Императрица из Поднебесной

Вечер был сырым от тумана, и темнота опустилась рано. Все ставни были закрыты, чтобы защитить от пронизывающего до костей холода. В каминах пылал огонь, которому помогали угольные жаровни, а лампы и свечи добавляли света и тепла. Алексей Петрович напряг плечи и поглядывал на своих собеседников, выбивая пальцами короткую дробь на подлокотнике кресла, в котором сидел, — братья Лопухины, родственники по матери, стеная и заламывая руки, явились укорять нерадивого отпрыска, последнюю надежду их семьи, а граф Толстой, выполнявший роль некоего надзирателя при опальном царевиче, говорит резко и холодно, будто препарирует заживо: — Государь будет не доволен, Вы не вышли поприветствовать свою нареченную, принцессу Шухуэй из Маньчужрской династии, не направили дары и торжественную рекламацию… Вы ничего не делаете, чтобы получить прощение и милость Батюшки-Самодержца. Алексей потряс головой, наблюдая, как за окном два голубя учтиво раскланивались и танцевали на крытой дранкой крыше внутреннего двора. При виде их он криво усмехнулся, вспомнив не так давно введенные танцы. Голубям проще найти себе пару, чем людям. — А будет ли оно, это прощение ? — наконец, парировал, нарушив молчание, и прикрыл глаза. С глаз долой — из сердца вон, так продолжалось уже много лет, и он вполне привык. Привык к тому, что ничуть не похож на своего отца, и Петр уже не хочет верить, что он — родная кровь. Привык к тому, что тьма вокруг сгущается, и доверять уже никому нельзя. Что до чужеземной принцессы, нелюбимой и навязанной чуть ли не силой, то поначалу, после той встречи в лесу, пытался по-доброму отвадить ее, через шепотки и шелест в темных коридорах, через не совсем честные уловки, когда во время ее занятий грамотой или законом Божием, отравлял под окна своих слуг горланить пьяные шутки. Пусть думает, что груб, неотесан, ничтожен и жесток и будет с ним несчастлива в браке, пусть знает это, хорошенько подумает и откажется. Он не ожидал, что китаянка проявит такую выдержку. Подосланные холопы в один голос твердили, что девушка быстро учится, посещает церкви и монастыри, дабы получше узнать свою новую родину, много читает, принимает у себя новых знакомых, а на острый, заданный с подковыркой, вопрос о своем женихе осторожно отвечала, надеется, мол, что Небо вразумит и исцелит от болезни царевича. А как еще, чем не болезнью, объяснить гостям из Поднебесной, почему он до сих пор не направил своих послов ? Молодой человек хватает первый попавшийся кубок со стола и понюхал воздух, словно олень на восходе Солнца. Вино. Было еще кое-что, в чем Алексей не желал признаваться самому себе. Какое-то чувство шевельнулось в душе, он не мог точно назвать его – это было не раздражение, а нечто более сложное и опасное. Странное дело, но в спорах и распрях с ней он, всегда прятавшийся и увиливавший от родительских ссор, получал неясное удовольствие. На следующее утро проснулся только около полудня с чудовищной головной болью и едва сумел вспомнить, как камердинер Прошка тащил его в опочивальню и стягивал сапоги. Когда сняли с оконного проема ставень, свет больно ударил по глазам, и поглубже зарылся в подушки, ворча, чтобы сегодня его оставили в покое. Единственная мысль пульсировала в его никчемной в этот момент голове, отдаваясь еще большей болью — рано или поздно ему придется решить судьбу Шухуэй. Уж лучше бы хмель и вовсе не проходил. И все же он вынудил себя подняться, умыться и проглотить что-нибудь съестное — желудок тут заныл, укоряя своего нерадивого хозяина. Спустя четверть часа Алексей Петрович понуро сидел в кресле, прикладывая ко лбу холодный край чаши со снегом, и диктуя послание Толстому. От графа он просил только одно – не вмешиваться, клятвенно обещаясь при том быть представленным невесте и явиться с ней на венчание в Петербург под светлые очи царственного родителя. По его настоянию — Бог весть что ожидало в столице, возможно здесь и сейчас происходило последнее прощание — привели детей. Мамки и кормилицы в белых передниках тревожно переглядывались — наполовину осиротевшие после кончины Шарлотты, крохи будто бы осиротели полностью, жили сами по себе, пока на него изредка не снисходило озарение. Ясноглазый маленький Петя никак не мог устоять на месте. Румяная круглолицая Наташа долго, отвернувшись, хмурилась, но ,потом, как будто что-то вспомнив, потянулась своими ручками. День отъезда из Москвы начался с ненастья, но постепенно распогодилось, основную часть багажа отправили на повозках тремя днями ранее, и только ближайшее окружение принцессы осталось с несколькими вьючными лошадьми, чтобы везти провизию и те вещи, которые она хотела иметь при себе. — Это Вы, господин полковник ? Что же, похоже, мне предстоит незабываемое, во всех отношениях, путешествие! — Шухуэй приподняла бровь, обнаружив в своей свите Алексея. Насыщенного алого цвета европейское платье ей совсем не шло, подчеркивая практически ребячливую худобу, кроме того, намеренно или нет, но помогая одеваться, ее прислужницы злоупотребили белилами. — Да, Вашему Величеству потребуется неиссякаемое терпение… путь долог… — он мрачно воззрился на нее, едко усмехаясь. Предупрежденные заранее гвардейцы их перепалки не воспринимали всерьез — любого другого бы секли нещадно и отправили на каторгу за подобное обращение с Ее Высочеством — но здесь и сейчас молчали все. Ночь застала их в пути. Вокруг не было ни единого огонька. Это было совсем некстати, мороз так расходился, что даже земля в ином месте вдруг с гулким треском лопалась от его напора. Их лошади брели, поминутно оскальзываясь и испуганно шарахаясь. На удачу показалось издали жилье-нежилье, но хоть какая крыша, тюремный отрог поднят был на вершину холма, точно крепость. Здешний начальник, увидев, что нужно высоким гостям, только сетовал и причитал не меньше часа — не селить же с благородных господ, а, тем более, будущую царевну с колодниками и прочим сбродом. Наконец завизжала поднимаемая решетка и тяжелые ворота отворились. Путники въехали под темную арку, где их ожидали несколько стражей с бронзовыми фонарями. Путников провели через узкий мощеный двор, где у них приняли лошадей, затем еще через один двор. — Почему на Вас так смотрит тот страшный человек в углу? — позволяя себя вести, Шухуэй чуть наклонилась к Алексею, едва качнув свой головкой в сторону прикованного к стене бедолаги в грязных лохмотьях, с ниспадающими на лицо космами слипшихся волос. — Поверьте, Вы просто переутомились… — поглядел сверху вниз на девушку, губы его сомкнулись в тонкую линию, постарался ускорить шаг. Постепенно шум сменился порядком, и вскоре китаянка смогла отдохнуть. Засуетились девки, приготавливая для нее кровать: на подвесной каркас постелили несколько тюфяков и накрыли их чистыми простынями и мягкими одеялами, внесли стул с мягким сиденьем, скамью и небольшой стол, расставили еду и питье. Принцесса опустилась на стул и, прежде чем успела передумать, мановением руки пригласила своего защитника сесть. Приняв приглашение, вытянулся во весь рост. У него были невероятно длинные ноги, – казалось, они будут выпрямляться бесконечно. Этой смесью политики и тончайшего флирта они продолжали испытывать на прочность нервы друг друга Видно было, что чужеземка хорошо умела обвести вокруг пальца, и многие поддавались на ее уловки. Но и Алексей Петрович не собирался сдаваться. —Так Вы друг мне или враг? — Признаюсь, я имею некий затаенный интерес в Вашем положении…И, боюсь, обстоятельства не оставили нам выбора… — легко фыркнув, отозвался в тон ей. Шухуэй вздрогнула и тень прошла по ее лицу: — Так кто же Вы, Алексей Петров, полковник русской армии ? Когда он раскланялся, ссылаясь на необходимость раздать приказы охране, обратил внимание, что взгляд этой сущей ведьмы — ну а кто ж она после всего ? — задержался на его руках — на тонких кистях и узких, даже где-то нескладных ладонях. Свои руки ему никогда не нравились, а потому предпочел занять их скинутым плащом. Прежде чем пойти к себе, в любезно представленную начальником острога не то комнату, не то камеру, стоял во дворе на ветру и глубоко дышал, сбрасывая напряжение. Итак, им приходилось научиться существовать вместе. Всего лишь существовать, потому что ничего большего не мог и не хотел — даже прикасаться к этой женщине, почти девочке, которую назовет скорее своей, своей до самого гроба. Постылая, навязанная долгом жена. Его неожиданно спасла собственная хорь, Алексей почти не спал в эти дни, все свободное время проводя в выдуманных обязанностях и проваливаясь в черное забытье. Это не то чтобы сильно помогало – просто не оставляло сил на тяжелые думы. Они, правда, все равно пытались просачиваться сквозь туманную завесу отрешенного состояния, но редко. И собственное тело еще не подвело его, когда какое-то замотанное в дрань существо проникло в его комнаты и с воем бросилось, тыкая в пустующие перины кинжалом. Борьбе не пришлось быть долгой, победитель c ужасом и побежденный с колотой раной в животе и какой-то блаженной улыбкой смотрели в глаза друг другу. Это не могло быть простой случайностью, колодника, напугавшего Шухуэй, кто-то освободил, тот же кто-то вложил его длань оружие. — Кто тебя послал? Говори ! Говори, несчастный…— тихо, почти устало, как бы разом постарев и сгорбившись, спросил Алексей Петрович, уже словно затылком ощущая, чем все закончится. — Вот и ты, ныне, душегубец …Гореть тебе в Аду, царевич, Ясно Солнышко… — нападавший улыбнулся еще шире. Из его рта потоком хлынула алая, как всполохи на утреннем небе, кровь. Комментарии : 1) Петя и Наташа – речь идет о детях царевича Алексея от первого брака – императоре -ребенке Петре II и царевне Наталье. Что примечательно, мальчик стал полной тёзкой своего деда, а многие современники предполагали, что он унаследовал и некоторые качества Петра Великого. Известно, что рождение Петра II стоило жизни прицессе Шарлотте, мать умерла через 10 дней после его рождения. А в 3 года Петр II и Наташа в 4 года остались и без отца.