***
Новая инъекция адреналина кольнула всего через несколько секунд. Дима сел и упёрся лбом в ладонь. Стало хуже. Мысли не улеглись, а наоборот, кажется, размножились быстро, как насекомые, и теперь копошились, поедая изнутри. В комнату уже пробрались сумерки. Дима глянул на телефон – оказывается, он проспал что-то около четырёх-пяти часов, но это фактически, а физически ощущалось, как будто он упал на подушку и сразу подскочил обратно. А ещё в верхнем уголке экрана светился значок мессенджера. Сообщение от Вики: «Да ничего». Чего? Как оказалось, вчера где-то между разговором с Арсом и сном Дима успел написать бывшей подопечной из Интеграла: «Привет. Ты как?». Ладно. Это не подождёт. Этим нужно заняться сразу. Дима потыкал пальцем в экран и не без помощи Т9 набрал: «Как экзамены? Готовишься ко второй волне?». Значок «Прочитано» высветился почти сразу, и спустя несколько секунд под именем «Вика» появилось слово «печатает…». Дима уставился в экран, постепенно снова отдаваясь тревожным мыслям. Вчерашний разговор в костёле не давал покоя. У Димы куда-то забрали способность раздражаться, придираться к Арсу. Способность ничего не чувствовать, зарываясь в вату, тоже забрали. И теперь все события прошлого – да ещё с новыми подробностями – навалились с новой силой. Дима сфокусировался на экране. Вика не ответила, а под её именем всё ещё светилось уведомление «печатает…». На несколько секунд оно исчезло, но потом появилось снова. Дима вздохнул, пытаясь справиться с тревожностью, но она не отпускала. Было паршиво. Как теперь Диме казалсь, все эти пятнадцать лет было нехорошо, просто раньше он старательно этого не замечал, а вот теперь выяснилось, что воспоминания свежи и ярки, как будто всё произошло буквально на днях. Взгляд на экран. «печатает…». Что же там происходит у тебя, Вика? Уведомление опять исчезло. В этот раз на целую минуту. А потом возникло всего на несколько секунд, после чего в диалоге появилось лаконичное и обтекаемое «готовлюсь». Дима вздохнул и потёр уголки глаз большим и указательным пальцем левой руки. Что-то там происходило у Вики, но она решила с Димой это не обсуждать. Явно что-то не светлое и праздничное: на такое она бы как раз быстренько чиркнула что-нибудь вроде «да, всё нормально». Общаться сил не было никаких, но Дима так уже чуть не потерял Антона, пока жил в Интеграле. Хотя, казалось бы, созванивались каждую неделю, а вот, человек собрался покончить с собой, и Дима ничего об этом не знал. С Викой повторять этих ошибок не хотелось, поэтому Дима быстро набрал ответ: «Созвонимся?». Адреналин почти полностью вернул телу координацию, и на этот раз вышло даже без помощи автозамены. В ответ сразу высветилось: «Не», – и вслед за ним: «Давай потом». Дима начал тревожно набирать «Уверена?», – но тут же стёр и вместо этого отправил: «Знаешь, что я всегда рад поговорить?». Ответ: «Ага», – и улыбающийся смайлик. Тело и мысли снова заполнила тревожность. Всё выходило херово. Антона не поддержал, когда ему так нужна была поддержка. Теперь вот – Вика. Про Арса вообще нечего говорить… Дима вылез из постели и начал одеваться. Желание хоть что-нибудь сделать менее херовым помогло разбитому телу подняться относительно легко легко. Нужно было дойти хотя бы до Арса и закончить ночной разговор. Чем именно тогда всё закончилось, Дима не очень помнил, но в какой-то момент его просто вытолкнули из костёла и послали куда подальше. Если сегодня они смогут нормально поговорить, это сбросит с души львиную долю переживаний.***
Сегодня вечером костёл казался особенно мрачным и напоминал саркофаг. Арс обернулся на рокот открываемой двери и, увидев Диму, снова отвернулся. Дима легонько тронул тишину: – Привет… Эхо недовольно затрепыхалось у каменных стен, расползаясь по щелям и трещинам. И тишине, и Арсу, и источнику, и памяти прошлого, и каким-то новым тайнам – всем обитателям здесь явно лучше существовалось без непрошенных гостей. Не получив ответа, Дима двинулся к источнику. Ступни щекотало волнением и немного холодом. Каждый раз, возвращаясь сюда, Дима себя не совсем узнавал, но сегодня – особенно. Он не чувствовал себя ни офицером, ни подающим надежды стратегом, ни сильным магом – как будто куда-то исчез тот Дима, которого он сам сделал за эти семь лет. Вместо уверенности в своих силах и хладнокровного понимания границ своих возможностей внутри нарастало чувство вины, неприкаянность нищего, которому негде укрыться от непогоды, и готовность принять любые условия, лишь бы Арс пошёл на перемирие. Арс сидел у источника сгорбившись. – Арс… Никакого ответа. Только тихие всплески магии и звук капель, задумчиво падающих где-то в углу. Дима куснул пересохшие губы: – Знаешь, я… – Что ж ты никак не уймёшься, а? – голос Арса звучал грубо и устало. – Зачем опять пришёл? – Просить прощения, – спешно ответил Дима, пока его не погнали в шею. Арс раздражённо вздохнул: – Ну? И что-то внутри Димы медленно опало. В этот момент он понял, что он-то признать свою вину готов, но вот Арс… – Ты не готов прощать, да? – окатило гнетущим осознанием. Их вчерашний разговор был совсем не намёком на тему того, что следует сделать прежде, чем они продолжат дальнейшее общение. Арс вообще не хотел больше видеть Диму, его вчера не прижали к стенке, а оттолкнули. Только вот что с этим теперь делать, было непонятно, потому что Диме было невмоготу держать в себе весь тот страх и вину, которые за пятнадцать лет выросли и преумножились до невероятных размеров, и если Арс не собирался это чувство «забирать» – или что он там провернул с Антоном и Косом, – то Дима был бы благодарен хотя бы знать, что вчера его пусть немного, но поняли. Арс, наконец, поднял голову, и стало заметно, что с той самой игры в Перудо он не брился. Подбородок и щёки оттеняла пока ещё едва заметная, но уже колкая щетина, и от этого его лицо казалось хищным и ещё более худым, чем обычно. – Ты не так ставишь вопрос, – ответил он. – С чего мне вообще тебя прощать? От этих слов как будто стало на полградуса холоднее. – Ты прав… – Дима опустил голову. – И это, кажется, не то, для чего обычного «прости» достаточно… Он сделал полшага в скамье, но Арс тут же поднялся, как бы показывая, что сесть не предлагал. – Я понял… – Дима отступил назад. – Если для тебя это что-нибудь значит, я хотел бы, чтобы ты знал… В Интеграле я был одним из волонтёров в интернате для детей, которым, как и тебе, не повезло с магией. Интернат действительно стал в какой-то момент его спасательным кругом. Именно там он и познакомился с Викой и именно там в какой-то момент начало пропадать неприятное и, что самое главное, плохо объяснимое чувство беспокойства. Арс усмехнулся: – Я очень рад, что ты нашёл удобный для себя способ заглушать чувство вины. – Чт… Арс, серьёзно? – тихо переспросил Дима. – А что ты хотел услышать, Дим? – голос Арса снова стал резким и не дружелюбным. – «Спасибо»? Мне-то что с того, что ты там кому-то помогал? Или ты думаешь, у меня и тех детей… не знаю… роевое сознание? Одна душа на всех? Им помог – и мне полегчало? От этих слов Дима почувствовал прилив энергии. – Арс, но… – В этом костёле, – снова перебил его Арс, – остался маленький мальчик, который нуждался в помощи. Ты ему не помог, – сердито улыбнулся. – Ты можешь сказать мне «прости». – Кивнул: – Можешь, Дим. Но тому мальчику твоё «прости» ничем не поможет. – Арс… – От меня ты чего хочешь? – спросил Арс жёстко. – Чтобы я как-то поговорил с ним? Как-нибудь что-нибудь объяснил, чтобы он больше не доставал тебя? Это твоя работа. Была… Пятнадцать лет назад. Только ведь ты тогда слился. Не было никакого разговора. Почему сейчас я должен делать это за тебя?! – Я знаю, Арс… – неожиданный прилив сил наткнулся на невидимую стену. – Мне жаль. Это был такой же маленький мальчик. И, к сожалению, всё, что я в силах сделать, это извиниться за него. – Трогательно, – Арс явно не был впечатлён. – Напомню, ты запер меня в костёле с Ястребами. Ты буквально позволил им меня избить. – Меня. Тоже. Избили! – взорвался Дима. – Минут на пятнадцать раньше тебя. И я пытался тебе помочь. Арс повёл бровью: – Ой, точно. Ты пытался колдовать. У тебя же это раньше постоянно получалось. Буквально был лучшим в деревне по колдовству. Арс снова бил по больному, и это пробуждало обиду, заставляя оправдываться и вызывая желание бить в ответ. – Да, это было глупо, – Дима тоже ответил резко. – Я был глупым. Глупым пацаном. Доволен? Я придумал хреновый план. Наверное, потому что был ещё слишком маленький и верил, что в жизни бывает, как в сказках. Что в последний момент добро побеждает зло. Вот такой я был тупица. Надеялся, что в такой важный момент найду свою магию и смогу тебя защитить. На несколько мгновений между ними повисла напряжённая тишина. Они оба тяжело дышали. Потом Арс грустно усмехнулся: – Если ты верил в чудеса, что же ты не поверил, что вдвоём мы их отпиздим, и не пришёл мне на помощь по-настоящему? Дима запрокинул голову и пару секунд дышал в потолок, кусая губы. – Арс, что ты хочешь?! – спросил он, наконец. – И вот мы, кажется, возвращаемся туда, где уже были. Ничего. Дим, я от тебя хочу – … Дима развернулся и зашагал к выходу. – …ничего. Просто исчезни с глаз моих. Я тебя видеть не могу и не хочу. Ни сегодня. Ни завтра. И даже послезавтра я тебе не… Конец Дима не услышал: за ним уже захлопнулась дверь костёла. Он быстро шёл по земляной дороге между полями зрелого сорго, а внутри кипела злость. Катись оно всё! Сам нормально не живёт и другим не даёт! Сидит в своём костёле… Алёнушка, блин, с картины Васнецова! В памяти сразу всплыла цветная распечатка картины, висевшая когда-то всё в том же злополучном айти-клубе. Буквально, можно сказать, напротив устроились. В клубе одна, а через дорогу – вторая. Как дошёл до Рогадека, Дима даже не помнил. Поднёс таблетку-ключ к двери подъезда (он же служил и лифтом) и замер. Домой не хотелось. Дима был слишком злой, что ему сейчас в маленькой однушке делать? Развернулся и, сунув руки в карманы, зашагал обратно. Придурок! И, главное, в том, что произошло, виноват исключительно Дима. Не Ястребы. Не взрослые, которые куда, блин, вообще смотрели?! Вообще никто не виноват, кроме Димы. За перекрёстком замаячило подсолнуховое поле… Это он, кажется, по жилому сектору топал всё это время. Очевидно, даже мимо своего бывшего дома прошёл – а ведь не заметил. Теперь-то куда? К дяде Серёже с Антоном не пойдёшь – это надо успокоиться хотя бы наполовину, а успокаиваться не хотелось. Хотелось вернуться в костёл, вытолкать Арса взашей и заколотить все входы и выходы. Ну, или хотя бы ещё погулять быстрым шагом и подышать грёбаным свежим воздухом. Дима повернул на Камышовую улицу и продолжил агрессивный променад, сопровождаемый проклятиями в адрес Арса. Иногда сознание успевало зацепить приятный запах ночной прохлады или трактор, брошенный на обочине. Через некоторое время Димин путь стал как будто более оживлённым и уютным. Захотелось замедлиться и, наконец, немного выйдя из мыслей, Дима осознал, что находится на Прямой улице. И не абы где, а у крыльца на веранду «Бабы Розы». Под ложечкой засосало от осознания, что ноги принесли туда, куда ходить было нельзя. Но пропади оно всё пропадом! Дима быстро преодолел две деревянные ступеньки и, минуя открытую веранду, шагнул прямо в бар. Терять уже было нечего. Он и так кругом виноват в этой жизни, если сейчас ему ещё и Оксана выскажет за то, что семь лет назад молча свалил, уже ничего принципиально не изменится. На удивление, именно здесь Диме выпал джек-пот: ни Оксаны, ни тёти Иры за стойкой не было. Значит, работал кто-то на замене. Отлично! Хоть где-то да повезло. Дима вскарабкался на высокий стул за столиком у стены. Хоть где-то сегодня вечером можно было прибиться. Хоть одно место в этой проклятой деревне его не гнало. Дима глубоко вздохнул, пытаясь замедлить поток мыслей, в которых запутались чувства, и в следующую секунду голос, который совершенно точно не хотелось сейчас услышать, произнёс: – Здравствуйте. С заказом определились? Дима нехотя посмотрел на подошедшего к нему паренька. Да, это был Ваня. – Привет, Вань, – устало поздоровался Дима. С секунду парнишка соображал: – А, Дим, это ты, что ли? – Угу. – А я тебя не узнал. Ну ещё бы. Когда я из Массива уехал, тебе было, кажется, десять или одиннадцать… Вроде, одиннадцать. Дима заказал пива и, пытаясь переключиться, начал разглядывать гостей. В «Бабе Розе», как водится, было людно. Это тебе не «Лэндлорд». Вон и племянник бабы Клавы сидел. Вымахал как… – Держи, – Ваня поставил перед Димой бокал пива и тут же усвистал выполнять остальные заказы. А Дима подумал, что, может, работай сегодня Оксана, было бы и вполовину не настолько паршиво. Теперь у него весь вечер будет мелькать перед глазами брат Арса. На самом деле, общего у Вани и Арса было не так много. Они толком-то и время друг с другом не проводили, особенно после смерти тёти Полины. В принципе, не странно, учитывая, что Арс был «бракованным» ребёнком, а Ваня – вполне себе уверенным маленьким органиком. Дима был готов поспорить, что это одна из причин, по которой Арс так много времени проводил вне дома. В основном все говорили, что и внешне эти двое непохожи: Арс – этакая тёмная лошадка – и белобрысый Ваня. Только глаза у обоих тёти Полинины. Но Дима почему-то разницы между ними почти не видел. Было что-то неосязаемое – даже не в чертах лица или фигуры, а где-то под ними. Какая-то общая канва. Вот как когда перед тобой ставят анисовый чай и анисовый ликёр: вроде бы, два абсолютно разных напитка, но аромат специи настолько резкий, что в какой-то момент начинает казаться, что и в стакане, и в кружке – одно и тоже. Бокал опустел быстро, и перед Димой снова возник Ваня. Дима заказал ещё одно пиво и, чтобы не вздрагивать каждый раз от взгляда в эти голубые глаза, – сто грамм сорго. Терпкий самогон опрокинул одним глотком и запил пивом. И, главное, все хорошие. Один Дима плохой. Мысль навязчиво крутилась внутри, как рыбка, не желая уходить, и даже алкоголь не мог её выдавить. Дима всё больше злился на эту глупую несправедливость. Потому что он в каждый момент своей жизни делал всё, что мог. Какого рандома?! Да, в девять лет он мог не сильно-то много – а что, в детстве все сразу могущественные и умные? Арс, вон, тоже. Были бы социальные навыки получше – может, всем и всё равно бы было, владеет там он магией или нет. После третьих ста грамм Дима вспомнил, что ешё не завтракал. Ну, уже, в любом случае, для завтрака было поздновато. По нёбу снова прокатилась приятная горечь пива. И ведь наверняка Арс теперь считает себя лучше тех детей в интернате. А всё почему? Потому что в какой-то момент что-то пошло не так, произошла какая-то случайность, и Арс заполучил эксклюзивную магию. Гадкий утёнок превратился в красивую птицу. А между прочим, те дети – они ведь точно такие же, как Арс. И как Дима. И как Ваня. Ничем не хуже. Захотелось позвонить Вике, но Дима ещё не совсем накидался, чтобы не сообразить, что беспокоить человека после полуночи и заплетающимся языком нести что-то то ли из философии, то ли из геометрии будет не очень. – Эй, Ваня, – Дима окликнул его, когда он в очередной раз проходил мимо с подносом. – Забери мой телефон. Я что-то не очень. Боюсь, наделаю глупостей. – Понял, – Ваня с энтузиазмом кивнул, видимо, радуясь тому, что его совсем чутка, но всё-таки посвятили во взрослые проблемы. Эх, Ваня, блин. Арс, блин! Что за херня? Дима выпил ещё сорго. Да ведь он даже не представляет, насколько Вика крутая! Да познакомься он с ней, ему бы стыдно стало за себя! Ещё сорго. И телефон на кой Ване отдал? Ещё и объяснил, блин, зачем. Теперь начнёшь просить – до утра не вернёт же. Хотя вообще-то нет. Смотря как попросить. – Вань, сюда иди. – Да? – Ваня тут же нарисовался рядом. Стоп. Сейчас внимательно, пожалуйста. Что делаешь? – Пива ещё принеси. – Ага, щас… – отправился за бар выполнять заказ. Ну и вот зачем телефон не забрал?! Короче, блин… Как же всё бесило. Как же Дима от всего устал, а. Глоток пива. А ведь он только жить, можно сказать, начал. Стыдно в таком возрасте уставать. Ещё глоток. Опёрся подбородком на кулак. Дяде Серёже, вон, сколько уже лет? А сколько дерьма в жизни было? И ничего. Сорвался с кулака и почти упал носом в стол. Чтобы не повторить эту ошибку, теперь опёрся на ладонь. И ничего. Ведь не ноет. Засел в сельской глуши со своей техномагией – и хоть бы раз пожаловался, что скучает по городу. А Дима… Дима моргнул. А Арс, блин?! Открыл глаза и недовольно прищурился от яркого света. Какая же отвратительная эта жизнь… Моргнул ещё раз. А потом мысли прекратились.