Возмездие низвергнутых Архонтов

      Ни Паймон, ни Люмин уже не могли вспомнить, когда так спокойно и крепко спали. Ни проскользнувшее сквозь шёлку занавесок солнце, ни гомон гостиницы, ни крик птиц не смогли их пробудить.       Подружки проспали завтрак, а когда проснулись, выглядели отдохнувшими и повеселевшими.       — Паймон сходит и закажет что-нибудь покушать, — потянувшись, довольно изрекла девочка.       — Тогда встретимся в трапезной. Я проведаю Сяо и спущусь.       Брызнув на себя приятный и нежный аромат цветов из давно купленного набора духов, Люмин и Паймон покинули комнату. Произнесённые ещё вчера слова Чжун Ли согревали сердце девушки. Сяо постепенно возвращался в мир живых, будоража её мысли.       Заразительная улыбка Путешественницы не спадала ни на секунду. Поднявшись в зал регистрации, она поздоровались с хозяйкой и хозяином гостиницы и мигом прошмыгнула на лестницу, ведущую к заветной двери. Этот маршрут девушка уже давно выучила и могла с точностью сказать, сколько ступеней отделяет его комнату от её.       Вспорхнув, как бабочка с утреннего цветка, вверх по мало истоптанной лестнице, Люмин, как делала это в последние две недели, бесцеремонно распахнула дверь. Только что озарявшая её лицо задорная улыбка вмиг растворилась, как снег в горячей воде. Кольнувшее сердце отдалось где-то в ушах громким ударом, а из груди вырвался шумный вздох.       Ещё вчера покоящийся в постели Сяо испарился, оставив после себя помятую грязную простыню, откинутое на пол одеяло и пустые колбы.       — Как? — только и смогла выдохнуть поражённая Люмин.       Она влетела в комнату как непрошенная птица, спасающаяся от буйных потоков событий. Её ноги и руки тряслись от охватившего сердце потрясения. Глубокое и жадное дыхание понапрасну разрывало грудь, желая усмирить бежавшую по телу волну беспокойства.       Глаза быстро покрылись влагой. Горло засвербело. Девушка думала, что сейчас потеряет самообладание, но подувший откуда-то сбоку прохладный ветер привёл её в чувства. Разогнувшись, она устремила взволнованный взгляд в сторону открытого настежь маленького балкона. Его дверцы тихо поскрипывали от резких порывов ветра.       Заметив на балконе ссутулившуюся фигуру, Люмин едва сдержала счастливый возглас. Исхудавший и перевязанный бинтами Сяо стоял опершись на перила балкона, как повядший цветок на вазу. Какой-то неспокойный ветер раздувал его лёгкие свободные одежды и отросшие до лопаток волосы, спутывая давно не причёсанные бирюзовые пряди.       Спустя столько месяцев ожидания он казался таким несбыточным, ненастоящим. Задержав от переполнявших чувств дыхание, Люмин ущипнула себя за ладонь, боясь, что всё это ей снится. Притупленная боль прострелила руку. Слёзы брызнули из широко раскрытых глаз, а губы без веления хозяйки задрожали.       — Сяо, — только и смогла выдохнуть Люмин.       Недвижимый силуэт шевельнулся. Продуваемый дружелюбным ветерком юноша развернулся. Его непривычно большие, впалые яркие янтарные глаза воззрились на гостью. Болезненно бледное лицо не изменило своей непроницаемой маски. Он вроде бы смотрел на неё, но никаких чувств не отражалось в его взгляде.       Опьянённая казавшимся раньше несбыточным счастьем Люмин бросилась к нему. Её дрожащие руки крепкими тисками ухватились за тонкую талию. Девушка плакала, не в силах остановиться, взять себя в руки. Горячие слёзы счастья стекали по её щекам, пачкая его и без того грязную и дурно пахнувшую одежду.       — Боги, — задыхаясь от чувств, хрипела она, — я думала, что больше не увижу тебя. Что тебя больше нет. Что ты оставил меня…       Люмин уткнулась носом в его острое плечо и зарыдала. Она уже очень давно так не плакала от счастья. Казалось, всё скопившееся напряжение, волнение и страхи покидали её тело вместе с солёными каплями.       Об этом моменте воссоединения Люмин грезила уже больше полугода. Мечтала, что снова его обнимет, снова ощутит дорогой сердцу запах и тепло его рук. То, что Сяо не ответил на её объятия, Люмин не сразу заметила. Шмыгнув носом, она отстранилась и глянула на его суровое лицо. На нём не было и капли того счастья, что испытала девушка.       — Сяо…       — Откуда ты знаешь моё имя? — прохрипел он сломленным голосом. Полоски его бровей сгрудились на переносице, а ноздри шевельнулось от раздражения. Его грубый тон не позволял усомниться в серьёзности сказанных слов.       Мир словно закружился в буйном танце. Сдавленный воздух сорвался с губ Люмин, и она пошатнулась. Красные от слёз глаза помутились, а по телу пробежал неприятный колючий разряд, словно Сяо был электро кристаллом, а не Адептом.       — Что…       Ошарашенную Люмин снова перебили. Дверь в окутанную напряжением комнату открылась, и в неё влетела Паймон, мурлыкая какую-то мелодию. Её отрешённый взгляд прояснился, когда она заметила хмурого Сяо.       — Ура!!! Ты очнулся, — взвизгнула девочка и замахала испачканными в красном соусе рукавами.       — Кто вам разрешил входить в комнату без моего позволения? — продолжая хмуриться, Сяо сложил руки на груди, стараясь закрыться от непрошенных гостей.       Удивлённая его тоном Паймон воззрилась на Люмин и тоже насупилась.       — Эй. Между прочим, можно и повежливее.       — Подожди, Паймон, — Люмин подняла руку, заставив подругу утихнуть. Смутное подозрение зародилось в спутанных мыслях. — Сяо, ты не узнаешь нас?       — Нет. Смертным лучше не врываться в мою комнату. Уходите, — острый взгляд суровых глаз сорвался с Люмин и устремился в сторону Драконьего хребта.       Сяо прошёл вялой и раскачивающийся походкой мимо подружек и схватился за сияющее ярче прежнего копьё.       — Ты чего? — пискнула Паймон, когда он обернулся.       Лёгкое опасение, что он прогонит их силой, зародилось в умах путешественниц, но Якса взял копьё не для этого. Светло-серая дымка с ослепляющими бирюзовыми искрами окутала его тело, и он исчез быстрее, чем Люмин схватила его. Её трясущаяся прохладная рука прошла сквозь остатки телепортирующей энергии и сжала лишь воздух.       Пролетев мимо Сяо, девушка замерла. Воздух в комнате вроде бы был свежим, но дышалось так тяжело, словно она попала в глубокую пещеру Разлома. Люмин крепко сжимала челюсти и ладони, надеясь сохранить самообладание и вернуть трезвость разума. Слова юноши эхом аукались в её голове, пороча радость воссоединения.       — Он что, вправду забыл нас? — тихо прошептала Паймон, видимо, тоже огорчённая таким поворотом судьбы.       Люмин не знала, что на это ответить. Она не понимала, что пошло не так. Что с Сяо случилось? Почему Чун Юнь и мужчина, подвергнувшиеся лечению, оставались собой, а Адепт потерял часть воспоминаний? Куда же он делся теперь?       Неразборчивый, спутанный поток мыслей оборвался скрипнувшей входной дверью. Альбедо и Чжун Ли внешне несильно удивились пробуждению Сяо, но, не обнаружив его в комнате, засыпали подружек вопросами. Говорила за дрожащую Люмин Паймон. В этом она была мастак. Путешественница же не могла вымолвить и словечка. Она прокручивала в голове его образ и слова, стараясь здраво посмотреть на дорогого сердцу Адепта. Крошки беспокойства собирались в комья, вызывая головную боль.       — Скажите, что это значит? Он смог поправиться? — когда Паймон закончила доклад, строго вопросила Люмин и вперила хмурый взгляд в Альбедо.       Парень задумчиво почесал гладкий подбородок и оглядел комнату.       — Я не очень в этом понимаю. Тигнари просил выслать пробы его крови, как он очнётся, чтобы хоть что-то было ясно. Но мы предполагали, что такое может произойти. Яд жил с ним столетия. Сложно сказать, как на него могло повлиять лекарство. Нужно наблюдать за ним. Только вот где он сейчас?       — Наверное, пошёл осматривать территорию. Он взял копьё, — предположила Паймон. — По крайней мере, Сяо раньше всегда так делал. Паймон думает, если он всё ещё живёт головой в прошлом, значит, так и поступил.       — Будем надеяться, — подхватил Чжун Ли и взглянул на осевшую Люмин. — Лучшим решением будет не рассказывать ему о случившемся. Выясним, что он помнит, но о его преступлениях умолчим.       Люмин удовлетворительно качнула головой. Мужчина был прав. Сяо слишком трепетно относился к жизни жителей Ли Юэ, столетиями оберегая их покой. Жестокая правда могла навредить ему.       — Вы можете пока заняться своими делами, а мне нужно дождаться его. Наверняка ушёл он ненадолго, — продолжил Чжун Ли.       Альбедо без слов твёрдо кивнул и вышел, забрав пустые колбы с лекарством. Паймон тоже последовала за ним, но, увидев не сдвинувшуюся с места подругу, остановилась. Люмин проследила взглядом за мужчиной, что размеренным шагом добрался до стула и в него опустился, и решилась задать возникший в голове вопрос:       — Цисин накажут его?       Паймон широко раскрыла глаза и уставилась на Чжун Ли, ожидая его ответа.       — Пока они планируют оставить его в гостинице, — мужчина провёл ладонью по идеально выглаженным брюкам и вздохнул. — Сяо запрещено выбираться за пределы «Ваншу». Я должен был поговорить с ним. Не думал, что он так быстро проснётся. Мы полагали, что это произойдет завтра.       — А что потом? Цисин ведь не может наказать Сяо за то, что делал не он сам? — обняв себя руками, обеспокоенно вымолвила Паймон.       — Адепта убить они не могут, если ты об этом. Это выше их прав, но за ним теперь однозначно будет пристальный надзор. По крайней мере, пока не станет точно известно, что лекарство действительно вылечило его и такое не повторится. Сяо нужен им. Проблема с поражёнными сама собой не решится. Другие маги не справляются. Добытое лекарство мало чем сможет помочь павшим. Одно дело изловить единичное существо, другое — разобраться с отрядом.       В словах Чжун Ли пряталась истина. Лекарство совершенно бесполезно в боевых условиях. Поражённые почти никогда не разгуливали поодиночке, всегда группами. Чтобы применить эликсир, необходимо напоить каждого, а это уже выходило за грани возможного.       — Значит, нам придётся заново с ним знакомиться? — Паймон взглянула на расстроенную Люмин и сама поникла.       — Если он вас не признал, значит, ты права, — Чжун Ли обратил на улицу невозмутимый взгляд и заключил: — Если всё так, как вы говорите, то нам повезло, что он вообще сейчас жив. Это уже стоит многого.       И Люмин, и Паймон прекрасно понимали, что Сяо повезло остаться в живых. И снова Чжун Ли был прав. Путешественница удовлетворительно кивнула и вместе с подругой покинула комнату. Её тонувший в разочаровании разум прояснился. Пусть юноша и не помнил всего того, что произошло в его жизни до поражения кармой, Люмин всё же была искренне рада его возвращению. Эта радость приятным теплом растекалась в её голове и сердце, освещая спутанные мысли.       Завтрак, который заказала Паймон, уже давно ожидал своих гостей. Остывшая еда плохо лезла в рот, но Люмин даже не заметила, как доела яичницу и выпила чай. Её мысли полностью поглотились Сяо, только теперь они приятно озаряли болевшее сердце. Все надежды, какие она питала долгие месяцы, наконец, осуществились. Это прекрасное чувство победы распускало на ещё покрытом царапинами и россыпью красных пятен лице блаженную улыбку.       Что будет дальше, Люмин не знала. Не знала, когда за ней придут Миллелиты, когда они уведут её в тюрьму за препятствие правосудию. Девушку это мало волновало. Если на то воля судьбы, то она готова подчиниться. Вина её во многих вещах была очевидна, и Люмин не собиралась сопротивляться. Главная цель преступлений достигнута, остальное уже будет решаться по ситуации.       После завтрака Люмин и Паймон поднялись на балкон зала регистрации. Людей там оказалось немного. Одни были заняты чтением книг, другие — любовались обширными просторами долины. Монеточка, задорно виляя хвостом, крутилась то у одного постояльца, то у другого, пока не увидела Путешественницу. Выпустив приветственный лай, она подбежала к ней и принялась прыгать, царапая открытые участки тела.       — Тише, тише, — улыбаясь, молвила Люмин и присела, когда собака, высунув язык и перевернулась на спину, демонстрируя своё сытое пузико. — Конечно. Это твоё любимое место.       Люмин не обращала внимание на собачий запах и пыльную шерсть. Это доброе создание всегда веселило её и делало день чуточку лучше. Она с удовольствием начёсывала ей твёрдую белую грудь и мягкий животик, а Монеточка в ответ трясла от удовольствия лапкой.       — Паймон, попробуй её погладить, — глянув на отстранившуюся осторожную подружку, весело предложила Люмин.       Девочка ещё какое-то время подержалась в стороне, а потом всё же решилась подлететь к Путешественнице. Вытянуть маленькую ладошку и прислониться к замершей собаке оказалось для неё целым испытанием. Даже когда Паймон убедилась, что Монеточка ничего ей не сделает, страх не покинул её широко раскрытых тёмных глаз.       От такого количества любви собака залила тёмные половицы слюнями. Это ещё больше веселило Люмин. Она чесала Монеточку везде, где было позволительно. Лишь шаги по ступеням отвлекли её от этого занятия. Девушка вмиг выпрямилась. Только что сияющая улыбка спала с лица, а глаза воззрились на спускающихся старых друзей.       Чжун Ли и Сяо шли медленно и молча. С лица юноши не сходила когда-то привычная суровая маска. За время их отсутствия он успел помыться и переодеться. Его ещё мокрые пряди спадали на глаза, отбрасывая мрачную тень.       Встревоженная тем, что ласки закончились, Монеточка вскочила на ноги и, заметив верного друга, рванула к нему. Когда Сяо спустился на просторный этаж, собака с лаем закрутилась, как юла, вокруг него. Люмин никогда не видела, чтобы животные так радовались появлению человека. Монеточка с остервенением носилась по этажу и вновь возвращалась к нему, облизывая руки и прыгая мощными лапами на грудь. Такая сценка повеселила даже сосредоточенного Чжун Ли. Он немного отошёл в сторону, не желая быть зашибленным носившейся, как стрела, собакой, и широко улыбнулся.       — Что с тобой? — озадаченно вопросил Сяо и присел, понимая, что Монеточка не угомонится, пока он её не погладит.       В ответ собака тявкнула и лизнула его бледное лицо. Люмин едва сдержала слёзы счастья, когда увидела его дрогнувшие в едва заметной улыбке губы. Он действительно был живой, настоящий, не лишённый простых чувств. Девушка поджала дрожавшие губы и тоже улыбнулась.       Только что намытое лицо вновь испачкалось густой собачьей слюной. Сяо жмурился, стараясь оттащить от себя Монеточку, но сил ему не хватало. Трясущиеся от напряжения ноги не удержали любвеобильного порыва, и он повалился назад.       — Монеточка, ко мне, — улыбаясь, крикнула Верр Голдет.       Собака огорчённо проскулила и нехотя отбежала от Сяо. Пока юноша поднимался, Чжун Ли повернулся к Люмин.       — Вы позавтракали? — получив кивок от Паймон, он закончил: — Тогда мы пойдём поедим. Сяо нужна энергия.       — Он в целом в порядке? — быстро прошептала Люмин.       — Да. Только ослаблен.       Люмин до ужаса хотела пойти с ними. Хотела без конца смотреть на юношу, слышать его дыхание и охрипший голос, но сдержалась. Ему нужно время, чтобы прийти в себя и окрепнуть. Нежеланные знакомства ему были ни к чему.       Девушка проводила их грустным взглядом и облокотилась на перила.       — Поверить не могу, что у нас получилось, — радостно прошептала Паймон и мотнула головой, растрепав гладкие белые волосы. — Самое трудное теперь позади. Это даже забавно. Мы знаем о Сяо так много, а он о нас уже совсем ничего. Как будто прошлое было лишь сном.       — Видимо, карма пожрала часть его воспоминаний. Он же рассказывал, что с Босациусом было что-то подобное.       Люмин положила щеку на ладонь и выдохнула. Ей не было известно, захочет ли теперь Сяо знакомиться с ними, станет ли ему хорошо в их компании. Она не знала ничего: ни как вести себя с ним теперь, ни как быть дальше.       — А что если сделать всё так же, как в прошлый раз? Сводить его на рыбалку, сходить в гавань?       — Паймон, ему запрещено покидать гостиницу. Да и невозможно вернуть то, что прошло. Это останется лишь в наших воспоминаниях. Оставим решение этого вопроса времени. Пусть будет, как будет.       Девушка не стала беспокоить подругу подозрениями, что их могут в скором времени задержать и засадить за решетку. Пока не настал этот момент, Люмин не желала пугать Паймон. Девушка лишь молча ожидала приговора.