Малыш Кейн и Снусмумрик. Небольшая история из летописи долины Кехмеру.

Это было с одной стороны не лучшее место для лагеря, с другой — на шесть из десяти по его личной системе оценки подходящести, с учетом того, что десять из десяти не было ни разу. А неожиданные обстоятельства — это была постоянная часть его работы, так что ничего нового. С одной стороны недалеко бродили черепахогризли — с другой, они смогли поставить палатки повыше, на деревьях. С одной стороны — здесь могли пройти токсичные дожди, с другой — то, что они были в лесу, позволило за три дня натянуть лианы и крыши из тростника и листьев гигантской монстеры. С запасом воды придется повозиться, но в целом...терпимо. Жизнь лагеря текла спокойно и неторопливо, работы было достаточно, времени для отдыха вечером — тоже. Они сидели вокруг костра под звездным небом, в сопровождении тысяч цикад и шорохов леса, иногда женщины устраивали танцы, иногда Санни пела свои песни, иногда Бородач травил свои анекдоты и байки, а периодически Снусмумрик рассказывал свои истории. Вот как сейчас. Это была история десятилетней давности про подавление бунта оборотней и их союзников. Большое событие новейшей постапокалиптической истории, любой из них так или иначе слышал о нем. Но Снусмумрик рассказывал о нем от лица очевидца. О, он умел рассказывать. Затаив дыхание, они слушали уже давно известные факты — о том, как оборотней не признавали как равную расу, заставляя их отдельно селиться, ложно обвиняя в преступлениях, платя им в два раза меньше, чем людям, рассказывая о них страшилки детям. А дети и подростки могут более жестоки, чем взрослые. Они завороженно и затаив дыхание следили за его повествованием, когда он вспоминал, как оборотни поначалу пытались разговаривать с людьми, с властью. Как у них появились союзники среди людей. Как власти вначале пообещали им изменить законы, уравняв их в правах с людьми, фактически признав, что они имеют на это право, а потом в день встречи Совета отказавшись от этого почти единогласно. Из ста человек только трое проголосовали за эти поправки. И как после этого оборотни устроили вече на городской площади, и разгорелся бунт, который был жестоко подавлен. — Как это все-таки ужасно — вздохнула Санни. — Я вообще не могу поверить, что так можно! Я общалась с оборотнями, они абсолютно нормальные ребята! Как можно было так жестоко и несправедливо обойтись с ними? Неужели так и было? — Было еще хуже, — вздохнул Кейн, — я там был. — Серьезно, Малыш? - Эмили с удивлением посмотрела на него, — ты никогда не рассказывал. — Не хочу вспоминать. Над поляной установилась тишина. — Да, растудыть его в качель, Правительство никогда не думает о людях! - жахнул по колену ладонью Большой Джон — вот когда я работал в Городе… Разговор еще долго крутился вокруг несправедливости мира Мегаполисов, у каждого и каждой нашлось, что вспомнить. Позже, когда все уже расходились спать, назначив дежурных, Малыш спустился к ручью — не самая безопасная идея, в густом и темном лесу, где живут хищники, но он решил потратить немного магического потенциала, чтобы поставить маячки безопасности, потому что хотелось посидеть и послушать успокаивающий шум воды. Шаги он услышал даже без маячков — Снусмумрик не скрывался. Он сел рядом с ним, и они молча смотрели на воду в свете садящегося солнца, подкрашивающего лес и воду оранжево-розовым. — Ты ведь был там? — спросил Снусмумрик. Кейн промолчал. — Точнее была, — продолжил Снусмумрик, — ты была одной из тех трех сенаторок, кто проголосовали против. Тогда тебя звали Кейли Уайт. Ты пыталась говорить с начальником полиции, когда бунт перешел в самую кровавую фазу. — Какая сейчас разница? — он не любил, когда его прошлое передавало ему приветы. Он предпочел бы забыть все, что там случилось. — Я тоже там был. Тогда меня звали Веселый Эдди. — Веселый Эдди? Тот Эдди, который был лидером союзников? Тот Эдди, который был одним из глав вече, и кто устроил ту битву на окраине? — И в которой погибла большая часть моих близких соратников, с которыми мы мечтали изменить общество, чтобы оборотни могли жить в мире с людьми. — Докажи. Снусмумрик протянул ему фото, подвечивая его зажигалкой: — Смотри. Вот я в семнадцать. Вот тут я веселый Эдди. А вот тут волосы уже начали отрастать, и бороду уже сбрил. — Да, это ты, сейчас вижу. Мы виделись с тобой на паре заседаний. — Да. Я не сразу тебя вспомнил. Но… — То есть ты хочешь сказать, что то, что ты здесь — это случайность? Ты не пришел по мою душу? - в голосе Проводника звучал неприкрытый скептицизм. — Нет, это действительно случайность. Просто у меня хорошая память на лица. Малыш хмыкнул: — Слишком хорошая, если ты узнал меня без макияжа, в качестве парня, и через десять лет спустя жизни в другой провинции. Давай ты выдашь что-нибудь более правдоподобное. — Окей-окей, поймал. Я искал тебя. — И зачем? - Кейн чувствовал усталость и раздражение. Он столько лет пытался забыть то поражение. Ту жестокую бойню, которую учинили власти. — Мне казалось, мы должны собраться, как союзники тех, кого несправедливо преследуют и уничтожают, и помогать им. Но я вижу, что ты увлечен своей работой. Кажется, ты нашел себя в этой жизни. — Так и есть. Если бы я видел смысл в продолжении борьбы, я бы был там. Но я сдался. Я не вижу смысла. Потому что я не вижу, чтобы то, что мы все тогда делали, помогло хоть кому-то. Хоть кому-то из тех, кто умер, был растерзан и сгнил за решеткой, или тех, кто вынужден жить впроголодь в Мегаполисах. А здесь я действительно нужен и могу принести пользу. — Хорошо. Хорошо, я понял тебя, — голос Снусмумрика звучал очень серьезно. Совсем иначе, чем вся его болтовня в команде. Малыш подумал, что его интуиция очередной раз оказалась права. Он был прав. Снусмумрик был не тем, за кого он себя выдавал. — Ты...чем Ты занимался эти десять лет? — Если честно, то занимался тем, в чем ты, кажется, не видишь смысла. Помогал оборотням в силу своих небольших сил — он усмехнулся, - Помощь одеждой, едой, адвокатами, отбивали арестованных, кормили голодных, лечили больных. — Ну...звучит хорошо. А с чего ты вдруг пустился искать меня? Или кого-то еще? Снусмумрик помолчал. Кинул камушек, попавшийся под руку, в воду. — Да, ты прав. Я тоже перестаю видеть в этом смысл. Я начал думать о том, что нужно что-то гораздо большее, чем делали я и мои соратники в последние годы. Поэтому я решил отправиться на поиски тех, кто тогда был в первых рядах. Кого-то уже нет в живых. Кто-то, как и ты, отказывается. Кто-то...- он помолчал, - кто-то зарабатывает на оборотнях, как дешевой рабочей силе, и не заинтересован в улучшении их положения, но подает все так, словно это благотворительность с его стороны. — Гонсалес? — Угу. — Не сомневался — Кейн хмыкнул, - а Мэри из Гонконга? — А Мэри из Гонконга основала крупную общину. Она много кому помогает. — По поводу нее тоже не сомневался - Малыш улыбнулся, - Ладно, пора спать. Завтра много работы. И вообще. Утро вечера мудренее. Снусмумрик шел за Малышом обратно в сторону лагеря, и думал, что хотя он не сказал ему ничего обнадеживающего, почему-то это был первый раз за последние полгода, когда внутри него после разговора затеплилась надежда. Быть Снусмумриком было легко и приятно, и он даже начал постепенно терять себя и ту цель, с которой он отправился в свое путешествие полгода назад. И хотя полгода этой жизни добавили многое к его личности, он впервые за много лет позволял себе столько шутить, бездельничать, улыбаться, и это действительно дало ему необходимую передышку после всех этих лет...но он бы не простил себе, если бы остался им навсегда. И все же...все же он был рад, что полгода назад, придумывая себе легенду, он остановился именно на этом образе, который так не походил на него самого.