The Dark Urge

Праздник гоблинов был в самом разгаре, но Лорелей ощущала себя лишней. Перед ее внутренним взором все еще проносились картины давешней резни. Было страшно и стыдно признаваться себе в том, что ей понравилось. Она наслаждалась криками умирающих, ощущениями от клинка, погруженного в тело жертвы, что на миг становилась ближе, чем любовник. Ее добровольное одиночество разрушила Минтара. Дроу стояла, подсвеченная пламенем костров, прекрасная и суровая, как сама Ллос. — Мне кажется, героиня нашего вечера достойна большего, чем прозябание в стороне. — Я… — Лорелей запнулась, — у меня нет настроения праздновать. — Я и не предлагаю тебе присоединяться к гоблинам, — Минтара раздраженно поморщилась, но тут же обворожительно улыбнулась. — Я предлагаю подарить друг другу удовольствие, какое может доставить только одна дочь Ллос другой. — Я селдарин, — рассеянно заметила Лорелей. А потом поняла, что именно предлагает Минтара, сглотнула внезапно вязкую слюну и выдавила: — Нет. Предложение лестное, но мне надо побыть одной. — Что ж, — Минтара не показала ни капли недовольства, — тогда вынуждена попрощаться. Несмотря на твою неоценимую помощь, основной цели мы так и не достигли, оружия в Роще не было. Возможно, его успели вывезти дальше, так что я должна отправиться в Лунные башни. Тебя тоже там ждут. Лорелей молча кивнула и Минтара ушла. — Зря отказалась, дроу Ллос весьма искусны в любви, — Лорелей уже не вздрагивала, когда слышала свой голос со стороны. Соблазн проявилась из темноты, села рядом, опалила шею своим дыханием. — Мы могли бы славно с ней поразвлечься. Возможно, она даже осталась бы жива… — Что тебе нужно от меня? — Лорелей порадовалась, что ей удалось сказать это без дрожи в голосе. Ответом ей был смех, от которого мурашки даже не успели пробежать и дружно сдохли. — Дурочка, как ты до сих пор не поймешь. Я — это ты. Мы — одно целое, чем скорее ты это примешь, тем лучше будет. — Кому? — Всем, — Соблазн томно потянулась. — Или почти всем, не считать же пару-тройку мертвых неудачников достойными внимания. Внезапно она растеряла всю томность и абсолютно серьезно произнесла: — Кровь или секс. Лучше и то, и другое, но ты, боюсь, слишком целомудренна, — она выплюнула это слово, как нечто мерзкое. — Найди себе кого-то на эту ночь или я сделаю это за тебя. После ухода Соблазна Лорелей еще какое время сидела неподвижно, затем встряхнула головой (боль уже намекающе стучала в висках) и решительно направилась в сторону вампира. Если ей нужен секс, чтобы не сойти с ума, она его получит. *** Астарион лениво цедил вино. Взгляд его скользил, ни за что не цепляясь, но все подмечая. Гоблины устроили пляски вокруг уродливого алтаря Абсолют, их голоса вызывали глухое раздражение, хотелось вырвать глотки паре-другой буянов, чтобы остальные угомонились. Шэдоухарт методично напивалась, возможно позже можно будет попробовать уговорить ее, все же хотелось бы узнать, какова ее кровь на вкус. Вот к Лаэзель с этим вопросом он точно не рискнет подходить, даже сейчас гитьянки вся напряжена, словно готова сорваться в бой сию же секунду. Мрачная Лорелей появилась откуда-то со стороны реки и целенаправленно пошла в его сторону. Астарион нацепил свою самую соблазнительную улыбку и заинтересованное выражение лица. В общем-то ему почти не пришлось притворяться, дроу действительно его интересовала, так что он был почти искренен: — Привет, дорогая. Где же ты была? Я успел соскучиться. — Не важно, где я была, важно, где мы будем уже совсем скоро, — чересчур решительное выражение лица не соответствовало игривому тону, которым это было произнесено. «Двоечка за артистизм, дорогая, так себе ты бард», — мысленно отметил Астарион. Но вслух произнес: — Я в полном твоем распоряжении, моя радость. Я знаю укромное местечко тут неподалеку, мы можем встретиться там, когда все уснут. — Нет, сейчас. — Боги, какая страсть. Давай ты пока выпьешь вина и немного расслабишься, а после… — Ты не понимаешь, — резко перебила его дроу. — Или мы сейчас с тобой переспим, или я кого-нибудь убью. Астарион рассмеялся: — Всего лишь? Ты переживаешь, что превратишь кого-то в такие же прелестные кровавые ошметки, как ту бардессу, как ее… — он пощелкал пальцами, как бы вспоминая. — Альфира, ее звали Альфира. — Лорелей не разделяла его веселья. — А вдруг следующей будет Шэдоу? Или ты? — Тогда пойдем, поохотимся на кого-нибудь другого, — Астарион отставил вино и приглашающе протянул руку: — Идем, в нашем распоряжении целый лес…и вся ночь. Мы найдем, как удовлетворить все твои желания, моя маленькая злодейка.