Молчанка для болтливого короля

      Бал шел своим чередом. Вокруг короля иногда вились назойливые дамы, словно пчелы, жужжащие около сладкого меда. Эти милые дамы наседали ему практически на шею, яро намекая пригласить их на танец или вообще сразу в постель, кто-то из них шушукался и сплетничал с подружками о Марии Воронцовой, тем самым подначивая короля опровергнуть все слухи и домыслы, но он не хотел это делать не только на зло им, но и потому что, если обратит внимание на их слова о Маше, то сорвется вновь. Благо этих дам удавалось отвлечь кому-то из верных офицеров Николая, которые тоже присутствовали на балу. Все-таки после войны король не забыл верных товарищей и выделил им земли, чтобы те смогли не только отдыхать там от войны, но и, как надеялся король, попытаться исправить положение и привнести реформы.       Со стороны музыкантов лилась музыка, а по центру зала отплясывали всевозможные пестрые наряды и платья. У столиков с закусками велись политические дебаты, утихающие только, когда мимо проходил официант с новой порцией шампанского. Грузные старики и пожилые дамы с увлечением обсуждали и скорее всего ругали задумки власти, а особенно отмечали, что раньше было лучше и все в этом духе. Молодые же, кто не стремился переубеждать старшее поколение, махнув на них рукой и позабыв на время праздника о власти вообще, отправились танцевать или же уже уединялись в лабиринтах сада или закутках дворца, предаваясь явно не разговорам в темноте. В общем и целом, бал шел так, как и подобает светскому развлечению.       Николай не переставал говорить ни на секунду, убеждая одного за другим собеседников в своей правоте, иногда все-таки выслушивая их проблемы и предлагая пути решения. Он ничего никому не обещал, поясняя, что сейчас корона сама нуждается в поддержке, но все в руках самих князей и помещиков — у них есть земля, есть рабочие руки, есть время и возможности реализовывать любые идеи. Король обходил острые углы в разговорах и удачно заканчивал любой диалог так, что собеседник верил в свои силы, уже задумывался о будущей выгоде и планировал хотя бы разобраться в своем придуманном деле. Как считал он сам, главное — посеять мысль в благоприятную почву, и со временем она прорастет и расцветет.       Марию Ивановну он не видел с их разговора, как и Зою. Поймав Надю под локоток, он расспросил про отсутствие на балу генерала, на что догадливая женщина, или же подначиваемая разговорами своей жены, ответила, что с Воронцовыми все в порядке, и Зоя повела их в Малый дворец на небольшую экскурсию. Николай конечно поблагодарил девушку за такие сведения, но внутри глупо подумал, что вообще-то он сам бы хотел провести для Марии экскурсию, тем более это позволило бы увести ее подальше от посторонних глаз, да и вообще… Но главное же, что они наладят свое общение с Зоей?       Самой Назяленской это тоже надо было. После разговора под Полвостью Зоя несколько раз признавалась, что считает себя злом, подобном Дарклингу. Она говорила, что ей снился его крик, его мучения. По ее словам, если они обрекают его на вечные мучения, если позволяют себе стать такими, то они еще хуже его самого. Это волновало генерала, волновало стойкую и сильную Зою. А Николай не знал, чем он может ей помочь, на все его убеждения и заверения она говорила, что он не понимает, пытаясь приводить примеры, он снова и снова натыкался на ее грустный и обреченный взгляд. Он помнил и знал иную Зою, когда-то он любил ту Зою, а потому было больно видеть, как глупые домыслы и страхи ломают ее. Глупо было, наверное, отправлять к ней именно того человека, который как раз и сомневается в верности генерала, но Николай считал, что минус на минус даст плюс.       В отсутствие Марии он поговорил еще с несколькими людьми, даже потанцевал с Женей, чтобы та не грустила, вспоминая свои последние танцы. А после он наконец увидел вернувшуюся девушку со своей сестрой. Назяленской рядом с ними не было, и видимо поэтому Мария позволяла себе такое задумчивое лицо, Наталия же продолжала что-то говорить, параллельно жестикулируя. Что-то заставило девушек задуматься, может быть даже спорить, и Николай надеялся, что это были думы положительного характера. Сам же он поспешил к девушкам, подхватив два бокала с подноса. — Как вам праздник? — не нашелся, что еще спросить Николай, передавая им бокалы.       Мария отстраненно улыбнулась, делая поспешный глоток шампанского и хмуря носик. Наталия же не торопилась прикасаться к своему бокалу, но также улыбнулась королю, беря слова на себя: — Все прекрасно, Ваше Величество, — заверила его младшая. — Мы раньше не были на подобных мероприятиях и рады, что вы нас пригласили. — Вы разве не были здесь, когда…       Старшая отрицательно покачала головой, поняв про какой именно бал говорил Николай. Может быть это и к лучшему, подумалось королю, ведь если бы девушки были на том абсурдном мероприятии, в центре политических дрязг, заговоров и поддельных королей, то они бы явно были разочарованы в нем. Впрочем, он не стал делать акцент на том мероприятии, приглашая девушку на новый танец. В этот раз играла мелодия более быстрой и подвижной польки. Что не совсем подходило для разговора, который Николай хотел начать здесь и продолжить на улице.       Мария Ивановна тоже не была в восторге от темпа танца, но вскоре ее лицо засветилось молодой и счастливой улыбкой, стоило только пару раз им ошибиться и стукнуться лбами в танце. Это было весело, и король сам улыбнулся своей партнерше, обходя ее несколько раз вокруг, как и подобает танцу. Руки девушки не успели бы показать ни один жест, и ему приходилось читать ее эмоции и мысли только по глазам. Но порой он просто в них тонул, забывая, что должен что-то там выискивать или придумывать. Однако он отметил, что Воронцова была под впечатлением от разговора и экскурсии, которую ей провела Зоя. Николай надеялся, что девушки пришли к какому-то общему решению, найдя компромисс или хотя бы пути притирания друг к другу. — Я во многих аспектах доверяю генералу, — решил добавить он от себя. — Она меня ни разу не подводила, и порой ее красное словечко опускает меня на землю, заставляя задуматься о более приземленных вещах…       Мария нахмурилась, неловко глянув по сторонам, что Николай выгнул бровь, не понимая, чем он мог смутить или напугать девушку. После она положила руку на грудь, аккуратно постучав ее по сердцу. Король знал, что обычно таким жестом указывают на себя или на что-то свое, как бы показывая принадлежность какой-то вещи тому, кто показывает жест. Но сейчас у этого движения был другой смысл, который объяснял, почему девушка так смутилась и насторожилась с его реакции. Мария намекала, что Николай любит Зою.       Он тяжело вздохнул, как бы переводя дух от темпа танца, но на самом деле он просто не знал, как сказать и реагировать на это. Да, он любил Зою, любил ее стойкость, отстраненность, силу, видел в ней товарища, друга и просто прекрасную невероятную девушку. Она была и остается одним из сильнейших гришей, верным союзником его и Равки против всех напастей со всех сторон, она много раз выручала его, помогала и направляла, именно Зоя смогла во многом определить ход сражения с Фьердой, именно она многие года помогала ему налаживать жизнь в стране, проводить военные реформы, находить не самые легкие, но явно действенные пути. Зоя — герой, которого сложно не любить за ее идеальность, но он знал ее и слабой, знал хрупкой и ранимой. Зоя была человеком, за которым он бы пошел, кому бы отдал корону, кому бы посвятил жизнь и служил. Может быть он и любил бы ее дальше, скорее всего так и было. Но сама Зоя решила иначе. — Вы правы, — наконец ответил он Марии. — Я любил ее. Но это не уменьшает ее заслуг, не застилает мне глаза, не делает Зою злодеем. Я любил ее, а она меня нет…       Девушка смущенно опустила глаза вниз, долго не поднимая их на короля. Она видимо не ожидала такой откровенности, не думала, что заденет старую рану, не хотела злить или обижать короля. А Николай в это время устало вздыхал, танец и правда был быстр и не располагал к разговорам. Однако он не злился на Марию, на нее вообще было сложно злиться, потому что как бы прекрасна она не выглядела, какие бы барьеры общества не преодолевала, но в первую очередь она была образованным и умным человеком, а потому ее доводы может и были логичны, ведь в какой-то момент Николай и правда мог думать только о своих чувствах. Что во многом, наверное, опять повторялось. Ведь сейчас он опять думал не о реформах и сложностях, он думал о ней. — Но это все в прошлом, — решил более прозрачно намекнуть Николай, отчего голубые глазки в недоумении и страхе быстро взметнулись к нему, а после забегали с новой силой по сторонам, как и грудь стала подниматься в более быстром темпе от переполнявшего ее волнения. — Уверяю вас, мои личные интересы никогда не мешали делу, — лукаво улыбнулся он, подмигивая Марии, у которой сразу же вспыхнули красным щечки.       Танец подходил к концу, и король уж очень надеялся, что следующий будет медленным, и он сможет еще покружиться в вальсе с милой дамой, но сама девушка имела на этот счет свои мысли. Как только музыка начала стихать, она благодарно поклонилась королю, снова краснея под его взглядом и горячим поцелуем в ручку, а после замахала руками у лица, как бы показывая, что в зале очень жарко. Николай улыбнулся лукаво. — Здесь и правда жарковато, Мария, — девушка, не ожидавшая такого перехода к собственному имени, а не к более официальному представлению, вздрогнула, замирая на месте. — Могу ли я пригласить тебя на прогулки у озера? В это время года оттуда открывается прекрасный вид на остров.       Сделав глубокий вдох от его резкого перехода на «ты», она порционно выдохнула воздух, что было очень мило, а ему приходилось скрывать улыбку или яркое желание сейчас прикоснуться к ней еще раз. После этого небольшого успокоительного ритуала, она кивнула, отчаянно краснея под его взглядом, но Николай просто не мог оторваться от нее. Он подал ей свой локоть, за который Мария сразу же ухватилась, как за спасательный круг. Идя к выходу во двор, она оглянулась взволнованно, видимо ища сестру глазами. — Не переживай, Женя или близнецы присмотрят за Наталией, — заверил ее король, не особо уверенный, что его друзья и правда присмотрят за младшей Воронцовой, но то, что сама Наталия не пропадет — он был уверен.       Девушка повернулась к нему, указывая рукой на них и после на свое горло, виновато опуская глаза. — Все это время я пытался выучить кое-какие слова из языка жестов, и хоть знаю я немного, да и не имею большого опыта в общении, но я постараюсь тебя понять, если и ты мне поможешь, — постарался он убедить ее.       Она застенчиво улыбнулась, тыкнув пальчиком на него, после себе в висок, опять в горло, пару раз взмахнула рукой в воздухе, как бы показывая какой-то жест, а после тыкнула в грудь себя, смотря на него вопросительно. — Учил ли я язык жестов из-за тебя? — предположил он, на что девушка согласно кивнула, подтверждая, что спрашивала именно это. — Скорее я учил язык жестов для тебя, — выразительно посмотрел он на нее, она же в ответ благодарно и счастливо улыбнулась, закусив губу.       Они прошлись по двору, минуя оранжерею и сад. Он весело рассказывал о каких-то его шалостях из детства, а девушка внимательно его слушала, улыбаясь и смеясь. На улице было свежо, после жара и духоты бального зала, а тем более после активного и быстрого танца было хорошо вздохнуть вечернего воздуха. Николай надеялся, что девушка не замерзнет в своем на вид очень легком темно-фиолетовом платье, тем более что у него не было рукавов, однако он уже размышлял о том, как бы было романтично отдать ей свой пиджак или приобнять, согревая.       Озеро и правда было красивым. Его обрамляли начавшие желтеть деревья, на гладкой водной поверхности плавали первые опавшие листики и утки. Беседки, расположенные недалеко от берегов озера, тоже были красиво украшены к празднику — многие из этих украшений сделали сами гриши, они украшали свою часть, воодушевившись и радуясь предстоящему празднику. Ведь и в Малом дворце сегодня был хоть и не бал, но праздничный ужин, а занятия были отменены, отчего маленькие гриши бегали в своих разноцветных кафтанах сегодня весь день по озеру и по всей площади вокруг Малого дворца, обрадованные такой новостью. — Мне сказали, что Зоя показала тебе Малый дворец? — получив кивок, он продолжил: — И как тебе там?       Она отмерила от земли небольшой рост, и умиленно улыбнулась, после показала разные карикатурные жесты и восхищенно вздыхая. А после повернулась к нему, указывая на свою одежду и после махнув на Малый дворец, она показала мускулы и тыкнула пальчиком себе в висок. — Да, — кивнул он. — Тоже восхищаюсь их силой и умом. Маленьких гришей я, к сожалению, вижу редко, но они и правда милые… — он призадумался, подбирая слова. — Ты писала в письме, что не хочешь, чтобы они участвовали в войнах, что их силу можно направлять в иное русло и при их помощи делать Равку лучше…       Мария с готовность кивнула. Она тыкнула себе пальчиком в грудь, после загребла к себе воздух руками, снова указала на Малый дворец и свою одежду, как понял Николай, это была отсылка на кафтаны гришей. После она сложила пальцами пистолет и стрельнула им в воздух. Король нахмурился, не особо понимая, что девушка имела ввиду. Она вздохнула, решив показывать в другом порядке. Она показала пистолет, сделала холодное и грозное лицо, поцарапав ногтями себе щеку, после изобразила страх, и раскрыв одну ладонь, двумя пальцами другой показала бег, и опять загребла рукой воздух к себе. — Во время переворота Дарклинга к вам в Полвость бежало много гришей? — предположил он.       Девушка кивнула, а после перебрав подушечки пальчиков и указательным обведя полукруг в воздухе, постучала кулаками друг об друга, снова указала на себя. Он распознал жесты, потому как начал свое обучения с простых жестов, означающих местоимения, а после посмотрел уже встреченные им жесты, а Мария уже не раз стучала кулаками друг об друга. Она тыкнула себе в грудь пальчиком, после показала шар из рук, и застенчиво с толикой вины снова указала на Малый дворец. — Вы защищали их от нападок Малого дворца? Не отдавали их военным, когда те проходили вашу деревню и искали пропавших командиров второй армии? — тяжело вздохнул король, понимая, что многие гриши не хотели возвращаться после Дарклинга в Малый дворец, не хотели воевать, но из-за нехватки кадров и ему, и Зое приходилось отдавать приказы, чтобы найти пропажу.       Мария виновато кивнула. Снова изобразив жест «они», она ударила боком одной ладони по другой и снова указала на себя. — Они теперь живут в Полвости? — переспросил он, и получил утвердительный кивок. — Они сами не хотели возвращаться в Малый дворец? — снова кивок. — А что же с маленькими гришами? Еще Алина не хотела, чтобы мы забирали детей из семей, а потому теперь используем эти отряды, чтобы определять гришей, но не забирать их.       Она указала на себя пальчиком, потом, как будто что-то отдала королю, и из ладони начала доставать что-то двумя пальчиками. — Вы что-то давали? — не понял король.       Воронцова задумалась, как ему объяснить. Она остановилась, показывая тропинки под ногами, а после обозначив направление рукой, она подтолкнула кого-то воображаемого на развилку, а после отошла в сторону, поднимая руки. — Вы давали выбор пути. — догадался он. — Дети сами решали хотят ли они учиться в Малом дворце или остаться дома… Но ведь тогда они бы не получили нужного образования?       Девушка отрицательно покачала головой, и показав на Малый дворе и свою одежду, снова повторила жест загребания воздуха, и из головы прочертила линию вниз. — Те, кто пришли после переворота Дарклинга, учили новое поколение… То есть вы просто устроили свой Малый дворец?       Мария покачала головой, снова указывая на развилку тропинок. Николай задумался. С одной стороны, он терял бойцов, терял козырей из своих рукавов, ведь именно гриши многие годы были залогом спокойствия и процветания Равки, пока они защищали границы, пока могли противостоять дрюскелям и шуханцам, был хрупкий мир, но чаша весов перевесила не в их сторону, когда враги придумали что-то намного сильнее любой малой науки. С другой стороны, он хотел бы, чтобы его люди, его народ имел выбор, мог бы сам решать свою судьбу, он не хотел, чтобы чьи-то жизни ломались из-за предрассудков насчет ведьм или из-за жестокости командиров и учителей в Малом дворце. Но он был королем, ему надо было смотреть на картину целиком, а не выбирать отдельные элементы. — Наверное, со стороны это выглядело узурпаторством? — Мария выгнула вопросительно бровь, а он решил пояснить: — Появился Ланцов, который опять хочет собирать по всем деревням гришей, чтобы иметь собственную армию. Он заставляет людей убивать по его приказу, толкает их в гущу событий…       Девушка отрицательно замахала головой, схватив его за рукав мундира. В ее глазах вспыхнуло недовольство и толика гнева. — Ведь поэтому в Полвости нет флагов Ланцовых? Поэтому вы не участвуете в мероприятиях власти? Поэтому не докладывали о своих успехах в столицу? Вы не хотели, чтобы очередной Ланцов знал об этом, чтобы приезжал, отбирал и рушил то, что вы так долго и усердно строили.       Мария была удивлена, она сделала шаг к нему, снова кладя свою руку ему на щеку. Ее ладошка была теплой и нежной. В глазах почти что стояли слезы, но она не спешила показывать жесты или мимикой выражать свои чувства, она только смотрела, так преданно и верно, смотрела на него, а он даже устыдился собственных обвинительных слов. Воронцова говорила с ним на совсем ином языке, на том, который он не мог увидеть или услышать, но который он чувствовал. От этого сердце горело, а на глазах тоже наворачивались слезы. — Иногда бывает полезно поругать себя, — оправдывался в шутливой манере Николай. — Я конечно догадываюсь, что все это было не из личного недоверия ко мне, а из обиды твоего отца на моего, а также простой нехватки времени что-либо сообщать кому-либо…       Он коснулся рукой в перчатке также ее щеки, как касалась она. А после убрал руку, потому что на белой девичьей нежной коже отвратительно смотрелась коричневая перчатка, скрывающая его черные когти и вены. Девушка, которая уже начала улыбаться и соглашаться с его речью, слегка удивилась поведению короля, и с ожиданием на него взглянула, видимо решив, что этот его порыв был неприятен самому Николаю. — Мария, — позвал он ее, желая, чтобы она снова на него взглянула и желательно вернула на его щеку свою ладошку, которую поспешно убрала. — Я должен быть с тобой откровенен и честен, — она заинтересованно и с опаской взглянула на него. — Сам не знаю, почему, но я так хочу… Да и… Глупо затягивать этот момент, когда-нибудь ты и сама все узнала, и было бы только хуже.       Николай вздохнул, смотря на свои руки. Они отошли уже достаточно от дворца, чтобы он не боялся встретить кого-нибудь заблудившегося господина или же просто нарваться на кого-то любопытного, кто потом бы распространял слухи и домыслы. Он перевел взгляд на Воронцову, что с интересом и замиранием сердца ждала, что же скажет король. Про себя от отметил глупую и совершенно позорную и неуместную шутку, что она не из болтливых и не расскажет всем о том, что увидела. Слава святым, что он догадался не озвучивать это. — Я надеюсь, что не напугаю тебя…       Он потянулся к перчатке, желая ее снять, но был прерван руками девушки. Мария смотрела на него с вопросом, ожидая пока он даст разрешения снять с себя перчатки. По телу пробежались мурашки. Она скорее всего догадывается, что собирается рассказать и показать он ей, она была на собрании в Ос Керво и должна помнить, о чем там говорили керчийские послы, она сама какой-то час назад видела, каким он может быть. Но она все равно тянется к нему, хоть пальцы и подрагивали от страха, но она самолично желает шагнуть через свои фобии, чтобы позволить им быть ближе.       Следующий шаг был необдуманным, спонтанным, но он не мог оставить это просто так. Николай просто слегка наклонился вперед, оставляя короткий поцелуй на ее щеке. Мария вздрогнула, вмиг краснея и поднимая на него удивленный и смущенный взгляд. — Давно мечтал так сделать, — добил и ее, и себя он одной фразой.       Они застыли, громом пораженные, смотря друг другу в глаза, ели дыша, соприкасаясь только руками и то назвать это прикосновением было с большой натяжкой. Небесно-голубые глазки метались по его лицу и между глазами, видимо ища что-то. Она металась перед ним, он видел ее сомнения и переживания. — Я не тороплю тебя, — улыбнулся он, снова нагибаясь, чтобы оставить невинный поцелуй на ее лбу. — Только давай договоримся на берегу, — серьезно и шутливо взглянул он на нее, — не разбивай мне сердце, пожалуйста. И до тебя так-то уже постарались…       Мария облегченно выдохнула, но не спешила улыбаться и смеяться с его неудачной и глупой шутки, да и он кажется не до конца понимал, что просил ее всерьез, а не для того, чтобы рассмешить. Она уверенно кивнула, позволяя себе облизнуть губки, что конечно же не ускользнуло от его взгляда, но девушка уже приступила к тому, из-за чего все и начиналась. Ее тонкие пальчики потянули перчатки короля, и в свете заходящего солнца, появляющихся первых звезд и теплого огонька фонариков ближайшей беседки стали видны черные вены, а после и острые черные когти. — Мне удалось обмануть Черного генерала на войне и увести у него из-под носа Заклинательницу Солнца и морского хлыста. Это он запомнил навсегда, и так мне впоследствии мстил, — аккуратно рассказывал Николай, наблюдая за стоянием девушки, которая замерла и пока что просто рассматривала его руки, не прикасаясь и не отталкивая его. — Он как будто подселил ко мне тьму, попытался сделать из меня волькру, — на этом слове Мария вздрогнула, крепче хватаясь за рукав короля, но не трогая черную кисть руки. — Но я помню все, что со мной происходило, помню, как пытался просить Алину меня исцелить, как… убивал животных, чтобы не умереть от голода, как после, даже в обличие монстра, — Николай издал смешок, — даже тогда собрал под своим командованием других волькр, чтобы атаковать Дарклинга в каньоне…       Девушка подняла мокрые глаза, по щекам текли слезы, ее потряхивало, она почти не дышала, не всхлипывала, вообще не издавала ни звука. Король попытался успокоить ее, приобнять или может что-то сделать, но мундир так плотно был сжат в ее пальчиках, что чуть не порвался, когда он захотел поднять руку. — Мария… — выдохнул он, становясь еще ближе. — Маша… — она не откликалась. — Каньон разрушен, нет больше волькр, нет Дарклинга, нет тьмы… Только я… Эта сила росла в моей душе, и тьма стала сильнее. Демон, так я его называю, он вырывался, летел обратно в каньон, но позже оказалось, что он — это я, а я — это он. Маш… я — оставшаяся тьма, и от этого никак не избавиться… Маш… — он попытался коснуться губами ее лба, девушка никак не реагировала.       Он рискнул перевернуть ладонь, чтобы получилось взять ее за руку. Вероятность, что после этого ей станет еще хуже, была, но отчего-то он верил в эту идею. Она в очередной раз вздрогнула, почувствовав под пальцами его кожу, но не оттолкнула, не закричала от страха, вообще не шевелилась, продолжая лить тихие слезы. — Я тебе не наврежу, — убеждал он ее, проводя когтистым пальцем по ее нежной ручке. — И никому не позволю навредить… Я обещаю… Маш, пожалуйста.       Николай придвинулся еще ближе, позволяя ее голове очутится на его плече. Он замолчал, переходя от разговоров ко второму способу успокоения — объятиям. Наталия оказалась права — это работало лучше, потому что вскоре Мария сделала первый вдох и глубокий выдох, аккуратно разжав пальчики с его рукава и переместив их на его грудь. — Ты не хочешь рассказать мне, что произошло с тобой в Каньоне?       Она снова не отвечала, не кивала, не махала головой, не издавала звуков, не смотрела на него, а просто молчала, сжавшись в его объятиях. И он ждал, больше не смея тревожить ее и бередить старые раны.       Солнце зашло за горизонт, небо начинало темнеть, в глади озера отображались звезды и огни бального зала. Было бы романтично, если бы не так грустно. Он позволял себе гладить ее волосы, как он мечтал, не в такой ситуации, но все же… Николай иногда покачивал ее, когда слух улавливал музыку из дворца. Но он не отстранялся о нее, не пытался больше говорить или утешать, а просто обнимал.       Мария сама через какое-то время подняла ручки к глазам, вытирая дорожки слез. Король достал из кармана платочек, подавая его ей, чтобы она могла привести себя в порядок. Однако она сначала взглянула на него и его руки. Теперь пришла его пора замирать. Но девушка только провела пальчиком черные полоски на его руках, как бы убеждаясь, что они не опасны. Он облегченно выдохнул, все еще не представляя, как ей сообщить о другом.       После она подняла заплаканный взгляд и указала на свое горло, после приоткрыла рот, что-то безмолвно говоря, и провела линию из рта к ушам. — Ты пела? — удивился он даже не самому факту данного умения, а обстоятельствам, при которых она решила об этом рассказать.       Мария кивнула, и потом снова провела по его рукам. — Ты пела… в Каньоне? — выдохнул ошеломленно он, она кивнула, снова смахивая новые слезы.       Она тыкнула в себя пальчиком, после ударила боком одной ладони по раскрытой второй и согнутыми пальцами будто что-то почесала на груди, выпучив при этом глазки.       Николай замер, пораженный. Маленькая девочка напевала песенку в Каньоне, чтобы ей не было так страшно, и видимо эту песню услышали волькры. Они прилетели на ее голос и разорвали на части ее мать. Он снова прижал ее к себе, теперь понимая, почему девочка больше не пела, больше не говорила, вообще старалась не издавать ни звука — она боялась, что тем самым привлечет еще бед на свою семью. И хоть в мирное время ни какие бы волькры не напали на Воронцовых, но это настолько засело в мозгу девочки, что что-либо менять уже было поздно.       Он не знал, что сказать. Успокаивать ее, говорить, что все хорошо? Но ведь умерла мать, а сама девушка получила психологическую травму. Сказать, что это не ее вина? Но вот только сама она в это не поверит, да и что толку — это ничего не изменит и уж тем более не сделает сейчас лучше. Может быть постараться убедить ее в безопасности, в собственной протекции и защите? Но ведь он сам только что признался, что монстр. А потому Николай просто молчал, обнимал и молчал.       Мария в очередной раз отстранилась, в этот раз, чтобы воспользоваться платком, но он выхватил его из ее рук, и сам начал вытирать несильно заметные разводы туши или просто подсохшие дорожки слез. Она была благодарна, выглядела зареванно и устало, все норовила снова положить голову ему на плечо и покачиваться, и он позволял ей это. — Ты не останешься? — спрашивал он, прекрасно зная ответ.       Она отрицательно покачала головой, а после встала на носочки, целуя его в щеку. Между ними не было смущения, а поцелуй не казался долгожданным, скорее нужным и правильным. Впервые за долгое время ему было комфортно рядом с девушкой, не нужно было без умолку говорить и шутить, можно было просто побыть в тишине, пусть такой с налетом грусти и старых ран. На обратной дороге до дворца никто из них не смел прервать эту тишину, он не спешил делать более рискованных шагов, тянуться за новыми поцелуями или позволять себе больше, чем поддерживать ее руку на своем локте.       Впрочем, тишина была быстро прервана другими. Наталия подскочила к сестре с какими-то новостями, а после завидев состояние сестры, начала за них обеих кланяться гришам и королю и прощаться, убеждая, что им пора. Король перевел умиротворенный и грустный взгляд на друзей, тоже отвечая от их имени, что они все были рады видеть сегодня Воронцовых, а после позволил себе еще раз поцеловать ручку старшей сестры. Мария же устало улыбнулась, позволяя себе провести ладошкой по его щеке. А после они покинули бал в честь праздника урожая. — Только не говори мне, что и она разбила тебе сердце — начала было Женя. — Смотря чем, — задумчиво ответил он, а после завидев жалостливый взгляд портной, исправился. — Нет, все хорошо, просто у нас был сеанс терапии, где каждый поделился не самым лучшим событием в своей жизни…       Женя не нашлась, что ответить, хотя по разумению Николая, она могла бы выкатить претензию, что они не позвали и ее на эту терапию. Впрочем, в таком случае пришлось бы устраивать терапию и для доброй половины страны, а это был приватный сеанс. Только для него и для нее. Король еще раз вздохнул, кинув взгляд на удаляющуюся фигуру в фиолетовом платье, а потому решил, что пора продолжать работать, пора возвращаться в привычное русло и быть дерзким и хитрым королем.