Семейное у нас не только безумие

      Чаще всего сам Клаус помогал своим любовникам и любовницам расслабиться через массаж. Растирать по телам согревающее масло с каким-нибудь приятным ароматом, аккуратно и нежно сначала касаться спины, рук и ног, чтобы потом размять более чувствительные места. И плавно перейти к шикарному сексу.       Да, в подобном была своя прелесть. Однако был он всегда со стороны того, кто делал. А в этот раз, потому и волнительно, был тем, кому эротический массаж делали. Ещё и в две пары любимых рук.       Фроуд бережно, раскатывая съедобное массажное масло с приятным вкусом и запахом "Секса на пляже", занимался руками. Мягко разминал сначала плечи, затем предплечья и там вниз к ладоням, и снова вверх, но уже языком, оставляя иной влажный след. Потом, согрев лопатки и прижавшись к ним, массировал грудь, игриво задевая маленькие торчащие соски. Фроуд был до тяжёлых и сладких стонов нежным. Его горячее дыхание опаляло уши и шею, к которым негодник периодически возвращался, чтобы легонько прикусить или же пососать. Это возбуждало Клауса, не способного уже нормально сидеть. Это возбуждало Фроуда, небольшой, но уже достаточно твердый член которого упирался в поясницу и осторожно тёрся. Это сильно возбуждало Роланда, занятого нижней частью любимого мужчины.       Завершив массаж стоп, голеней и коленей, старший из близнецов уже давно перешёл не только к бёдрам, — его большие, крепкие, стёртые от частых тренировок ладони были просто восхитительно нежными и осторожными, — но и к члену. Пока руки были заняты ягодицами любовника и ногами брата, губами, потираясь кончиком носа о ствол, мял мошонку, периодически заливая её уже не маслом, а персиковым лубрикантом.       — Вы меня так с ума сведёте, — простонал Клаус, жмурясь от удовольствия и тихих задорных смешком близнецов.       Они лишь продолжили согревать тело, усиливать его внутреннее и без того бушующее пламя. И заставили залиться краской.       Осторожно взявшись за член Клауса, Фроуд шлёпнул им несколько раз по лицу брата, привлекая его внимание. Роланд, конечно же, прервался от массажа мошонки, чтобы недовольно сместить к переносице густые медные брови.       — Здесь тоже требуется массаж, а ты игнорируешь. Нельзя так, Ро-Ро.       — Все нормально... я мог бы и сам... — просопел Клаус, да тут же ахнул от неожиданности.       Одарив рычанием вместо ответа, Роланд закинул себе на мощное плечо стройную ногу и ловко вобрал ртом член. Давясь, но во всю длину. Не прошло и пары секунд, как Клаус зашёлся приятной судорогой во всем расслабленном теле. Экстаз разносился по венам вместе с кровью. Искры разрастались цветами под кожей в тех местах, где лежали ладони братьев. Горячие и большие на ягодицах и меж ними, раздвигая их для упругой головки, пустившей предсеменную жидкость. Прохладные и миниатюрные на груди, постепенно поднимающиеся к шее, а там к позвонкам. Хруст.       — А-а-а! — болезненный вопль Клауса вынудил Фроуда упасть на кровать, а Роланда сначала подавиться, а потом резко отстраниться и недовольно вскрикнуть.       — Я же говорил тебе не трогать там!       — Я увлёкся! Прости меня, Клаус! — затараторил Фроуд, про себя паникуя лишь сильнее, ведь не понял, какую именно точку задел неправильно.       — Н-Нормально... Не переживай так... А! Я не чувствую рук!       — Звони маме! — скомандовал Роланд брату, что тут же подорвался за телефоном.       — Может не надо?! — испугался Клаус, понимая, что на одежду может не хватить времени. — Как вы ей всё это объяснять будете?!       — Это объяснить проще, чем ленту с бубенцами на члене и игры в Санта Клауса в прошлое Рождество!       — И то верно... Господи, как же больно!