Возмездие низвергнутых Архонтов

      Новый и в тоже время совершенно обычный день. Настолько однообразный, что можно без труда предсказать, как он начнётся и чем закончится. Так было неделю, года и даже столетия назад. Казалось, что весь мир вокруг него застыл в одной пустой петле. Первое время она стягивала, душила монотонностью, но со временем слуга Архонта привык и настолько слился с течением времени, что перестал замечать, как проходят дни и года. Ничего не предвещало перемен. Лишь одно утро внесло в его хорошо спланированные будни поражающие коррективы.       Сначала сильное истощение, которого, как ему казалось, не было прошлым днём, потом ворвавшаяся в комнату наглая девчонка с её парящей подругой. Последующий визит Чжун Ли окончательно варварски вытолкнул из колеи. Сяо не понимал, почему вокруг него вдруг в раз сгрудилось так много людей. Первое, что пришло ему на ум, это очередной обморок, который привлёк такое внимание. Это подтвердил и старинный друг, вскользь упомянув, что Яксу обнаружили в развалинах Гуйли и принесли в «Ваншу». Обычное явление для Охотника на демонов. Так бывало, но обычно юношу никто не находил, позволяя самому прийти в себя. Всё было бы ничего, если бы не его физическое состояние. Сильная вялость, голод и истощение не шли в сравнение с отсутствием сковывающей колющей боли, что растекалась каждый раз после сражения с поражёнными и обмороками. Это Сяо обнаружил сразу, как только открыл сухие от долгого сна глаза. Этим поделился с Чжун Ли. Мужчина, как всегда спокойный и дружелюбный, неизменным бархатным тоном пояснил, что Яксу прокололи сильным лекарством, отчего на сгибе локтей остались огромные синяки.       — Лекарство плохо изучено, — расхаживая по комнате, пояснял Чжун Ли. — Тебе пока не стоит покидать гостиницу. Цисин будет наблюдать за твоим самочувствием.       — Не значит ли это, что в тайне от меня готовилось лекарство? Но ведь это невозможно. Вы сами говорили… — хмурые рассуждения Сяо мужчина развеял одним взмахом руки.       — В том и дело. Пока нам не известно, поможет ли оно тебе. Но, Сяо, есть вероятность, что лекарство от болезни Якс найдено. Убедительно прошу тебя не покидать гостиницу, пока не появятся данные.       Сяо поджал губы и, бросив на Чжун Ли суровый, протестующий взгляд, взялся за полотенце. Ему не понравилось, каким грязным было его тело, оттого искупался в заливе реки. Волосы всё ещё оставались мокрыми, и Адепт принялся активно натирать их, размышляя над словами друга. Как всё могло так измениться за время, пока он был без сознания? Лекарство. То, о чём Сяо даже боялся мечтать, то что не снилось ему в единичных сладких снах, действительно нашлось? Но как?       — Вы, верно, шутите? — распрямив какое-то непосильно тяжёлое тело, хрипло выдохнул Якса и так строго посмотрел на Чжун Ли, что тёмные брови почти скрыли блестящие янтарные глаза. — Это невозможно. Кто изобрел это лекарство? Почему я об этом не знал?       Мужчина закинул руки за спину и пустил взгляд чуть прищуренных глаз в сторону Драконьего хребта.       — Никто тебе не говорил, потому что не хотели обнадёживать. Когда тебя нашли в долине, лекарство было готово к испытаниям. Сейчас путь уже не важен, — Чжун Ли развернулся. Его привычный спокойный взгляд посуровел, заставив Сяо навострить уши. — Всё, что я лично тебя сейчас прошу, это не покидать «Ваншу».       — Да как же?! — воспротивился Сяо и протянул руку в сторону улицы. — Я — Якса! Не просите меня оставаться тут, когда на улице расхаживают поражённые. Вы приняли меня на службу сотни лет назад. Я исправно её выполнял и не собираюсь сейчас отрекаться. Без моей работы демоны навредят людям. Сейчас я хорошо себя чувствую, зачем мне тут оставаться?       — Потому что этого требую я и Цисин.       Твёрдый, не требующий дальнейшего обсуждения голос осадил Сяо. Ему было, что сейчас ещё сказать, но смог смолчать. Юноша по-прежнему испытывал глубочайшее уважение к Мораксу за наставления и протянутую руку дружбы. Перечить его слову он позволял себе лишь в крайних случаях. Прогулявшись по комнате шаткой походкой истощённых ног, Сяо кивнул своим мыслям и всё же добавил:       — Простите, Господин, но я не могу отречься от своей работы. Это условие контракта. Это мой долг. Единственное, что неразлучно со мной.       Такой ответ заметно озадачил мужчину. Он протёр свои ровные брови и присел на стул. Сяо не смел прерывать его тяжёлые думы, которые явственно проступали на небольшой складке между бровями, пока Чжун Ли не поднялся.       — Хорошо, Сяо, мы решим этот вопрос, — наконец изрёк он и предложил пройти в столовую.       Как и обещал Чжун Ли, вскоре жизнь Яксы вернулась на прежнюю дорогу. Пришедшие в его комнату Цисин подтвердили слова консультанта ритуального бюро и дали разрешение покидать «Ваншу» только ради исполнения долга. Сяо слушал их с пренебрежением. Люди, возомнившие себя выше Архонта, не вызывали в нём должную симпатию, но Чжун Ли доверял им, и ему тоже следовало прислушаться.       Сяо поверил в историю лекарства и лично ощущал на себе его облегчающее влияние. Тело больше не ломалось от невидимых ударов кувалды, кровь не обжигала жилы, голова лишь изредка отдавалась тупой болью. Да и сон Яксы стал крепким, расслабляющим. Кошмары всё реже посещали его голову, сменившись пустотой. Больше не снилось чёрное болото, которое зачастую засасывало его всё глубже.       Битвы с поражёнными стали проходить без особых трудностей. Он теперь не сгибался после очередной победы от боли, больше не рвал на себе одежду и кожу. Осколки тьмы, что неизменно просачивались в его тело, почти не ощущались. Привыкший к столетним мучениям Сяо не мог нарадоваться своему самочувствию. То, что казалось нереальным, то, над чем он и другие Яксы усиленно работали и не получали результатов, наконец, родилось на свет. Юноша старался узнать, кто тот учёный, что добрался до истины, но так и не смог найти ответ. Чжун Ли не отвечал на его вопросы, а самостоятельные поиски ни к чему не приводили.       Не только хорошее телесное самочувствие изменилось в вечно юном Яксе. Почти всегда отстранённый, никем незаинтересованный юноша обратил внимание на светловолосую смертную, что так часто маячила перед его глазами. Поначалу ему лишь хотелось выяснить, как она узнала его имя, и думал, что на этом его вопросы иссякнут. Лишь разговор тёплым вечером на балконе посеял в нём куда больше интереса. С виду простая, как все жители Тейвата, ничего особенного, но Сяо чувствовал, что от неё исходило что-то, чему он никак не мог найти объяснения. Что-то, что не принадлежало этому миру. Она ворвалась в его личное пространство, как незваная птица в окно.       Вернувшись после вроде бы пустого разговора, юноша в первую очередь заглянул в шкафы и тумбы. Браслет, что держался на её руке, ему оказался очень знакомым. Такой же юному Адепту подарила Бонанас сотни лет назад, говоря, что он бережёт от демонов. Этот сильный оберег не подпускал к живым людям злых духов, что отделялись от тел мёртвых убийц и страшных варваров, натворивших при жизни скверные дела. Браслет юноша хранил все эти годы до какого-то особого случая, сам не представляя, когда тот настанет.       Сяо перерыл все ящики, но так и не смог найти оберег. Первая мысль прострелила его разум — украла. Она, по всей видимости, не раз заходила в его комнату без разрешения, пока он лежал без сознания, оттого ей не составило труда вынести его вещи. Воровка. Злость вспыхнула в душе Сяо. Ему захотелось наказать ворвавшуюся в его жизнь девчонку, но уже в дверях передумал. Люмин могла вынести всё подчистую из его комнаты, но взяла только этот браслет и ничего более. Да и если бы она его украла, разве стала бы носить на своём запястье на глазах у хозяина.       «Либо она так глупа, либо… Может, Чжун Ли ей его отдал? Но зачем без моего разрешения? — расхаживая по комнате, рассуждал юноша. — Может, продаются в гавани такие обереги? Но куда делся тогда мой?»       Множество вопросов, на которые дать ответ могла лишь сама Путешественница, но и врываться в комнату с обвинениями без весомых доказательств он тоже не мог. Сяо хотелось обдумать этот вопрос, но его пришлось отложить из-за появившихся на севере поражённых.       Оставшиеся глубоко внутри осколки тьмы подсказывали ему, куда следует держать путь. Сяо телепортировался от одного холма к другому, пока не достигнул окрестностей деревни Цинцэ. Карма, что выливалась из тела при каждом перемещении, больше не рвала его острыми когтями, позволяя передвигаться так же быстро, как семьсот лет назад.       Переведя глубокое дыхание, Сяо остановился возле сельской тропы. Гнилостный аромат тьмы ни с чем не перепутать. Он пропитал прохладный горный воздух и стелился тонкой полоской по покрытой инеем зелёной траве. Сяо шевельнул от отвращения ноздрями, сжал в руке копьё и бегом двинулся по следу.       Поражённые держали путь к деревне, но кара настигла их быстрее. Вложив в ноги собственные силы и анемо энергию, Якса рывком ворвался в толпу из девяти хиличурлов и двоих заражённых ядом людей. Никаких криков, лишь рыхлое хрипение разносилось по округе, когда закалённый бесчисленными сражениями Адепт раскидывал противников по разным сторонам. Они по привычке бросались на него толпой, а он неизменно раскидывал их прыжком. Всё шло вроде бы как обычно, но Сяо чувствовал, что в поражённых в разы больше яда, чем было когда-то ранее. Его оказалось так много, что он просачивался сквозь их тонкую кожу и, встречаясь с ударами Яксы, множился. Мелкие осколки без промедления впитывались в тело Яксы, как вода в губку. За одно быстрое сражение в него вошло так много яда, словно он боролся с несколькими десятками поражённых. Это смутило Сяо, но он не видел в этом чего-то серьёзного, ведь яд всегда сочился из его противников.       Закончив с очередным своим долгом и обезопасив деревню от незваного вторжения, Сяо вернулся в гостиницу. Рассвет ещё только наступал, у него было время отдохнуть. Чем-то необычным он не планировал заниматься, оттого взялся за увядшие с прошлого дня травы. Порошок для курильницы заканчивался, а новые ингредиенты никак не сохли из-за надвигающихся пасмурных дней. Сяо отделял листья стеклянного колокольчика и пылающие бутоны, надеясь, что так они быстрее высохнут, и вдруг задумался:       «А где мята? Почему эти растения?»       Юноша действительно не помнил, когда решил перейти на иные, более действенные ингредиенты. Он столетиями не менял состав для курильницы. Вопрос, что послужило этому решению, его всерьёз озадачил. Отложив растения, Сяо поднялся и достал с полки блокнот с записями. Он был уверен, что если бы когда-то взялся за поиски нового состава, то обязательно записал бы, уже не надеясь на свою память, и не ошибся. Записи и вправду имелись. Якса корявым почерком на потемневших от пролитой какой-то жидкости листах описывал, как окрепло новое поколение поражённых. Записи хранили и его эксперименты. Когда он это делал, Сяо напрочь забыл. Он мог предположить, что это происходило сразу после его возвращения с битвы. Об этом говорил неровный, издёрганный почерк.       «Как странно».       Сяо отодвинул в сторону открытый блокнот и, облокотившись на стол, положил тяжёлую после долгого бодрствования голову на сцепленные в замок кисти рук. Его глаза едва выглядывали из-под полуприкрытых век, недвижимо застыв на обшарпанной стене. У него и раньше случалось такое, что некоторые незначительные отрывки из вечно однообразного дня выскакивали из памяти, оттого вскоре Сяо перестал мучить себя. Вспомнить то, что было невесть когда, он уже и не надеялся. Да и какая разница, если открытие нового состава и вправду лучше предыдущего.       Вялые рассуждения сами растворились в невесомом тумане надвигающейся дремоты. Расслабленное тело Адепта размякло на стуле, как брошенный в молоко кусок хлеба.       Привычная тьма недолго продержала в плену уставшего Сяо. Вскоре она развеялась, и юноша поднялся. Нарезанные вечером травы уже высохли, осталось дело за малым, но он решил отложить это занятие. Почесав ушибленный бок, юноша вылетел на улицу. Выплывшая из него за ночь карма вырвалась за пределы комнаты и вылетела через по-дурости незакрытое окно. Найти несчастных жертв не составило труда. Несколько хиличурлов поддались действию яда и несли с собой новую угрозу даже утром. Ему ничего не оставалось, как выполнить долг.       Не успел Сяо разогнуть спину, как к нему навстречу с небольшого холма спустились Люмин и Паймон. Опять эта парочка. Они его словно преследуют, рассказывают о каком-то Звездолове. Подставной Адепт? Что за глупость? Сяо помотал недовольно головой и всё же согласился помочь. Потоки спутанных событий, урывков утомляли, вызывая головную боль. Сяо зажмурился и раскрыл веки. Вот он уже в комнате, на скрипевшем под его тяжестью стуле.       По голове словно ударили чем-то тяжёлым. Прошипев что-то неразборчивое, юноша поднялся. Голод. Это первое, что посетило его больной разум. Надо срочно вкусить уже наверняка приготовленный миндальный тофу.       «Когда я успел вернуться?» — закрывая комнату, размышлял он.       Верр Голдет приветливо улыбнулась постоянному гостю, но Сяо это не заметил. Он прокручивал события с Звездоловом, с тем, как придумал его запугать, но никак не мог вспомнить, когда вернулся.       Спешный стук каблуков отвлёк его думы. Сяо поднял голову и растерялся, когда услышал приветливое:       — Доброе утро.       Какое утро? Зачем она снова здоровается? Они же совсем недавно разошлись. Полный хаос только усиливал головную боль. Такие странные ощущения. Недоумение сковывало юношу, тяжёлым грузом оседая на сердце. Забрав у повара еще тёплый миндальный тофу, Сяо спрятался за тенью от лестницы.       Побыть в одиночестве и обсудить с самим с собой происходящее ему не дали. Снова девушка и её маленькая подруга ворвались в его жизнь. Стоило ей появиться на пороге его комнаты, как все будни впали в какой-то странный круговорот, которому он не мог найти объяснение. Её большие, искрящиеся золотом глаза словно вглядывались в его душу, вырывая на поверхность что-то неизведанное. Сяо всё больше хотелось смотреть на неё, чтобы изучить, чтобы понять то, что с ней может быть связано. Почему, глядя на эту плохо знакомую девушку, он ощущал что-то загадочно тёплое глубоко внутри себя.       Его мысли оборвались, когда девушка отодвинула в сторону недоеденную яичницу и поднялась. Тяжёлая туча нависла над трапезной в мгновение ока. Что это могло быть, Сяо не приходилось гадать. Подскочив с места, он подхватил размякшую Люмин и перенёс к себе в комнату. Выставив за дверь взволнованную Паймон, Якса зажёг курильницу, плотно прикрыл все окна и взмахнул печатью. Разум быстро отрезвел. Голова работала как механизм. Когда тело девушки дёрнулось, он взмахнул руками, и яд, что крепко вцепился в её душу, по велению мага покинул тело прежней хозяйки и облаком нырнул на юношу. Сяо поразился от того количества, что таилось в хрупкой Путешественнице. Просачиваясь сквозь его кожу, яд вызывал жжение и слабость. Сяо стиснул зубы и упал на колени, когда последняя капля вошла в его сосуд, освободив Люмин от скверны.       Как Люмин смогла выносить в себе такое количество яда, для Сяо стало великой загадкой. Когда жжение чуть отступило, он поднялся и с нескрываемым удивлением воззрился в недвижимую девушку. Её потемневшие от сумерек пряди спадали на его подушку, бледная кожа словно светилась, отражая единственный просочившийся сквозь тёмную занавеску луч. Блуждающий, явно заинтересованный взгляд Сяо зацепился за её осунувшееся лицо и три полоски, что рассекали мягкую щеку. Шрам. Но откуда? Когда они разбирались со Звездоловом, её кожа была идеально чистой, как лепестки ромашки. Что могло измениться за несколько часов?       «Вероятно, мне приснилось», — помотав головой, Сяо отошёл от девушки и принялся растирать чуть подсушенные листья.       Мысли никак не складывались. Всё было настолько реально, что это трудно назвать сном. Он чувствовал дуновение ветра, непривычно тёплое для наступившей осени. Или это было лето? Такая беспорядица тяжёлым обухом ударила по затылку, заставив Сяо бросить валившиеся из рук растения и подойти к окну. Его сердце тревожно колотилось, когда задумчивый взгляд вперился в неподвижную Путешественницу. Она хранила в себе так много загадок. С её появлением его привычные будни превратились в нечто, что уже давно не ощущалось. В нём зародился интерес, бороться с которым юноша был не в силах. Он судорожно выдохнул и, сложив руки на груди, принялся расхаживать из угла в угол.       «Где она нашла столько яда? Как его выдержала? Я же просил не вмешиваться».       Беспорядочные мысли. Так много Сяо не думал уже пару столетий. Ему не приходилось уходить в сторону от своих обязанностей, не было поводов. Не появись вопросы, что обрушились на него сразу после пробуждения, он, вероятно, давно бы забыл о существовании бестактной смертной. А сейчас она лежала в его комнате, без сознания, едва не погибнув от яда проклятых Архонтов. Почему Люмин всегда оказывалась рядом с ним, знать он не мог. Это вызывало в нём смешанные чувства: от раздражения до искреннего, чуть ли ни детского интереса. Энергия, что исходила от неё, ощущалась невооружённым глазом. Адепт чувствовал её прикосновение на себе. Нечто похожее излучают обладатели Глаза Бога, но не столь ярко.       Сколько времени Сяо простоял вот так неподвижно, глядя в закрытые веки, знать могли лишь стены. Он так глубоко погрузился в мысли и рассуждения о том, кем же является непрошенная гостья, какие последствия могли настигнуть гостиницу, если бы яд не был бы извлечён, что не сразу услышал гневную и громкую тираду Паймон за дверью.       — …Ты напросился. Я сейчас приведу Верр Голдет!       Донёсся до него голос девочки, вернув разум в бренный мир. Сяо фыркнул, точно зная, что Верр Голдет не войдёт в его комнату без разрешения. И Паймон, и Люмин поступили возмутительно халатно даже после того, как он предупредил об опасностях яда Архонтов. Подобные мысли вызывали в нём раздражение. Но злился он больше не на путешественниц, а на себя. В конечном итоге, это была его вина, что девушка повстречала пораженных, это он не досмотрел за территорией.       Лишь спустя несколько минут ему удалось узнать, где же Люмин встретилась с поражёнными. Сяо не мог не подивиться силе, что скрывалась за хрупкой внешностью. Она вспоминала потасовку с ними не как с чем-то невероятно жутким, а как с обычным путником, какой встречается повсеместно. Это и удивляло, и в тоже время настораживало. Он смотрел на неё и пытался отыскать какой-то скрытый смысл, пока она не обернулась. Когда её большие, без сомнения, светящиеся добротой глаза воззрились на него, Сяо почувствовал, как теплеет лицо и тут же отвернулся. Травы на столе не так настойчиво требовали его внимания в это мгновение, но он решил занять свои руки хоть чем-нибудь и всем видом показать, что разговор окончен. Лишь когда она пошагала к двери, Сяо прострелило сразу две мысли. Ему хотелось обсудить с Чжун Ли свои смешанные в последнее время рассуждения, но гостиницу ему пока запрещалось покидать. Девушка же пообещала передать просьбу мужчине, а также поведала правду о браслете.       Последующие несколько дней прошли совершенно сумбурно. Сяо тренировался, ходил на разведку и безрезультатно искал тела хиличурлов, что, по рассказу Люмин, свалились с обрыва Разлома. Он обыскал местность кратера вдоль и поперёк, но так и не смог добиться результатов. Всё, за что брался Якса, не приносило какого-то завершения. Он словно плавал в бескрайнем океане, волны которого отделяли его от просветления.       Поняв, что поиски ни к чему не приведут, Сяо присел на выступ и опустил взгляд в огромную трещину далеко внизу. Где-то в этих окрестностях бесследно исчез Босациус. Где-то там, в глубинах Разлома, он оказался заперт печатью…       — Печать… — брови юноши поползли вниз, когда ему не удалось обнаружить прежнего запрета. — Когда её сняли? И почему?       Сяо рывком поднялся и уже собирался спуститься, но почувствовал зов единственного друга. Он звал его в гавань, хотя юноше запрещалось её посещать. Укол сомнения пронзил его, заставив замешкаться. Чжун Ли сам наложил на него запрет, а теперь просит прийти в гавань. Не посчитав, что короткий визит может кому-то навредить, юноша исчез из окрестностей Разлома.       Окружающая местность быстро проносилась мимо его взора, исчезая в тёмно-бирюзовых всполохах. Лишь в окрестностях гавани Адепт прекратил свои резкие передвижения. Откуда-то издали, почти неотличимо от шелеста ветра в траве до его чуткого слуха долетели знакомые голоса. Он прекрасно знал, кому они принадлежат, но всё же не сдержался. Глянув в сторону города отрешённым взглядом, Сяо исчез и вновь появился недалеко от высокого обрыва. Лёгкий, как бамбуковая ветвь, разговор ласкал его слух. Он сам не ведал, зачем пришёл, почему ему вдруг стало любопытно, но не собирался возвращаться. Стараясь не выдать себя, юноша подошёл к краю и глянул вниз.       Две подружки наслаждались спокойной беседой, радуясь тёплой погоде. Люмин беззаботно покачивала в руке корзиной, а Паймон собирала блестевшие на солнце ракушки. Ничего необычного, но его взгляд зацепился так крепко, что не хотелось отрываться. Он шёл вдоль обрыва наверху, а они — у шипевшего морского берега. Зачем им ракушки? Сяо понятия не имел, но ему было интересно узнать, что в них увидела эта девчонка. Она выглядела такой лёгкой, спокойной и свободной, как ветер, что волновал подол её жёлтого платья. Наверное, думал Сяо, это привлекало в ней других людей. Это то, чем она была одарена, то, чего никогда не было у него, но он не завидовал ей. Сяо с каким-то внутренним странным ощущением смотрел, как Люмин обливает Паймон морской водой, как искренне смеётся. Он не понимал и не хотел разбираться, что это значит, а просто наблюдал, уже не испытывая одно лишь желание узнать, кто она на самом деле.       Сяо так залюбовался, что совсем неосмотрительно приблизился к краю и чуть не слетел стопой. Ему хватило мгновения, чтобы исчезнуть с обрыва, и остаться при этом незамеченным.       «Зачем? — думал он, шагая на встречу в ритуальное бюро. — Тебе нельзя находиться рядом с людьми. Их жизнь всего лишь мгновение».       Несмотря на возникший огонёк странного интереса, Сяо надумал остановить себя. Он обречён на вечность, оттого решил не отступать от своего девиза. Лучше быть всегда одному, чем позволять кому-то или чему-то себя заинтересовать.       В ритуальное бюро Сяо вошёл в глубоких рассуждениях. Несмотря на разгар рабочего дня, людей в «Ваншэн» не наблюдалось. Только Чжун Ли встретил его у дверей своего кабинета и предложил войти. Сяо всегда трудно было прочитать, что творится на уме друга. Он почти всегда оставался неизменно спокойным, если не брать во внимание те дни, когда его что-то злило.       — Мне сказали, что ты хочешь поговорить, — подойдя к окну, произнёс мужчина.       — Да, хочу, — твёрдо кивнул Сяо. — Мне нужно Ваше слово. В последнее время я ощущаю, что что-то изменилось. С виду совсем незаметно, но в душе мне неспокойно.       Сяо оборвался, чувствуя, что начал испытывать лёгкую взволнованность.       — Ты присядь и расскажи, что конкретно тебя интересует.       Почесав обратную сторону шеи, юноша выдохнул, отложил копьё и расположился на стуле у стены.       — Мне кажется, что моя голова забывает какие-то эпизоды. Я тут… Не так давно я разбирал растения и, понимаете, совсем не помню, когда изменил состав благовоний. Мною проводились опыты, но я их не помню, хотя обычно такого не забываю. Моя голова работает не так, как до обморока. Мне кажется, что либо лекарство на меня так влияет, либо карма не вылечилась.       Чжун Ли молча и смиренно смотрел на своего друга и потирал пальцем гладкий подбородок. Сяо ожидал, что так оно и будет, оттого не торопил с ответом. Ему не хотелось беспокоить мужчину столь необычными доводами, но надеялся всё же немного прояснить свой разум.       — Знаешь, есть такие мудрые слова: прошлое должно оставаться в прошлом, — сложив руки за спиной, наконец ответил Чжун Ли. — Есть вероятность, что карма действительно так подействовала на тебя, но сейчас должно быть всё иначе. Были проведены исследования твоей крови после лекарства. Поражение кармой пока тебе не грозит. Не стоит блуждать в потёмках прошлого. Если тебе сейчас легче, то оставь эти размышления. Они ни к чему.       Такой ответ не удовлетворил Сяо. Он склонил голову, спрятав нахмуренные брови за прядями волос.       — Это не всё. Мне приснился сон… Сон, неотличимый от реальности.       — Что тебе снилось?       Сяо коротко, как мог, поведал историю о Звездолове, которую решил вместе с Путешественницей и её подругой.       — Всё было настолько реально, что я перепутал сон с явью. Но Путешественницу я видел лишь несколько раз. Не понимаю.       — Не стоит отводить этому серьёзное значение. Сны — это лишь плод нашей фантазии, опыта. Живи настоящим.       Юноша не рассчитывал получить какие-то точные ответы на свои вопросы, но всё же посчитал, что сон был необычным.       — Не гонись за тем, что уже миновало, — Чжун Ли чуть улыбнулся и протянул Сяо лист с размашистой подписью. — Цисин сняли с тебя ограничения. Исследования прошли успешно, ты можешь свободно передвигаться по Ли Юэ не только в поисках поражённых. Для поддержания твоего состояния, ввод лекарства время от времени придётся повторять.       Визит к старинному другу ни к чему не привёл и ничуть не умалил смятения юноши. Оно только усилилось, когда он посетил ларёк с амулетами и ресторан «Народный выбор». Столь ценные обереги никак не могли продаваться в гавани, вновь открыв этот вопрос. Сяо, возможно, оставил бы всё, если бы где-то в глубине себя не понимал, что это важный момент и что он что-то упускает из виду. В ресторане ему удалось рассмотреть его поближе и окончательно понять, что этот оберег действительно принадлежал ему. Выяснять, почему Люмин его вынесла из комнаты без ведома хозяина, у него не возникло желания. Раз на то воля судьбы, пусть так оно и будет. Сяо не испытывал какой-то злобы, сомнения или чего-то такого острого, что пробудило бы в нём зерно конфликта. Он ощущал странную и в тоже время твёрдую уверенность, что именно так и должно быть.       Обед в «Народном выборе» помог Яксе ненадолго отвлечься от мыслей. Его впечатлило мастерство готовки Сян Лин и её помощника Гобы. Он смотрел на них и думал, что никогда не смог бы научиться так готовить. Да и зачем? Вкус большинства блюд его не впечатлял. Лишь миндальный тофу мог как-то утолить желание съесть хотя бы что-нибудь приятное. Но больше всего Сяо удивила компания. Люмин единственная за сотни лет заинтересовалась его умершими друзьями. Это был не пустой вопрос, лишь бы о чём-нибудь поговорить, а искренняя любознательность. Воспоминания о своей семье всегда грели его душу, и, пожалуй, разговор о них был одним из немногих, благодаря которому юношу можно вывести на более-менее активный диалог. Сяо хотелось поделиться их историей, но его оборвали, на раз отрезав всё желание. Мужчина, что по ошибке узнал в нём кого-то другого, тяжким грузом упал на его сердце. Разводить конфликты с людьми, доставлять им неудобства не входило в планы Адепта, оттого он сбежал привычным для себя способом.       Несмотря на не очень удачный обед, Сяо не мог не думать о нём. Люмин тонко напомнила ему о друзьях, пробудив старые, но по-прежнему яркие воспоминания. Он расхаживал недалеко от гавани, с наслаждением подставляя игривому ветру лицо. Волосы, ласкаемые мягкими и тёплыми прикосновениями, щекотали шею и скулы, вызывая лёгкую щекотку.       Приход поражённых днём не ожидался, оттого Сяо никуда не спешил. Он уже давно выучил чуть ли не каждый камень Ли Юэ, каждый овраг или излучину реки, но всё равно не переставал с немым спокойствием и теплотой в душе разглядывать просторы Гео Архонта. Эта территория пережила немало кровавых сражений, бесчисленное количество набегов, огромные долины так или иначе орошались кровью, но регион выстоял и продолжал держаться уверенно на ногах. Жизнь людей процветала, земли с радушием принимали гостей. Спокойствие — вот что особенно важно, но человечество зачастую не ценило его. Лишь в дни смуты они сетовали о светлом прошлом, жалея, что не дорожили теми мгновениями, когда беда обходила стороной. Сяо никак не мог понять естество людей, не уважал их за равнодушие к собственной короткой жизни, но всеми силами хотел бы сохранить эти хрупкие, мимолётные плоды природы, которые способны лишь на мгновение расцвести и раствориться в сумасшедшем течении времени, оставив после себя лишь воспоминание.       Его рассуждения сами собой оборвались, как только до ушей долетел далёкий, едва различимый шум. Что-то внутри сжало юношу в колючих оковах, заставив сердце волнующе удариться и толкнуть вперёд. И снова она, но на этот раз у Сяо не возникло и крохотной мысли, что Люмин стала появляться в его жизни слишком часто. Обычно Адепт не вмешивался в потасовки разбойников, не считая это частью своей работы, но тут не стал раздумывать. Всё внутри восстало, прогоняя по окаменевшим мышцам горячую кровь. Он не остался в стороне и без сожаления выручил Путешественницу и её подругу.       Нет, Сяо не мог смириться с тем, что с появлением Люмин его жизнь заметно преобразилась. После каждой встречи с ней его голова взрывалась от размышлений и не только. Он смотрел на неё и чувствовал, что что-то прячется от него. Это подобно мысли, что вертится на кончике языка, но никак не может сорваться. Каждый раз, уходя от неё, Сяо ходил вокруг да около, напрягал голову и до боли пытался выудить хоть какую-нибудь стоящую наводку.       То, что мир в округе какой-то не такой, Адепт уже не сомневался. Хватило всего пары посещений гавани, чтобы понять, что какие-то глобальные события не так давно сотрясали Ли Юэ. Об этом кричали развалины в море, перешёптывания людей, поведение Верр Голдет, хозяина гостиницы и даже повара. Старые знакомые «Ваншу» украдкой поглядывали на него, улыбались, даже когда он просто проходил мимо, но на вопросы не отвечали, прикидываясь неосведомлёнными. Со временем Сяо стало казаться, что всем людям в округе известно что-то важное, но только не ему.       Где искать ответы на множественные вопросы, юноша догадался далеко не сразу. Раз люди, с которыми он более или менее знаком, молчат, он решил обратиться к самому прямому информатору — новостной сводке. Архив с газетными выпусками и журналами мало кем охранялся, оттого Сяо не составило труда туда проникнуть. Огромные стеллажи были завалены макулатурой, в хаотичном и совершенно безобразном порядке разложенные по большим полкам. Никакой упорядоченности. Сяо по несколько часов рылся в газетах, натыкаясь либо на пустую информацию последних дней, либо на уже почти нечитаемые записи столетней давности.       «Кажется, мне понадобится не одна неделя», — думал про себя юноша, откладывая в сторону газету с рецептами разных регионов.       Несколько дней Сяо допоздна засиживался в архиве и удалялся, чтобы поесть и поспать. Поражённые уже довольно давно не объявлялись, дав их судье немного времени. Думая, что нашёл путь к разгадке ответов, Сяо больше не мучился в догадках. Лишь в один вечер он решил отложить поиски и позволить себе взглянуть на интересующее его мероприятие.       Тьяньшу не прошло в одиночестве. И этот ничуть не расстроило Сяо. Напротив, он был не прочь поделиться своими мыслями с известной Путешественницей. Юноша надеялся, что она прольёт хоть какой-нибудь свет в его потерянное сознание, но она словно сама ничего не знала. Понапрасну он надеялся получить ответы. Всё, что могла ему дать Люмин — это новые вопросы уже к самому себе. Сяо сам подивился, когда тёплая рука упала ему на плечо, а он не испытал какого-то раздражения. Её ладонь была такой мягкой, гладкой и… знакомой. Не мысли, а лишь ощущения дали ему это понять. Сяо не мог объяснить, что испытывает. Его это и настораживало, и вызывало интерес. Это как смотреть на мир с закрытыми глазами, ориентируясь лишь на тактильные ощущения и запахи. Каждый раз, когда Сяо вдыхал приятный аромат её духов, он испытывал лёгкое наваждение, словно уже где-то ощущал нечто подобное. Шагая за покачивающейся от опьянения Люмин, Сяо хмуро заключил, что ему нравится её благовония, что перебивали запах алкоголя.       Когда подружки скрылись за дверьми постоялого дома, Сяо попробовал успокоить буйство мыслей прохладным морским воздухом. Он так резко вдохнул, что закружилась голова.       «Как же всё это ненормально», — пробежала непрошенная мысль.       Сложив руки на груди, Сяо уставился в повозку, от которой пахло морем, водорослями и рыбой. Какое-то мутное воспоминание тусклым всполохом пробежалось в голове. Юноша едва различимо видел картинку, как когда-то был рядом с этой повозкой и покупал удочки у рыбака. А потом…       Дыхание спёрло. Сердце шумно ударилось в ушах, а по телу пробежалась обжигающая дрожь. Сяо резко развернулся и глянул на дом.       «Неужели я был тут?» — короткий вопрос заставил его преодолеть себя и войти в помещение.       Он чувствовал, что внутри что-то прячется. Сердце беспокойно билось в голове, мышцы болезненно напряглись, когда Сяо узнал стены и лестницу на второй этаж. Юноша не помнил, что здесь делал и когда это было, но шёл вперёд, доверившись своему чутью. Именно оно привело его в короткий коридор и призвало остановиться. Он смотрел вперёд широко открытыми глазами, чувствуя, как странная волна беспокойства пронеслась от кончиков волос до пальцев на ногах. Юноша всем телом ощущал важность этого места. Внутренние чувства, объяснения которым совершенно не было, передёрнули его, разлив по коже мягкое тепло.       «Великие Архонты, что…»       Мысли Сяо оборвались, когда послышались неподалёку тихие шаги Люмин. Этот дом имел какое-то важное место в его жизни, но юноша даже не мог вспомнить. Это пугало не меньше, чем полное неведение. Ему хотелось уйти оттуда навсегда, но вопросы сами собой никак не решились бы в таком случае. Трудно отрицать очевидное. Раз так много сомнений в реальности происходящего возникало именно в присутствии Люмин, так тому и быть.       Уже на первом этаже Сяо с трудом смог набраться смелости для того, чтобы вызвать Люмин на прогулку. Для чего? Он не подумал. Мысль вылетела быстрее, чем юноша успел поймать её. На его удивление, Люмин с улыбкой приняла его зов.       «Зачем? Дурень», — подумал про себя Сяо и вышел за дверь.