The Dark Urge

Она приходит каждую ночь. — Скучала по мне, сладкая? Змеиный шепот Соблазна прерывает ночную медитацию Лорелей, она открывает глаза, но пошевелиться не может. — Ш-ш-ш, лежи смирно, сегодня мы немного поиграем. Горячее дыхание у самого уха, влажный язык рисует дорожку на шее, обводит ключицу и движется дальше. Одежды нет, и это подсказывает Лорелей, что это просто игры ее разума. Соблазн смеется: — Разве может «игра разума» сделать вот так? Она садится сверху, глядит призывно, и видеть этот похотливый взгляд на собственном лице странно. И волнительно. Соблазн склоняется над своей жертвой, губы касаются груди, сперва нежно, поцелуи оседают легкими бабочками, потом она кусает, тянет сосок до боли. И снова губы вместо зубов, нежность вместо страсти. Лорелей стыдится признаться самой себе, что ей это нравится. Она сдерживает стоны, что рвутся наружу, сжимает пальцы в кулак, вонзает ногти в ладонь до крови. Но Соблазн видит ее насквозь. Она смеется так, что у Лорелей стягивает низ живота спазмом возбуждения. Соблазн точно знает, что и как надо делать, чтобы Лорелей все же не удержалась на краю своей воли, застонала, подалась всем телом навстречу, захотела стать единым целым. Ее рука внизу, ласкает и распаляет. Позже к пальцам присоединяется язык и зубы. Она прикусывает и сразу зализывает укус, танец на грани боли и удовольствия. Лорелей стонет и выгибается, невозможность двигаться и абсолютная беспомощность делают удовольствие еще острее. Когда она бьется в оргазме, Соблазн стонет с ней в унисон. И Лорелей ощущает себя сразу обеими: и жертвой, и палачом. — Мы — одно целое, — шепчет Соблазн прежде, чем исчезнуть. — Одно целое, — эхом повторяет Лорелей. С каждой ночью ей все проще поверить в это. *** — Ты как-то иначе выглядишь, дорогая, — замечает Астарион однажды во время утренних сборов лагеря. — С тобой все в порядке? — Лучше не бывает, — лучезарно улыбается Соблазн и Лорелей с ней абсолютно согласна.