Возмездие низвергнутых Архонтов

      Тихое и безмятежное утро наполняло прохладную комнату. За окном прямо на выпирающем потрескавшемся подоконнике напевали спокойные песни пузатые синие птицы. Лишь небо наводило какую-то тоску. Яркое голубое небо спряталось за покрывалом мрачных серых туч, что не пропускали и крохотного луча солнца. Улица словно застыла в лёгких прозрачных сумерках, прячась за мелкими снежинками.       Сяо стоял на припорошенном балконе и хмуро поглядывал на покрытую белым ковром землю. За несколько дней вся долина скрылась под хоть и не глубокими, но всё же сугробами. На его памяти ещё не происходило ничего подобного на территории Гео Архонта. Сами по себе перемены не были какими-то сильно катастрофическими. Регион всё равно дремал в ожидании весны, но источник столь необычного явления беспокоил Сяо. Артерии, что он проверил, не носили в себе критических изменений. По крайней мере, он был уверен, что точно не они повлияли на изменение климата.       Голова Яксы гудела от мыслей. Он устал от вечных размышлений, безрезультатных поисков, что вызывали бурю в сердце. Его раздражало, что ответы прятались от взора. Сяо не знал, к чему готовиться, но на всякий случай проводил большую часть своего свободного времени на тренировках. Он стал всё реже появляться в гостинице, предпочитая уединение где-нибудь на Заоблачном пределе. И причиной тому стало не только замешательство на фоне изменений колебаний энергии.       С момента, как Люмин заявилась в его комнату и совершила весьма полезную перевязку, прошло четыре дня. За это время он ни разу не пересёкся с девушкой, намеренно избегая встречи с ней. Причиной тому послужили не её действия, а его мысли. Сяо чувствовал внутри себя неудержимый интерес. Уже глупо было врать самому себе, что она интересна ему лишь в качестве объекта, который носил в себе часть его прошлого. Он не мог отрицать факта, что ему нравится за ней наблюдать. Для Адепта такое увлечение слишком безрассудно. Сяо бессмертен и опасен даже обычным своим присутствием. Он понимал, что всё вокруг него не вечно, и привязываться к смертным ни к чему. Но она слишком часто бередила его мысли и не покидала, даже когда Якса странствовал по Ли Юэ. Сяо не обманывал себя и не пытался убедить, что ему не нравится думать о ней. Напротив, в груди становилось необъяснимо тепло, когда вспоминал её голос, что ласкал слух как шелест цветов на весеннем лугу, когда видел яркие, как летнее солнце, блестевшие глаза, мягкие волосы. Юноша мало общался с людьми, редко задумывался о них, но она увлекла его мысли против воли. Сяо не особо обращал на это внимания вплоть до той ночи. Тогда он впервые поймал себя на том, что хочет прикоснуться к ней без причины, просто так. И Охотник на демонов протянул свои испачканные кровью пальцы к её какому-то чистому и нежному, как облака перед закатом, лицу. Сяо не мог точно сказать, что ощутил в этот момент, но будоражащие тело и душу чувства оттолкнули его. Он знал, что если вновь встретится с ней, то не захочет убегать, не пожелает отстраняться. В ней пряталось то тепло, что грело одинокое сердце, как пламя в лютые морозы.       Вновь мысли улетели не в те дебри. Сяо одним движением снял с перил навалившийся снег и разом закинул в рот, остужая голову. Дары хмурого неба быстро растаяли, превратившись в обычную воду. Когда-то ему нравилось спрессовывать в ладонях снег и с хрустом откусывать от комка кусочек. Вкуса у этого блюда совсем не было, но ему нравилось так остужать свои мысли, думать о том, как однажды Люмин посмеялась над этим откровением. Сяо вспомнил об этом разговоре совсем недавно, когда наблюдал за вальсом снежинок. Это был один из эпизодов его прошлой жизни, что, несомненно, дарил свет его осквернённой душе.       Проглотив холодную воду, юноша встряхнул заснеженной головой и отправился на прогулку в северную часть Ли Юэ. Ещё ранним утром Люмин и Паймон отправились в этот район на выполнение какого-то поручения. Сяо случайно об этом узнал, когда сидел на крыше «Ваншу» и невольно подслушал разговор Путешественницы с постояльцем. Переместившись на небольшую возвышенность к покрытому мелкой шапкой снега кусту, он быстро нашёл глазами подружек. Они вели какую-то оживлённую беседу с пожилым жителем региона, но суть разговора мало интересовала юношу. Он вообще не понимал, зачем будоражит свою душу. Такие действия происходили далеко не в первый раз. Сяо частенько наблюдал за путешественницами. Быть может, так он хотел восполнить отсутствие прямого общения с ними или же просто желал убедиться, что с ними всё в порядке. Обычно юноша недолго следил за их перемещениями. Хватало лишь короткого свидания для того, чтобы внутри всё стянуло, а лицо чуть просветлело. Ему нравилось просто смотреть на неё издали, нравилось ощущать волнующий трепет. Покидая возвышенность, он чувствовал едва ощутимую приятную лёгкость, которая держалась в сердце вплоть до наступления сумерек.       Сяо раз за разом заканчивал осмотр территории в новостном хранилище Ли Юэ. Сложно было пересчитать количество бумаг, что юноша успел переворошить. Работал он аккуратно, стараясь не выдать своего присутствия, оттого чаще всего забирал стопки газетных сводок с собой и после изучения незаметно возвращал их на место.       Перемещаться с кипой газет ему удавалось с трудом, но иного выхода он не находил. Разложив на столе общественный источник новостей, Сяо вновь взялся за чтение. Строчка за строчкой просматривалась им с особой тщательностью. Чаще всего ему попадались совершенно ненужные сводки, но на этот раз ему удалось найти хоть что-то стоящее.       Спустя полночи поисков Адепт наткнулся на огромную статью, посвящённую восстановлению Нефритового дворца после крушения в море. Причина, почему резиденция Цисин рухнула, почти не оглашалась. Лишь вскользь упоминался возникший в море шторм, что, по информации доверенных лиц, и привел к нарушению гравитации. Странное оправдание, как подумал Сяо. Он хотел отыскать по этому поводу ещё информацию, но больше эта тема нигде не поднималась. Ещё одна загадка.       Юноша отодвинул помятую газету и закрыл пальцами болевшие от долгого чтения глаза. Он старался распахнуть ящики своего сознания, чтобы оголить хотя бы отдалённое воспоминание. Сяо был уверен, что в голове наверняка имеется ответ на возникший вопрос, но добраться до него не успел. Сон настиг его быстрее, затмив все мысли.       Дремота покинула юношу ближе к обеду, но вместо того, чтобы отправиться на трапезу, ему пришлось схватиться за копьё. Жжение в области спины и ногах прервали его пустой сон. Осколки кармы тянули куда-то на запад в окрестности Яшмового леса, стягивая мышцы напряжением. Появление врагов днём смутило Яксу. Слуги тьмы почти никогда не являлись в разгар полудня, предпочитая прятаться под покрывалом ночи.       Поразмыслить над столь сомнительным поведением Сяо не успел. Он быстро добрался до Долины Тяньцю и сцепился с поражёнными ядом существами. Отряд противника, включавший в себя не только слабых на разум хиличурлов, но и людей, двигался к дороге, ведущей в небольшую деревню. В разгар будней, когда простой народ выбирается из домов, чтобы успеть засветло покончить с делами, появление поражённых могло привести к страшным последствиям. Сяо не жалел себя, стараясь сдержать их продвижение к дороге, по которой наверняка уже разгуливали люди.       Противник сопротивлялся и яростно пробивался к жителям. Жажда крови и убийства пропитывала их скованные тьмой мышцы. Самим Яксой они мало интересовались, упёрто двигаясь к тропе. Сяо злился и направлял эту злость на поражённых, раз за разом откидывая их тела назад. Он едва успел покончить с последним демоном, как неподалёку послышался громкий говор мужчин. Задыхаясь от только что кипевшей битвы, Сяо взмахнул печатью и провёл обряд очищения прежде, чем мирные жители вышли из-за старых развалин. От только что прошедшего сражения остались лишь тёмные следы крови на снегу и переворошённая земля. Именно это и привлекло людей после того, как юноша исчез. Успели ли его заметить или нет — не особо интересовало Яксу.       Сяо хватило два перемещения, чтобы оказаться на одном из холмов Заоблачного предела. Грудь едва заметно сковывало жжение, ноги гудели от частых прыжков. В остальном юноша был в порядке. Никаких травм он не получил, но одежду и копьё всё равно пришлось оттирать от чужой крови. Согнав с края каменного столба кучку журавлей, Сяо присел, свесил ноги и приступил к неспешной чистке.       С наступлений холодов на вершинах скал когда-то приятно ласкающий кожу ветер обзавёлся зубами и неприятно покусывал открытые участки тела. Юноша хмурился, ощущая, как щёки щиплет от мороза. Промокшие перчатки быстро леденели, сковывая пальцы, волосы покрылись инеем. Не мёрзло лишь тело, скрытое под плотной тёмной тканью, что любезно предоставили хозяева гостиницы. Привычный наряд пришлось сменить, пусть он и был более свободный.       Откинув в сторону красный от крови комок снега, Сяо снял мокрые перчатки и убрал красные оледеневшие ладони в карманы. Курильница, что висела у него на боку, всё ещё делилась едва ощутимым теплом, согревая ногу. Юноша несколько раз прислонял к ней ладони, но вскоре и она остыла от сурового мороза. Бушевавший на вершинах ветер набирал обороты. Обтекая скалы, он грозно завывал, словно пробудившийся древний зверь. Его руки яростно трепали растения, деревья и самого Яксу, словно желая скинуть. Удивительно, думал Сяо, что в одних обстоятельствах ветер незаменимый помощник, а в других — опасный враг. Он был уверен, что если поднимется, то получит мощный удар по всему телу и слетит со скалы, как мяч от увесистого пинка.       Блуждающий взгляд прищуренных глаз бездумно следил за снегом, поднимающимся клубами вперемешку с листьями, за едва справляющимися с ветром птицами, пока в мысли не вонзился лёгкий шёпот беспокойства. Поражённые, с которыми ему пришлось расправиться, не выглядели так, словно белый день обжигал их кожу. Сяо поглядывал на хмурое небо, думая, что тучи могут иметь к этому отношение, но быстро отмёл эту мысль. Свет в целом всегда отпугивал и мучил противника, но тут им ничего не мешало. Или, быть может, дело в температуре воздуха? День в Ли Юэ почти всегда пропитывался теплом, а по ночам наступала лёгкая прохлада. Но и эта мысль не сильно прояснила ситуацию. Что же конкретно привело к этим необычным переменам, Сяо наверняка не мог знать. Быть может, всё в совокупности, а может, имелись иные причины.       Побеждённый новыми размышлениями Сяо пробыл на вершине до момента, пока тело не охватила несдерживаемая дрожь. Ему пришлось спуститься, но не к подножью гор Заоблачного предела. Последний Якса решил посетить окрестности Разлома. Это место имело для него особое значение. Прогуливаясь по выступающим, словно лестницы, косам кратера, Сяо думал об ушедших друзьях.       «Если бы вы были живы, мы бы быстро нашли всему объяснение», — размышлял он, глядя в кратер.       Таинственное исчезновение Босациуса уже не было таким. Сяо смутно припоминал, как блуждал по глубинным коридорам Разлома, как встречался со старинным другом, как попрощался с ним. Это воспоминание посетило его во сне, а внутренние ощущения только подсказывали, что всё действительно происходило взаправду. Это снимало с его сердца ложную надежду и тяжесть неизвестности. Как только дух Босациуса исчез, Сяо окончательно осознал, что остался один. Последний Якса. Звучало гордо и печально. Пусть юноша отпустил своих старых друзей, но избавиться от иногда приходившей тоски так и не смог.       В окрестностях Разлома Сяо пробыл до наступления сумерек. Не насыщавшийся уже как пару дней едой желудок начало сводить, схватывая горло лёгкой тошнотой. После посетившей мысли ностальгии юноше захотелось вкусить приятную текстуру миндального тофу и заодно отвлечь уже болевшую голову.       Отложив копьё, Адепт умылся и направился в трапезную. В последнее время гостиница почти пустовала, оттого Сяо довольно смело спустился к одиноким столикам. В прохладном помещении не было ни души, даже повар, который почти всегда находился на своём месте, куда-то подевался. Юноша заглянул на кухню и на склад, но никого не обнаружил. Просачивающийся сквозь маленькую щель в подоконнике ветер нарушал шипением тишину. Кастрюли и сковородки пустовали. По всей видимости, к ним давно никто не притрагивался, но печь для готовки тихо ласкала слух трещавшими в ней пылающими поленьями.       Смущённый столь необычной тишиной Охотник на демонов задумчиво покачал головой и вышел из кухни. Он намеревался подняться и спросить у Верр Голдет, где Янь Сяо, но резко остановился, вперившись широко раскрытыми глазами в спустившуюся по лестнице девушку.       — Сегодня Янь Сяо не будет, — придерживая в руках горсть листьев мяты, немного растерянно выдала Люмин, даже забыв поздороваться.       — Ой, Сяо, привет! — Паймон облетела свою остановившуюся подругу и помахала ручкой. — Мы сейчас сами будем готовить ужин. Ты будешь с нами?       Сяо чуть обернулся, глядя на пылающий огонь. Кто его развёл, у него уже не возникло вопроса.       — Я… Я не умею.       — Тебе не обязательно уметь, — хихикнула девочка и скинула на разделочную доску два томата.       Немного сражённая растерянностью Люмин оживилась, улыбнулась улыбкой, которая не могла не привлечь внимание Сяо, и прошла на кухню.       — Идём. Ты наверняка давно ничего не ел, а миндальный тофу, приготовленный своими руками, может оказаться даже вкуснее, чем ты пробовал ранее.       Недолго юноша мялся у порога. Прилипший к позвоночнику живот требовал хоть какой-нибудь еды, сердце тянуло на кухню, а разум твердил, что новые навыки ему могут пригодиться в будущем.       — И что мне делать? — войдя в помещение, Сяо недоверчиво уставился в кастрюлю с водой, что Люмин успела поставить на разогретую пламенем чугунную плиту.       Девушка прошла к шкафу и вернулась с тарелкой замоченного миндаля.       — Твоя задача — измельчить миндаль.       Юноша принял прохладную тарелку и вопросительно уставился на Путешественницу.       — Как мне это сделать?       — Возьми на полке ступку. Тебе же доводилось измельчать растения? Тут то же самое, только сил придётся приложить больше.       Ступку и пестик Сяо нашёл быстро и расположился в углу на маленьком столике, пока Люмин с Паймон занимались разделкой рыбы. Процесс измельчения миндаля не был чем-то сложным или увлекательным, оттого юноша зачастую поглядывал, чем занимаются его напарницы. Нож в руках Путешественницы слушался не хуже, чем у Сян Лин. Она легко и без особой вдумчивости очищала рыбу от чешуи и внутренностей. Её кисти двигались плавно, как при танце, и завораживающе. Все дни его намеренной отстранённости прошли напрасно. Ему хотелось наблюдать за её действиями, хотелось попробовать еду, что она приготовит. Наверняка, думалось ему, это будет что-то особенное.       — А что вы хотите приготовить? — случайно вырвалось у него.       — Жареную рыбу и картошку, — ответила ему Паймон. — И, если Люмин всё-таки надумает, грибную пиццу к чаю.       — Наверное, это очень долго, — заключил Сяо, глядя, как миндаль от его рук превратился в неопределённую массу.       — Да, это не очень быстро, но у нас всё равно свободный вечер, — отозвалась Люмин, и Сяо, не глядя, понял, что она улыбается. — Быстрее всего получится приготовить миндальный тофу, так что ты поужинаешь раньше нас.       Вроде бы Сяо должен был обрадоваться этой новости, но ему не хотелось уходить отсюда первым. На душе дул тёплый ветер, мысли не пускались в мрачное русло. Он не желал думать о чём-то тяжёлом, нагоняющем тоску. Сяо вдыхал смесь совершенно разных запахов, улавливая едва различимый цветочный аромат, который наверняка принадлежал ей.       — Люмин, там закипает, — прервала его мысли Паймон.       — Очень хорошо. Видимо, печь прогрелась. Подкинь ещё дров.       Сяо услышал приближающиеся шаги и напрягся, невольно сильнее надавив на ступку. Приятный запах цветов усилился, затмевая собой все мысли.       — Вот. Достаточно.       Люмин забрала у него измельченный миндаль и позвала к столу, на котором сама работала.       — Это молоко. Его просто вливаем в миндаль, перемешиваем и процеживаем.       — Так вот откуда берут миндальное молоко, — Сяо неловко почесал затылок, вспоминая, как раньше думал над животным, что могло дать такое молоко.       Паймон, что вилась у печи, расхохоталась, привлекая к себе их внимание.       — Ты как Ци Ци что ли? Она думала, что кокосовое молоко получают из кокосовой козы.       Сяо чуть нахмурился, вызвав лёгкий смешок у Люмин.       — Только представь, как могла выглядеть коза, которая давала бы кокосовое или миндальное молоко, — легко и совершенно беззаботно вымолвила девушка, снимая с Яксы возникшее напряжение. — Не трудно представить, чем они бы питались. Говорят, вкус молока действительно зависит от того, что съедало животное.       — В каком смысле? — юноша перелил содержимое своего блюда в кастрюлю и повернул голову к Путешественнице, что стояла всего на расстоянии вытянутой руки от него.       — В Мондштадте нам как-то довелось попробовать такое сладкое молоко, что, казалось, в него высыпали сахар. Как нам позже пояснил фермер, оно таким получилось из-за его коровы, что налегла в тот день на цветок-сахарок.       Сяо понимающе кивнул, подумав, что таким образом такое молоко можно использовать для приготовления десертов.       Пока Люмин нарезала почищенную рыбу на небольшие куски, юноша закончил с очередным заданием и взялся за новое. Он делал всё, как ему говорила девушка, мысленно замечая, что всё не так уж и сложно, как ему думалось ранее.       — Очень хорошо. Теперь ставь на плиту и постоянно помешивай, иначе, не успеешь заметить, как молоко убежит из кастрюли.       И тут Адепт сделал так, как велели. Осторожно помешивая смесь, Сяо поглядывал на бурно кипящую воду в соседней кастрюле с очищенной картошкой.       Пламя печи быстро прогрело помещение, и надобность в тёплой одежде отпала сама собой. Руки Сяо неумолимо вспотели под перчатками, неприятно пощипывая кожу, по спине сбегала щекочущая капля. Он почти решился сходить до комнаты и переодеться, но передумал, когда молоко в его кастрюле закипело. Подержав его ещё немного на плите, Сяо по указанию Люмин процедил горячее содержимое в ёмкость и выдохнул, когда девушка заключила:       — Ну вот и всё. Осталось блюдо охладить. Сейчас на улице похолодало, так что это не займет много времени.       Люмин забрала готовую смесь, скрылась за боковой дверью и вернулась уже с пустыми руками.       — Если хочешь, можешь нам немного помочь. Пиццу я всё-таки приготовлю.       Сяо понравился не только процесс готовки, но и сама атмосфера, царившая на кухне. Когда-то он так же помогал Индариас, а потом вкушал её невероятно острые блюда. Сяо без колебаний согласился и взялся за нарезку грибов, пока девушка жарила ароматную рыбу и варила сироп. Давно юноша не прикасался к готовке, оттого завяз в кропотливой работе. Он медленно и, как попросила Люмин, тонко нарезал шляпки грибов, обоими ушами слушая, как разговаривают между собой путешественницы.       Когда картошка, рыба и сироп окончательно приготовились, Люмин и Паймон взялись за тесто к пицце. Сяо как раз заканчивал нарезать зелень, как девочка, державшая небольшой тазик, грозно зарычала.       — Эй, ты насыпала на рукав Паймон! — поставив на стол ёмкость, она быстро подцепила горсть муки и швырнула её в Люмин, попав в лицо и волосы.       Удивлённый шумный вдох Путешественницы заставил Паймон залиться звонким и заразительным смехом.       — Ты как снеговик.       — Посмотрим, на кого ты будешь похожа! — сдерживая задорный хохот, Люмин повторила действие подруги, дав начало настоящей мучной буре.       Ошеломлённый Сяо на всякий случай ушёл подальше от битвы, но облако муки всё равно оседало на его одежду и волосы даже на расстоянии. Он смотрел на разгорячившихся подружек, слышал их смех и сам не заметил, как уголки губ дрогнули в улыбке. Такое простое веселье одним взмахом развеяло все мрачные думы, что одолевали Сяо весь день. В душе и сердце правили лишь лёгкость и умиротворение, которых ему так недоставало.       Когда битва утихла, не только Люмин и Паймон покрылись добротным слоем муки, но и мебель, полы побелели так, словно на них пролили краску.       — Ох, Паймон, что мы наделали? — сдерживая приступ смеха, Люмин обернулась и раскрыла огромные, как подсолнухи, глаза. Румянец её щёк не смогла скрыть даже мука. — Сяо, прости. Мы… Не знаю, что это вообще было.       — Всё в порядке, — легко отмахнулся он в ответ и с трудом оторвал взгляд от растрепавшейся глубоко дышавшей Путешественницы. — Стоит тут всё убрать.       Отмыть пострадавшую от муки кухню оказалось не такой уж простой задачей. Она просочилась сквозь щели, осела на посуду и продукты, но это никого не расстраивало. Сяо сам помогал им всё прибрать, поглядывая на светлые лица напарниц. Их с ног до головы покрыл белый налёт, но они об этом совсем не беспокоились.       — Надо будет, пожалуй, заплатить за причиненный ущерб, — протерев мучной лоб влажной тряпочкой, вымолвила Люмин. — Паймон, это ведь ты начала, тебе и платить.       — Но у Паймон нет моры! Ты её всю себе забираешь, — возмутилась в ответ девочка и положила руки на бока.       — Я же шучу, — улыбнулась девушка и протянула чистый обрывок ткани Адепту. — Ты тоже невольно пострадал.       Пока Сяо отряхивался от остатков муки, путешественницы закончили формировать тесто и выкладывать содержимое на противень. С остатками ужина они разделались быстро и, пока запекалась пицца, выложили застывший тофу Адепту на тарелку.       — Ну как? Похоже на то, что готовит Янь Сяо? — спрятав ладони за спиной, Люмин качнулась на каблуках и протёрла ещё мучной нос.       — С виду очень похоже, — заключил юноша.       Опробовать приготовленное практически своими руками блюдо ему удалось, когда напарницы закончили со своим ужином. В трапезную за время их готовки так никто и не спустился, оттого насыщались они в одиночестве.       Когда Сяо подцепил первый кусок миндального тофу, Люмин с замиранием уставилась на него, ожидая вердикта, и он не заставил себя ждать. Консистенция и вкус блюда привели юношу в приятный восторг. Ему удалось приготовить десерт, что почти не отличался от того, что делал сам повар.       — Это очень неплохо, — наконец, вымолвил он и намеренно уставился в глаза Люмин, надеясь высмотреть в них задорный блеск, и ему это удалось.       — Я очень рада, — девушка опустила взгляд в пюре, пряча за волосами созревший румянец.       Плотный ужин завершили свежеприготовленной горячей пиццей. Сяо нарочно растягивал почти остывший чай, надеясь хоть ещё немного побыть с ними, оттянуть момент, когда одиночество вновь заглянет к нему в гости. Ему не нужно было, чтобы постоянно кипела беседа, не нужно их внимание. Юноше лишь хотелось, чтобы они побыли рядом, чтобы глаза хоть и сдержанно, но цеплялись за Люмин. В ней было что-то такое, что притягивало его взгляд, что тянуло сердце. Посматривая на неё краем глаза, он смутно ощущал нежный прилив в груди и мыслях. Сяо отдалённо припоминал, как часто они виделись в этой трапезной и даже то, что чувствовал в тот момент. Она притягивала его что тогда, что сейчас.       Сяо так глубоко ушёл в свои мысли, так тщательно перебирал осколки воспоминаний, что случайно добрался до момента, что заставил его зрачки сузиться. В забытом прошлом скрывались не только щипавшие его сердце волнующие моменты, но и то, что повергло его в смятение. Якса так резко поднялся, что не нарочно напугал такую же задумчивую Люмин.       — Мне нужно кое-что проверить, — не глядя на подружек, Сяо покинул трапезную.       Стараясь удержать мысль, что так и норовила соскользнуть с проложенного пути, юноша быстро добрался до комнаты и сразу схватил с полки свой блокнот.       Старые записи он пролистал не глядя и, добравшись до нужных страниц, замер в оцепенении. Возникшие в голове события действительно происходили, что юноша когда-то и отобразил в старых листах. Алан-Цуй, высший демон прошлого, действительно существовал, и фраза, что хорошо отпечаталась в открывшемся воспоминании, была им произнесена.       «Скоро земли Ли Юэ обретут нового переродившегося Архонта, — вторил его голосу Сяо и качнул головой. — Это невозможно! Как?»       Сяо швырнул от наплыва злости блокнот и случайно повалил от порыва ветра маленькую стопку газет. Это ещё сильнее разгневало его. Фыркнув, юноша присел на корточки и принялся собирать все листы, что решили упасть именно сейчас, когда воспоминания об Азале пожирали встревоженный разум. Юноша ненавидел своего бывшего хозяина, одна мысль о нём вызывала жгучий бессильный гнев, а намёк на то, что тот ещё имеет возможность переродиться, сводил его с ума.       Якса едва сдерживался от того, чтобы не порвать новостные сводки, лишь бы хоть как-то выплеснуть вспышку ярости. Покрывавший его туман безрассудства прояснился, когда он поднял последний лист бумаги. Хмурый взгляд совершенно случайно зацепился за часть выжженного на деревянном полу символа. Мысли быстро сменили своё направление, пробудив новые вопросы. Сяо поднялся, отложил газеты и отодвинул кровать, что скрывала под собой нечитаемые для него иероглифы. Откуда и когда они там появились, юноша совершенно не знал, но был уверен, что в них скрывается какая-то истина. При более детальном осмотре Якса выяснил, что пентаграмма выжжена элементальным разрядом. Вопрос, когда в его комнате появлялся электро маг, сильно беспокоил Сяо, как и сам смысл данных символов. В одном он был совершенно убеждён — они не принадлежали писаниям Ли Юэ.       — Почему так много загадок? — прошипел Сяо и бессильно опустился на кровать.       Всё вокруг шло совсем не так, как раньше. У него не складывался в голове пазл, единая картинка словно ускользала. Он смотрел на неё, но не видел. Все в его близком окружении что-то знали, но не пытались прояснить его голову, не пытались хоть что-то объяснить и освободить от вечных вопросов, от которых у него раскалывалась голова.       Сяо пытался вспомнить хоть что-нибудь из прошедших в неведение лет. Ответ словно лежал на поверхности, но он никак не мог его раскопать. Его блуждающий по полу взор вновь зацепился за новый изъян. Присев, юноша внимательнее рассмотрел царапины и без особых размышлений догадался, кому они принадлежали. Лёгкая тревога схватила сердце. Сяо глубоко вздохнул и поднялся. На стене тоже были эти царапины, которые, он был уверен, оставлены им. Якса притронулся к ним и заметил рядом отверстие, что, вероятнее всего, оставлено наконечником его копья.       Вспышка. Совсем мрачная, сжимающая душу вспышка промелькнула в его голове. Сяо резко развернулся. Руки затряслись от прилива ошеломляющего прозрения. Враз пересохшие губы цеплялись за прохладный воздух, но не приносили насыщения. Грудь так сильно сдавила тяжесть, что она с трудом вздымалась. По телу пробежал неприятный жгучий импульс, отчего ноги подкосились, и он присел на кровать.       — Нет. Я не мог…       Карма. Сяо вспомнил, как она мучила его, как разрывала изнутри, являя странный образ самого себя. Она усиливалась, принося с собой страшную боль. Именно здесь юноша испытывал нечеловеческие мучения, отчего на полу остались их отпечатки. Если карма была так сильна в тот мрачный момент, если она так сильно туманила его разум, то, вполне вероятно, могло произойти непоправимое. Это не обошло стороной ни одного Яксу. Поражение ядом многое бы прояснило, на многое нашлись бы ответы, но Сяо не хотел в это верить. Не хотел допускать мысли, что поддался карме, что не смог сдержать её, что его проигрыш привел к смертям. Был лишь один способ узнать всё наверняка.       Схватив решительно копьё, юноша прорычал от гнева что-то невразумительное и исчез в озаривших комнату бирюзовых всполохах.