***
- И, наконец, гвоздь программы! – Лини, активно жестикулируя, примкнул к ящику, что не так давно фигурировал в его представлении. В тот самый роковой день. - Кхм-кхм, это профессиональная привычка… Массивные двери реквизита, сделанного в выдержанной стилистике, что и его сценические наряды, превосходно дополняющие образ и его шоу в целом, распахнулись, показывая ящик изнутри. Никаких больше шаров, дополнительных украшений, ничего из этого. Только пустота, что ждала Ризли, когда он окажется внутри. Теперь, они вернулись к тому, с чего начинали. К тому самому пазлу и его кусочку, который должен был идеально встать во всю картину, наконец завершив её. По крайней мере, в воображении Герцога. - Взгляните, - юноша провёл рукой от двери до одной из стен ящика, что была изрисована несколько иначе, чем стена точно такого же ящика, в чём и был весь подвох, - В ящике ещё один ящик, который и поможет переместить Вас на другую сторону. – коротко пояснил тот суть, и, вероятно, несколько неохотно делая это во второй раз, - Довольно просто и вместе с тем впечатляюще, не так ли? И к чему столь высокопоставленному человеку с, должно быть, огромным множеством дел и собственных забот, организовывать встречу лишь ради одного единственного фокуса, пояснения к которому уже давно были даны на бумаге? И эта маленькая несостыковка во всём давала повод для новых догадок, одной из которых была его личными мотивами. Он просто хотел встретиться с ним вновь. - Да, - коротко и совсем не вовлечённо отрезал Ризли, разглядывая небольшое помещение, - Меня поражают твои идеи и познания в том, как обмануть взор своих зрителей. Однако, Лини давно выучил весь диапазон его скрытых эмоций. Практически весь. Весь тот, что он мог лицезреть или почувствовать, и ему определённо хотелось выведать больше. И уже его мотив этого не был так чист и поднесён Ризли прямо на блюдечке. - Не знал, что Герцог умеет льстить так откровенно. – усмехаясь, он добавил, - Но я не отказываюсь от похвалы. Желая закончить с демонстрацией немного быстрее, мужчина шагнул в неизвестность, что ждала его в реквизите. Даже внутри всё было идеально. Предмет был сделан замечательно, без какого-либо и малейшего изъяна и в конструкции, и в самом его внешнем виде. На мгновение показалось, что даже внутри он чувствовал аромат его духов. Может ли это быть ещё одним его трюком для отвлечения внимания? – Я удивлён, как Вы вверяете себя в мои руки, особенно после суда. – Обвинения были ложными, - взглянув в очи напротив, Ризли с поразительно твёрдой уверенностью ответил ему, – Оратрис никогда не ошибается. В этом не было и толики сомнений. Совершенный механизм, созданный для правосудия и справедливости, действительно никогда прежде не выдавал ошибок. И это настораживало. Что Лини пытается сказать ему, если прекрасно знает это? – Хах. Вот как? – в один момент он оказался так близко, что Герцог не мог проследить точное время, когда это произошло, что, может быть, было огромной ошибкой для него, – Но как насчёт того, что я пытался пробраться ближе к Оратрис? Неужто это не настораживает? Он замолк. Пожалуй, это было деталью, которую все опустили, не придав должного внимания. И ведь действительно. Неужто это не настораживает? – О, mon chéri, - его слащавый тон звучал так протяжно и очаровательно, а дыхание коснулось губ Ризли, когда он оказался особенно близко, смотря своими глазами, неясного для мужчины цвета, прямо в его глаза, – Быть невиновным в чём-то не значит быть хорошим человеком. И вдруг, их губы соприкоснулись. Губы Ризли, истерзанные им же, сухие и обветренные, встретились с губами Лини, мягкими и пухлыми, покрытыми косметикой, от которой тянулся невероятно приятный аромат, той косметикой, что создавала блеск на его устах. Неописуемый контраст. Сердце Герцога пропустило удар, а после бешено забилось, словно в осознании, и начало стучать ещё громче, как только ласка прервалась, а двери ящика захлопнулись прямо пред лицом того. В его раздумьях и смущении, что в момент настигло его, казалось, прошёл целый час, прежде чем двери ящика вдруг распахнулись, открывая вид на место, в которое он переместился, и на сцену, с стоящим прямо перед ним иллюзионистом. Слова будто застряли в горле, спутавшись, и пока его губы приобретали вид самых разных изогнутых линий в попытке произнести что-то, Лини начал первый, словно на своём представлении. Пусть и зал был пуст, пусть они были лишь вдвоём, но всё же у него был один, крайне преданный, зритель. - Та-да! – его звонкий голос разлился по залу эхом, мелодичным и протяжным, и этот голос заставлял всё внутри застыть в ожидании, - Разве это не поразительно? - Постой, почему ты- Каждый его шаг со сцены будто заставлял сценический свет следовать за ним, куда бы он ни пошёл, сохраняя этот нерушимый образ в самой настоящей иллюзии. Даже он, возможно, не был способен понять его полностью, и от этой мысли всё внутри сжалось в неизвестном ощущении. - Оу, я вижу удивление на Вашем лице, - глаза юноши приоткрылись в наигранном изумлении, которое ему пришлось увидеть много раз, и что он запомнил, как ещё один до ужаса идеально отрепетированный трюк, - Неужели мои фокусы поразили и Герцога до глубины души? - Лини, пос- - Какое подтверждение моего таланта! – восторгаясь, его глаза, неизвестного и недосягаемого в его глазах цвета, блеснули в лучах прожектора, пока он с звонкими шагами поднимался прямо в центр зрительного зала, шагая по красному ковру, будто созданному для него, - Я крайне признателен за такую похвалу, знаете… - Лини. – его тон был твёрдым, не давая обладателю этого имени и шанса улизнуть от ответа, - Почему ты поцеловал меня? - Хм? – а для него же – этот ответ был очевиден, не иначе, - Потому что Вы мне интересны. Он определённо не может его понять. Не может понять его истинные чувства и эмоции, не в силах отличить искусную ложь от неоспоримой правды, узрев лишь то, что ему позволили. Настоящая иллюзия, и эту тайну, он уверен, Лини никогда не раскроет. Идеальный фокусник. Настоящий самородок среди прочих. Интуиция кричала о том, что это не более, чем очередной обман, и всё же, ему приходилось играть по его правилам, ведь это – не лучше, чем нераскрытое преступление с тайной, которую он, вероятно, никогда не раскроет. - Интересен? – наконец, Ризли сделал шаг ему на встречу, - Разве за этим не стоят более глубокие чувства, чем это? Возможно, он наконец поймал его за руку. Возможно, это было удивлением из-за его слов, и не более, но тихий и короткий вдох, застывший в ушах новым отголоском эха, был неоспоримым доказательством в обоих случаях, что только больше путало, переплетая всё красными нитями. - Не знал, что кто-то вроде Вас наделяет такие вещи особым смыслом. – проблеск новой, совершенно неизвестной Герцогу эмоции, что являлась самым настоящим множеством таких же, был заметен в его глазах на долю секунды, будто искра, - Вы мне нравитесь. Всё внутри в который раз застыло – это было ощущением, что он мог испытать только рядом с ним, ощущением до такой степени одновременно противным и притягательным, что хотелось больше, и это определённо было хуже наркотика. Был ли это тот эффект, что так притягивал к его представлениям, заставляя возвращаться ради новой дозы этих чувств, - неясно. Ясно было лишь одно – он не знал о нём абсолютно ничего. О нём, как о личности, а не о человеке с документов, в котором была заключена расплывчатая и краткая его характеристика. - Готовы раскрыть старое дело, жертвуя своим временем и силами, оказав при этом немыслимую поддержку посторонним, которых презирает огромное множество из-за их происхождения, - его голос, затихающий, вновь переходящий на громкие тона, по-своему интриговал и заставлял безоговорочно слушать всё сказанное им, - Мне кажется это излишне благородным. - И не более? - Ваши эмоции очаровательны. – и пусть он безоговорочно приковывал к себе внимание, ощущение этой лжи, умело смешанной с правдой так, что не отличить, всё ещё давало о себе знать с каждым его словом, - И не более. - Ах. – тихо и непроизвольно произнёс Герцог, в настоящем предвкушении и желании, - Значит ли это, что мы можем сделать это снова? - Хах, - и он уверен, что не получит от него отказа, - Да.***