Mormor

Мориарти прерывает своим появлением этот разговор. - Привет, - он садится на диван напротив Морана и приглашает Ричарда присоединиться. От усталости не остается и следа, Джеймсу хватило пары часов сна, или он привык хорошо скрывать свое состояние. Он выдерживает это расстояние, установленное по негласной договоренности между ними с Себастианом. Не отказывая Морану в том немногом, что он просит взамен - не вторгаться в его личные границы, которые военный так старательно вокруг себя возвел. А вот Ричард, похоже, менее "милосерден" к другу, замечает Джеймс. Он не слышит их разговора, но понимает, что Брук знает Морана как никто. Открытый и прямой, он все же выдает ту настороженность, с которой смотрит на Мориарти, и это не может ускользнуть от внимательного взгляда. Он опасается за друга. И видит в Джеймсе смертельно опасного паука, в чьей паутине они оба оказались и пока являются ее частью, но как только Себастиан перестанет быть ему нужен или просто по своей прихоти, он сожрет его, не задумываясь. И Джеймс не знает того, что, день за днем, защищая его, Себастиан разрушает самого себя. Будучи сейчас уязвимым, как никогда прежде, Мориарти представляет для него угрозу. Помимо тех рисков, которым он подвергается сейчас, будучи как никогда желанной целью для многих охотников, Джеймс признается себе в том, что Себастиан защищает его прежде всего от него самого. И отпустить его он не готов. - Так и будете сидеть пока все не остынет? - Мориарти берет коробочку рисовой лапши с овощами и пару палочек и открывает ее. С безупречными манерами и субординацией их обоих он начинает ощущать себя под конвоем. Обоих хочется встряхнуть, выбить из них эту выучку и сдержанность. Джеймсу хочется увидеть Морана настоящим, хочется увидеть его эмоции. Сам он показал уже слишком много, и это неизбежно, ведь Себастиан находится с ним постоянно и слишком близко. - Не знаю, как вы, но я гадски проголодался, и до еды ничего слушать не намерен, - заявляет Джим. - Как дела, пока меня не было? - спрашивает он Ричарда немного позже. - Дело Галтиери, - вспоминает Мориарти, - Не слишком интересная цель. И вряд ли украсит твой список "спортивных" достижений, а я, признаюсь, был им впечатлен, - Мориарти слегка улыбается. Нанимая Ричарда, он успел удовлетворить любопытство, заглянув в его личное дело из архивов МИ-6, и несколько имен, вычеркнутых из мировой политики и общественной жизни, и громких тем для новостей оказались в его послужном списке, - Все штатно. Быстро и тихо. Я хочу, чтобы этим занялся ты. Можешь взять кого-то с собой, если понадобится какая-то техническая поддержка. Джеймс думает, что не стал бы браться за это дело сейчас. Он может позволить себе заниматься только тем, что интересно лично ему, и не браться за исполнение мелких "желаний" всех тех, кто готов заложить за них ему свои души, как было в самом начале существования Сети. К тому же сейчас Джеймс все больше понимает, что вынужден отойти от активных дел и меньше появляться где-либо, ограничив свои контакты ближайшим кругом. Но этот заказ соответствует его собственным интересам навести порядок в своих владениях. Поэтому Мориарти не оставляет его без внимания. Только идиот бы не заметил, что с появлением Мориарти в комнате повисло неловкое, даже можно сказать интенсивное и напряженное молчание между Себастианом и Ричардом. Первый не желал, чтобы в его жизнь вмешивались и оспаривали его выбор и решения, второй же - не мог молча наблюдать за тем, как тот первый, которого считал своим самым близким другом и братом. разрушал себя. Моран не говорил вслух и никогда бы не сознался в том, как работа на Мориарти влияет на него, но Ричард все видел. Брук был талантлив в чтении людей, в том, чтобы понимать их без слов. И если Джеймс думал, что сдержанность и отстраненность Себастиана это лишь военная выучка и привычка, то Ричард понимал куда больше, потому что видел больше, слышал больше, пытался добраться до самой сути. Эта закрытость военного сейчас была еще хуже, чем раньше. И для Себастиана это была саморазрушающая работа, от которой он, словно мазохист, не отказывался. Ричард не мог понять. Не хотел понимать. Даже при всем его уважении к Джеймсу он и правда видел своего босса именно смертельно опасным для Морана. — Мой список "спортивных достижений" не висит на доске почета, так что некоторые имена из него всегда можно опустить, — наконец-то усмехается Ричард, взяв и себе коробочку с едой - рис с курицей и соусом терияки. Он смирился на этот вечер с тем, что пытаться вразумить Морана не стоит и лучше поговорить о работе, которая его ждала, тем более босс сам задал эту тему. — Галтиери не слишком интересная цель, тут вы правы, но как персонаж. Охрана же его при этом куда превышает уровень его важности. По крайней мере публичной. С этим будет интересно повозиться. Будет схоже с охотой, как тогда в Афганистане, верно, Себ? — В Афганистане ты был с пистолетом у виска, а я с дыркой в ноге и последним патроном, — выдыхает Моран, подав голос впервые за вечер. — Так что постарайся не облажаться, как в тот раз... — Очень токсично, Моран. Кто делает мне такую рекламу перед нанимателем, а? — Реклама была бы нужна, если бы ты еще не работал. А то, что было в Афганистане, произошло не только по твоей вине. Всегда нужно знать свои слабые стороны. — Да неужели? — холодно усмехается Ричард. — И ты знаешь свои? — Знаю. И принимаю. — В самое сердце, как я вижу. — Прекрати вести себя как ребенок. Мы оба знаем, что это не одно и тоже. — Ты прав, из нас двоих только я не занимаюсь самоуничтожением. — Перестань... Последнее слово звучит слишком спокойно, чтобы поверить, что это именно то, что испытывает Моран. Наверное поэтому Ричард и замолкает, глядя на Себастиана, который прекращает есть, оставив коробку и палочки на столике. — Я отлучсь. Прошу меня простить, — произносит Моран, поднимаясь на ноги и покидая гостиную, а затем и дом. Он выходит на территорию и только там закуривает, одолжив по пути сигарету и зажигалку у одного из ребят в охране. - Что-то, о чем мне стоит знать? - Джеймс вовсе не слеп, и замечает, что у Себастиана есть что-то, что его гнетет. Но предпочитает не вторгаться в то, о чем он не захочет заговорить сам. Но Ричард не спроста затеял этот взаимный обмен колкостями при нем. Они оба не школьники, и контроллируют себя достаточно хорошо, чтобы не сцепиться при боссе. Брук пытается о чем-то предупредить его против воли Морана? Что-то, что Моран предпочел бы оставить себе, но оно представляет угрозу для него самого. Джеймс как никто знает, что личные мотивы губительны в его деле. Он слишком недавно и слишком сильно поплатился за то, что позволил себе их, разрешил себе доверие. И если Моран и не позволит скрываемым безответным личным привязанностям провоцировать его допускать промахи, и он слишком хорош в своем деле для этого, слишком отточен его нечеловеческий самоконтроль, то они вполне способны побуждать его методично спускать свою жизнь под откос. Моран уже с легкостью перечеркнул свою военную карьеру после одного разговора с Мориарти, и вот теперь берется его охранять и делить один дом с тем, с кем удерживать дистанцию становится его личной пыткой. - Охрана превышает его уровень, - задумчиво повторяет Мориарти слова Брука, когда они переводят тему, - Браво, Рич, именно. Это то, что занимает и меня. С ним что-то не так, и было бы неплохо узнать, что именно. Джеймс снова отвлекается на мысли о Себастиане, останавливая взгляд на оставленной им порции еды. Моран напоминает ему тигра, который не может найти себе места в этом доме, как в клетке. Он сам загнал себя в угол, где все его ранит. Мориарти и сам чувствует себя здесь после смерти Северина как в ловушке, которую он собственноручно для себя выстроил. Он не знает, стоит ли ему протягивать к нему руку, прикасаясь к отстраняющемуся от него раненому хищнику. Но уверен, что гуманнее и лучше для Морана было бы оттолкнуть и отпустить. Это подсказывает и рассудок, отзываясь болью и неизменным чувством вины по отношению к Северину каждый раз, когда он сокращает дистанцию между ними. Джеймс получает очередной предупреждающий разряд тока от невидимого ошейника, избавиться от которого не может, прикасаясь к Морану, руками или словами. Продолжать любить того, кто предал его, - больно и безисходно, больнее только - любить того, кого к тому же уже нет в живых. Но его все равно непреодолимо тянет к Себастиану. И он знает, что к нему самому. А не к тени брата в чертах его лица. Об этом говорит новая доза чувства вины, котрую он получает всякий раз после. Моран нужен ему как обезболивающее, чувство к нему - единственное, что вытесняет боль и пробуждает в нем живое, но и вызывает новую. И Джим все равно приближается, чтобы коснуться. - Будет не лишним, если ты возьмешь с собой ребят. За главного на этом задании будешь ты. Скажешь, что это мой приказ, проблем с ними не возникнет, - Джеймс тихо усмехается, - он замечал, как парни из оперативной группы присматривались и "проверяли" Брука в мелких подколах, и убедился в том, что он легко давал им прикурить, - Технические детали доверяю тебе, - Мориарти поднимается с дивана и тихо выходит в холл. Спрашивает у охранника и, набрасывая куртку, выходит на холод на территорию у дома, находя Морана. Он останавливается и стоит за его спиной, немного медлит, зная, что Себастиан уже почувствовал его присутствие. - Паршивый день? - спрашивает он и приближается, вставая рядом, не глядя на Себастиана, и смотрит туда же, куда и он, - Если что-то не так, ты можешь мне сказать. — Разве что то, что ваша личная охрана действует по неизвестным вам принципам, ведущим к неизбежному самоубийству. Ричард снова говорит спокойно. Перепалка была необходимостью, ведь при общении один на один Себастиан просто отказывался отвечать на вопросы. Да, он и сейчас не был открытой книгой, но так зацепить его было легче. Вся ситуация напоминала Бруку огромный гнойник после укуса насекомого, покрытый коркой, защищающей яд, что попал в тело. И он старался эту корку сорвать. О, всеми силами он старался сделать это, вывести Морана из себя, заставить его выговориться, показать ему, что без этой боли жить будет легче. Но Моран не желал принимать помощи. Он словно... желал этого саморазрушения. Эта работа была пыткой, была испытанием, была болью, что не дает спать по ночам, но она была единственной возможностью быть рядом с Джеймсом, рядом с этим еще не родившимся ребенком и защищать их. Это Себастиан не мог доверить никому другому. Даже Ричарду. Для такой защиты нужно что-то большее, чем просто верность. Нужно то, на что Моран думал, что не способен. Он до сих пор не знает, что двигало им в тот день, когда он, сидя в идеальном укрытии, не нажал на курок и не закончил жизнь гения криминального мира по имени Джеймс Мориарти. Не хочет верить, что это была глупая, не доказанная, не существующая по всем законам здравого смысла чертова любовь с первого взгляда. Но в конечном итоге он здесь... — Мое задание может расшириться до выяснения причин такой излишней охраны, а лишь потом будет произведено устранение, босс. Мне бы не хотелось выбивать домино из ряда, если оно важно в цепочке. Расширенные знания об объекте могут изменить и цели, которые у вас есть по отношению к этому объекту, — произносит Брук, глядя прямо в черные глаза напротив без капли страха или волнения. Он не боится Джеймса. — Благодарю. Уверен, что имею на примете несколько ребят, которым смогу доверять настолько, чтобы работать в команде. Моран знает, что Джим стоит позади него - тушит сигарету едва шаги прекращаются, ведь уничтожать себя и уничтожать другого - разные вещи. — Ваша система безопасности имеет мертвые зоны, — только и произносит Моран, опуская ладони, в одной из которых затушил сигарету, в карманы своих штанов. — Я зарисовал план территории и дома, отметил слабые точки и излишние укрепления в нескольких - вся информация в блокноте на столе в гостиной. Больше мне сказать вам нечего, Джеймс. Но я хороший слушатель, если вам это необходимо. - Спасибо, Рич, я запомню, - отвечает Джеймс, невольно понимая, что, возможно, из них троих Брук здесь единственный, кто действует сейчас полностью трезво и разумно. Он возвращается к заданию Ричарда. - Хорошо. Присмотрись к нему, если будет случай, перед тем как "нажимать на курок", но не в ущерб делу и своей безопасности, - соглашается Мориарти. Движение Морана не ускользает от Джима, и последние остатки дыма от его сигареты тают в вечернем воздухе. Джиму нравится этот запах, он начинает ассоциироваться с присутствием Морана рядом, не смотря на то, что при появлении Мориарти военный всегда тушит закуренную сигарету. - Буду знать. Но иногда мне бы хотелось стать слушателем самому. Особенно когда тому, кто оказался рядом, есть что рассказать, и этот кто-то по-настоящему интересен. А это бывает очень редко со мной. К тому же, - Джеймс поворачивается, чтобы теперь видеть Себастиана, - Не всегда возможно трезво оценивать себя, считая что можешь справляться со всем один, решая и за себя и за других. Иногда всем нужен кто-то, кто может слушать. А Рич - хороший друг, - усмехается Джим, - Он так ничего и не сказал мне про тебя. Я не буду тебя спрашивать, если ты не захочешь. И я умею ждать, - Джим кутается в наброшенную куртку, начиная мерзнуть, - Так или иначе, спасибо, что решил остаться. Пойдем в дом? Или тебе нужно больше времени? Я заметил блокнот, - говорит он, - Спасибо. Можешь заняться этим завтра и устроить разнос охране. Или заменить тех, кого посчитаешь нужным. Когда они возвращаются к Ричарду, остаток вечера проходит спокойно и непринужденно для них троих, так как никто больше не поднимает болезненных для другого тем, и Джим больше не желает обсуждать дела. Ему легко и привычно с ними обоими, как будто он знает Себастиана и Ричарда уже давно, и ему удается отвлечься. Вечер уже совсем поздний, и Джеймс снова в полной мере ощущает усталость. Но он старается прогонять сон, неосознанно оттягивая тот момент, когда снова останется один. Но усталость все же берет свое, и Мориарти приходится отправиться к себе. Он допивает свой сок, и поднимается. - Спасибо за вечер. Думаю, мне пора. Рич, ты можешь остаться еще, если хочешь. — Я не из тех, кто говорит, Джеймс. Эта часть "дара" досталась не мне в разыгранной генетической лотерее. Снова хочется закурить. Что-то сильное, чтобы крепко затянуться и ощутить головокружение в голове, которое бывает у людей, что курят впервые. Но Моран на самом деле уже и не уверен, что способен ощутить хоть какое-то подобие эйфории или затуманивая рассудка. А ведь хотелось и хотелось безумно сильно — Но я приму к сведению, спасибо. Не уверен, что воспользуюсь столь щедрым предложением, но благодарен за него. И за эту работу. Так мне спокойнее, как бы сильно я не хотел оставаться в уединении посреди леса. Моран делает глубокий вдох и выдох. Ричард и правда хороший друг. Наверняка он и правда сейчас понимает больше, чем кто-либо, потому что смотрит со стороны. — Хороший. Но это не его история, чтобы рассказывать... С охраной я погорю завтра, спасибо, сэр. Остаток вечера и правда выходит неплохим. Даже не смотря на не до конца сброшенный официоз общение не слишком напряженное и напоминает разговор давних хороших знакомых, что встретились спустя много времени и решили поговорить о делах и просто обо всем на свете не копаясь в личном. — Я не злоупотребляю вашим гостеприимством, но возьму еще несколько минут, если вы не возражаете - больно удобное у меня место, — усмехается Ричард, а затем смотрит на Джима и кивает. — Доброй ночи, сэр. — Доброй ночи, Джеймс, — также говорит Моран, провожая гения взглядом на второй этаж. — Ты знаешь, чем я лучше тебя, Себастиан? — выдыхает Ричард спустя пару минут, дождавшись, когда Мориарти скроется в спальне. — Конечно знаю... — кивает Моран спокойно. — Ты человек. А я уже очень и очень давно перестал им быть. И в этом твоя ценность, Ричард. — Я хотел сказать, что я смотрю на вещи более трезво... — Нет, ты смотришь на вещи, как человек. "Спокойнее"... Джеймс думает о том, что сказал Моран. Себастиан не похож на того, кто по доброте душевной будет заботиться о случайном встречном, беспокоясь о его безопасности. И Джим далеко не невинная жертва. Что тогда держит его рядом и заставляет защищать криминального гения? Почему ему не безразлична его безопасность? Мориарти добирается до кровати и берет в руки телефон. Он проверяет почту и сообщения, все отчеты агентов Сети и дела, которые требуют внимания. Он отправляет пару коротких приказов и ощущает, что взгляд застывает в пространстве сам собой, и телефон начинает выпадать из рук. Джим поддается усталости и, отложив телефон и выключив свет, не раздеваясь, засыпает поверх одеяла. Он пробирается через полумрак леса, раздвигая ветви деревьев, которые царапают лицо и цепляются за одежду, и продвигаться вперед становится все трудней. Но Мориарти упорно продолжает идти, стараясь не отставать от того, кто идет впереди, боясь потерять его силуэт в темноте. Но чем больше он тратит сил, и чем отчаяннее старается сократить расстояние, тем больше он отстает. "Рин", - бессильно и тихо вырывается у него, то ли во сне, то ли вслух. Лес расступается, и он выходит вслед за Северином на открытое пространство. Джим приближается, с облегчением снова произнося его имя. Их все еще разделяет несколько шагов. И Мориарти замечает, что они идут к краю обрыва. Северин оборачивается к нему, дойдя до края. "Стой", - Джеймс хочет что-то сказать и бежит к нему, но понимает, что не успевает. Северин улыбается ему, не отводя взгляда, и делает шаг назад. Джим следует за ним, хватая рукой воздух, и ощущает, как что-то удерживает его от падения, не давая сделать шаг. Его крепко держат за руку. Мориарти оборачивается, чтобы увидеть Себастиана. Когда тот отпускает его, поворачиваясь спиной и уходя в сторону леса, Джеймс на несколько мгновений замирает, не зная, за кем ему следовать. Себастиан успевает уйти, и Джим теряет его среди деревьев, снова оказываясь в лесу. Вокруг почти ничего не видно из-за тумана и темноты. Беспокойный и выматывающий сон заставляет Джеймса шевелиться во сне. Он остается один, ища совсем другого человека. Теперь его ведет другое чувство. Его желание добраться лично до убийцы Северина, которое так и осталось не воплощенным. Это не он нажал на курок. Он узнает лицо Пирса в следующей фигуре, которую отыскивает среди тумана. Его отделяет от него несколько метров, он поднимает руку с пистолетом и с удовлетворением стреляет, снова и снова, разряжая всю обойму. Фигуру заволакивает ставший плотнее туман. А когда смещается от ветра, Джеймс видит перед собой совсем другое лицо - Себастиана. Мориарти просыпается от собственного крика и резкого рывка, с которым хотел подбежать к Себастиану. Он садится на кровати, все еще находясь во власти еще очень живого и реалистичного ночного кошмара, часто дыша, и стараясь поверить в то, что проснулся. Джим протягивает руку к тумбочке у кровати, на которой должен быть стакан с водой, и неосторожным движением сталкивает его на пол. В темноте он слышит, как стакан неожиданно звонко разбивается на осколки. Джеймс остается сидеть на кровати, заторможенно смотря перед собой. Это его вина. Смерть Северина, и то, что он не раскрыл его игру гораздо раньше. Себастиан, который ставит себя под угрозу, охраняя его и оставаясь рядом. Он сам уничтожает тех, к кому привязан. И приближаться к нему опасно. Моран не может спать. Раньше казалось подобное совершенно невероятным и даже диким, но Себастиан не ощущает покоя в этом доме. А может дело не в самом доме, что уж говорить. Может быть проблема в нем самом: он не может найти свой путь, не может обрести внутренний покой со своими мыслями и желаниями, не способен принять реальность такой, какая она есть. Это странно. Это то, что испытывают те, в ком есть хоть что-то человеческое. Моран же... Моран ведь и правда давно перестал походить на человека, давно перестал мыслить так, как мыслят другие, нормальные люди. Наверняка эта цепочка оказалась запущенной после разговора с Ричардом. Да, Брук наибольший человек их них всех, он понимает этот мир, живет в нем, а не существует. Моран мог бы также, сложись годы его детства и юности хоть немного иначе. Нужно занять голову. И самый просто способ - занять руки обычной рутинной работой. Моран проходит в будущую детскую, отыскав перед этим в кладовке ящик с инструментами, и принимается за работу. Кроватка, стол для пеленания, кресло качалка, небольшой комод для детских вещей - Себастиана ждет много работы. И он погружается в нее, наконец-то освобождая голову от мыслей хоть ненадолго. Все, что его сейчас волнует, это почему какой-то криворукий мастер сделал дырки под винты больше, чем сами винты - придется постараться, чтобы это смотрелось красиво после сборки, найти какие-то заглушки. Почти два часа покоя и тишины в голове заканчиваются также резко, как возникает крик Мориарти в темноте дома. А затем звон разбитого стекла... Моран срывается на ноги, находу доставая пистолет, который всегда носил с собой, и взводя курок. Дверь в комнату Мориарти распахивается резко, без промедления и сомнений, но там никого... кроме Джима и последствий его ночного кошмара. Себастиан прячет пистолет обратно за пояс и подходит к кровати, минуя осколки, что были разбросаны по всему полу. — Джеймс... — произносит полковник необычайно мягко, почти нежно. Он боится испугать снова, боится заставить нервничать еще сильнее, а это вредит и Мориарти, и ребенку. — Все в порядке... Это просто кошмар. - Себастиан..., - произносит Джеймс, еще находясь во власти недавнего сна, протягивает руку, чтобы коснуться его лица, проводит по нему подушечками пальцев, будто желая убедиться в его реальности, и хватается за Морана, крепко прижимаясь к нему. Пальцы судорожно сжимаются на его спине, и Джеймс долгое время молчит, спрятав лицо у него на груди. Его тяжелое дыхание постепенно замедляется и успокаивается, по мере того, как Мориарти берет себя в руки. - Мне снилось, что я убил тебя, - говорит Джеймс, не выражающим эмоций, бесцветным голосом, - И, возможно, рано или поздно так и будет. Я уничтожаю все, к чему прикасаюсь. Все однажды приносится в жертву моим целям. Становится ставкой в игре. Все это моя вина. Пусть и не прямая. Смерть Северина. И то, во что я втягиваю тебя. У тебя все еще есть выбор. Я не хочу тащить тебя за собой. Ставки постоянно повышаются, и я не готов останавливаться, я не могу жить другой жизнью. Джеймс дотягивается, чтобы включить свет, теперь все происходящее становится реальней, сон теряет свою силу. Он отпускает Себастиана, снова отстраняясь. Джим кладет ладонь на живот, успокаивая себя и вспоминая, что ему необходимо контроллировать эмоции. - Извини, что разбудил, - говорит он, - Все в порядке. Агенты Второй группы из постоянного состава оперативников Сети, подчиняющихся непосредственно Мориарти, а до этого - Северину и ему - получают сообщения о своем задании и о том, чтобы завтра они были в распоряжении Брука, которой отвечает за него. Управление на задании отдается тому новичку, дружку полковника. Тоже военному. И если соваться к Морану никто, обладающий достаточно развитым для выживания инстинктом самосохранения, не осмеливается, то к Бруку еще притираются и привыкают. Все стычки и интерес вызывает в основном его появление из ниоткуда, стремительный взлет на вершину организации и доверие, которое оказывает ему босс. Приказ отправиться с ним получают двое. Брайан - хороший стрелок с подходящей подготовкой, не разделяющий настороженно-скептического отношения к Ричарду остальных, но испытывающий к нему уважение, успев увидеть в деле и поработав с ним бок о бок. Френсис - технический специалист. Сигнализации, камеры наблюдения и прочие неприятные сюрпризы всегда полезно предусматривать заранее. И Брук вызывает в нем интерес, как и перспектива отправиться с ним на это задание.