Возмездие низвергнутых Архонтов

      Глубокое, как пещеры разлома, недоумение и беспокойство одолевало Люмин. Высказанное Чжун Ли предположение кубарем каталось по и без того потерянному разуму. Что делать и куда податься — девушка не знала. Пойти проверить артерии земли? А какой смысл, если Сяо отправился на разведку. Он передвигался гораздо быстрее её, и она не хотела тратить время впустую. Больше всего тем днём Люмин интересовали результаты его поисков. До позднего вечера две путешественницы крутились возле ритуального бюро, не желая упустить приход юноши, но он так и не явился.       За ночь тревога не прошла, а только усилилась. Сидеть и просто ждать его стало совершенно невыносимо. Поговорив с Паймон, она решила вернуться в «Ваншу» и, если повезёт, выцепить Сяо для разговора. В гостиницу он наверняка являлся чаще, чем в гавань.       Люмин как раз закончила со сборами, как в её дверь постучались. Увидеть на пороге Кэ Цин она никак не ожидала, отчего сердце тут же отдалось барабанными ударами.       — Воля Небес хочет побеседовать с вами, — после короткого приветствия с искренней серьёзностью вымолвила она.       В отличие от Паймон, Путешественница не задала ни единого вопроса. Лишь кивнула и молча последовала за Кэ Цин. Люмин могла лишь догадываться, о чём с ними хочет поговорить Нин Гуан. После последних событий девушка не горела желанием входить в стены Нефритового дворца. Здесь её просьбу проигнорировали, здесь решили объявить преступницей. Что теперь уготовила ей верхушка Цисин, Путешественнице не особо хотелось знать, но смиренно следовала за Кэ Цин, надеясь, что сможет хоть немного пролить свет на происходящее.       Двери Нефритового дворца встретили путешественниц как и прежде — холодно и равнодушно. Заинтересованность испытывали лишь недвижимые воины, что как вековые верные статуи охраняли коридоры и двери, только один их взгляд блуждал по новоприбывшим.       Прислушиваясь к звонкому стуку каблуков, что всецело наполнял большие залы, Люмин чувствовала, как желудок скрутило от беспокойства, а во рту пересохло. Она уже подумывала развернуться и как можно быстрее убраться из этого места, но так и не смогла даже замедлить шаг. Паймон, летевшая чуть ли не на плече подруги, тоже заметно нервничала. Она часто озиралась по сторонам и перебирала пальчиками местами запачканные широкие рукава. Люмин невольно вспомнила, что такое же волнение испытывала, когда шла на суд в Фонтейне.       Миновав коридор и большой роскошный зал, трое новоприбывших остановились у дверей в кабинет Нин Гуан.       — Подождите, пожалуйста, я сейчас вернусь, — Кэ Цин стукнула один раз по резным доскам и скрылась в кабинете.       — Паймон нехорошо, — прошептала девочка Люмин, когда путешественницы остались наедине.       — Я не думаю, что мы что-то нарушили за последнее время, — Путешественница попыталась приободрить подругу улыбкой, но вышло совсем неважно.       Мучиться волнением долго не пришлось. Кэ Цин почти сразу вернулась и попросила их войти в рабочий кабинет Воли Небес.       Нин Гуан, как и велит её положение, восседала за столом со стопками бумаг и свитков. С последнего визита Путешественницы ничего не изменилось, словно она и не уходила отсюда. Когда они вошли, цокая изношенными каблуками, женщина обратила на них строгий, но невраждебный взгляд. Это немного успокоило Люмин.       — Присаживайтесь, — Нин Гуан взмахнула длинными пальцами и указала на стул перед своим столом.       Путешественница подчинилась. Как заметила Люмин, Нин Гуан видимо осунулась. Казалось, что об её и без того острые скулы теперь можно порезаться. Потускневшие глаза провалились, прячась за тенью аккуратных бровей. Видимо, решила девушка, на неё свалились бессонные ночи и множество проблем, которые не давали занятой голове отдохнуть даже мгновение.       — Наверное, вы уже задаётесь вопросом, зачем же мне захотелось вас видеть, — Нин Гуан чуть подалась вперёд и облокотилась на стол. — Извольте, я объясню. К сожалению, я не располагаю большим запасом времени, чтобы о многом с вами поговорить. Начну, пожалуй, с самого важного. Как вы понимаете, мне уже доложили обо всём, что происходило с момента, как эти двери захлопнулись за вашими спинами. И всё же мне бы хотелось лично узнать, что случилось с тобой, Люмин, как Сяо забрал тебя в чертоги Архонтов. Расскажи всё, что тебе известно. Вплоть до того, как выглядели стены тех залов, что окружало и даже как дышали Архонты.       Люмин догадывалась, что их вызвали из-за обстоятельств, что повлияли на климат Ли Юэ, засыпав улицы первым снегом. Она совсем не удивилась вопросу и ничуть не растерялась, стараясь поэтапно вспомнить произошедшее, но далеко не всё осталось в её голове. Люмин смогла описать лишь огромный зал, где в темноте прятались поражённые, Архонтов, что восседали на тронах, и их общие фразы. Пройденные ею мучения напрочь стёрли момент, как Бейшт оставила на щеке шрам, как хиличурлы впивались в её плечи, чтобы удержать, как яд павших попадал в тело.       — К сожалению, это всё, что я могу сказать, — закончила Люмин доклад и с полной серьёзностью воззрилась на Нин Гуан, надеясь теперь получить ответы на свои вопросы. — Скажите, что думает Цисин по поводу происходящих изменений? Это вина артерий? Или вы тоже считаете, что это может быть влияние павших Архонтов?       Нин Гуан приложила пальцы к длинному подбородку и глянула куда-то сквозь Люмин. На глазах цвета рубина проступили нотки тревоги. Всегда уверенная, порой даже чересчур, женщина безмолвствовала. Её худые плечи поднялись к склонённой голове и шевельнулись, когда Нин Гуан выбралась из омута своих мрачных мыслей.       — Пока мы не можем делать таких громких заявлений. Слишком мало доказательств. Люди Цисин уже занимаются изучением произошедшего феномена. Скорее всего, ветер принёс с Драконьего хребта снежные массы. Да, в Ли Юэ прослеживаются непривычные похолодания, но пока они не несут в себе опасности, — Нин Гуан устало выдохнула и поднялась, шурша своим роскошным облегающим платьем. — И всё же мне бы хотелось обратиться к вам с просьбой.       Женщина свободной и лёгкой походкой обошла стол и, окинув неуверенным взглядом помещение, встала напротив путешественниц.       — Цисин должны просчитывать каждый возможный исход. Если высказанное некоторыми людьми смутное предположение окажется правдой, можем ли мы рассчитывать на поддержку многоуважаемой Путешественницы?       Золотые очи Люмин невольно расширились. Она с трудом смогла удержать внутри себя удивление, ведь не так давно сами Цисин отказали ей в просьбе и препятствовали в достижении цели. Если Путешественница и смогла сохранить в лице мнимое спокойствие, то Паймон не умела держать себя в руках.       — Помощь? Так вы же сами чуть не арестовали Люмин за то, что она пыталась помочь, — Паймон сложила возмущённо руки и исподлобья уставилась в Нин Гуан.       — Мы не будем вспоминать ушедшее, — отмахнулась женщина, словно не заметив недовольный напор помощницы Люмин. — Всё закончилось более или менее благополучно, старые вопросы улажены. Сейчас стоит решить то, что нас ждёт. Пусть я не в праве просить помощи после произошедшего, мне всё же хотелось бы знать ответ.       Люмин чуть улыбнулась и поднялась. Ей было удивительно, что Нин Гуан задаёт вопросы, на которые и так наверняка знает ответ.       — Одно недопонимание не может заставить меня и Паймон отвернуться от жителей Ли Юэ или же иного региона. Если здесь понадобится моя помощь, которую я в силах оказать, то не стоит об этом просить. Мы придём. Пока тайна перемен не разгадана, мы останемся в Ли Юэ.       — Паймон тоже считает, что пока уходить рано. Всё это весьма странно. К тому же Праздник Морских Фонарей не за горами.       — Что ж, в таком случае Цисин постарается держать вас в курсе всех событий, — Нин Гуан оголила ровные молочные зубы в улыбке. — Только попрошу оставить всё в тайне. Паника нам ни к чему. Думаю, вы и сами это понимаете.       Нефритовый дворец Люмин и Паймон покинули в приподнятом настроении. Цисин, судя по всему, больше не держали на неё зла. Они нуждались в ней. Пусть Люмин и приятно было это осознавать, но всё же надеялась, что её помощь не понадобится.       Добравшись до постоялого дома, путешественницы вернулись к первоначальному плану, только теперь туда вписался ранний обед. Набив животы до отказа, они попрощались с Сян Лин, взяли задание у Катерины и выдвинулись в «Ваншу».       Лёгкий холодок пощипывал ноги и руки. Промёрзшая земля впивалась в ступни, отчего Люмин не единожды запиналась. Промозглый ветер трепал её отросшие локоны, вырывая из пучка и запутывая в узлы. Выпавший вчерашним днём снег островками покрывал застывшую траву, как сливки праздничный торт. Природа словно замерла. Всегда укутанные листвой деревья почти полностью оголились, придавая округе нестерпимую тоску по лету.       — Как непривычно, — закутываясь в накидку, заметила Паймон. — Казалось, не так давно мы погибали от жары и требовали прохлады, а сейчас так хочется в тепло.       — Что же будет с тобой, Паймон, если нам вдруг предстоит добраться до Снежной? — улыбнулась Люмин. — Сомневаюсь, что там морозы под стать этим. Помнишь, что Тарталья говорил? Надеюсь, он обеспечит нас тёплой одеждой.       — Скорее, он одарит нас проблемами, — Паймон хихикнула и вздрогнула, когда ветерок пробрался холодными пальцами под её плотные одежды. — Ладно, может, не всегда, но зачастую.       Люмин покачала головой, понимая, что подруга права. И всё же Тарталья не вызывал в ней злобы. Скорее, она могла бы даже назвать его другом, не твори он скверные дела по приказу Царицы. Парень не был плох, как ей казалось. Он стал заложником своего положения, как и она, как и многие в Тейвате. К тому же Люмин не до конца понимала, какие цели преследовала Царица. Она вообще многого не понимала. Куда идёт и чего достигнет. Всё заплывало туманом неведения. Люмин словно бродила по лабиринту, не зная, куда приведёт новый поворот: в тупик или на новую тропу. Это вносило свою прелесть в её жизнь, но порой девушке всё же хотелось знать, правильной ли дорогой идёт.       Мороз крепчал с каждым часом, и к вечеру путешественницам пришлось развести костёр, подобно хиличурлам, что расположились в пещере около бывшего месторождения руды. Спать ложились по очереди. На дым могли прийти не только хиличурлы, но и искатели сокровищ, как стервятники на лёгкую добычу, какой Люмин не являлась. И всё же снова быть застигнутыми врасплох не хотелось. Всю ночь путешественницы были начеку, но волновались они понапрасну. Неприятной встречи удалось избежать, и после сытного горячего завтрака смогли продолжить путь.       До «Ваншу» Люмин и Паймон добрались, когда Тростниковых островов коснулись последние лучи заходящего солнца. Верр Голдет, как и всегда, с добродушной улыбкой встретила новоприбывших и протянула ключи от комнаты, в которой совсем недавно провели ремонт. В ней всё ещё пахло краской и новой мебелью, вызывая у Люмин приятные ощущения. Интерьер радовал глаз, вселяя в душу какой-то уют. Она словно попала в комнату из журнала эскизов самых привлекательных дизайнов. В таких покоях ей редко приходилось ночевать.       Оставив вещи в комнате, путешественницы сразу поспешили разделаться с поручением, доставив главному повару гостиницы накладную и новые ножи, что любезно передала Сян Лин в знак успешного сотрудничества. Улыбчивый Янь Сяо так же тепло встретил подружек, не поскупившись на комплименты. Каждый раз, приходя в гостиницу, Люмин испытывала какое-то тепло на душе. Ей было так уютно, словно она возвращалась к себе домой. Весь персонал её хорошо знал и был не прочь поговорить не только о состоянии дел, но и просто поинтересоваться, какое же самочувствие или настроение у путешественниц, хорошо ли они спали. Тут Люмин не испытывала давления стен или какой-то тяжести. Здесь ей было спокойно.       — Тебе идёт такая причёска, пусть и не узнать в ней лохматую Путешественницу, — улыбаясь, говорил Янь Сяо.       — Неужто я всегда лохматая? — посмеялась Люмин и с наигранным недовольством сложила руки на бока, когда Паймон утвердительно кивнула. — Но ведь это неправда. Я часто причесываюсь.       — Я пошутил, Люмин. От твоего образа глаз не оторвать, особенно молодым людям. Меня уже замучили вопросами о тебе, — Янь Сяо по-доброму качнул головой и принялся нарезать большую луковицу.       — Кстати, о молодых людях, — Паймон сверкнула глазами и огляделась. — Сяо давно появлялся? Нам нужно с ним поговорить.       — Да нет. Вот только недавно ужинать приходил. Если поторопитесь, возможно, застанете его в комнате, но я бы не советовал идти сегодня к нему. Он не в духе. А когда молодой гость не в духе, лучше вести себя как мышки.       — А он бывает в настроении? По-моему, на пальцах пересчитать можно, — пошутила Паймон и проследовала за Люмин, что уже двинулась в сторону лестницы.       С последнего разговора прошло несколько дней, но Люмин не покидало ощущение, что она совершила страшную ошибку, не сдержав свой язык за зубами. То, что Сяо может что-то вспомнить, она боялась даже предположить, а когда он прижал её вопросами, не смогла сдержаться, не смогла солгать. Люмин давно хотела ему всё рассказать, но знала, к чему это может привести, не хотела его ранить и вот по глупости не сдержалась. Она бесконечно ругала себя за эту несдержанность, прокручивала всевозможные исходы и страшно боялась, что он случайно доберётся до правды. Своим присутствием Люмин вызывала у него вопросы, но Сяо единственный мог знать, как ведут себя поражённые. Он первый мог донести до неё сведения об изменениях. Отказаться, отречься от него сейчас — не самое лучшее время. Об этом следовало думать раньше.       Как только нога вступила на последнюю ступеньку перед дверью, ладони Люмин тут же вспотели. Пусть в помещении было заметно прохладно, её бросило в жар от волнения, словно только что зашла в парилку. Что он подумает, когда опять увидит её на пороге, что успел отыскать за время их разлуки, не выгонит ли за порог. Секундное промедление нарушила Паймон. Облетев остановившуюся подругу, она пробарабанила по двери и громко провозгласила:       — Открывай. Мы знаем, что ты там.       Люмин выпрямилась и спрятала руки за спиной, когда в комнате послышались глухие шаги. Сяо выглядел измотанным, измученным явной бессонницей, что тёмными кругами проступала под тускло блестевшими жёлтыми глазами. Казалось, он так устал, что даже не нашёл сил удивиться или поздороваться. Юноша лишь молча отошёл от двери и впустил пожаловавших незваных гостей.       — Прости, что мы снова тебя побеспокоили, — Люмин неловко помялась на месте и бросила мимолётный взгляд на заваленный газетами и книгами стол. — Нам хотелось бы знать, привели ли твои поиски к результатам? Ты успел осмотреть какие-нибудь артерии? Чжун Ли не сказал, когда ты вернёшься, а ждать мы не стали.       Сяо потёр ладонью вялое лицо и помотал головой.       — Нет. Артерии в порядке. Мне осталось осмотреть окрестности Цинцэ, но я сомневаюсь, что что-то там обнаружу.       — Ты виделся с другими Адептами? — вопросила Паймон, подлетев к плечу Путешественницы.       — Да. Они не видят объяснения происходящему. Их мнения расходятся. Как и всегда. Они могут столетиями обсуждать какую-нибудь проблему и сделать ровным счётом ничего.       Беззлобно завершил Якса и припал спиной к двери. Его смятение, потерянность и сомнение читались так же легко, как громкие заголовки газет, что лежали у него на видавшем виды столе. Он как старая мельница, что взмахивала своими изношенными рукавами, не в силах поймать живительный ветер. Разгадки лежали у него под носом, но юноша не знал, где копнуть. Перемены мира поймали его в зловещий капкан, а мысли пожирали, как черви, прямо изнутри. Полуприкрытые глаза лежали на пергаменте так отчаянно, что Люмин без слов поняла, на что он рассчитывал. Сяо искал ответы, и только газеты могли развеять облако тайны, что с таким трудом держалось над его головой.       — Значит, ты тоже думаешь, что изменение энергии может быть связано с павшими Архонтами? — Паймон заинтересованно наклонила голову, привлекая к себе внимание юного по бессмертным меркам Адепта.       — Я не могу быть в чём-то уверен. Мир подобен листу бумаги. Дёрнешь посильнее, и он пойдёт по швам, — Сяо покачал головой и вялой походкой приплыл к столу.       Его сильные плечи опустились, когда спрятанные в перчатки пальцы небрежно перебирали макулатуру. Люмин не видела его лица, но по недвижимой голове догадывалась, что он зарылся в свои мысли. Она до дрожи в руках желала тихонько подойти к нему, обнять, как раньше, пообещать, что они во всем разберутся, и услышать после этого облегчённый вздох. Девушке очень хотелось ему помочь, но её помощь могла лишь навредить, а не принести желанного успокоения души и сердца.       — Знаю, что не в праве просить что-то у Адептов, но если тебе станет что-то известно, пожалуйста, сообщи нам.       Решив, что разговор окончен, Путешественница сбросила с себя тугое напряжение протяжным выдохом и, махнув Паймон ладонь, двинулась в сторону двери.       — Ты сказала, что мы уже виделись, — не оборачиваясь, Сяо едва слышно пробубнил себе под нос и остановил тихую походку Люмин. — Если это так, почему я не помню? И когда произошла наша встреча на самом деле?       Когда Охотник на демонов оторвался от стола и повернулся, путешественницы застыли в нерешительности. Его сузившиеся острые зрачки с раздражением пронзали их обоих, выворачивая наизнанку. Он словно облил их тела холодным гипсом, мешая даже пошевелиться. Люмин смотрела на него и понимала, что Сяо не отпустит их без ответа. В последний раз юноша был таким решительным, когда запрещал ей вмешиваться в дела, связанные с Алан-Цуем. Даже несмотря на напор девушки, он всё равно поступил согласно со своими убеждениями.       — Это произошло здесь, в гостинице, — не громче шелеста листвы, выдохнула Люмин.       — Как это было?       Сяо чуть приспустил невыносимо строгий взор и, скрестив привычно руки, опёрся на стоявший позади него стол. Его чуть расширившиеся зрачки намекнули на зародившийся интерес, вызывая у Люмин смешанные чувства. Она хорошо помнила день, когда Адепт в довольно грубой форме отправил их куда подальше, даже не дав и слова вставить. Такой загадочный, закрытый, грубый — невыносимый одним словом. И каково же было легендарное открытие, ценнее всех когда-либо ей сделанных, когда эта столетиями державшаяся непроницаемая вуаль спала, явив совершенно иной образ застенчивого, осторожного, во многом неуверенного в своих решениях птенца. Люмин не могла сдержать поплывшие вверх уголки губ, когда воспоминания нежным прикосновением осветило её голову.       Рассказывать ли ему о невозвратимом прошлом, помочь ли ему хоть немного приспустить окружившие его стены тайны, пустить ли по ним трещины, или же наглым образом солгать, придумать события, что совсем не связаны с их общей историей? Эту гамму чувств ощущала и Паймон. Она смотрела на подругу немигающими большими, как блюдца, глазами. Всегда находившаяся идеи для ответа девочка молчала, словно любое её слово находилось под страшным запретом. Этот тяжёлый груз Паймон намеренно сложила на плечи Люмин.       Молчание, что всем наверняка показалось вечность, на деле продлилось недолго. Битва в голове девушки подходила к концу. Она совершенно не представляла, что же творит, помогая ему вспомнить прошлое. За короткий миг Люмин успела обругать себя за медлительность, что не дала покинуть Ли Юэ тогда, когда это было возможно, тогда, когда он не начал задавать столь сложные вопросы. Её сердце и разум разрывались в клочья, как брошенные в дробилку дощечки, оставляя жгучий осадок, что расползался нитями в груди.       Выпустив дрожащий вздох от только что царящего в теле напряжения, Люмин плавно развернулась и прошлась шаткой походкой к окну. Стараясь не оборачиваться, она положила потяжелевшие ладони на обшарпанный подоконник и опустила взгляд на его естественные древесные узоры.       — Мы тогда только начинали свой путь. Я и Паймон направлялись в гавань из Мондштадта и остановились на время здесь. Ты сам подошёл к нам, когда мы были на общем балконе.       — Да-да, Паймон помнит, как грубо ты разговаривал, — наконец, оживилась девочка.       Люмин думала, что Сяо смутит его самоволие, или же он и вовсе не поверит её словам, но тот смолчал и даже носом не повёл. Для неё до сих пор оставалось загадкой, как скрывавшийся ото всех Якса сам вышел к ним и даже осмелился кинуть пару спешных фраз. Ответ на этот вопрос она так и не получила.       — О чём мы говорили?       — Я уже не могу припомнить — Люмин обернулась и, сложив взволнованные руки за спиной, постаралась соскочить от дальнейших опасных вопросов. — Сяо, я не могу знать, почему так вышло, что ты забыл. Наверное, это связано с лекарством. Никто не знал точно, как оно сработает. Но ведь главное, что это помогло. Мне жаль, что раньше его никак не удавалось изобрести, жаль, что другие Яксы не застали этого времени. Но ты как никто понимаешь, что для всего отведён свой отрезок. Сейчас нам нужно отыскать источник перемен, пока Ли Юэ не превратилось в Снежную.       Не очень решительный кивок подарил Люмин твёрдую уверенность, что на этом его поиски истины не закончены. Остановить упёртого до невозможности Адепта не смог даже Чжун Ли, а она и подавно.       — Хорошо. Я сообщу, если смогу немного сдвинуться в этом направлении. Отыскать источник пока невозможно. Колебания энергии происходят повсюду и равномерно.       Люмин безмолвно соглашалась с ним. Она тоже чувствовала лёгкое, почти неощутимое прикосновение, сравнимое с мягким ветерком. Волнения энергии больше чувствовалось сердцем, что тихо нашёптывало о смешанных чувствах. Они меркли на фоне разнообразной гаммы ощущений и лишь полное сосредоточение и уединение помогали их расслышать.       — Значит, придётся ждать всплеска? — Паймон бросила на потемневшую улицу широко раскрытые глаза и вздрогнула, словно её охватил озноб.       — Вероятно. Иного пути я не вижу. Когда это произойдёт и во что выльется, я тоже сказать не могу. Всё слишком… — потемневшие сузившиеся зрачки и недвижимый взгляд уже о многом говорили, а когда он посуровел и подошёл к копью, Люмин поняла всё без объяснений.       Закаливавшиеся от множества сражений руки ухватились за поблёскивающий Нефритовый коршун. Снова он уходил, снова подвергал себя нечеловеческим мучениям. Твёрдый, как скалы, решительный, как орёл в небе, воин с неизменным титулом. Люмин до волнения в сердце восхищалась его мужеством и отвагой и до безумия сожалела, что ему одному приходится охранять покой жителей, даже когда сил на это совсем не оставалось. Много ли хорошего было в его жизни? Могли ли пролетавшие пулей мало-мальски радостные моменты хоть на грамм утешить страдающую душу?       — Я должен идти, — оторвав взгляд от копья, он на миг воззрился на Люмин. Его чуть приоткрытые губы с силой сжались, а глаза, что всего мгновение назад глядели на неё, пробежались по комнате. — Увидимся позже.       Путешественница коротко кивнула и вместе с Паймон спешно покинула его покои. Пусть внешне она оставалась неизменно спокойной, внутри пышно расцветали цветы. Последняя фраза юноши, неловко брошенная на прощание, ответила на один из самых волнующих вопросов её сердца — хочет ли он избегать общения с ней. Выходит, что Сяо готов идти навстречу. Это осознание приятным покалыванием растекалось по телу и пряталось за порозовевшими щеками.       Люмин во многом сомневалась, многого не понимала, но одно знала точно — её любовь к нему только возрастала. Казалось, что все горизонты этого чувства уже открыты, изведаны, что все его границы начерчены на карте волнующегося сердца, но вот снова забрезжил островок со своей неповторимой мелодией. Эта мелодия струилась по её существу, заставляя трепетать каждую клеточку по-новому.       — Доброй ночи, Верр Голдет, — с улыбкой пропела Люмин, вызвав на уставшем лице неподдельную нежность.       — Доброй ночи, Люмин. Доброй ночи, Паймон.