Императрица из Поднебесной

...Казалось, ее странствиям не будет конца и края. Неоглядные дали распахивали перед Шухуэй свои пронизанные ветрами холодные объятия, ложились к ногам ее коня бедным ковром своих полей. А она все стремилась и стремилась вперед, влекомая волей странного рока, обрекшего ее быть невестой наследного принца этой страны . Порою она проклинала свои дороги, а порою Россия завораживала ее величием бескрайних просторов и мощью встречавшихся ей необузданных и мужественных душ. Последнее она поняла при случае, когда справлялись по неоглядной реке, что простиралась на три стороны и таяла в розово-голубом бессолнечном мареве. Верная Май Цзе, несмотря на приключившуюся с ней лихорадку, ни на шаг не отходила от своей хозяйки, опасаясь что уж кто-то, а госпожа пропадет без заботы и советов, и, вдруг, покачнулась, поднесла ко лбу руку, словно у нее закружилась голова. Вскрикнула испуганно, наклонилась над бортом — и не успели стоящие невдалеке шагу шагнуть, как она перевалилась вниз и канула в воду. И тут же, чертыхаясь, за ней прыгнул молодой русский, из солдат, что были отданы им в сопровождение после пересечения границы. И трудно было сказать для Шухуэй, за кого она больше просила Небо, пока не вспенилась снова вода, отпуская своих пленников — за подругу или за смелого русского. Среди этих высоких, статных людей с красными волосами и светлыми глазами принцесса чувствовала себя совсем чужой, неприкаянной… Впрочем, не совсем чужой! То и дело ее встречали сочувственные взгляды: ласковые – женщин в цветных платках, уважительные – взрослых мужчин, как правило с появляющимся брюшком и бородой, и восхищенные – юношей. Кто-то неловким, но искренним жестом приглашал ее к своему костру, кто-то протягивал дымящуюся миску с едой или чашу с питьем. В Тобольске их вышел встречать сам наместник этой богатейшей и крупнейшей провинции, смешной и с одутловатым лицом человечек. Этот мандарин, как ей потом объяснили — служилый князь Гагарин, был горд и надменен. С принцессой он держался со всей подобающей учтивостью, но, при том, с некоторой снисходительностью, которая объяснялась шатким положением ее будущего супруга, однако Шухуэй знала, что Гагарин — большой человек, находящийся подле самого трона. Вспомнив то, чему наставляют на Родине мудрецы, была была весьма любезна и постаралась расположить его к себе. Церемония была обставлена весьма пышно, зрители сыпали со всех сторон, и у девушки радостно билось сердце, когда она смотрела на празднично разукрашенные шатры, ее мир двигался и был живой. Впрочем уже там до нее донеслись неблагоприятные слухи о наследном принце, доброхоты не забыли упредить, что он — слаб духом, временами жесток, и беспросветно скучен. От полюбившихся им на карауле солдат — те только и ждали хватить взором из под странных треугольных уборов быстроногую и юркую прислужницу, особенно когда она потуплялась и краснела — Май Цзе узнала, что жениха отличает, правда, глубокая вера, которая вроде бы уважаема среди народа, однако хорошо это или плохо Шухуэй не знала. — Это политика… . — пожал плечами Гагарин. — А в политике мы делаем вовсе не то, что нравится нам, скорее это — кровь, грязь и смрад. Вам, как внучке правителя, никогда не следует этого забывать. — Спасибо! — отозвалась гостья, жестом прося толмача перевести непонятное. — Первый урок всегда заключается в том, что понимаешь, как многому тебе надо научиться. К еде они долго не могли привыкнуть. Обильная, тяжелая, практически лишенная овощей, она словно застревала в животе, не давая двигаться. Выслушав жалобы своей подруги по несчастью, девушка просто грустно улыбнулась и сказала: — Хорошо. Она открыла крышку и, бросив короткий взгляд, поняла, что ничего пригодного в пищу им снова не подали. Шухуэй могла злиться, обижаться, и ничего бы не изменила. Отныне для них существовали общие правила, которым нужно следовать. За все прошедшие недели коляска, услужливо предоставленная наместником самой большой провинции, стала настоящим домом для чужестранок. В занавески были вплетены драгоценные камни разных цветов, а шелк был величественного малинового цвета, дополняющего изысканную вышивку цветка пиона. Внутреннее убранство было роскошным и утонченным по сравнению со скромным, простым внешним видом. Принцесса осторожно поставила чашку горячего чая на маленький стол из розового дерева. Она взглянула на Май Цзе, которая закрыла глаза и отдыхала, и едва ли не позавидовала свой рабыне, тяжелые мысли одолевали несчастную – что может быть хуже брака человеком без репутации, лишенным власти и способности стать следующим государем ? Пока все, что слышала о нем, настораживало. Оставалось проехать сравнительно совсем немного, но из-за холодного и монотонного цокота копыт казалось, что время тянется мучительно медленно, когда, неожиданно, возок тряхнуло, раз, иной, и что-то заставило проводников снаружи бегать, суетится. — Вашему Высочеству спасаться надо, на нас напали! — быстрым ударом о дверцу в их маленький женский мир, их кокон вторгся тот улыбчивый молодой солдат, крепкий и сильный, Иван, провожатый и один из немногих защитников. Шухуэй знала, что главное — не выказывать страха. Как быть дальше? Ясно одно — оставаться здесь нельзя. Нужно как можно скорее уносить ноги. Поэтому, подавляя совершенное естественное желание испугаться и лишиться чувств, осторожно спрятав под платьем грамоты и несколько драгоценностей, она крепко стиснула предложенную ей руку и позволила себя вести. Их отряд оставлял за собою помятый снег, сломанные ветки. Погоня становилась не только возможной, но и легкой. Кони мчались быстро. Лес то редел, то снова сходился в труднопроницаемую чащу. Необходимы были некоторые остановки. Повернули направо — ледяная полынья. Одна из передовых лошадей стала сильно вязнуть, так что ее пришлось вытаскивать. Возвращаться назад не стоило — погоня была близко, уйти от нее теперь не представлялось возможности. Нужно было защищаться. Старший офицер приказал своим занять позицию у леса, перед болотом. Но они еще не успели исполнить этого, как раздался глухой свист, и многие, кто стоял, разом осели. В этой схватке не было и видимости порядка, под ногами хрипели раненые и умирающие. Иван мигом схватил ее за руку, потащил, по пути ударом кулака свалил кого-то и стал увлекать ее дальше. Почти как ребенка, взгромоздил на свободного, шарахающегося в сторону жеребца. — Уходите… Скачи, ну! — натянув повод скакуна, хлестанул его, давая ход. Лес был полон страшных звуков. Беглянка припала к холке, ничего никому после не сказала, не призналась, какая сильная боль кольнула в маленькую ладошку, неожиданно и страшно. А потом захлебнулась, не в силах вздохнуть, стала слабеть, а земля будто встала верхом. Поймав краем глаза движение сбоку, ту силу, что удержала вздыбившегося коня, стала заглатывать воздух, словно выброшенная на берег рыбка в золотой чешуе, и завертела головой, как бы ища пути побега. Ее неожиданный спаситель, даже спешившись, был высок, но удивительно худ, и лицо имел такое же узкое, не то чтобы очень приятное, скорее скуластое и угрюмое. Богатая, судя по всему, одежда на нем просто висела, завитые светлые локоны в парике не меняли особо картины. — Не подходи! Я принадлежу к гарему наследного принца русов! Когда ему и царю Петру станет известно о случившемся – всех, всех вас ждет казнь! — Вдруг рванулась к нему, приняв за разбойника, бормоча проклятия, как умела на ломанном языке, собравшись вцепиться. — Право, я еще не встречал более грозной девицы …— отшатнулся и легко, немного с издевкой, парировал он, сложив руки на груди. — Надеюсь, весть, что я — не вор и не душегубец остудит Ваш пыл, сударыня. Шухуэй отступила, предпринимая попытку отодвинуться подальше от неизвестной угрозы — угрозы ли ? — и прищурилась. — В таком случае, с кем же я говорю ? — Во всяком случае с тем, кто не имеет намерения причинить вреда, если смените гнев на милость… — первый встречный кисло усмехнулся. Оглядываясь назад, она плохо помнила, как рассвело, короткая ночь заканчивалась на удивление ясным рассветом, и как выбиралась из леса. Должно быть все устроил новый знакомый, которому слепо доверилась, по крайней мере приказы вооруженным людям раздавал именно он — найти слуг Шухуэй, похоронить умерших, облегчить страдания и взять с собой живых. К облегчению — принцесса вновь подняла глаза вверх, горячо молясь, — Май Цзе нашлась быстро, прячась у ельника она сидела и разговаривала с Иваном, не позволяя тому терять сознание, удерживая его на этой земле. — Крепись, до свадьбы заживает! — приободрил кто-то из русских, согнувшись над тяжело раненным. Остаток пути Шухуэй проделала верхом, изредка поглядывая на ехавшего рядом своего таинственного героя. Они продолжали балансировать на лезвии ножа, обмениваясь остротами, пренебрежительная сухость мужчины ранила ее. Кем же он был ? Для опытного государственного мужа слишком многое себе позволял в общении с дочерью Поднебесной, а на воина, полковника армии, которым назвался, своим болезненным видом, нервно напряженным руками, перекошенным ртом, походил еще меньше. Миновав овраг, уже довольно разросшийся отряд поднялся на холм, откуда город, древняя столица русов, отчетливо вырисовывался на фоне ясного неба, его башни, поднимающиеся шпили и многочисленные строения разворачивались вдоль берега реки. В воздухе плыл мелодичный звон множества колоколов и легкий аромат печного дыма. Комментарии : 1) Матвей Петрович Гагарин – реальный исторический персонаж, принадлежал к известному и древнему роду, точный год его рождения неизвестен. Предполагается, что он появился на свет в 1659-м. С 1686 года был стольником, а чуть позже стал товарищем воеводы в Иркутске (воеводой при этом был его родной брат Иван). Через несколько лет пути Гагариных разошлись: Матвей Петрович направился воеводой в Нерчинск, а его брат — в Якутск. В 1701 году Пётр I поставил Гагарина на строительство канала между Волгой и Доном. Несмотря на то, что специальных знаний у Матвея Петровича не было, организатором он оказался хорошим и отлично зарекомендовал себя. В 1707 году — очередное важное назначение: Гагарин стал губернатором Москвы, где ждали шведов, и тоже справился успешно. Пётр доверял ему и в итоге поставил губернатором Сибири. А уже восемь лет спустя, в 1719-м, его уволили с должности губернатора и вызвали в столицу. Больше Матвей Гагарин из Петербурга не вернулся, а через два года был казнён. Обвиняли бывшего Сибирского губернатора прежде всего в коррупции невероятных масштабов. За 10 лет губернаторства он сколотил состояние фантастических размеров и превратился в одного из богатейших людей Российской империи. Огромное расстояние до столицы и практически бесконтрольная власть открывали большие возможности для злоупотреблений и коррупции. И Гагарин использовал все возможные способы для обогащения. Он брал взятки с купцов и установил в Сибири монополию на водку, вино и пиво, на табак и хлеб, на пушнину. Так как через Тобол проходили караваны в Китай, то всю торговлю с Китаем он подмял под себя, несмотря на то, что это была государственная монополия. Говорили, что даже ободы колес и подковы лошадей были из серебра. Его дворцы были едва ли не самыми роскошными в Москве и Петербурге. Описывали икону, оклад которой был весь усыпан бриллиантами, стоимость которых равнялась 130 тысяч рублей. 2) Когда Шухуэй говорит о гареме наследного принца, то она не шутит. Китайские гаремы затмевали своим размахом лучшие султанские времен расцвета Османской империи. Наложницами обзаводились даже крестьяне и ремесленники. Например, каменщик или кузнец, отправляясь на заработки в другую провинцию, мог неофициально взять там временную жену, которая вместо законной, оставшейся дома, организовывала его нехитрый быт и ублажала в постели. Обладание большим гаремом в китайской традиции было обязательным для императора. Так демонстрировалась мужская сила правителя, а это было важным качеством для Сына Неба. Если в Европе у монарха была только одна жена (королева, царица, императрица), то в Китае их могло быть две или три — одна «главная» и две «второстепенные». Апартаменты в «средней» части Запретного города считались наиболее престижными. Поэтому главная» проживала в «центре» дворцового комплекса и именовалась «императрицей Среднего дворца» (Чжунгун) и «Матерью Государства» (Гому). В «восточном квартале» обитала вторая жена богдохана — «императрица Восточного чертога» (Дунгун). И наконец, третья супруга, или «государыня Западного дворца» (Сигун), занижала покои в западной, наименее значимой части Запретного города. Вместе со вдовствующей императрицей в дворцовом квартале Пекина временами находились сразу четыре государыни. Одалиски государя делились на пять рангов. Выше всех стояли «императорские драгоценные наложницы» (хуан гуйфэй). Затем шли «драгоценные наложницы» (гуйфэй), просто наложницы (фэй) и кон-кубины (бинь). Пятый — самый низший ранг именовался «драгоценный человек» (гуйжэнь). Ниже наложниц находились фрейлины (дайн, чанцзай), а основание гаремной пирамиды составляли многочисленные прислужницы — шинюй. Понятно, что в России у царевича может быть только одна жена. Шухуэй еще не совсем оценила такое свое положение.