Металлы слишком разнородные, да плюс Дима вместе с техническими вытянул те, которые принадлежали скелету твари, ещё когда она была животным. Тем не менее, отточенный навык и концентрация делают своё дело, и шарик получается почти ровным.
– Пошли, провожу тебя до деревни, – дядя Серёжа бросил окурок и придавил его носком ботинка.
– Не нужно, – у Димы на тот вечер был собственный план…
Дядя Серёжа выходил из «Бабы Розы», мечтательно разглядывая новые занавески в цветочек. Дима машинально проследил за ним взглядом и в самый последний момент увидел, как он опустил голову, пряча… улыбку?
Воспоминания о встрече с тварью мгновенно выветрились из головы, да и последние проблемы – тоже. Дима обернулся на распахнутую настежь дверь. Дядя Серёжа спустился по ступенькам веранды и, оказавшись на улице, повертел головой туда сюда, словно вспоминая, куда собирался идти.
Вспоминая, куда собирался идти.
В Массиве.
Дядя Серёжа…
Дима приложил к губам костяшку указательного пальца, вспоминая, а что, собственно, дядя Серёжа делал в «Бабе Розе».
Ну, сидел… С тётей Ирой болтал…
Глянул на тётю Иру. Она размашистыми движениями вытирала барную стойку, внимательно следя за своей же рукой. На секунду её губы, скулы, уголки глаз – всё её лицо тронула насмешливо-тёплая улыбка.
– Оксан, – задумчиво протянул Дима.
– М?
– А вот давно… дядя Серёжа к тёте Ире подмазывается?
Спросил и подприсел от наглости своей догадки.
Оксана скучающе глянула на дверь:
– Да уже года два, вроде.
– Сколько?!
Дима даже не понял, от чего он больше обалдел. То ли от того, что дядя Серёжа подбирается к тёте Ире. Дядя Серёжа! Их дядя Серёжа! К Оксанкиной тёте Ире! По-настоящему!
То ли от того, что – два года?! Дядь Серёж, вы серьёзно? Да тётя Ира, она ж… Это ж тётя Ира! Тут… блин! Дима от возмущения фыркнул. Да тут Блицкриг надо проворачивать, а дядя Серёжа устроил затяжные военные действия! Да и Блицкриг, собственно, не нужен даже.
Это ж тётя Ира!
Дима заново прокричал в голове эту мысль.
Тётя Ира!
Она не бастион, она соратница. Её не нужно завоёвывать, ей просто нужно сказать, как есть – и всё.
– Два года?! Ты не шутишь? – Дима всё-таки надеялся, что, может, не так услышал.
– М-да, – Оксана лениво отмахнулась. – Я привыкла уже. Хм… – глянула на шарик, который Дима, как оказалось, уже некоторое время катал по дуге вокруг цветочного горшка. – Что такое?
Дима слегка растерялся:
– Да так… Слепил на днях от нечего делать. Просто шарик дурацкий.
Оксана пожала плечами и глянула на телефон.
– Семь процентов? – её голос звучал капризно и несколько недовольно. Маленький бутон-зарядка полностью отдал свою энергию телефону и пожух, превратившись в подобие тонкой тряпочки.
– Оксан, – Дима снова задумчиво смотрел на место за барной стойкой, где пару минут назад сидел дядя Серёжа.
– Чё? – Оксана отключила бутон от телефона и, сложив стебелёк пополам, бросила тарелку из-под Диминого супа.
– Вот ты как думаешь: если бы я не уехал, у нас бы с тобой получилось? Прямо вот серьёзно и надолго.
Оксана пожала плечами:
– Вероятно, да. – Но спустя пару секунд внимательно посмотрела на Диму: – Но даже не думай. То, что я не злюсь, не значит, что я собираюсь дважды наступать на те же грабли.
Дима кивнул:
– Извини. Это был странный вопрос.
– Угу, – невозмутимо согласилась Оксана и вздохнула, глядя на заряд телефона: – Короче, придётся всё-таки наверх за зарядкой сходить. Ну, и маму пора подменить.
– Ага.
– Давай, в общем, – Оксана лениво сползла с высокого стульчика. – Не кисни.
– Оксан, – Дима позвал напоследок. – Спасибо.
Оксана в ответ толкнула Димину голову в бок:
– Запрягла бы тебя кеги завтра разгружать, но у нас уже есть дядя Серёжа.
Дима тепло усмехнулся:
– Запрягай. В любой момент, когда понадобится.
Оксана утопала на второй этаж за зарядкой, а Дима ещё некоторое время глядел на барную стойку и задумчиво катал шарик по деревянному столу. Когда Оксанино место успела занять тётя Ира, он не заметил, но в какой-то момент раздалось невероятно тёплое «Димка, привет!», – как будто он никуда и не уезжал. А потом его легонько толкнули локтём под бок:
– Чё, с Оксанкой помирились? – уютно и потихоньку спросила тётя Ира.
Дима улыбнулся:
– Ага.
Ну, по сути, можно ведь и так это назвать. Кто ж знал-то, что они, оказывается, и не ссорились.
– Заново сойдётесь? – тётя Ира заговорщически наклонилась поближе.
Дима смутился:
– Э-э, нет.
Вот уж насколько его вопрос Оксане был странным – а ведь он даже не имел в виду ничего подобного, – от тёти Ириного вопроса становилось совсем неловко.
– Позов, – внезапно появляться было, видимо, у тёти Иры с Оксаной семейное. Оксана уже стояла рядом и протягивала Диме его телефон. – Ты вот, между прочим, вчера, когда бухал, Ване оставил. Забирать собираешься или всё, тебе больше средства связи не нужны?
– Блин, – Дима, если честно, совсем забыл про него. Сначала было слишком нехорошо, потом – слишком голодно, потом – и то, и другое. – Спасибо.
Машинально глянул уведомления. Мессенджер показывал сообщение от дяди Серёжи.
– Ой, тёть Ир, простите, надо бежать. Я потом ещё заскочу.
Выглядело это, вероятно, как из воздуха придуманная отмаза, но было, в общем, не важно. В душе Дима был благодарен и Оксане, и дяде Серёже за возможность поскорее слиться с неудобного разговора. Без дальнейших проволочек вышел на веранду, и уже там прочёл:
«Мы картошку печём, приходи. Соль купи только».
Ну, тут уже нельзя было не прийти. Если соль говорят купить, прийти нужно обязательно. Не возвращаться же тому, кто тебя, собственно, позвал, самому за солью. Дима не раздумывая зашёл в магазинчик напротив.
– …и короч… – Анжелка что-то с энтузиазмом рассказывала продавцу Юрку, но, заметив Диму, сразу замолчала. – Ну так вот, – продолжила она неестественно спокойным тоном. – Но я им сразу сказала, что так не пойдёт.
И Юрок, вторя её тону, многозначительно промычал «угу», кивая Анжелке, а пристально глядя при этом на Диму.
Повисла какая-то странная пауза. Дима покашлял:
– Юр, мне бы со…
Но тут громко вздохнула Анжелка. Вздохнула и грудью, и плечами, и подбородком – ну, тут Диме волей-неволей пришлось позволить себя перебить.
– Юр.
– А? – Юрок продолжал смотреть на Диму. Анжелка, впрочим, тоже.
– А вот этот горошек консервированный.
– Ага?
– Ты говорил, остался ещё на складе?
Дима растерянно приподнял брови, пытаясь сообразить, в какой момент бывший туалет стали называть складом. Юрок прищурился настолько серьёзно, что сразу стало понятно: стратегическая значимость горошка тянет на региональный уровень.
– Ты знаешь, я сейчас схожу, посмотрю.
– Посмотри, ага, – наугад куда-то в сторону кивнула Анжелка, одной рукой опираясь на прилавок и внимательно разглядывая Диму.
Когда Юрок скрылся на «складе», взгляд Анжелки со «с высоты босоножек» поменялся на «исподлобья», и она поманила Диму пальцем поближе. Дима, если честно, не соображал, что за конспирация внезапно начала происходить, хотя, казалось, военная служба его к разному подготовила.
– Дим, – доверительно произнесла Анжелка.
– Чего? – Дима тоже невольно понизил голос.
Анжелка смотрела на него не мигая:
– Вы что, с Оксанкой помирились?
– Чё? – от неожиданности Дима как-то совсем растерялся, что ответить.
– Заново сойдётесь? – спросила Анжелка уже практически одними губами.
Дима вздохнул. Вариантов ответов полезло сразу практически бесконечное множество. Останавливало только понимание, каким клубком сплетен это всё обрастёт всего за полдня. Сказать «это секрет», – решат, что собрались пожениться, а Оксана уже беременна. «Это секретно», – Дима завербовал Оксану для выполнения спец.задания, а в Массиве они ловят скрытых сектантов и наркодиллеров. «Нет, не сойдёмся», – Оксана умоляла Диму сойтись, но он ей решительно отказал. «За собой следите», – Дима всё осознал и на коленях приполз к Оксане мириться, но было поздно, надо было раньше.
– Сойдётесь? – нетерпеливо переспросила Анжелка и, наверное, чтобы как-то помочь Диме с ответом, едва заметно покивала.
Быстро прикинув, что дать ответ, который не взбаламутит любопытство массивцев, в любом случае, не получится, Дима вздохнул и многозначительно промолчал. Таким образом, оставляя простор для всеобщего воображения и позволяя придумывать вообще любые варианты. Абсолютно любые.
Анжелка что-то там себе поняла. По крайней мере, она изменилась во взгляде, приподняла брови, понимающе кивнула и, отвернувшись к прилавку, неестественно громко кашлянула. Юрок появился сразу же.
– Нет, знаешь, нет горошка, – ответил он, сигналя Анжелке взглядом и пытаясь на какой-то бровяной азбуке Морзе понять, что ж там Дима ответил на последний вопрос.
Анжелка явно догадывалась, что Дима видит все эти сигналы: она смотрела на Юрка угрожающе, но Юрок, видимо, думал, что это она показывает, что Дима ответил, и сигнализировал, что не понимает.
– Нет, значит, горошка, да? – строго ответила Анжелка, надеясь, что он хоть по тону голоса догадается, что сейчас не время сигнализировать, Юрок, чтоб тебя! – Ну ладно, я тогда ещё потом зайду, – к концу этой фразы её голос был уже даже не строгим, а угрожающим. А потом она улыбнулась Диме: – Дим, пока, – и оставила Диму и Юрка вдвоём.
Тет-а-тет вышел неловким. Часы с овощами над постером Ланы из «Адских гончих» усиливали это ощущение нарочито мерным тиканьем. Дима решил закончить поскорее:
– Юр, соли дай.
Юрок внезапно вспомнил, что он продавец, и встрепенулся:
– Да, да. Держи.
Из-за того, что ему тоже было теперь неловко, коробку с солью он снял с полки с несвойственной ему грацией. Уже когда он отдавал сдачу, любопытство всё-таки перевесило:
– Так а я не понял… Сойдётесь?
***
У трейлера, судя по всему, уже не меньше часа жгли костёр. Дядя Серёжа осторожно подвигал в сторону переливающиеся ало-фиолетовым угли.
– Явился, наконец, – обрадовался дядя Серёжа, завидев Диму из-за поворота. – Чего так долго-то?
Дима бухнулся на скамейку-бревно и поставил рядом с дяди Серёжиным пеньком коробку соли.
– Я уж думал, с голода помрём. Антон, тащи картошку!
Антон послушно ушёл в трейлер, попутно вслух удивляясь, чего они, собственно, заранее эту картошку не принесли.
– А мы что, – негромко спросил Дима, поглядывая на дверь, – больше в темноте сидеть не боимся?
– Боимся, а что делать? – пожал плечами дядя Серёжа, но тут же хмыкнул: – Шучу. Я позавчера так перенервничал за вас двоих, что придумал, как починить сигнализацию. Утром, пока все спали, периметр обошёл и поставил вместо родных сердечников старые, железные.
Дима нахмурился:
– Это которые для тракторов, что ли?
– Ну.
– Они ж всю обмотку оплавят. Там потом всё ещё больше сломается.
Дядя Серёжа обиделся:
– Ну, во-первых, если б я ничего не поставил, она бы и дальше не работала. Тебе прям сильно легче было бы, если бы не работала исправная сигналка, а не сломанная? Да и если не очень долго держать, то не оплавят. А мы их, может, потом и вытащим за ненадобностью. А во-вторых, сейчас нет выбора. Вон, в подсолнухи уже видишь, что привезли.
Дядя Серёжа кивнул куда-то в темноту, и Дима разглядел несколько лежащих на обочине дороги каучуковых водосборников.
У Димы ёкнуло в груди:
– Так быстро?
Лучше бы они так же оперативно нормальную помощь подвозили.
– Ну, а что им тянуть, – дядя Серёжа пожал плечами с шутливым пониманием. – Вот поставим с тобой нашу изоляцию на их изоляцию – тогда сердечники можно будет вытащить.
Дима задумчиво куснул губу. Ну да, выбора толком не было. Зато незамеченной ни одна тварь не подкрадётся. Теперь и правда на какое-то время можно хоть немного расслабиться.
Антон появился на крыльце с кастрюлькой, куда с горкой была сложена молодая картошка. Дима с дядей Серёжей приняли скучающий вид, как будто совсем ни о чём не разговаривали, пока Антон отходил.
– Слушай, – «вспомнил» дядя Серёжа. – А принеси ещё сразу мазик и кетчуп.
Антон цокнул и наклонил голову:
– Ну я только что оттуда. Чего раньше-то не сказал?
– Давай уже, неси, – дядя Серёжа небрежно помахал тыльной стороной ладони, отсылая Антона обратно.
Антон закатил глаза, оставил кастрюльку и снова исчез внутри.
– Слышь, – дядя Серёжа позвал совсем шёпотом и притянул Диму поближе за рукав. Дима ухом наклонился ещё ближе. – А вы чё… С Оксанкой помирились?
Дима медленно отстранился.
Дядь Серёж, ну серьёзно? И вы туда же?
– Заново сойдётесь? – не унимался дядя Серёжа.
Дима нетерпеливо вздохнул, вздёрнул брови, в упор посмотрел на дядю Серёжу и спросил тоже шёпотом. Очень активным:
– А вы что, к тёте Ире клинья подбиваете?
На пару секунд в воздухе повисла пауза. Видимо, дядя Серёжа не ожидал, что его манёвры кто-нибудь заметит. Потом он как-то неопределённо хмыкнул и забегал глазами в поисках ответа. Ответ нигде поблизости не завалялся.
– Вот… Так, знаешь!... – попытался он сформулироваться. – Вот ты… вот… Где не понимаешь – не лезь. Ясно?
– М-хм, – насмешливо протянул Дима.
Кетчуп с мазиком, к счастью, искать было не нужно, поэтому Антон своим появлением быстро закончил этот разговор.
– Ну, вот и будем сейчас картошку печь, – очень оживлённо произнёс дядя Серёжа.
Дима, в общем, был и рад смене темы:
– Да, как, кстати, на работе дела, Антон?
Антон тяжело вздохнул и достал сигарету:
– Да задолбался, Дим.
– Ну, ты лучше чё новенькое расскажи, – хмыкнул дядя Серёжа, осторожно складывая картошку в угли.
Дима взял пакетик майонеза и с тихим щелчком открутил крышечку:
– А чего у тебя?
Антон сделал первую затяжку и замолчал на минуту. Дядя Серёжа отфыркивался от дыма. Диме хотелось ещё раз щёлкнуть крышечкой, закрутив её обратно, но он ждал. Не хотел мешать Антону.
– Да чего, – прогундосил, наконец, Антон несколько в нос, как обычно после первой глубокой затяжки. – Не знаю. Просто устал и всё.
Дима покивал, глядя куда-то под ноги:
– Ещё бы. Работа у тебя тяжёлая.
Вместо ответа Антон снова затянулся.
– А у нас же ещё полдеревни придурки, – Дима упрямо не отпускал его во внутреннюю темноту. – Заняться нечем – так каждый день придумывают, как бы покалечиться.
– Да пиздец, – тихо ответил Антон и упёрся локтями в колени. – Вчера Кирилла опять обколотого привезли, а у нас на единственной кровати с фиксаторами дед Максим в белой горячке лежит. В итоге сижу рядом, этот на препаратах, держу его, чтобы иглу от капельницы не выдернул. Вся форма в его блевотине, – затянулся. Дима сочувствующе поджал губы и щёлкнул крышечкой от майонеза. – А он каждые три минуты хватает меня за воротник и угрожает: «Бойся, очкарик!».
Дима прищурился, сосредоточенно глядя куда-то между своими ботинками и костром. Выходит, не угомонился Кирилл. Может, зря он с ним тогда так вежливо обошёлся? Глядишь, сейчас бы Антона не доставал. И почему, главное, его? Как можно вообще длинного, да ещё худющего белобрысого Антона с Димой перепутать. «Очкарик». Ну очевидно же, что Антон без очков. Неужели под веществами настолько галюны? Может, он их каким-то образом смешал на почве того, что Антон тоже с Арсом общается? Явно же Арс что-то с Ястребами сделал… А у него друзей, в общем-то, и нет до сих пор. Любой, кто с ним заобщается, привлечёт внимание…
Антон устало упёрся в брови большим и указательным пальцем.
– Обещал задушить и на Круглой площади повесить, – усмехнулся. – Далеко бы ехать пришлось.
Дима сочувственно усмехнулся за компанию. Да, от Массива до Функционала далековато.
Антон стряхнул пепел с сигареты на землю.
– И вот, знаешь, иногда вот таких хочется самих взять за плечи и прям в них заорать: «Пожалуйста, не мешай мне тебя спасать, а!», – эту фразу он действительно практически прокричал. А встретив в ответ только понимающее молчание, снова вздохнул: – Я же просто работать пытаюсь.
Дима щёлкал крышечкой от майонеза.
– Да и брось его, – как-то неуверенно предложил дядя Серёжа. – Раз так хочет помереть – чего мешать.
И Дима почувствовал, что, хоть дядя Серёжа и надеется всей душой, что Антон этого совета послушается, себе-то он никогда бы никого бросить не разрешил. Вон, живёт уже в Массиве сколько времени и, по сути, всех оберегает. И нормальных, и придурков всяких.
Антон в ответ ожидаемо промолчал.
Дима придвинулся ближе и, приобняв Антона, уложил его к себе на плечо:
– Знаешь, – он постарался вложить в голос всю теплоту, какая сейчас в нём была, – хорошо, что мы сегодня втроём собрались. Как раньше.
– Ага, – Антон благодарно поёрзал у Димы под боком, устраиваясь поудобнее.
– Сейчас картошка пожарится. Ты всё рассказывай, мы же здесь. Сейчас поедим, посидим. Всё, что захотим, будем делать. А ты рассказывай – и пусть оно всё сгорит в этом костре…
***
Они просидели до часу. Антон много рассказывал. Постепенно его истории стали из безнадёжно уставших нарочито недовольными, потом к этому недовольству примешался оттенок стэнд апа, ну, а в конце он стал почти таким же лёгким, каким Дима его знал до отъезда.
Дима возвращался домой с ощущением тёплой лёгкости в груди и маленьких крыльев за спиной. Сейчас он мог всё.
Выходит, нужно на всякий случай подготовиться к «схватке врукопашную».
Дима невольно усмехнулся, вспоминая угрозы Кирилла. Учитывая, какой Кирилл сейчас худющий, даже если Дима не будет сопротивляться и позволит себя задушить, Кирилл устанет быстрее, чем Дима задохнётся. Что ж, получается, будет ходить, бояться, оглядываться по сторонам, а то вдруг Кирилл нападёт!
У айти-клуба послышались чьи-то негромкие шаги.
Дима остановился, всматриваясь в темноту.
Через пару мгновений в кружок света фонаря вышел Арс.
Так долго торчал в костёле?
– Привет, Арс, – наудачу поздоровался Дима.
Арс пожал плечами:
– Привет, Дима.
Через Диму аж как будто слабый разряд пробежал.
Что, серьёзно? Вот просто поздоровался? Не послал, не съязвил, даже просто мимо не прошёл?
Сегодня определённо был какой-то особенно удачный день.
Дима чуть повёл плечами, расправляя незаметные глазу крылья.
– Слушай… Давай поговорим?
Ну, а что? Если Арс в настроении здороваться, кто знает, на что он ещё согласится?
Арс задумчиво посмотрел на Диму и мягко вздохнул:
– Иначе ведь не отстанешь, да?
