***
— Джон, он еще хуже, чем рассказывали. Что он только нашёл в этом.. этом… — Прекрати убиваться. Может, он не такой плохой, как ты думаешь. Мэдисон ведь его терпит, так? Значит, есть в нем что-то хорошее. Если Томас думал, что объекту его разговоров на него начхать, то он глубоко ошибался. Александр хотел забыть про эту ситуацию, но не мог выкинуть выражение лица министра после «О, я много о вас слышал, и не самого лучшего!». Печётся о своей репутации настолько, что, кажется, готов был убить Гамильтона на месте. А Джон.. а что Джон? Был ли у него выбор? Разумеется, нет. Геркулес уехал домой, Лафайет — во Францию, а слушать гундёж дорогого друга кому-то надо. Алекс загнется, если никто не будет поддакивать под ушком. — Это несправедливо, что он такой огромный. — Никто не виноват, что ты в детстве не ел морковку, Алекс. А твои 160 сантиметров — средний рост. — устало выдохнул Лоуренс, убирая руки за спину. — 164,8, вообще-то! И я ел морковку, и сейчас ем!.. — Избавь меня от этого рассуждения. Мы пришли. Просто постарайся ни с кем не поругаться за те четыре часа, что меня не будет рядом с тобой, хорошо? Александр вошёл в здание уже в одиночестве. Всё как всегда: показ пропуска, попытки не потеряться на лестницах, вежливые «Добрый день» для знакомых. Аж тошно.***
— Я бы хотел начать наше заседание с презентации министра Гамильтона. Он предоставит нашему вниманию итоговый вариант финансового плана для Виргинии. Александр, вам слово. — с какой-то гордостью проговорил Вашингтон, отодвигая от себя бумаги. Мимолетно глянув на присутствующих, он вернул все своё внимание вышедшему в центр зала Алексу. — Мой «Доклад о государственном кредите» направлен не только на решение финансовых проблем, но и одной из крупных экономических. Основное его содержание могу объяснить тем, что государство обязано выплатить накопившиеся за время войны долги. — начал Гамильтон, прокашлявшись. Вскоре, понимая, что никто даже и слова против не скажет, он соизволил продолжить — Долг — цена нашей свободы. И там, где многие видят проблему, я могу увидеть возможность! — Это немыслимо. И речи быть не может! — резко прервал речь министра Адамс, вскакивая с места. — Чтобы государство платило сверх обязанностей! — Ну, раз уж есть возражения, я, пожалуй, тоже выскажусь. И молчать я не намерен! — поддержал коллегу Томас, однако не поспешил вставать с места. Джон быстро утихомирился под строгим взглядом Вашингтона, а вот Джефферсон… — Скажите на милость, Александр, какого черта Виргиния должна выплачивать долги?***
«Два часа. Они ругаются уже два часа, не давая никому вставить и слова.» Джордж наблюдает за этим действом молча, изредка узнавая у министров, не пора ли все закончить. Он устало трет переносицу. Знал же, знал, что так будет! — Мистер Мэдисон, хотя бы вы сможете его утихомирить? — вполголоса поинтересовался Нокс. На самом деле, его забавляло происходящее, но есть дела и поважнее. — Я бессилен. Если кто-то из них не охрипнет или не умрет, то мы будем сидеть тут до четверга следующего года, и то не факт, что они закончат. — выдохнул Джеймс, роняя голову на руки. В это же время разговор на повышенных тонах стал только громче, а внешне похож на петушиный бой. Из-за активной жестикуляции и хождений Гамильтона туда-сюда, его уложенная прическа уже выбила из себя несколько прядей, очки съехали на нос, а фрак безбожно помялся. Если бы голова Томаса, как говорили чуть раньше, не была похожа на капусту, то да, его бы тоже было не узнать. Всё, что изменилось в нем за эту перепалку — это появившаяся в руках трость, так как многострадальческое колено не могло столько вытерпеть. — А знаете, почему вы так возносите свой план?! Потому что он выгоден только для министерства финансов! И никого больше! Виргиния не обязана выплачивать долги всего США только потому, что у нас все более-менее хорошо! — продолжал возмущаться носитель малинового жакета, стараясь отследить начало следующей реплики и на ходу придумывая обзывательства — Если туфля тебе в пору, почему бы не носить её? Вы облагаете Юг налогом, хотя не имеете на это ни малейшего права! — Ах, значит, права я не имею?! — с новой силой начал истерить Гамильтон. — Да ты даже не знаешь, о чем говоришь! — Мы теперь на «ты»? Отлично, в таком случае, ты, Гамильтон, абсолютно бессовестный… — Знаешь, что?! Давай-ка, нагнись, и я покажу, куда действительно мои туфли будут впору!.. — резко выдал Александр, делая шаг вперёд. Он уловил в глазах напротив эту животную ярость, и, черт, это самое лучшее за сегодняшний день. Ещё пара секунд, и полемисты бы подрались, разрывая друг друга в клочья, но почти материализовавшийся между ними президент как-то подавил это желание. Он порекомендовал обоим остыть, сохраняя вежливую улыбку, и мысленно пообещал устроить обоим разбор полётов. — Знаете, Гамильтон, а ведь для одобрения вашего плана нужны голоса в Конгрессе… — с заговорщической улыбкой глянув на подошедшего Джеймса усмехнулся виргинец, легким движением руки возвращая пряди в причёску — ...которых у вас нет. И зачем я только распинаюсь, если план все равно не пройдет проверку, м? — Мистер Джефферсон! Довольно! — повысил голос Джордж, резко поворачиваясь к нему — Все могут быть свободны. А вы двое — живо в мой кабинет! По очереди. И только посмейте подраться за право пойти первым.***
— И какого чёрта это было, Александр? — сложив руки пирамидкой, начал бывший плантатор. Он выглядел расстроенным. — Что опять у вас случилось? — Виргинец этот случился! — буркнул Гамильтон, отзеркалив жест "отца" — Со своими идиотскими протестами.. — Я тоже виргинец, молодой человек. — Вы знаете, что я говорю не о вас. О Джефферсоне. Вы же видели, как он себя ведет! И я должен это терпеть?! — Разумеется, нет. Но решать свои проблемы криками на глазах у всего кабинета министров, тем более при твоём шатком положении, – выход вообще не самый лучший — откинувшись на спинку стула, Вашингтон протёр глаза. Два часа дня, а он уже устал. — Но и ты пойми, что Томас прав. Тебе нужны голоса Конгресса, чтобы воплотить план в жизнь, и ты это знаешь. — Если я смогу воплотить этот план.. — Алекс, не сможешь! Послушай меня хотя бы раз. Если Конгресс не одобрит твой план, то и я тоже. Я не могу принимать решения, не советуясь с ними. — ударив по столу, вспылил президент, отчего вздрогнул даже Томас, сидящий по ту сторону двери. — Извините. — Не извиняйся. Просто будь более сдержанным. Я понимаю, что ты расстроен из-за должности, которую не смог получить. Но и ты пойми. Томас – не плохой человек, хотя та ещё заноза в одном месте. Вам ещё работать вместе. Да, он мог перегнуть палку, но и ты не хуже — более спокойно выдохнул Джордж, прикрывая глаза — А сейчас можешь быть свободен. Джефферсона позови, пожалуйста. Встав с кресла и быстро отдав честь, Александр вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Президент чертовски прав. За размышлениями министр выскользнул в коридор, застав преинтереснейшую (и весьма забавную) картину: очень злой Джеймс, что-то говоря стоящему рядом Томасу, периодически одаривал его лёгкими ударами папкой с документами по голове, чтобы быстрее вразумить. Мило. — Джефферсон. Вашингтон просил появиться. — сдержав смешок выпалил кариб, чем заставил Мэдисона неловко отступить от друга на шаг. — Мы еще вернемся к этому разговору, не теряй меня — шутливо бросил брюнет, кивнув Гамильтону. Отличное начало совместной работы. В несколько шагов он добрался до поворота, где и скрылся. Джеймс тяжело выдохнул, после чего закашлялся. — Сильно отчитал? — почти заботливо поинтересовался виргинец, наконец, прокашлявшись. — Нет. Этому.. — Алекс кивнул в сторону ушедшего "повелителя капусты" — ..Явно повезёт меньше. Как ты его терпишь? — Не терплю. Мы с ним хорошие друзья чуть ли не с рождения, невозможно общаться с нами по-отдельности. Он же почти по умолчанию идёт со мной в комплекте... не даёт загнуться. — Мило. Что-о-ож, я, наверное, пойду-у-у... — протянул обладатель премии "Самый взрывоопасный министр финансов", убирая руки за спину. — Алекс, мы оба знаем, что ты идёшь подслушивать. Это подло. Подло, никто не спорит. Но чертовски интересно.***
— Да почему сразу я?! — пререкался Томас, нервно теребя манжеты. — Томас, у тебя есть мозги в голове?! Ладно он, внимания мало, но ты-то! — парировал Вашингтон, расхаживая по комнате (по крайней мере, секретарь так громко ходить не мог, шаг у него не военный) — Что я, что я?! Я о своём назначении на должность вообще из газеты узнал, а не от вас! — Это тут при чем? — остановившись, удивился генерал. — К слову пришлось, давно хотел сказать. Так вот. Вы отлично понимаете, что этот план никуда не годится, но все равно остаётесь на его стороне! Хорошо, моё мнение вам не так важно, но Адамс! Мэдисон! Нокс, в конце-концов, он тоже не дурень! — Томас, прекрати кричать. Не накричался ещё? — судя по звукам, Джордж вернулся в кресло. У кого-то из них нервно подрагивала нога. — Как дети. Не нервничай так, ничего я с тобой не сделаю. Это последнее китайское предупреждение, Джефферсон. Да, его план, может, не идеален, но это не повод ругаться посреди заседания. Ты вообще должен был быть тише всех, ты отвечаешь за международные отношения. — Это чисто Виргинская солидарность.. — почти обиженно буркнул Джефферсон. Послышался смешок старшего. — Я всё ещё не могу тебя нормально воспринимать с.. этим.. на голове. Уезжал такой бритый, приехало вот это — прыснул Вашингтон, чем вызвал раздраженный вздох. — Я шучу, не обижайся. — В Конгрессе акция что ли? Вы уже второй, кто меня за это стебёт. — Джеймс? — Разумеется. Я теперь сельдерей. — По тебе видно. — Ну спасибо! Не удержавшись, Алекс хрипло рассмеялся в кулак, чтобы его не услышали. Ну, теперь и у него появится повод хорошенько подшутить! Впрочем, на этом его интерес к разговору закончился, потому что он перерос в обсуждение нуднейших отчетов. Минута – и наш "Добби" свободен! Осталось найти Джона и всё-всё-всё ему рассказать.***
— Да, и не забудь, что у нас встреча с австрийским послом в пятницу! — Конечно, сэр. — любезно попрощался Томас, выскальзывая из кабинета и, наконец, сбрасывая улыбку. Аж рот заболел. Хочется просто прийти домой, лечь на кровать и умереть. Перед этим, конечно, проклянув Гамильтона. Но это все позже.