My favorite nanny

      Йеджи нервно одёргивала края идеально отглаженного пиджака, следуя к расположенному неподалёку от офиса небольшому кафе, принимающему гостей исключительно при наличии билета членства, который у неё, как у работницы одной из ведущих строительных компаний Кореи и зарубежья, конечно же, был. У высоких стеклянных дверей с вензелями-буквами уже ожидала невысокая девушка, раздражённо поглядывающая на часы. Увидев подругу, блондинка скрестила руки на груди, одарив ту самым недоброжелательным взглядом из всего арсенала. — Хван, ты издеваешься? — она махнула рукой в сторону старшей, слегка покачнувшись на высоких каблуках. — Я была на важном собрании, а ты сдёрнула меня оттуда, так ещё и умудрилась опоздать на назначенную собой же встречу! — Не кричи, — буркнула женщина, поправив аккуратную каштановую косу. — Мне пришлось задержаться.       Вздохнув, Лиа молча пошла следом за подругой сквозь сверкающие чистотой двери заведения. Внутри играла приятная музыка, а пахло вовсе не едой, как в типичных корейских забегаловках, а чем-то приятным, цветочно-цитрусовым. Оглядев помещение, Лиа приметила по меньшей мере пять диффузоров с ароматическими палочками и довольно кивнула самой себе. Ей никогда не нравился душащий запах разнообразных и часто пахнущих не слишком приятно блюд. Выслушав чистосердечное признание подруги, женщина на несколько минут замолчала, обдумывая услышанное. Конечно, Лиа не ожидала такого от Йеджи. Хван в её понимании была больше похожа на того, кто испугается таких проявлений собственных чувств, задушив их на корню внутри себя. Быть может, всё было не так потеряно, как она изначально думала. — То есть ты признала, что влюблена в неё, — констатировала Чхве, хмуро оглядев нервную женщину. — Нет! — резко возразила она, заставив младшую хмуриться ещё больше. — Теперь Рюджин точно уйдёт. — А чего ты хочешь от неё, Йеджи-а? — задала вполне логичный вопрос Лиа, и благодарно кивнула официанту, принёсшему её американо. — Чтобы она была рядом, — Хван ни на секунду не прекращала стучать кончиками ногтей по столу, что безумно раздражало Лию, и без того с трудом сдерживающую своё недовольство. — И что? — слегка повысила голос женщина, опираясь о стол двумя сложенными друг на друга руками. — Прицепишь её как собачку на поводок и будешь ходить? — Что за глупости, Лиа? — она хлопнула по столу рукой, которой секундой ранее выводила из себя младшую. — Вот я у тебя и спрашиваю! — блондинка ткнула пальцем в подругу, откинувшись на спинку не слишком удобного стула. — Она тебе не собака какая-то. Ты вообще мозгами не думаешь? Сначала говоришь ей вещи всякие, лезешь к ней, а потом отрицаешь чувства. Идиотка? — Лиа! — У тебя не голова, а лес дремучий, как я с тобой вообще все эти годы дружу, не понимаю, — вздохнула Лиа, покачав головой. — Ты о Рюджин хоть раз за всё время подумала? О том, что она чувствует? — Она чувствует что-то ко мне? — тихо спросила Хван, испуганно посмотрев на подругу. — Ну уж нет, я тебе не сломанный телефон, — фыркнула Лиа, отпив немного горькой жидкости. — Хочешь что-то узнать — разговаривай с Рюджин. Не факт, конечно, что она будет тебе отвечать. — Я такая эгоистка, Лиа, — пришла к выводу Йеджи, вновь принявшись барабанить по гладкой поверхности стола ногтями. — Не удивила, — хмыкнула Лиа. — Давай я заберу Джису, а ты позовёшь Шин на свидание куда-нибудь? — Девушки ходят на свидания? — Боже, Хва-а-ан, — прохныкала младшая, спрятав лицо в ладонях. — Ты ведь и представления не имеешь о нормальных отношениях. — Это не нормальные отношения. — Продолжай в том же духе, и я удалю твой номер из контактов, — фальшиво-мило улыбнулась Лиа, убрав руки от лица. — Прости, — опустила глаза Хван, чувствуя себя виноватой. — И с такой позицией ты рассчитываешь на что-то с Рюджин? — уточнила женщина, склонив голову немного вбок. — Лиа, я стараюсь! — от обиды Йеджи не заметила, что почти прокричала слова, вынуждая администратора подойти к ним и попросить быть потише. — Я знаю, дурочка, знаю, — вздохнула Лиа, упираясь взглядом в стену. — Забудь про свидание. Просто разберись со своей головой и поговори с Шин. Ты удивишься, какими полезными могут быть обычные разговоры.       Остаток рабочего дня Йеджи никак не могла сосредоточиться на разработке первого этажа нового торгового центра, проект которого ей нужно было сдать уже к концу месяца. Оставалось чуть больше десяти дней, и она понятия не имела, как успеть сделать это. Миён стабильно подливала масла в огонь, напоминая о том, какой она была слепой, не заметив под носом представительницу тех, кого яро ненавидела. Теперь появление младшей коллеги вызывало не столько отвращение, сколько чувство вины. Так много лет предвзято относиться к женщине, испортить отношения с коллективом и всё из-за чего? Она никогда не чувствовала себя большей идиоткой, чем в этот самый день, сидя за столом своего кабинета, за дверьми которого ходила женщина, на протяжении многих лет выслушивающая от неё оскорбления; думая о девушке, чувства к которой теперь казались чем-то почти естественным; понимая, что ничем не отличалась от Миён, Минни и всех тех людей, которых так сильно презирала. Как это могло случиться с ней? Почему именно с ней? Быть может, жизнь наказывала её за ту треклятую ненависть, за тот яд, что она лила на ни в чём неповинных людей? «Рюджин скорее похожа на подарок судьбы, чем на наказание», — подумала женщина, запустив руки в волосы и испортив тем самым аккуратную причёску. Она решительно не понимала, что ей делать и как выбраться из этой ямы, которую сама же и раскопала. Из глубокой ямы, в которой не было ничего, кроме неё самой.       Тихие голоса раздавались с кухни, когда женщина вернулась домой. Рюджин всё ещё была с ними, и почему-то одна эта мысль грела сильнее майского солнца. — Мама! — Джису спрыгнула со стула тут же, как увидела стоящую в проходе мать.       Рюджин же сидела на месте, даже не повернув голову в сторону пришедшей. И Йеджи соврала бы, сказав, что это её не задело. Настроение стало ещё хуже от понимания, что сказанные в порыве чувств слова могли действительно всё испортить, и Рюджин могла остаться лишь потому, что обещала. Она старалась игнорировать то отчаяние, зарождающееся где-то внутри, вынуждающее теряться в веренице мыслей. Ей нужна была Рюджин.       Шин могла практически чувствовать взгляд женщины на себе, но не находила сил посмотреть на неё. Вся ночь прошла в мучительных размышлениях о том, что ей делать. Она обещала Йеджи разговор, но не была уверена в том, что способна на него. Хоть и понимала, что им это необходимо. Однако прошедшая ночь принесла с собой много сомнений. Теперь Рюджин и не знала, хотела ли Йеджи этого разговора или, возможно, жалела о том, что сказала и надеялась, что они просто забудут обо всём. Убрав оставшуюся посуду, Рюджин замялась. Джису скрылась в своей комнате, Йеджи тоже ушла куда-то, оставляя Шин в смятении и одиночестве на просторной кухне ставшей родной квартиры. Она подошла к окну, вглядываясь вдаль, туда, где находился её собственный дом. Но был ли он на самом деле домом? — Рюджин? — тихо позвала Йеджи, вновь напугав младшую. — Можешь зайти в мой кабинет?       К моменту, когда девушка повернулась, Хван уже мелькнула в проходе. Рюджин сначала зашла в комнату ребёнка, чтобы отправить ту в душ и пообещать прочитать сказку. — Где-то я уже видела этот сценарий... — пробурчала себе под нос Шин, открывая дверь злосчастного кабинета.       Йеджи закрыла дверь, как только девушка оказалась внутри, и отошла в сторону. Хван не поворачивалась лицом, размышляя о чём-то, пока Рюджин остановилась на месте в замешательстве. Младшая вновь чувствовала себя так, словно пришла на казнь. Помещение не навевало абсолютно никаких приятных воспоминаний, и Шин поёжилась, когда женщина вдруг резко развернулась, окидывая её нечитаемым взглядом. — Один вопрос, — она смотрела прямо в глаза девушки, словно могла прочесть волнующий её ответ в них. — Будь честна. — Я всегда честна с тобой, — ответила Рюджин, заметив, что голос отчего-то начал дрожать. — Я знаю, — кивнула Хван, сделав маленький шаг в её сторону. — У тебя есть чувства ко мне? — Да, — не задумываясь, ответила младшая.       Нет, она не собиралась говорить это. И нет, она совершенно не ожидала, что ответ вылетит из неё так легко, будто Йеджи всего лишь задала стандартный вопрос про погоду. Но... Рюджин знала, что не смогла бы соврать. Не после того, как Хван практически призналась ей в чувствах, закрыв глаза на собственные взгляды и их общее болезненное прошлое. Было бы просто категорически несправедливо врать после всего, слишком нечестно и неправильно.       И нет. Рюджин уж точно не подозревала, что всего одного слова для Йеджи будет достаточно.       Достаточно, чтобы, не раздумывая, в ту же секунду сократить расстояние между ними и мягко коснуться искусанных губ. Рюджин запрещала себе даже представлять, каково это — чувствовать Йеджи. Теперь понимала, что не зря. Она не смогла бы представить это так хорошо. Губы Йеджи сладкие, как напитавшиеся солнцем ягоды в лесу поздним летом. Хван тут же замерла, боясь, что снова сделала что-то не так. Но всё было так. Намного лучше, чем просто так. И Рюджин поспешила уверить её в этом, осторожно отвечая на поцелуй, опасаясь не меньше, но желая этого так сильно, что все опасения уходили на задний план, и только Йеджи имела значение.       Хван отстранилась и коснулась своим лбом чужого, всё ещё чувствуя призрачную мягкость губ девушки. Совершенно не веря в то, что только что сделала. Понимая, что не простит себе, если не сделает это ещё раз. И Рюджин бы тоже не простила, потому вновь потянулась к человеку, которого ещё недавно боялась просто касаться, чтобы не показаться... той, кем была. Всё это больше не имело никакого значения. Йеджи хотела этого так же сильно. Неуверенно опустив руки на шею девушки, Хван позволила себе в противовес этой неуверенности углубить поцелуй, заставив её прерывисто выдохнуть, опаляя горячим дыханием покалывающие губы. — Йеджи... — прошептала Шин, разорвав поцелуй, и замолчала, не понимая, что именно хотелось сказать. — Ты на вкус как пломбир, — проговорила Хван, глупо улыбаясь. — Это леденец, балда, — засмеялась Рюджин, падая в объятия старшей. — Почему с тобой так спокойно? — тихо спросила Йеджи, вырисовывая кончиками пальцев узоры на спине девушки. — Потому что я нравлюсь тебе, — смело заявила Шин, и тут же напряглась, поняв, что ляпнула. — Похоже на правду, — в голосе слышалась улыбка, и Рюджин просто не могла поверить своему счастью. — Я обещала Джису сказку, — опомнилась Шин, попытавшись отстраниться, но старшая не позволила ей сделать это. — Не против ещё одного слушателя? — уточнила она, прежде чем дать девушке свободу. — Только если слушатель будет вести себя хорошо, — глаза Йеджи блестели, и Рюджин не могла не улыбаться, смотря на неё. — Буду паинькой.       Джису хмуро сидела на кровати, обидевшись на то, что Рюджин так долго шла читать ей сказку. Но, когда увидела маму, решившую присоединиться к их маленькой традиции, расплылась в счастливой улыбке. Ей всегда так нравилось проводить время втроём, и, если для того, чтобы её любимые взрослые приходили к ней вдвоём, нужно было подождать немного, что ж... ожидание может быть не так уж плохо?       Рюджин читала сказку, периодически поглядывая на слушавших её Хван. Йеджи устроилась на кровати рядом с дочерью и нежно поглаживала её волосы, пока девочка не заснула. Отложив книгу, Шин счастливо улыбнулась, глядя на них. Что-то внутри трепетало от осознания, что её чувства действительно взаимны, и эти двое могли стать частью её жизни. Они уже были. — Я не заслуживаю её, — шёпотом проговорила Йеджи, поднимая полный печали взгляд на девушку. — Вас обеих.       Рюджин оказалось неожиданно больно слышать это. Что такое она говорила? Поднявшись с места, девушка кивнула головой на выход и вышла из комнаты, ожидая, что Йеджи пойдёт следом. И женщина пошла. Оказавшись на кухне, она замерла в нескольких шагах от младшей, смотря потерянным взглядом куда-то в стену, вновь блуждая в пучине тяжёлых мыслей. — Не говори так, Йеджи, — привлекла её внимание младшая. — Все заслуживают лучшего, и ты не исключение. — Я так виновата перед вами обеими, — Хван опустила голову, горько усмехнувшись. — Всю свою жизнь я только и делаю, что ошибаюсь. — Нет, Йеджи, — Рюджин шагнула ближе и положила свои ладони на скулы женщины, мягко подняв опущенную голову. — Дело не в том, что ты делаешь ошибки, а в том, что зацикливаешься на них, — девушка грустно улыбнулась, погладив большими пальцами её щёки. — Все ошибаются. Нужно принять это и идти дальше. Иначе в какой-то момент твой груз станет настолько тяжёлым, что нести его просто не хватит сил. — Я благодарна тебе, Рюджин, — Хван прикрыла глаза, растворяясь в нежных прикосновениях. — Ты столько всего делаешь для меня, хотя не должна. — И я бы хотела продолжать делать это, — Шин сглотнула, чувствуя внутренний диссонанс. — Если ты позволишь. — Я очень этого хочу, — прошептала Хван, открыв глаза и встретившись с наполненным нежностью взглядом.       Рюджин несмело подалась вперёд, навстречу манящим губам и запретным чувствам, так долго теплившимся в груди. Забывая на время о правильном и неправильном, о проблемах и трудностях, позволяя отдающим вкусом ягод губам стирать сомнения. Разрешая чутким рукам мягко поглаживать талию. — Йеджи, — Рюджин отстранилась и слегка отклонилась назад, не давая старшей вновь коснуться её губ. — Напоминаю, что двери на кухне нет, и Джису может проснуться в любой момент. — Ты права, — Хван нехотя отошла назад. — Как насчёт чая?       Пока Йеджи совершала свой привычный ритуал, Шин молча наблюдала за ней, подмечая мельчайшие детали. Она вставала на цыпочки, когда разглядывала содержимое шкафа, слегка склоняла голову, выбирая нужный вкус. Проводила рукой по выходящему из носика чайника пару и обязательно встряхивала баночку перед тем, как поставить обратно в шкаф. То, как Хван двигалась, как уверенно выполняла отточенную годами последовательность казалось таким естественным и уютным, что улыбка не сходила с лица младшей на протяжении всего процесса.       Хван задумчиво прокручивала чашку чая на столе, смотря куда-то вдаль пустым взглядом. И Рюджин вновь накрыли сомнения. Она никогда не могла угадать, о чём думала Йеджи. Что, если прямо сейчас женщина рассуждала в своей голове о том, что совершила очередную ошибку дав волю своим желаниям? Возможно, Рюджин стоило просто убежать, пока Йеджи не очнулась и не выгнала её. Возможно... — Рюджин, — оборвала поток мыслей женщина. — Ты отталкивала меня. Почему? — Для тебя это ничего не значило, а для меня... — Рюджин замолчала, не желая раскрывать правду о своих душевных терзаниях. — Неправда. — Йеджи, ты гомофобка, — она констатировала факт, от которого внутри всё неприятно сжалось. — И я, в какой-то степени, тоже. — Ты? — удивилась Хван. — Я... — она вздохнула, не знала, стоило ли говорить о том, что творилось в неспокойной голове. — Мне сложно принять то, что я это чувствую. — Я не знала, что так бывает, — Йеджи нахмурилась. — Я не понимала, что чувствую, но потом... всё стало таким... правильным? — У меня так не работает. — Это значит, что ты уйдёшь? — тихо спросила Йеджи, теряясь в собственных страхах. — Нет, — поспешила заверить Рюджин, и взяла лежащую на столе руку женщину в свои. — Это значит, что мне нелегко, что я сомневаюсь, но... я стараюсь. — И я стараюсь, — согласилась Хван. — Ради тебя. — Значит всё будет хорошо. — Значит будет.       Рюджин спустила лестницу в её яму.       Шин провела не меньше десяти минут в объятиях Йеджи перед тем, как уйти домой. Хоть старшая и настаивала на том, чтобы она осталась, девушка отказалась, уверив её в том, что пока им обеим нужно немного пространства, чтобы осознать всё.       Конечно, Хван не хотелось отпускать её. Какая-то часть в ней твердила, что всё это — сон, и стоит ей проснуться, как Рюджин исчезнет навсегда, отплатив тем самым за все разы, когда она оступалась. Но Шин всё ещё была живым человеком, а не собачкой, и Йеджи не имела никакого права удерживать её подле себя только из-за того, что боялась чего-то. Она это понимала.       Следующая ночь оказалась для неё спокойнее предыдущей. Сомнения никуда не исчезли, но что-то внутри подсказывало, что теперь всё в их руках. И она действительно готова была работать над своими мыслями, стараться для того, чтобы им было хорошо вместе. Её всё ещё беспокоили переживания о Джису. Они ведь толком и не обсудили ничего. Будут ли они говорить девочке о своих отношениях? Как объяснить ребёнку всё это? Не будет ли она против? «Вы даже не решили статус своих отношений», — напомнило подсознание. Рюджин вздохнула. Им столько ещё предстояло обговорить.

***

      Настроение младшей Хван было на высоте: она отучилась последний день перед каникулами, и теперь была настроена провести как можно больше времени в играх и веселье, а не за скучными уроками.       Йеджи снова задерживалась на работе. Джису уже допивала своё вечернее какао, когда дверь наконец открылась. Оставив кружку, девочка побежала встречать маму, и Рюджин последовала за ней. Ей действительно хотелось увидеть эту женщину. Увидеть и убедиться, что всё между ними по-настоящему.       Каково было её удивление, когда уставшая на работе Йеджи предстала пред ними с улыбкой и двумя букетами в руках. На одной из рук болталась какая-то брендовая сумка и пакет — судя по форме — с тортом. — Джису, это тебе, — она отдала дочери маленький букет из мелкой ромашки, красиво обёрнутый в голубую плёнку. — Решила, что нам стоит отпраздновать окончание учебного модуля. — Мамуля, это мои любимые, спасибо! — девочка резко обняла мать, схватила букет и убежала в комнату, чтобы скорее сфотографировать цветы и похвастаться всем своим подарком. — А это тебе, — Хван как-то смущённо протянула ей большую связку из молочно-белых роз, издающих стремительно распространяющийся по прихожей аромат. — Я не ожидала, — Рюджин забрала цветы, с улыбкой разглядывая крупные бутоны и гадая, как Йеджи донесла всё до квартиры. — Они очень красивые. — Как и ты, — освободившись от ноши, женщина разулась и убрала неудобные каблуки в полку. — Это что, комплимент от Хван Йеджи? — удивилась Рюджин, хитро улыбаясь. — Я уже не раз говорила, что ты красивая, — она закатила глаза, шагнув к девушке, и заглянула за её плечо, в сторону комнат. — Прими комплимент и поставь цветы в вазу, она в... — В шкафу возле окна, внизу, — закончила Рюджин, разглядывая старшую. — Я видела. — Рюджин, иди на кухню, пока я не сделала чего-то, что Джису видеть не стоит, — она перевела взгляд на губы девушки; поймав его, Шин быстренько убежала, засмеявшись.       Так выглядит счастье?       Рюджин довольно поставила свои розы в вазу и приготовила вторую для букета Джису. Кухня тут же наполнилась цветочным ароматом. Девочка прибежала на кухню и забралась на стул, принявшись гипнотизировать свой любимый торт. — В жопу спор! — заявила она, снимая крышку с покрытого тонким оранжевым муссом изделия. — Что за выражения? — Йеджи вошла на кухню, строго посмотрев на дочь. — Я же не сказала в пи... — Джису! — Рюджин резко оборвала девочку, сунув в рот одну из приготовленных для торта ложек. — Я вымою ей рот с мылом, — Йеджи вытащила столовый прибор и шутливо стукнула им дочь по лбу, что вызвало только смех младшей. — Жопа — это часть тела, мам, — закатила глаза девочка, отобрав злосчастную ложку у матери и чуть не свалившись при этом со стула. — Ну вот и в чём она не права? — засмеялась Рюджин, но резко юркнула под островок, поймав строгий взгляд Йеджи. — Это часть тела только тогда, когда речь идёт о части тела! — Йеджи хлопнула по поверхности стола, что ударило по ушам прячущейся внизу девушки. — Вот если я скажу, что надаю вам обеим по жопе за такое поведение, тогда это можно, тогда это анатомия. — Мама! — возмутилась Джису, и тут же спрыгнула, юркнув в тесное пространство к Рюджин. — Хван Джису и Шин Рюджин! — она нагнулась, заглядывая к смеющейся парочке. — Я сейчас сама торт съем. — А вот это уже аргумент, — капитулировала Джису и вылезла из-под стола, ударившись при этом головой, Рюджин вылезла следом. — И какой мы выносим из этого урок? — Йеджи сложила руки на груди, окидывая недовольным взглядом хихикающую парочку. — Только тебе можно говорить слово «жопа», — с умным видом выдала Рюджин, раздражать Йеджи оказалось неимоверно весело. — В тебя может влезть целый торт, — добавила Джису и отбила бывшей няне «пять».       Йеджи смотрела на них с мнимым укором, на деле с трудом сдерживая смех. Она не думала, что маленький воспитательный процесс может перерасти во что-то забавное и сгладить возможный конфликт. Всё же, Рюджин действительно сделала их жизнь лучше. Атмосфера за столом была поистине семейной. Джису радостно рассказывала об успехах в школе, хвастаясь, что заняла первое место в рейтинге в своём классе и уступила всего один балл в общем соревновании какому-то мальчишке с параллели. Йеджи периодически поправляла её речь, стараясь избавить от слов-паразитов, а Рюджин с теплом наблюдала за идиллией. Поодаль стояли цветы, а недоеденный манговый торт одиноко лежал на тарелках, забытый среди разговоров и доброго смеха.       Джису уснула практически сразу, не дослушав и половину сказки. Рюджин отложила книгу и, с улыбкой посмотрев на мать и дочь, отправилась на кухню, чтобы убрать оставшийся после посиделок беспорядок. Йеджи последовала за ней и молча наблюдала в стороне, позволяя девушке хозяйничать.       Она чувствовала себя дурочкой, когда улыбка сама собой рисовалась на лице при виде расслабленной Рюджин, моющей посуду. С ней всё было так. С ними обеими. Разве могло быть что-то настолько приятное, как это разливающееся в груди тёплое чувство, чем-то неправильным? Не могло. Йеджи точно понимала это.       Стоило Шин закончить с посудой, как сразу же оказалась в капкане из рук, поставленных по обе стороны кухонного гарнитура. Рюджин скептически склонила голову, уже ничему не удивляясь. Теперь она была уверена на сто процентов в том, что от Йеджи можно было ожидать чего угодно. — Я весь день думала о том, когда смогу увидеть тебя, — женщина разомкнула клетку, одной рукой заправив невидимую прядку за ухо младшей. — Так вот чем занимаются начальники на работе... — Рюджин сощурилась, изучая эмоции Хван. — Не могу ничего с собой поделать, — она наклонилась, прошептав слова в самое ухо, и спустя секунду невесомо коснулась губами шеи, заставляя девушку вжаться в столешницу. — Йеджи, если тебе меня не жа... — она резко выдохнула, почувствовав ещё один, более ощутимый поцелуй. — ...ль, Йеджи! Пожалей психику Джису! — Она спит, — отмахнулась Хван, поцеловав участок над ключицей. — Но ты права.       Женщина резко отошла, с хитрой улыбкой сложив руки на груди. «И что это было?» — ошарашенно подумала Шин, с трудом возвращаясь к реальности. Рюджин готова была провалиться на месте, так сильно ей нравилась эта улыбка, эта сторона строгой Йеджи. — Ты играешься со мной! — возмутилась Шин, повторив её позу. — Снова пойдёшь к себе сегодня? — спросила Хван, проигнорировав заявление. — Вообще-то, я планировала занять твою гостевую комнату, — Рюджин совсем забыла уточнить, может ли она сделать это, поэтому решила наглеть до конца. — Черён попросила освободить квартиру на сегодня. — Значит ты спишь со мной, — пожала плечами Йеджи. — Ага, ещё чего? — саркастически бросила девушка. — Много чего, но в другой раз, — глаза младшей округлились от возмущения, это она собиралась наглеть сегодня. — И что ты скажешь Джису, если она увидит нас в одной кровати? — пошла ва-банк Рюджин. — Скажу, что ты испугалась монстра под кроватью и пришла ко мне, — словно будучи готовой к такому вопросу, ответила женщина. — Хван! — В этом нет ничего такого, Рюджин, — Йеджи улыбнулась. — Все боятся монстров. — Я буду спать в гостевой, — топнула ногой Шин. — Точка! — Хорошо, — Йеджи кивнула, и что-то переменилось в её взгляде, заставив Рюджин пожалеть о том, что затеяла спор, в котором не было смысла.       Они ведь были вместе. Не официально, да, но их слова и поступки говорили об этом. Йеджи ушла в свою комнату сразу же, оставив Рюджин с неприятным ощущением совершённой ошибки.       Укладываясь в кровать, Шин не могла перестать думать о том, какой глупой была. Зачем вообще спорила? Не было ведь ничего такого в том, чтобы спать в одной кровати с Йеджи. Они были знакомы далеко не первый день, были близки, к тому же, она и до этого спала в кроватях с другими людьми. Услышав открывающуюся дверь, Рюджин не пошевелилась, не зная, кто к ней зашёл и с какой целью. Матрас рядом слегка прогнулся, и спустя минуту копошения чьё-то тело прижалось к её, по-хозяйски расположив на талии тонкую руку. В нос ударил уже знакомый противоречивый сладко-горький аромат, и Шин улыбнулась. — Я испугалась монстра, — заявила Хван, коснувшись губами оголённого плеча. — Ты настырная, Йеджи, — пробурчала младшая, перехватывая руку, взявшуюся играться с завязкой её шорт. — Я так давно не чувствовала себя хорошо с кем-то, — проговорила она, сильнее прижимаясь к чужой спине. — Я буду настырной, если это требуется, чтобы быть с тобой.       Рюджин сжала тонкие пальцы, разворачиваясь, чтобы быть лицом к женщине. Её переполняли чувства, те самые, что она так старательно пыталась задвинуть на задний план, забыть, выкинуть. Чувства, которые кричали ей о том, что всё правильно, что она правильная. И она была готова слышать их. Теперь готова. — Тебе достаточно просто быть Хван Йеджи, чтобы быть со мной, — Рюджин улыбалась, пытаясь в темноте разглядеть черты лица. — Потому что я люблю её. — Любишь? — шёпотом переспросила Йеджи, не веря, что девушка действительно сказала это. — Люблю.