Ничто не...

      Утро было ласковым и солнечным, лёгкий ветерок шевелил занавески, травы и листву. Казалось именно он вместе с лучами солнца сдвигали чёрный бархат ночи, украшенный огнями звёзд, открывая полупрозрачную голубизну дня. Россыпи росы блестели подобно кристаллами хрусталя, делая сад сказочный и казалось не бабочки и мотыльки, а феи и эльфы порхают в нём. Чуть прохладный воздух, поил ароматами сада, ласкал обещанием чудесного дня и дразнил предвкушением любимого завтрака. В обыденное пение малиновки вплетались трели жаворонка, обещая какое-то чудо.       Я медленно пробудился. Прислушался к звукам мира и отпустил себя, покрываясь змеиной чешуёй и высунув свой тонкий змеиный язык, пробуя воздух.       Утро слишком хорошо, чтобы и день был таким же. Так что стоит взять от этого утра всё.       Некоторые человеческие привычки мне нравились - сон, выпивка, душ. И я совершал их как человек.       Вот и сейчас завершив утренний моцион, я решил снова сжульничать - я ведь всё-таки демон. Мне можно, я просто обязан жульничать и лгать.       Щелчок пальцев, даже несколько - в комнате прибрано, постель заправлена, я причесан и одет.       Я неторопливо спускаюсь на первый этаж - это наша маленькая игра: я знаю, что Вита знает, где я и что со мной. Я ощущаю чудо внизу - одежда и сервировка, распознаю их сразу. Готовила моя малышка всегда сама.       А вот и наша кухня - светлые стены, светлый гарнитур со столешницей под дуб, круглый дубовый обеденный стол и пара стулья. Ветерок залетал в приоткрытое окно, заставляя полупрозрачную занавески трепетать как крылья ангела. Солнечный свет заливал комнату, окутывая Виту золотым ореолом, она словно светилась. Она повернулась ко мне и улыбнулась - тепло, ласково, нежно.       За что я обожал её улыбку - она никогда не бывала двусмысленной и многозначительной. О, нет, всегда легко считывалась. Огонь побежал по моему телу, разгоняя кровь, рождая потребность.       Кухня у нас небольшая, а я стоял на пороге - пары шагов мне хватило, чтобы оказаться за спиной Виты. Обвить её талию руками, ласково коснуться губами мягкой кожи, втянуть её запах: цветы, малина, мёд и что-то молочное. И это пьянит меня, как и её отзывчивость.       Вита отзывается вся, делясь своим теплом и светом. Она отдаётся целиком, без остатка, словно ныряет в омут с головой, словно есть только сейчас, а завтра не будет, никогда. И так всегда. И принимает меня всего, полностью - со змеиными глазами, чешуей, когтями, чёрными перьями, въевшимся запахом гари.       Её губы скользят по моей челюсти, шеи, руки ласкают плечи и торс, глаза светятся золотом и доверием. Приглашением.       И я не отказывается.       Целую её. А затем щёлкает по её губам узким змеиным языком, позволяя - теперь верю: она не уйдёт после поцелуя, не оттолкнёт меня. Мы не расстанемся.       Её восторг, её безоговорочное доверие, её любовь (да, любовь, хотя она и играет, что её нет) опьяняют сильнее любого вина. Они окрыляют меня, согревают и мне страшно не...       Может быть Вита и не Небесный ангел, но она ангел - и доверчива, как большая часть ангелов. Если она думает, что я откажусь от ощущения значимости, нужности, того что я центр чьей-то Вселенной. О, её ждёт огромное разочарование - вкусив подобный плод однажды, от него невозможно отказаться.       Она ведь и ему дала обещание. О, он помнил этот момент очень хорошо - столько удивления было в ней.       Разгоряченные они лежали рядом, её голова на его груди, и он прошептал хрипловатым голосом, что несколько несправедливо, что он дал ей уже три обещания, а она ему не одного. Она, вглядевшись в его глаза, кивнула и дала обещание, которое он просил.       И это обещание привяжет её к нему надолго. Прекрасно сформулированный пункт Договорённости между ними. За шесть тысяч лет он научился играть словами. Он ведь демон, ему положено. Это его работа.       Интересно, если бы они не были бессмертными созданиями, эфирно-оккультными сущностями, сколько малышей бегала бы уже по их дому? И на кого они были бы похожи? Были бы у них его жёлтые глаза и рыжие кудри? Или они унаследовали светлый цвет её волос и прямые пряди?       Его крылья снова вышли на материальный план, укрывая их в угольно-чёрном коконе. Ласковое и восторженно прикосновение пальцев Виты, и её шёпот о том, что они сияют как ночное небо.       - Мой маленький льстец, - я ласково погладил её щеку, и она прильнула к моей руке как котёнок. Поцелуй в холм Луны, в центр ладони, словно снимает ягоду. Это уже стало ритуалов. Нашим ритуалов.       Завтракали мы сегодня чуть позже обычного, чудом подогрев еду и восстановив посуду и сервировку. - Восхитительно утро, малышка. Прекрасное утро... Замечательно пела малиновка, - я прикрыл глаза, смакую мясо. - Да, прекрасное утро. Надежда всё ещё есть. -Запел жаворонок. - Если верить знакам, то начнётся что-то новое. - Вита, мы уже говорили - меня всё устраивает, - зашипел я, позволяя чешуя частично покрыть меня. - Говорили, мой пламенный. Но если ты не можешь вспомнить прошлое, может стоит начать новое, всё новое. - Что ты хочешь, чтобы я сделал, малявка? - я клацнул зубами, больше для острастки, чем реально сердясь. И страха она передо мной никогда не испытывала. -Золотце, ты всегда полон идей и энергии, тебе надо иметь возможность куда-то их приложить... Нашего сада тебе уже недостаточно... - Я подумаю... - Может съездишь в Лондон, твой проигрыватель дисков хорошо прижился в одной библиотеке. - Ты опять о том бывшем книжном магазине, и этом кафе с дурацким названием... - Как хочешь... - Хорошо, я сделаю, как говоришь... - Спасибо, мой огонёк... - Тем более Бентли давно не выезжала... Нам надо проветриться с девочкой. - Как скажешь, звёздочка. Мы оба ощутили это. Присутствие, там у ограды, у ворот. Кое-кто мялся, не решаясь ни постучать, ни войти, ни уйти. Я поднялся, ощущая лёгкий гнев. Да, что он себе позволяет, в моей жизни только всё начало налаживаться. Что ему понадобилось от меня. Или дело в Вите, ведь она беглый ангел.       Надо пойти и решить эту проблему, ему есть, что сказать этому, променявшего Их на золотые отметены Архангела.        - Доставка что ли у ограды мнётся, пойду посмотрю.       -Энтони, - надломленным голосом окликнула его Вита, - будь осторожен, золотце. Он лишь улыбнулся ей в ответ и кивнул, выходя за дверь.