Сан (сексуальное влечение к полным и тучным людям)
Ты стояла перед зеркалом, пытаясь натянуть на себя юбку, которую купила два года назад. Это была джинсовая юбка средней длины. Выходило это плохо, ведь за последние пару лет ты немного набрала в весе, от чего твои бёдра стали круглее, живот мягче, а руки менее изящны, и в юбку ты не проскальзывала. Плохие мысли начали захватывать разум, когда попытки натянуть кусок ткани не увенчались успехом. Ты начала вертеться возле зеркала, рассуждая о том, как всё плохо стало с твоей фигурой: живот уже не был настолько плоским, ножки стали слишком, по твоему мнению, пухлыми. — Что это ты делаешь? — Сан зашёл в комнату, сразу задавая тебе вопрос в лоб. От неожиданности твоё лицо исказилось в грустной гримасе и все твои переживания выплеснулись наружу. — Я… — начала, задыхаясь своими слезами, ты, — я больше не влезаю в эту юбку! — руки схватились за собственный живот, в ненависти сжимая его. — Я так потолстела! Это невероятно, как я могла так раскабанеть? Сан лишь слушал и ничего не говорил. Когда ты вновь отвернулась к зеркалу и закрыла лицо руками, он приблизился к тебе и положил свои руки на твою талию. Ты непроизвольно сжалась ещё сильнее, когда он начал медленно массировать твой животик. — Ты не раскабанела. — его горячий, тихий голос обжигал твои уши. — Ты прекрасна. Открой глазки, дорогая. — попросил он. — Посмотри, как хорошо твоё тело выглядит в моих руках. — послушав его, ты открыла свои припухшие красные глаза, стараясь внимательно следить за его движениями. — Если тебе действительно не нравится твоё отражение, — руки Сана поднялись с талии к твоей груди, начиная словно поддерживать твою душу, — можешь ходить со мной на тренировки, но, — ты проследила за его взглядом, который рассматривал каждый сантиметр твоего тела, — тогда все твои мягкие, любимые мною изгибы пропадут.Минги (эротическое наслаждение от ощущения вины за совершённый проступок)
Твой разочарованный стон раздался по всей квартире. Вернувшись с работы, ты обнаружила полнейший беспорядок и отсутствие своего молодого человека. Скорее всего, он опять потерял свою любимую рубашку и перерыл все шкафы, в которых ты только навела хоть какой-то порядок. А дома его не было, потому что ты попросила сходить в магазин перед твоим приходом. Выйдя на балкон, поджигая тонкие сигареты с вишнёвым вкусом и делая первую затяжку, ты погрузилась в свои мысли. Если честно, Минги постоянно устраивал беспорядок, даже если ты просила его быть аккуратнее. Он как будто специально всё это делал, а потом виновато извинялся. Ты услышала, как раздался щелчок входной двери. Кажется, твой молодой человек вернулся. — Минги, ты вернулся? — крикнула ты с балкона. — Подойди сюда. — как только он открыл дверь, ты развернулась к нему лицом. — Ты нашел то, что искал? — Нет, я не знаю куда делась та белая рубашка с синими вставками. — грудь Минги от чего-то начала слишком сильно вздыматься, а руки активно жестикулировали. — Почему ты на меня так злобно смотришь? — словно слишком смущаясь, он потупил взгляд в пол, а руки скрестил на уровне своего паха. — Ты ведь знаешь, что я потратила все выходные, — сделав затяжку, продолжила ты, — чтобы навести порядок во всех шкафах. А теперь вся, — опять сделала паузу, чтобы получить новую дозу никотина, выдыхая дым прямо в его сторону, — наша с тобой одежда валяется по всей квартире. Минги всё ещё продолжал смотреть в пол, а руки также были скрещены в одном положении. На его щеках, ушах и руках проступил заметный румянец стыда. Ты никогда не могла на него долго злиться, в особенности из-за его щенячьих глаз и красных, наливных щек. Громко выдохнув, ты потушила окурок и приблизилась к выходу. — Мне очень жаль. — глубоко и громко вдохнув аромат табака, сказал Минги. — Я заглажу свою вину. — его виноватые карие глаза смотрели тебе прямо в душу, а ты до сих пор не понимала, почему его руки скрещены на его паху.Уён (страсть к спящим людям, либо людям, находящимся в бессознательном состоянии)
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, весь дом погрузился в сладкую негу сна. Только Уён никак не мог уснуть. Мысли в его голове не прекращались, разливались, словно вода, вышедшая из русла реки во время весеннего потопа. Ему срочно нужно было отвлечься. И был тот, на кого он мог отвлечься. Только ты уже спала и будить ему тебя абсолютно не хотелось. Поэтому он аккуратно провёл рукой по твоему плечу, чтобы проверить, насколько ты крепко погрузилась в мир грёз. Уён словно проверял, как далеко он может зайти сейчас, не потревожив тебя. Ни звука, ни движения в ответ на его действия не последовало, поэтому он начал действовать решительнее. Он всегда хотел приласкать тебя, пока ты спала, и словно ночные звезды сошлись — сейчас или никогда. Он двигался на ощупь, ничего не видя в кромешной темноте. Уён поднялся и принял сидячее положение, его рука юркнула под одеяло, оглаживая твоё бедро. Ноль реакции. Все плохие мысли словно улетучились, он думал только о тебе. Насколько ты сейчас беззащитна, когда так крепко спишь. Его горячие пальцы нащупали резинку пижамных штанов и проскользнули сквозь неё, оглаживая мягкую кожу на бедре. — Как ты можешь так крепко спать, — полушёпотом сказал он, — когда я думаю сделать всякие непотребства с тобой? — вторая его рука легла уже на собственное бедро, аккуратно поглаживая его. — Малыш, — с каждым словом его голос становился всё ниже и всё серьёзнее, — ты настолько мне доверяешь? — он уже почти стянул твои пижамные штаны. — И тебе ни капельки не страшно? — Ммм, — послышалось от тебя, — Уён, ты что-то сказал? — ты развернулась на спину, а рука Уёна уже почти полностью стянула с тебя хлопковые пижамные штаны.Чонхо (страсть к иллюстрированной порнографии и эротическому искусству в целом)
В большом зале тихо играет спокойная, классическая музыка, повсюду слышен стук каблуков об кафельное покрытие пола. На стенах и стендах развешены картины новых восходящих звёзд в стиле ню. Чонхо давно хотел отвести тебя на выставку молодых художников, и в эти выходные подвернулись удачные билеты. — Пойдём дальше? — Чонхо слегка толкнул тебя своим плечом. — Там дальше есть очень интересная картина. — он взял тебя под руку, и вы медленно начали перемещаться к другому экспонату в глубине зала. Вы оказались там одни, освещения было недостаточно, была лишь подсветка картины, позволяющая насладиться каждым мазком начинающего художника. — Чонхо, — протянула ты, — никогда бы не подумала, что тебе нравится такое искусство. — он вплотную прижался к тебе, обхватывая тебя за талию. — Я даже когда смотрю на эту картину — смущаюсь. — Выглядит достаточно захватывающе. — сказал он, и его рука начала поглаживать твою спину. — Это автопортрет художницы, в котором она обнажает не только своё тело, но и душу. — ты посмотрела на лицо Чонхо. Его глаза блуждали по картине, задерживаясь на разных участках холста. — Но для меня всё равно слишком откровенно. — продолжала ты, а он лишь ещё ближе прижал тебя к себе. — Слишком смущающе. Не думаю, что если бы могла написать картину, — твой голос стал тише, — то написала бы себя в таком виде. Чонхо лишь хмыкнул, немного отступив за тебя. Ты спросила, что это он делает, но он проигнорировал твой вопрос. Вы стояли слишком близко друг к другу, настолько, что ты почувствовала его нарастающее возбуждение, но этого всё равно было недостаточно, чтобы это можно было расценивать как что-то похабное. — Мне кажется, — его рука начала медленно спускаться с твоей поясницы всё ниже, — твоё тело отлично бы смотрелось в таком стиле. Я бы купил себе такую картину домой — шёпот его слов возле твоего уха отдался мелкой дрожью по всему телу.