Возмездие низвергнутых Архонтов

      Ожидая пробуждения Паймон, Люмин прогулялась до повара и заказала им обеим завтрак. Бессонная ночь подействовала на неё совсем не так, как ожидалось. Девушка была полна сил и энергии, несмотря на лёгкую ломоту тела.       Путешественница прокручивала список дел на грядущий день и уже спешила к подруге, когда столкнулась на лестнице с Сяо. Немного ошарашенный юноша чуть отошёл в сторону, пропуская суетливую Люмин.       — Ой, доброе утро, — она приветливо улыбнулась и остановилась, увидев на лице юноши нотки растерянности.       — Доброе. А мы разве… — тёмные брови сошлись на переносице, углубив и без того глубокую морщину.       Сяо смотрел на неё так, словно она превратилась в сложную загадку, сплетённую из множества головоломок. Бугорок его гортани шевельнулся, сглотнув слюну. Юноша чуть прищурился, высматривая в настороженном лице ответы.       — Что с тобой? — Люмин от такого пристального взгляда чуть покраснела и неловко прижалась к стене, надеясь найти опору.       Ответа не последовало. Юноша поджал губы и, опустив голову, поспешил скрыться в трапезной. Довольно странное и в то же время интригующее поведение заинтересовало Люмин. Она хотела бы немедленно проследовать за Яксой, но не желала лишний раз навязываться и пугать излишним своим вниманием, больше похожим со стороны на помешательство. Люмин и сама об этом думала, но не без улыбки. С такой настойчивостью следовало притормозить.       Поднявшись в комнату, девушка с улыбкой покачала громко сопевшую Паймон за плечо. Сон так крепко завладел её светлой головой, что Люмин не сразу добилась от неё недовольного бурчания. Девочка вяло скинула её ладонь и скрылась под мягким одеялом.       — Просыпайся, соня. Уже утро. Я заказала тебе блинчики. Скоро будет готово.       — Тогда я посплю ещё чуть-чуть.       — Нет, вставай. Тебе ещё переодеваться, — посмеялась Люмин и стащила с девочки одеяло.       Затевать бессмысленную, заранее обречённую на провал борьбу Паймон не стала. Шепча себе под нос недовольства, она потянулась и взялась за уже приготовленную подругой уличную одежду.       Пока девочка переодевалась, Люмин собрала маленькую сумку. Повар поручил ей небольшое задание за хорошее вознаграждение, и Путешественница с удовольствием приняла его. В гавань ей давно хотелось прогуляться и заодно посетить Катерину. За последние несколько недель она почти не выходила из гостиницы дальше, чем на пару тысяч шагов, а развеяться уже хотелось.       Уложив в рюкзак наверняка не входивший в список необходимых предметов флакон любимых духов, Люмин распрямилась и на миг замерла. Поначалу едва ощутимое жжение в области груди усилилось и сковало дыхание. Каждый вдох вдруг превратился в пытку, словно острые шипы геовишапа впивались в кожу изнутри, желая разорвать ткани и вырваться. Девушка в испуге опустила взгляд на оголённый участок ключиц, но ничего не увидела. Внезапно возникшая боль исчезла так же быстро, как и появилась. Лишь сердце продолжало беспокойно биться в груди, а тело бросать в жар.       — Люмин? Всё в порядке? — заметив тревожные изменения в подруге, подлетела Паймон.       — Да, всё хорошо, — не очень внятно выдохнула девушка и протёрла вмиг вспотевший лоб. — Наверное, я слишком быстро разогнулась. Потянула мышцы.       Поискав в шкафчике маленькую баночку охлаждающей мази, Люмин отвернула крышку. Мятный аромат резко ударил в нос, заставив девушку немного отпрянуть. Вчерашняя пробежка за зверьком-барахольщиком дала о себе знать. Подцепив пальцами белую мазь, Люмин небольшим слоем смазала грудину, надеясь избежать противного мышечного жжения в будущем. Лекарство приятно охлаждало и не раз расслабляло стянутые напряжением мышцы.       Не желая больше затягивать с завтраком, они спустились в трапезную. Ещё совсем недавно пустующее помещение заполнилось жителями гостиницы. Их невыносимый галдёж встретил двух подружек ещё на лестнице. Столики были заняты до отказа, и Люмин подумала позавтракать в комнате, но её остановила Паймон.       — Пойдём к нему.       Сяо сидел в тени за своим любимым столиком. Никто к нему не осмеливался подсаживаться. Люмин и сама бы раньше не рискнула нарушать покой сурового постояльца, но она знала юношу, оттого не боялась.       — Привет, Сяо, — добродушно выдала Паймон и, забыв спросить разрешение, села на привычное место — к стенке напротив.       Заметив, как Якса помрачнел, Люмин поспешила разбавить сгустившуюся тучу.       — Прости её, пожалуйста. Она сегодня неуправляема. Можно к тебе подсесть?       Чуть прищуренный взгляд Адепта прогулялся по занятым столам, видимо, оценивая, куда спихнуть настойчивых подружек, а после обречённо кивнул.       — Эй, почему это неуправляемая? — возмутилась Паймон и пододвинула к себе стопку горячих блинчиков. — Паймон очень прилично себя ведёт.       Девушка чуть улыбнулась и глянула в тарелку Сяо. Миндальный тофу он почти доел, но последние куски словно не лезли в горло. Он покручивал палочками в спрятанных под перчатку пальцах и задумчиво глядел куда-то сквозь стол. Люмин чувствовала какую-то неловкость и возникшую в груди тяжесть. Ей не хотелось доставлять ему неудобств.       — Прости, что мы помешали тебе. Просто все столики заняты.       — Не беспокойся. Всё в порядке, — Сяо с прищуром глянул в тарелку Люмин. — Яичница с беконом. Ты часто её берёшь?       — Да, Люмин предпочитает завтракать яичницей, — подловила Паймон и вытерла салфеткой масленый рот. — А Паймон любит всё, но особенно блинчики.       Большие глаза Адепта поднялись и встретились со взглядом Люмин. Девушка смущалась его притягивающих очей, но не хотела отрываться. Какое-то лёгкое напряжение повисло над их столиком, но никто не спешил его развеивать. Люмин чувствовала, как вспотели её ладони, как участилось сердцебиение. Она невольно заёрзала на стуле и так сильно сжала челюсти, что зубы отдались болью. Быть рядом с ним так близко и в тоже время далеко — оказалось невыносимо.       — А мы в гавань собираемся пойти, — голос Паймон, брошенный как бы между делом, лёгким дуновением прогнал нависшую почти зримую острую обстановку.       Люмин сглотнула вставшую в груди тяжесть и взялась за палочки. Поднимать вновь глаза она опасалась, понимая, что вызывает подозрения у осторожного Адепта. Он явно заметил в ней странные особенности поведения и уже пытался выявить причину. Впрочем, девушка понимала, что может ошибаться, и всё же лишний раз не хотела взращивать между ними непонимание.       — В гавани хотим зайти к Катерине, — продолжала Паймон, как ни в чём не бывало. — В Фонтейне нас уже наверняка потеряли. Как хорошо, что сейчас мы там всё уладили. Можно и отдохнуть. Жаль, что до Праздника морских фонарей ещё далеко. Паймон уже скучает по поварскому конкурсу. Когда вы в прошлый раз…       Сердце Люмин в испуге ёкнуло, обдав волной беспокойства.       — Паймон!       — То есть когда Люмин ушла, — неловко хихикнула девочка, — Паймон очень хорошо провела время. Было много вкусных блюд. Сяо, ты бывал на кулинарном конкурсе?       — Нет. Мне это ни к чему, — Адепт отодвинул пустую тарелку и, бросив на Паймон каменное лицо, продолжил: — А вы уже были на празднике? То есть вы часто на нём бываете?       — Да, несколько раз. И каждый раз он по-особенному красив. Ли Юэ умеет удивлять.       — Раньше фонари запускали в особенно трудные дни для Ли Юэ. Давно в прошлом. Сейчас это превратилось лишь в часть праздника, — добавил Сяо суровым голосом.       Люмин оторвалась от остывшей яичницы, не в силах проглотить и куска из-за сдавившего горла необъяснимого твёрдого комка, и воззрилась на юношу.       — Тебе не нравится такая традиция? Разве это плохо?       Он с каким-то загадочным прищуром осмотрел трапезную и помотал головой.       — Люди должны знать о прошлом, чтобы ценить каждый миг своей короткой жизни. Во времена великих бедствий их предки редко доживали до старости. Я доволен тем, что они чтят давно ушедших.       Люмин чуть улыбнулась.       — Когда-нибудь ты тоже запустишь фонарь в кругу своих друзей, — Паймон махнула пальчиком и утвердительно кивнула, словно была в этом уверена.       В ответ Сяо лишь покачал головой и задумчиво глянул на столики. Его глаза потемнели, а губы поджались, словно слова Паймон ненароком расстроили его думы. Люмин бы и самой хотелось верить в то, что он однажды освободится от своего бремени, что наконец-то станет свободным. Девушке хотелось бы находиться рядом с ним в этот момент, хотелось бы лично показать красоты других регионов, познакомить с множеством хороших людей, мечтала увидеть его по-настоящему счастливым, даже если их пути навсегда разойдутся.       Думы Люмин неумолимо погасли, когда боль в груди вновь вернулась и в этот раз такая сильная, что тело тут же бросило в жар. Её губы приоткрылись, жадно цепляясь за пропахнувший едой воздух, но он словно упирался, сопротивлялся. Тихое сердце ускорило неровный ритм, отдаваясь в ушах громким басом, словно она стояла у барабанов. Путешественница встревожилась, но постаралась не выказывать своего волнения. Такие необычные ощущения девушка испытывала впервые. Вспотевшие ладони сжались, воткнув аккуратные ногти в кожу, когда она поднялась.       — Я позже позавтракаю, — выдохнула Люмин каким-то хриплым, нездоровым голосом. — Мне нужно подышать.       Острый взгляд Сяо вмиг оторвался от постояльцев и вонзился в Люмин. Девушка глубоко вздохнула и схватилась за шею, ощутив сильное жжение, словно в горло воткнули раскалённую иглу.       — Люмин, что с тобой?       Напуганный голос Паймон гулко отозвался в ушах, словно девочка пряталась в глубокой бочке. Люмин попробовала отмахнуться и вялой походкой пошагала к лестнице.       «Воздух… Мне нужен свежий воздух», — беспокойные мысли тусклой, едва заметной вспышкой озаряли туманный разум.       Всё в округе быстро темнело, словно кто-то нарочно погасил лампы. Люмин случайно натыкалась на столы и постояльцев, но уже не слышала их ругани и не чувствовала, как болезненно врезается в мебель. Последнее, что она увидела, так это ярко-янтарные широко распахнутые глаза, которые так же быстро померкли во тьме, как и остальное пространство.

***

      Тяжёлое, окутанное какой-то тянущей болью тело утопало в почти невесомых облаках. Люмин не сопротивлялась, падая в лёгкий тёмный простор. Никакие мысли не посещали её голову. Она словно провалилась в бездонную пропасть, лишённую тепла и света. Девушка не чувствовала ничего, кроме обжигающего нос аромата. Серый дым обволакивал её чувствительную кожу и неприятно покалывал.       Казавшееся сном пространство вовсе не было им. Мягкий, как пух, плед поддерживал расслабленное тело Люмин, когда разум начал приходить в себя. Острый дым от курильницы заполнил небольшое пространство комнаты и пощипывал чуть приоткрывшиеся глаза и тихо раздувавшиеся ноздри. Люмин сморгнула противную пелену и, не двигаясь, осмотрелась. Мебель, стены, окна — всё ей было знакомо. Поняв, что она не в своей комнате, девушка шире распахнула веки и уставилась на спину Сяо. Он совсем не двигался, но по его сжатым плечам и закрытой позе Люмин догадалась, что Яксу что-то беспокоит.       Путешественницу не сразу тронули воспоминания о произошедшем за завтраком. Сковывающая грудь боль отступила, лишь небольшая тяжесть осталась в покоящемся теле и сильная головная боль. Сомнение волной пробежалось под кожей, заставив Люмин приподняться.       — Что произошло?       Недвижимый силуэт Сяо шевельнулся, и он обернулся. Его сгрудившиеся на переносице брови уже говорили вперёд владельца, заставив Люмин тревожно сглотнуть.       — Почему ты не сказала? — резко отрезал Якса.       — О чём? — шмыгнув забитым носом, вопросила Люмин и прижала ладонь к голове из-за пронзившего её гула.       — Ты сражалась с поражёнными. Их яд тёк в твоих жилах.       — Сяо, я…       Люмин ожидала, что он вспыхнет от гнева, накричит, отчитает и выгонит, но юноша лишь как-то устало вздохнул и, склонив подбородок к груди, потёр двумя пальцами веки.       — Я же просил не вмешиваться. Это опасно для людей, — Сяо исподлобья глянул на Люмин. — Яд в тебе жил недолго, но он был силён, словно ты сражалась не с одним десятком пораженных. Только вот это невозможно. Я не мог пропустить такое количество. Где ты заразилась?       Сглотнув вмиг погустевшую слюну, Люмин спустила ноги с кровати и уставилась в тлевшие в курильнице травы. Спутанные мысли мешали выстроить убедительные оправдания. Девушка надеялась и думала, что её организм справился с потоком отравляющей тьмы, что сочился из павших Архонтов, почти не замечая, как иногда болит голова и сдавливает грудь. Её наивность помешала рассмотреть самое очевидное. Девушку пробила дрожь, как только она осознала, что с ней мог сделать яд Богов. Даже её светлая и чистая энергия не смогла справиться с ним раз и навсегда.       Сцепив бледные ладони в замок, она вскинула глаза и спросила дрогнувшим голосом:       — Ты смог извлечь из меня яд?       Когда Сяо утвердительно кивнул, тревога отступила от сердца, лишь его пронзительный взгляд заставил Люмин заёрзать на месте. Он не отступал, желая получить ответ на поставленный вопрос. Блестевшие глаза словно выворачивали девушку наизнанку. Ей хотелось немедленно уйти, лишь бы не отвечать.       — А где Паймон?       — Она осталась за дверью. Твоей подруге нельзя было находиться тут во время обряда, — Сяо сложил руки на груди и нахмурился пуще прежнего. — Где ты повстречала столько поражённых?       Фальшивая улыбка натянулась на напряжённое лицо Люмин, а внутри словно всё сжалось.       — Я не знала, что это поражённые ядом хиличурлы. Они были у Разлома. Мы выполняли поручение.       — И ты одна их сразила?       Сяо склонил голову на бок и повёл бровью. Люмин видела в его прищуренных глазах сомнение, оттого сильнее заволновалась.       — Да. Точнее, они упали. Я сражалась с ними на краю обрыва.       — Я должен их найти. Укажи, где это произошло.       Сяо прошел мимо Люмин и потянулся к полке с книгами. Блокнот, в который он заносил все записи, по-прежнему лежал на месте, куда его положила девушка. Это породило новый виток её мыслей. Если Сяо вдруг захочет прочесть его, то это вызовет в нём множество вопросов.       «Интересно, он его уже открывал?» — помыслила Люмин, прикусив в задумчивости ноготь на пальце.       — Где лежат тела убитых? — прервал её мысли Якса и развернул карту западной части Ли Юэ.       — А тебе разве можно покидать «Ваншу»?       Новые вопросы только сильнее вгоняли Сяо в смятение. Он так резко обернулся, что его длинные пряди на миг перекрыли напряжённое лицо.       — Откуда тебе так много известно? Чжун Ли не мог рассказать об этом.       — Не волнуйся, я не слежу за тобой. Просто так совпало.       Люмин прикусила язык, боясь, что опять ляпнет что-нибудь не то и наугад тыкнула в карту, чтобы больше не сеять в его душу подозрения. Разумеется, она понимала, что он никого там не обнаружит, но и расспрашивать её уже не станет. Прошло много времени для выяснения обстоятельств. Сяо хватило одного мимолётного взгляда, чтобы запомнить местоположение.       Пока юноша складывал карту и убирал её на место, Люмин в нерешительности осмотрелась. Ей следовало покинуть его комнату, но она этого не хотела. Когда-то затхлый, вяжущий нос воздух одиночества исчез без следа. Он снова наполнился приятным ароматом сухих трав, лишь всё ещё благоухающая курильница придавала лёгкую перчинку. Не так давно пустующий, идеально чистый стол зарос соцветиями и повядшими листьями. На спинке высокого стула беспорядочно висели его вещи. Комната дышала жизнью, дышала им. Всё в округе словно осталось неизменным, как будто не было этих проклятых долгих месяцев. Лишь выжженные фиолетовой молнией пентаграммы под кроватью напоминали, какое прошлое скрывается за спиной Адепта.       Люмин так увлеклась своими мыслями, что не сразу заметила пристальный, почти не моргающий взгляд Яксы. Он не просто нетерпеливо ожидал её ухода, а тихо изучал. Девушка видела краем глаза, как его сузившиеся зрачки разглядывают её, и ей это нравилось. Она боялась, что перестала его интересовать, что нынешний, облегчённый Сяо не заинтересуется ей впредь, но он снова смотрел так, как в прошлой своей жизни. От этого проникновенного, испытывающего взора кровь сама прилила к лицу Люмин, покрывая щеки и шею красными неровными пятнами. Когда она обернулась, встретившись с ним взглядом, он поспешил отвлечься на хаотично разложенные на столе травы, словно всего секунду назад не был так заинтересован Путешественницей. Его смущение и робость всегда умиляли Люмин, заставляя нежно улыбаться.       — Значит, мне нечего опасаться? — как бы между делом поинтересовалась Люмин и убрала за ухо выскользнувшую прядь.       — Нет.       Даже не обернулся, продолжая копошиться в растениях. Ничуть не изменился. Это постоянство даже на самую малость не огорчило девушку. Напротив, оно посеяло в её сердце самые тёплые чувства, словно она только что прикоснулась к пламени. Сверкнув сияющими очами, Люмин развернулась и пошагала на выход. Паймон уже наверняка с ума сошла, ожидая её возвращения.       — Вы надолго в гавань?       Резкий, вылетевший на одном выдохе вопрос заставил девушку остановиться и обернуться.       — Нет. Ты что-то хотел?       Взгляд раскосых глаз упал на пасмурную улицу.       — Передайте, пожалуйста, Чжун Ли, что мне нужно с ним поговорить.       Худые плечи шевельнулись, и он снова взялся за нехитрые махинации над листьями, отделяя их от длинного растения, словно это занятие действительно было для него увлекательными.       — Хорошо. Я всё передам.       Стоило Люмин вновь прикоснуться к холодной ручке двери, как Сяо остановил её.       — Откуда у тебя этот оберег? — нерешительным и робким тоном вопросил он.       Люмин не нужно было оборачиваться и уточнять, о каком обереге идёт речь. Всё было слишком очевидно. На такой случай она уже давно подготовила ответ, но не была уверена, что он поверит:       — Купила на рынке в Ли Юэ. Мне сказали, что он оберегает от злых духов.       Густые чёрные ресницы дрогнули в сомнении, но он не стал больше задавать вопросов. Утвердительно кивнув, Сяо отвернулся и позволил девушке покинуть комнату.       Стоило Люмин вступить на лестницу, как летавшая от стенки до стенки Паймон тут же пустилась к ней навстречу и засыпала вопросами. Её не меньше удивило, что Путешественница всё-таки заразилась ядом. Они обе думали, что это невозможно, ведь за всё время знакомства с Сяо и прошедшие сражения с поражёнными никак не сказались на Люмин. Лишь сила объединённых Архонтов смогла пробить её защиту, но не сломить волю. Теперь же и эта тяжёлая страница её истории осталась позади.