилась Ли. — Но мы можем быть подружками, так что зови меня просто Черён.       Девочка кивнула, и спрятала лицо в футболке Шин, намокшей от слёз. Скорая приехала достаточно быстро. Объяснив ситуацию, девушки отошли в сторону, давая врачам возможность провести нужные манипуляции. — Я не вижу причин для госпитализации, — заключил доктор. — Госпожа в состоянии очень глубокого сна, что стало следствием серьёзного стресса. Дайте ей отдохнуть и проследите, чтобы по пробуждении попила и поела. Рекомендую несколько дней постельного режима и как можно меньше переживаний. — Значит мама не умрёт? — уточнила Джису. — Конечно, нет, мелкая, — Черён улыбнулась девочке. — Поспит немного, а потом по жопе получит. — Напоминаю, меньше переживаний, — строго проговорил доктор, и Черён сделала вид, что зашила себе рот, чем насмешила успокоившуюся девочку. — Распишитесь вот здесь. Всего доброго.       Когда врачи уехали, все вздохнули с облегчением. Джису не отлипала от няни, периодически проверяя, не проснулась ли мама. Черён ушла в магазин за едой по просьбе Рюджин. — Я сама убью эту идиотку, когда она проснётся, о себе позаботиться не может… — Не надо при Джису, Лиа, — она с укором посмотрела на старшую. — Я уже взрослая! — заявила Джису. — Но мама не идиотка, она просто переживала. — Конечно, она не идиотка, — согласилась Рюджин, погладив девочку по голове. — Ты теперь вернёшься? — с надеждой спросила младшая Хван, заглядывая в глаза. — Я думаю, нам стоит уйти, пока Йеджи не проснулась, — сказала Лиа, и Рюджин вынуждена была согласиться. — Не уходите, пожалуйста, — расстроилась Джису. — Карамелька, мы ведь не хотим, чтобы мама снова в спячку впала? — спросила Шин, присев на корточки перед девочкой, резко замотавшей головой. — Вот. А теперь принеси мне быстренько свой телефон.       К моменту, когда Рюджин вытащила свой номер из чёрного списка и вернула в контакты, вернулась Черён. Они убедились, что девочка покушала, пополнили запас снеков в её комнате и собрались уходить. — Не скучай, мелкая, — Черён потрепала девочку по макушке, показав язык. — А мы ещё увидимся? — поинтересовалась Джису. — Конечно, — улыбнулась Черён и про себя добавила «только если твоя мать не хранит дробовик в шкафу».       Тревога не отпускала Рюджин всю дорогу до дома. Она действительно переживала за Йеджи, за Джису. — Ты хорошо ладишь с детьми, — заметила Лиа, обратившись к Черён. — Вот! — обрадовалась Ли. — У меня талант, а Рюджин ничего не понимает! — Вы слишком быстро спелись, — нахмурилась Шин. — Да, скоро я выселю тебя и буду жить с Лией, — заявила Черён, за что получила толчок в бок. — У неё есть девушка, — напомнила Рюджин. — Так у меня тоже, — Ли улыбнулась. — Ну... почти. — А ты её об этом предупредила? — Бэй-то? — Черён не переставала улыбаться. — Думаю, то, что она поцеловала меня, означает, что она в теме. — Она поцеловала тебя! — закричала Рюджин, накинувшись на подругу. — Она смелая. Боже, Че, хватай эту девушку!       Рюджин улыбалась, на время забыв о своих трудностях. По крайней мере, жизнь её подруги налаживалась. И она не могла не радоваться за неё.