Молчанка для болтливого короля

      Главная бальная зала была украшена под стать мероприятию — оранжевые листочки, желтые гирлянды, множества разных форм и сочетаний коричневого, красного и желтого. Почему-то именно так, по представлению Николая, и должен выглядеть праздник урожая. Хоть на подобных король практически никогда и не бывал. Считается, что данный праздник существует только для крестьян, которые всю весну и все лето работали на своих огородах, а потому должны были отдать почести духам природы, которые одарили их семьи богатым урожаем. Впрочем, этот праздник проходил и в года, когда урожай и не был особо богат, а потому у каждого появилось собственное объяснение сути данного мероприятия: крестьяне верили, что духов все равно надо благодарить, иначе они накажут суровой зимой, а помещики и дворяне считали, что данный праздник просто позволяет озабоченным огородом и полями крестьянам отдохнуть и порадоваться хоть чему-то перед холодной зимой.       Николай рассчитывал, что праздник урожая в этом году будет показателем спокойствия и мирного неба над головой — закончились войны, заключены союзы с Шуханом и Фьердой, окончательно уничтожен каньон и пятна тлена больше нигде не появятся. Но также он предполагал, что бал во дворце для знати будет решающим шагам в будущее, ведь именно сегодня им предстояло узнать о многих реформах и идеях короля и его пока что немногочисленной команды помощников. Еще необходимо было прощупать почву, так как на королевский пир пришли не только старики, но и поспешили молодые люди и их спутницы, здесь планировались заключаться брачные союзы и торговые сделки, главное чтобы где-то здесь же не плели новые заговоры.       Король красовался в своем парадном белом мундире, расшитом золотыми нитками, на груди бренчали медальки, а поперек груди висела голубая лента, ботинки были начищены до блеска, золотистые волосы уложены в привычную превосходную прическу, с лица не сходила широкая улыбка, лились шутки и льстивые комплименты гостям. Николай радовался празднику, как девятилетний мальчишка новой деревянной лошадке. Он чувствовал себя на том месте, где и должен быть. В гуще событий, в клубке интриг и косых взглядов, здесь он мог менять личности, как перчатки, здесь он мог раскрывать свой потенциал хитрого лиса с множества сторон, потому что именно здесь бурлила и кипела жизнь, все здесь было интересно, и самое важное, что все это король мог контролировать, все мог улавливать и определять.       Женя, судя по виду, тоже понимала всю прелесть пышных мероприятий. Она в своем прекрасном платье мятного цвета выглядела обворожительно, и хоть глаза ее больше не светились счастьем, как когда рядом был Давид, но Женя все равно улыбалась, радовалась встречным людям, пыталась завести разговоры. Рядом с ней была и Зоя в пастельно-розовом платье, обе девушки имели серебряные диадемы в высоких прическах, обе светились и улыбались гостям, будто не считали каждого второго предателем и врагом. Иногда они шушукались и попивали шампанское, весело хохоча, наверное, кого-то обсуждая. Хоть Зоя и продолжала играть роль холодной и строгой святой, генерала и дракона, но рядом с подругой она позволяла себе быть простой девушкой, радоваться красивым нарядам и украшениям, которые носила с гордостью.       Гости прибывали в Большой дворец и, как надеялся Николай, восхищались им, его спутницами и всей обстановкой. Пытаясь соответствовать традициям праздника, в меню были блюда из свежих овощей и фруктов всевозможных видов, все закуски были разложены по столам, и удивленные дворяне даже не сразу понимали, что, съедая ту или иную шпажку, ели какой-то обычный жаренный кабачок. Музыканты играли что-то из традиционных мотивов, отчего танцы больше походили на деревенские пляски. Все казалось таким абсурдным, но невероятно правильным. Удивленные и даже ошеломленные гости сначала таращились по сторонам, ожидая, когда король объявит, что это все розыгрыш, и в зал внесут настоящие закуски, а музыканты наконец начнут играть вальс, но ничего такого не происходило, и чопорным дворянам приходилось вспоминать прошлое и возможно даже впервые узнавать кого это — праздновать окончание сбора урожая.       Мария и Наталия Воронцовы не заставили долго себя ждать. Сестры выглядели гармонично. Платье старшей было благородного темно-фиолетового цвета с объемным вышитыми серебристыми цветами на плечах и зоне декольте, шоколадные волосы опять каскадом спадали на плечи, но некоторые прядки были собраны сзади серебристой заколкой. Младшая же выглядела старше своего возраста, надев темно-синее платье с маленькими вышитыми звездочками по подолу, черные же волосы были закручены в объемные кудри, в которых виднелись блески, отчего образ Наталии казался звездным и светящимся. Мария же выглядела, как только что распустившийся фиолетовый ирис — воздушно и легко, но в тоже время весомо и изящно. — Мария Ивановна, Наталия Ивановна, — поклонился им Николай, целуя ручки каждой из сестер, но не отрывая глаз от старшей. — Вы прекрасно выглядите.       Мария показала кулак, коснувшись им сначала подбородка, а после лба. Наверное, смотрелось это со стороны как угроза, но в глазах девушки плескались добрые огоньки, да и нежная улыбка не сходила с губ, а сам Николай уже знал, что этот жест означает «спасибо». Дальше же она тыкнула пальчиком в самого короля, а после постучала боковыми сторонами ладоней друг об друга, согнув при этом все пальцы кроме указательного, потом будто бы погладила несуществующую бороду на своем лице. Король закусил губу, потому что уже позабыл какой милой была Мария Ивановна, когда что-то объясняла, и уж тем более забыл это чувство непонимания. Он перевел взгляд на Наталию, моля о помощи глазами.       Обе сестры не сдержались, начиная хохотать, и он тоже не смог больше терпеть, облегченно выдыхая, поняв, что его незнание не строит между ними стену, а наоборот как-то сближает и приземляет его. — Простите меня, я еще слишком плох в языке жестов, — улыбался Николай. — Но я понял, что первым жестом вы мне не угрожали, а говорили спасибо. Хотя уверен, что этот жест стоит также пояснить моей страже, во избежание недопонимания…       Девушки отозвались новыми улыбками и смешками на его слова. На щечках Марии красовался здоровый румянец, глаза цвета голубого спокойного летнего неба блестели и заинтересованно поглядывали на него. — Моя сестра отметила, что и вы сегодня прекрасно выглядите, — пояснила Наталия, видимо пытаясь прервать эти гляделки. — Боюсь мне далеко до вашей красоты, дамы, — расплылся в комплиментах снова он. — Проходите в зал, угощайтесь закусками и напитками. Надеюсь, Мария Ивановна, вы сегодня подарите мне танец? — старшая Воронцова смущенно кивнула. — Замечательно, — вырвался у него облегченный выдох, а улыбка еще шире расплылась на лице. — Проходите в зал, — снова напомнил он, указывая рукой внутрь. — Скоро начнется официальная часть.       Николай успел заметить блеснувший серьезностью взгляд Марии, прежде чем она ушла. Он мог лишь предположить, что девушка переживает насчет принятия всеми их задумок, а возможно она сама хочет что-то добавить к его речи. Относительно этой идеи он разрывался между противоречивыми чувствами: с одной стороны, хотелось иметь рядом знающего человека, заявить девушку народу, показать, кому они должны быть обязаны всеми изменениями, да и просто держать ее за руку, видеть рядом, чувствовать поддержку; но с другой стороны он понимал, что это может быть опасно для самой Марии, придворные сплетники придумают про нее всякую чушь, смешают ее с грязью, не говоря уже о том, что ярые противники реформ будут всячески ей вредить и может даже угрожать, а у девушки и так проблемы с какими-то завистниками в собственном предприятии.       Король перевел взгляд на Толю, подавая ему знак присмотреть за Воронцовыми, из-за недуга девушки он предполагал, что она станет объектом насмешек и издевок, а свою гостью он не позволит обижать. Здоровяк понял его прекрасно, бросая хитрый взгляд, который видимо либо мерещиться повсюду самому Николаю, либо же все сговорились, чтобы смотреть на него взглядом «хороший выбор, ваше величество, она станет хорошей королевой». Вернувшись к новоприбывшим гостям, король позволил себе снова влиться в роль гостеприимного хозяина, хотя многим из них он даже не был рад.       Через полчаса наконец все гости собрались. Над залом стоял гул голосов, кто-то обсуждал погоду, наряды, последние слухи, кто-то уже танцевал или пробовал закуски, кто-то пробивался ближе к королю, чтобы поговорить с ним о своих проблемах, намекнуть на необходимость королевской помощи в его уделах или же просто желая пробиться ближе к власти, занять должность и место подле короля. В бальном зале пестрили разные наряды дам — зеленые, желтые, синие, темные и светлые, пышные и облегающие, не скрывающие прелестей или же наоборот плотно закрытые, рядом с ними пестрили разные ароматы, отчего нос начинал чесаться. Среди них зелеными столбами выделялись мундиры военных офицеров, черными — фраки не служивших господ, но имеющих почетные звания при дворе и занимающие всякие должности, и всеми оттенками темно-синего и темно-коричневого — пиджаки мужчин, не отличившихся ни в службе, ни в государственных делах.       Николай прошел к возвышению, на котором раньше стояли троны его родителей, сейчас же здесь был стол, за которым он мог переговорить с приближенными помощниками или просто отдохнуть. Свои места уже занимали члены Триумвирата и первые дворяне и министры двора. Все они были посвящены в некоторые аспекты предстоящей речи, а потому старые государственные деятели сидели хмурые и настороженные, гриши же не особо переживали, потому как поддерживали короля и знали больше, намного больше. Король поднял бокал с шампанским вверх, постучав по нему вилкой, чтобы обратить на себя внимание.       Начальная часть его речи была принята благосклонно, он отметил, что война окончена, поблагодарил всех, кто голосовал за него, а также отметил, что Санкта-Зоя все равно останется рядом с короной, чтобы помогать ему править. Дальше он отметил заслуги гришей и солдат, посвятил минуту тишины погибшим товарищам, отметил заключенные мирные договоры с соседями. По лицам собравшихся он видел, что речь им нравится, многие поднимали выше свои бокалы, кто-то понимающе кивал или шептал своему соседу что-то, отчего тот спешил тыкнуть его в бок, как бы убеждая, что лучше помолчать. Дальнейшие же слова вызвали недоумение на лицах дворян.       Николай задел тему реформ, объявил, что в скором времени планирует начать пересмотр многих законов, а также ведение экономики страны в целом, он перечислял сферы в которых планирует заняться государственными реформами, переводя свой взгляд от одного вытягивающегося в удивлении лица на другое. Король видел, как многие придворные дворяне забегали глазками, бросая взгляды на своих подельников. Несколько молодых людей, воодушевленные подобными заявлениями, поддержали речь одобрительными хлопками, но таких было немного. В основном все смотрели на Николая, как на умалишённого, ведущего разговор о призраках или леших. Однако он был серьезен, заканчивая свою речь, король отметил, что надеется на помощь дворян, а также верит, что через несколько лет все снова соберутся в этом зале, чтобы отметить вступление Равки на путь просвещённой и великой державы.       Он выцеплял пару раз глазами Марию Ивановну в толпе, она улыбалась, кивая каждый раз, когда он на нее смотрел. В ее руках не было шампанского, она крепко удерживалась за колонну, видимо желая сохранить связь с реальностью, потому что в небесно-голубых глазах мелькало неверие и восхищение. Младшая сестра трясла ее за руку, иногда что-то шепча на ухо, но Мария мало обращала внимание на это, полностью посвящая себя речи короля. И как же это его вдохновляло, этот ее взгляд, вся поза и замершее дыхание. Отводя глаза, он скрывал улыбку, но был благодарен этой девушке всей душой. Как же хотелось отметить ее заслуги, но он не решался навлекать на нее беды, да и ей самой видимо это и не так уж было нужно.       После его речи в зале стояла гробовая тишина. Николай же выпил залпом свой бокал и хлопнул в ладоши, давая команду музыкантом играть, а всем вокруг танцевать. Музыка полилась из инструментов, ошеломленные гости таращились по сторонам, осмысляя его слова, а сам король поспешил к своей страже. Список, который он им передал, содержал имена преступников, которые посмели подорвать доверие власти к ним, продавая тайны заграницу или же воруя из казны. Не все приглашенные дворяне явились сегодня на бал, а потому Николаю было важно встречать всех гостей самому, отмечая в списке имена, чтобы после передать их в руки страже.       После бала эти люди будут мягко остановлены стражниками и отведены в камеры. Денек в заключении должен образумить каждого, а после он проведет личную беседу с каждым из них, чтобы предложить несколько вариантов решения данной ситуации. Либо все будет по закону, и состоится суд, на котором король предоставит все собранные им доказательства, а решением суда станет казнь, либо же можно решить все мирным путем — вернув деньги с процентами, не сразу, нет, через полгода или год, в зависимости от суммы, но остаться в живых, может быть навсегда омрачить свою репутацию перед короной, навлечь на себя более тщательные проверки, но быть живым. Впрочем, Николай предполагал, если и будет выбран первый вариант, удастся убедить суд не только избрать мерой наказание пожизненное заключение или казнь, но и конфискацию имущества.       Музыка сменилась от быстрого мотива мазурки на еще более быструю кадриль. Король вернулся в зал, отмечая, что Мария Ивановна занята разговором с Женей, а точнее это портная что-то ей говорит, пока девушка в ответ либо показывает жесты, либо переводит взгляд на сестру, которая с улыбкой и восхищением что-то рассказывает с разрешения старшей. Значит, пока что танец откладывается на неопределенный срок, да и не мастер он был кадрилей, предпочитая более мелодичный вальс. Тем более, что сейчас ему необходимо было разобраться и с еще одним списком — возможные помощники реформ.       Николай обошел трех молодых людей, с каждым заведя разговор на подготовленные темы: первого спросил об учебе в Кеттердаме, потому как Мария упоминала в письмах, что была наслышана о нем на своем факультете; у второго узнал о самочувствии отца, который по донесениям Тамары был изгнан из дворца примерно по тем же причинам, что и Воронцов; с третьим завел разговор на тему соледобычи, ведь на его землях был старый заброшенный соляной рудник, который мог бы в скором времени заработать. Каждый из молодых людей охотно вел беседу с королем, делясь проблемами, но и предлагая свою помощь в осуществлении реформ. Получившись задобрить их правильными вопросами, Николай расположил их к себе, убеждая, что власть интересуют мелкие заботы своего народа, и что королю важно мнение его подданных.       Он разговаривал с четвертым в списке князем — Августом Алфераком, который в свои тридцать имел утонченные закрученные к верху усы, которые смотрелись не очень презентабельно, потому что их обладатель постоянно их закручивал, отчего видимо многие волоски выдирались и в итоге на лице оставались проплешины. Их разговор был очень даже продуктивный, князь повествовал о своих землях, на которых теперь собирает больший оброк с крестьян, потому как тем позволил пользоваться плугом и выделил им деньги на покупку рогатого скота. Однако кто-то задел локтем Николая, проходя мимо, видимо запутавшись в ногах от выпитого шампанского, еще и что-то уронив до кучи к ногам собеседников, этот кто-то схватил его за локоть мундира.       Король попытался скрыть свое удивление, поворачивая голову и придумывая, как бы помягче отстранить назойливую девушку, потому как пахло явно женскими духами. И какого же было его удивление, когда он заметил небесно-голубые глаза Марии Ивановны, которая вцепилась в него и всеми силами пыталась выдавить виноватую улыбку. От нее не пахло алкоголем, только нежным цветочным ароматом, но она все-равно делала вид, что не ровно стоит. Подвернула ногу? Николай не успел ничего сообразить, получая новый жест — показав ладонь одной руки, она провела по ней ладонью другой руки, снова виновато улыбаясь. Он понял и принял извинения, но сказать пока что ничего не мог, как и ошеломленный князь Алферак.       В смятении Николай опустил взгляд вниз, желая найти там подходящие для ситуации слова, ну и заодно узнать, что же уронила девушка. На полу оказались какие-то листки с печатями. — Кажется вы обронили что-то, миледи, — произнес он, нагибаясь, чтобы поднять.       Мария Ивановна никак не реагировала, ожидая, пока король поднимет листки, пока разглядит в печатях гербовые отличительные знаки семьи Алферак, пока не переведет взгляд на князя, который забегает глазками по залу, кидая гневные взгляды на девушку. И после она не показала ни одного жеста, не откликнулась на слова возникшего рядом Толи, а просто в ответ дерзко смотрела на князя. Ее сестра рядом тушевалась и не знала, как реагировать, король в принципе тоже не совсем понимал, чего добивалась девушка. Но коли уж ему в руки, а точнее под ноги, попали какие-то письма, то почему бы их не почитать?       Николай развернул первый листок, начиная читать. По мере прочтения до него начал доходить смысл всего этого представления. С первых же строк Альфрак, а судя по печати, это был именно он, подговаривал кого-то устроить диверсию в шахте Воронцовых, обещая нехилую сумму за это подлое дело. Следующий листок еще больше увлек короля, потому как это уже было ответное письмо князя кому-то, где тот объяснял, что собирается извести предприятие Воронцовых, разорить их и занять Полвость, чтобы оттуда иметь больше возможности влиять на власть в лице глупого любителя гришей, видимо под этим определением подразумевался сам Николай. Мария, заметив интерес короля, помогла найти ему более интересный листок — очередную переписку князя Альфрака с кем-то еще. В этой переписке мелькало много знатных фамилий и имен, а также раскрывались интересные подробности — такие, как планируемый заговор некоторого круга дворян против Воронцовых с целью убрать Марию Ивановну из игры и не позволить ей манипулировать королем и продвигать собственные инициативы, ведь также упомянутый в письме придворный рассказал о взаимоотношениях короля, отметив, что щенок нашел новую игрушку.       Это стало последней каплей. Он поднял взгляд карих глаз на князя Альфрака, ожидая, что тот скажет. Князь же видимо не совсем понимал, какие документы попали в руки королю, а потому язвительно обратился к Воронцовой: — Мария Ивановна, вам не стоит вмешиваться в разговоры других людей, тем более если в плане разговоров от вас нет никакого толку, — высокомерие плескалась в глазах Альфрака, а Николай дивился, как мужчина за долю секунды смог раскрыть себя в ином свете.       Мария же тыкнула в него пальчиком, а после показав два пальца, указательный и средний, ударила им по ладони другой руки. Князь самодовольно улыбался, не понимая смысла ее слов, как и все собравшиеся, кроме Наталии Воронцовой, но та не спешила переводить слова сестры, наблюдая со стороны и видимо догадываясь, что сейчас происходит на самом деле. — К моему великому сожалению ваши потуги мало кто понимает, как и вас саму, — выплюнул он. — Предполагаю, что Мария Ивановна выразила свое мнение насчет такой глупости, как вести переписку о сговоре против кого-то и при этому оставлять на этой переписке печати, подписи и упоминать фамилии. Я правильно вас понял, Мария Ивановна? — обратился к ней король, разрываемый желанием разобраться в ситуации наедине с девушкой или же набить морду этому знатному нахалу.       Девушка покрутила рукой в воздухе, как бы утверждая, что это не совсем то, что она имела ввиду, но близко к сути. Глаза Альфрака удивленно расширились, и он даже предпринял попытку нагнуться ближе к королю, чтобы заглянуть в листки бумаги, но Николай предусмотрительно сложил их и убрал во внутренний карман мундира. — Вам есть, что сказать в свою защиту? — холодно обратился к нему король. — Это какое-то недоразумение, кто-то хочет меня подставить! — оправдывался он. — Письма могли подделать, да хоть вот эта сумасшедшая, — он указал рукой на девушку, и это окончательно вывело Николая из себя, а когда он не контролирует себя, вырывается тот, кому точно не будут рады.       Рука в перчатке весомо схватила князька за лацканы пиджака, встряхнув. Демон издал приглушенный рык, а в глазах короля видимо вспыхнула тьма, потому что Альфрак сжался под его взглядом. — Попросил бы вас проявить уважение и… — голос его был низким и хриплым, он бы продолжил фразу угрозами или даже может чем похуже, но за локоть его снова схватила маленькая ручка Марии.       Он обернулся к ней, не подумав о последствиях, о том, что она увидит в нем тьму и испугается. Что и произошло, девушка сжалась под его взглядом, крепче вцепившись в его локоть, голубые глаза смотрели на него со страхом, порой даже будто сквозь него и слезились, но, отцепившись от него и ели дыша, она ударила боком одной ладони по открытой второй и указав сложенными вместе указательным и средним в низ под углом, снова с трудом вздохнула, колыхнувшись от него на шаг назад, но быстро снова вцепившись в его локоть. Николай с трудом сглотнул панику в горле от осознания, что напугал ее. Он смотрел на нее во все глаза, желая передать свое беспокойство, а также просить прощение, но для начала надо было разобраться с незатейливым заговорщиком. — Есть… что? — попытался перевести король полученные жесты, но за помощью обратился к Наталии Воронцовой, которая тоже была удивлена и напугана, но с опаской поглядывала на старшую сестру. — Свидетель, — пискнула младшая.       Король не смел больше переспрашивать сестер, понимая, что вышел из себя не в том месте и не в то время. Желая найти поддержку, он перевел взгляд на Толю, и тот понял его без слов, как понимали друг друга сестры Воронцовы. Здоровяк грозно, но убедительно пригласил князя прогуляться и увел его из бального зала прямиком, как надеялся Николай, в темницу.       Состояние Марии Ивановны ухудшилось, видимо пара жестов было максимумом на что хватило ее выдержки, а потому теперь девушка стояла неподвижно и смотрела невидящем взглядом вперед, почти не дыша. Приступ, догадался Николай. Он перевел обеспокоенный взгляд на Наталию, но та уже нащупывала руку сестры, стараясь притянуть ее ближе, однако девушку было сложно сдвинуть с места. — Что предлагаете делать? — забеспокоился король. — Я… я… — заметалась младшая Воронцова. — Надо увести, попытаться поговорить или обнять… — Мария Ивановна, — позвал девушку король, беря ее ручку со своего локтя. — Мария Ивановна, — снова повторил он, поворачиваясь к ней лицом и пытаясь поймать ее взгляд. — Мария… — он шагнул ближе к ней, устраивая руку на талии, тело девушки под его руками вздрогнуло, она сделала вдох, смотря в его глаза. — Разрешите пригласить вас на танец… — она не отвечала, но делала вдохи и выдохи, иногда сжимала ручкой его перчатку, и пока глаза ее снова не устремились сквозь него, он добавил: — Вы мне обещали танец, Мария…       Девушка отстраненно кивнула, видимо на автомате кладя руку на его плечо. Играл вальс, уже где-то середина композиции, да и им еще сначала надо было дойти до танцующих пар. Он сделал аккуратный шаг в сторону, увлекая ее за собой. С трудом, но она ступила следом, после сделала еще и еще шаг, доверяя ему вести ее не только к месту танцев, но и в самом танце. Перед королем все расступались, а девушка постаралась скрыть взгляд от посторонних, видимо стесняясь своей отстранённости и приступа. Николай радовался, что сейчас был медленный танец, а не более быстрая версия вальса, и ему не приходилось вести все еще отходящую от шока девушку в быстром темпе. — Простите, если напугал вас, — прошептал он, сжимая в руках ее тело, дрогнувшее от слов.       Мария подняла небесно-голубые глаза, в которых были слишком разнообразные эмоции: от страха и предосторожности до интереса и нежности. Он растолковал это по-своему: — Это произошло на войне. Все считали, что Дарклинг взял меня в плен… — он не спешил продолжать, потому что Мария в каком-то порыве прижалась к нему ближе и в ее глазах мелькнула боль. — Вы его знали?       Она осторожно кивнула, вздрогнув, когда кто-то позади нее стукнулся бокалами, и раздался звон. — Смею предположить, он вам угрожал?       В ее глазах блеснула эмоция, которую Николай распознал как волнение, когда кого-то застали врасплох. — Вы никому об этом не говорили? — насторожился он, предполагая, что между Воронцовыми нет тайн.       Мария обеспокоенно осмотрелась по сторонам, а после с мольбой снова взглянула на него. — Я никому не скажу, но хотел бы знать, что он вам сказал, — согласился король, ставя свое условие. — Не хочу, чтобы даже в прошлом он вас как-то задел или ранил… Я знаю, какой бывает его месть, а потому рад, что вы не пострадали… — ее глаза расширились и в них мелькнула жалость и грусть. — Да, это его рук дело… Немногие об этом знают, все-таки каким я могу быть королем, если во мне живет демон?       Воронцова недовольно нахмурилась, касаясь своей рукой его щеки и мягко оглаживая скулы. Ее голубые глаза выражали столько эмоций, что он не мог оторваться от этой синевы и глубины. Они светились, светились верой и любовью. Не было в них больше того страха и опустошения, что раньше. Его сердце замерло, тело продолжало двигаться в танце, а голова клонилась ниже, чтобы коснуться ее губ. В нос бил запах ее волос и кожи — сладкий цветочный аромат, перчатки не могли передать наощупь ткань ее платья, но оно было нежным и струилось к ее ногам, что он предполагал, что оно мягкое, как и сама девушка. Музыка подходила к своему логичному завершению, он с неудовольствием отстранился от партнерши, целуя ее ручку на прощание, а после не удержался, подходя ближе, чтобы снова положить руку ей на талию. — Простите меня за этот инцидент, — повторил он. — Не смог терпеть, как вас оскорбляют… — щечки девушки покрылись румянцем. — Могу ли я рассчитывать, что вы мне подарите еще один танец этим вечером, но чуть позже? — она постаралась скрыть смущенную и счастливую улыбку, но глаза выдавали ее сполна. — Мне нужно еще кое с кем поговорить, и я бы очень хотел, чтобы вы поговорили с Зоей. Прошу вас попытаться дать ей шанс, она тоже желает помочь, и во многом поддерживает ваши задумки.       Мария вздохнула, прикусив губу, но кивнула, оглядывая зал, видимо решив сразу перейти к делу, не откладывая в долгий ящик. Он тоже бросил короткий взгляд по сторонам, оценивая то, что на них все пялятся и обсуждают, но девушку это видимо не слишком занимало, потому как она отстранилась, мило улыбнувшись и кратко кивнув, поплыла статной походкой к другой сильной девушке-грише-святой-генералу-дракону. Николай не удержался от долгого провожающего ее взгляда, наблюдая за ее ровной спинкой, скрытой фиолетовым платьем. Он заметил, как сестру нагнала Наталия Ивановна и что-то шепнула на ушко, хихикая, на что Мария обернулась, сталкиваясь с ним взглядом и даря новую лукавую улыбочку. Застигнутый врасплох он тоже улыбнулся, разворачиваясь к толпе, чтобы выискать глазами новых собеседников.       В голове уже рисовался план предположительного разговора с Марией — о тех письмах, ее делах в предприятии Воронцовых, а также вообще о том, как она обо всем этом узнала. Также необходимо было обсудить и многое другое, а вообще хотелось позвать ее на свидание, расспросить о той ее встрече с Дарклингом, поделиться собственной историей, постараться ее убедить не бояться его, убедить в светлых намерениях Зои, а также просто снова держать ее в своих руках, смотреть в ее глаза, чувствовать ее ручку на своей щеке. Но вечер только начинался, и он надеялся, что получит еще не одно разрешение Марии на танец, и тем более на небольшую прогулку по окрестностям дворца, все-таки вечера сейчас были еще теплыми.